<embed type="application/x-shockwave-flash" wmode="transparent" src="http://providenie.narod2.ru/providenie1.swf" height="186" width="186">
• Посм., ещё видео
Один из самых культивируемых и не подлежащих - как в СССР, так и в нынешней РФ - сомнению военно-исторических мифов вкратце выглядит так: 22 июня 1941 года ровно в 4 часа воплощение темных сил зла гитлеровская Германия вероломно напала на средоточие добра и света миролюбивый Советский Союз, являвшийся по совместительству одним из воплощений Святой Руси. Советские граждане, все как один, грудью встали на защиту социалистической Родины и любимого Вождя, дорогого товарища Сталина. Да, были, конечно, отдельные, перешедшие на сторону немцев предатели - все без исключения трусы и шкурники, но это для советского человека явление нетипичное и вообще, как говорится, в семье не без урода.
Между тем, факты, которые, по словам вышеупомянутого тов.Сталина, “упрямая вещь”, никак не позволяют в этот миф уверовать. Сегодня уже не секрет, что в рядах Вермахта, даже в конце войны, когда уже буквально всем стало ясно, на чьей стороне будет победа, воевал, как минимум, один миллион “советских граждан”. Если поверить на слово советским и постсоветским агитаторам, то все они эти бывшие советские граждане – трусы и сволочи. Но вот только какая странность. Все они почему-то переставали быть оными, как только переходили на сторону врага. И уже дальше сражались отчаянно, отважно, “не щадя живота своего”, так, как умеют сражаться только русские люди.
Трусость – это почти непреходящее свойство души, а душу взрослого человека – не переделаешь. Трусость – это ушедшее далеко в патологию превалирование чувства, инстинкта самосохранения над всеми остальными инстинктами, чувствами и понятиями. В том числе и над чувством чести, над понятиями воинского долга, верности Родине, элементарной человеческой порядочности. И вдруг – вчера, у “наших”, этот человек патологический трус, а завтра, у “ненаших”, он, тот же самый, опять же вдруг, становится героем. Но ведь так не бывает.
Чисто теоретически еще можно, пусть и с большой натяжкой, но объяснить случаи массового перехода советских военнослужащих на сторону Германии в первый период войны. Объяснить слабостью духа и неуверенностью советских солдат в конечном исходе войны в условиях непрекращающегося наступления вермахта. Но как объяснить эти случаи, когда советские войска, пусть медленно, но верно, и неумолимо – начали отвоевывать некогда утраченные территории? Как объяснить случаи, происходившие уже на территории Европы, в Польше, Венгрии, Румынии, Югославии? Когда даже многие немцы уже не верили в свою победу?
Бывшему белому офицеру Хольмстон-Смысловскому-Регенау германское командование позволило в ноябре-декабре 1944 года провести на советско-германском фронте пропагандистскую акцию. В течение буквально пары недель работники Хольмстон-Смысловского из числа бывших советских военнослужащих регулярно вели радиопередачи и передачи по громкоговорителям, установленным перед линиями окопов советских войск на переднем крае. Они от лица Русской Освободительной Армии призывали солдат Красной Армии к переходу на их сторону, чтобы вместе бить коммунистов. Результатом этих передач стали несколько сотен русских перебежчиков из РККА. И это только на одном ограниченном участке фронта в декабре 1944 года.
На территории Курляндского котла весной 1945 года представители РОА разбросали в лесах листовки, в которых говорилось о создании в ноябре 1944 года Комитета Освобождения Народов России, Русской Освободительной Армии, о Пражском Манифесте КОНР, о его целях и задачах. Результатом стали массовые выходы из леса партизан и сдача ими оружия. При этом партизаны не сдавались в плен, а изъявляли желание вступить в ряды РОА и дальше уже продолжать вооруженную борьбу в рядах РОА с “любимой” советской властью. И это – весной 1945 года, на отрезанной уже длительное время со всех сторон советскими войсками территории Курляндского котла. Последний перебежчик из Красной Армии к немцам был зафиксирован 24 апреля 1945 года – это был летчик, который на своем самолете перелетел на территорию, контролируемую вермахтом в ходе битвы за Берлин.
В ходе январского 1945 года наступления советских войск в Польше и Восточной Пруссии, когда Вермахт был уже не в состоянии более сдерживать натиск Красной армии, немцы в течение января-марта сдали огромные территории. Но везде, где это происходило, каждый клочок земли давался советским войскам ценой огромных потерь в людях и технике. Германские войска отступали только после отчаяннейшего сопротивления, после непрерывных изматывающих обе стороны напряженнейших боев и сражениий. И вот в конце марта 1945 года остатки 4-й полевой армии вермахта, оттесненные предыдущими боями на берега залива Фрише-Хафф, так и не сдавшись, отступили с целью продолжения дальнейшего сопротивления. Две тысячи пятьсот тридцать солдат, две тысячи восемьсот тридцать раненых и три тысячи триста добровольцев русской и других национальностей, которые присоединились к 4-й армии, достигли Нерунга.
Превышение числа русских добровольцев над оставшимися в живых немецкими солдатами в 4-й полевой армии вермахта обусловлено тем, что число русских добровольцев в 4-й полевой армии вермахта было высоким изначально. 4-я полевая армия вермахта, или ее остатки, по своему национальному составу стала, как это ни парадоксально прозвучит, русской армией.
Это говорит о многом и, прежде всего о том, что, дойдя в прямом смысле этого слова до последней черты - до последней точки суши, русские солдаты не сложили оружия против советской власти. А “на дворе” стоял конец марта 1945 года… В дальнейшем 4-я полевая армия вермахта, кое-как пополненная немецкими ополченцами, билась с Красной армией уже под Берлином, и до самых последних дней войны в ее рядах героически сражались эти несколько тысяч русских добровольцев. Наемники, трусы и шкурники так не воюют.
Ранение и годовое пребывание в лазаретах оторвало меня от Русского Белого Корпуса, и в середине октября 1944 года, я, как казак, был направлен в 5-й запасный казачий полк, в лагерь возле города Цветтль, что к северу от Вены. Это был многотысячный казачий резерв, питавший маршевыми сотнями казачий корпус ген. Панвица. Пополнялся этот резерв путём отправки из лагерей для пленных, с фабрик и с.х. работ всех тех, кто называл себя казаками.
Немцы, признавшие казачью доблесть в борьбе с коммунистами, дали право ген. Шкуро, начальнику всех казачьих резервов, вытаскивать отовсюду казаков и направлять их в упомянутый резервный полк. В полку был специальный резерв казачьих офицеров, которые проходили 2-хмесячную подготовку, затем утверждались в чинах и направлялись на командные должности.
Штаб полка и его культурно-просветительная часть, которой я ведал, довольно регулярно получали из Вены литературу РОА, а из Берлина газеты и информации Главного Управления Казачьих Войск, возглавляемого ген. П. Н. Красновым.
Мы мало знали о ген. Власове и его формированиях, но когда появился Пражский манифест, то в полку произошло следующее: казаки самотёком отправились в церковь и принудили священника о. Г. служить благодарственный молебен о наконец совершившемся русском национальном единении.
Это и последующее не содержало в себе ни малейшего отклонения от казачества. Это было стихийным признанием со стороны казаков, недавних подсоветских рабов, своей русской и казачьей сущности. Кровь предков, защитников Россiйских границ и устроителей своего казачьего угла в Русской Земле, заговорила и казаки потянулись к национальному единству, понимая, что в единении сила, а в «растопыренных пальцах» -- провал.
Он очень хорошо объяснил казачье мировозрение и казачью сущность в своей, если кто помнит, брошюре о «Казачьей самостийности». По Краснову, да это и в действительности так, «я -- казак» означает: «я не тамбовский и не пензенский», -- и только. Но дело не в этом, кулисы Пражского манифеста, его отправная точка – от Февраля, были не по душе Краснову.
Да и о казачестве там не было упомянуто вовсе. Между тем, в те времена у ген. Власова была одна дивизия, а у казаков -- казачий корпус ген. Панвица и несколько дивизий в Италии. Если масса простых казаков стихийно потянулась под руку ген. Власова, то начальник Главного Управления Казачьих Войск, каковым был Краснов, должен был видеть больше. Он это и видел.
Я не могу сказать, что ген. Власов был предубеждён против казаков, но казачества он не понимал и не признавал во всём его историческом значении. Казаков у ген. Власова не было, а конец войны не доказывает ничего. Была сумятица. Ген. Власову можно и надо было сговориться с ген.
Красновым, как и ген. Краснову – с ген. Власовым, но здесь было одно препятствие: было слишком поздно! Немцы играли с Власовым, губя и себя, и нас, а Краснову препятствовали даже думать о соединении казаков с не-казками в единую Национальную Освободительную Армию. И начальник штаба Гл. Управ. Казачьих Войск ген. П.Н. Краснов мне так и сказал, перечисляя в Берлине, в начале 1945 г. причины «параллельного Власову казачьего политического курса».
В последний раз я беседовал с с ген. П. Н. Красновым в Тельтове, под Берлином, в феврале 1945 года, когда я был командирован полком на офицерские пропагандные курсы РОА. О содержании этой беседы ещё не время говорить, могу лишь засвидетельствовать следующее: ген. И. А. Поляков правильно указывает, что Краснов был настроен против Власова.
В разговоре Краснов мне сказал, что перед некоторыми «власовскими соединениями, борящимися на фронтах» (очевидно, Краснов подразумевал под ними неказачьи части), «можно только преклониться, так беззаветно храбро они сражаются». К Дабендорфу Краснов относился скептически, видя в нём посторонние влияния. О том, что было бы, «если бы генералы соединились», могу сказать следующее: со мной из полка было командировано в Дабендорф 4 воинских чина.
В числе их -- донец Алёша Давыдов. Когда немецкое командование попросило Власова дать 150 храбрецов на Одер для воодушевления собственных солдат и для борьбы с советскими танками, то прибывший туда Алёша Давыдов, бросившись вперёд, закричал советским танкистам: «Куда прёте! Не видите – свои, власовцы!» Танки остановились, открылись люки, но выдвинувшийся командирский танк срезал Алёшу пулемётным огнём. Так погиб очередной коренной донской казак. В конце войны казачьей дивизии из корпуса ген. Панвица сдались 2 советские дивизии!
Судя по газетам, уже после войны, в августе 1945 года, одна из стоявших под Берлином советских дивизий предлагала американцам, что перейдут к ним. Об этом были суждения даже в американском Конгрессе. Что можно добавить ко всему этому? Ничего. Только Россiйской Освободительной Армии будут сдаваться Российские полки, временно подпавшие под ярмо мирового коммунизма. Временно -- ибо тысячелетнее Россiйское Государство и наш великий Народ с его казачеством не уничтожить ни Черчиллям с Иденами, ни другим врагам Россiи, которая будет!
Ес. Персиянов. Асунсион (Из газеты «Наша Страна» № 248, 1954 г.)
Возглавитель его — Генерал Власов — выступил тогда как официально признанный немецкими государственными властями Главнокомандующий союзной с Германией Русской Освободительной Армии и избранный Председатель Комитета Освобождения Народов России, т.е. органа временной общероссийской государственной власти.
Трагически поздно, осенью 1944 года, произошло это событие, когда уже ни одной пяди России не оставалось свободной от советской власти. Три года сложной политической борьбы были потрачены на эту эмансипацию Освободительного Движения.
О трудностях этой борьбы дает представление то обстоятельство, что признание должно было последовать от тех политических догматиков и идеологических доктринеров, державших в руках власть в Германии, которые не только провозглашали «избранность» немецкой расы и «прирожденность» прав немецкого народа на господство над другими, но и построили псевдонаучную концепцию о «низшей славянской расе» и «неполноценном русском народе».
Обычно принято считать, что безнадежность военного положения заставила национал-социалистических руководителей Германии пойти на этот шаг тактически, не отказываясь от своих идеологических установок. Это верно, как для самого Гитлера, так и для большинства его политических сотрудников.
Однако, до сего времени остался неизвестным факт, что одновременно с этим произошло, если можно так выразиться, «обращение» из национал- социалистических «Савлов» во власовских «Павлов» ряда влиятельных немецких кругов, и в том числе никого иного, как самого всесильного в то время Райсхфюрера «СС» Гиммлера.
О том, что это «обращение» вождя «СС» было не только тактическим шагом, но и определенным отходом его с прежних идеологических позиций повествует в своей интереснейшей книге: «Кого они хотят погубить»… Юрген Торвальд.
Эта идеологическая эволюция в главной опоре национал-социалистического режима — в его «СС»-овском ведомстве — началась в 1942 году в боевых частях войск «СС» на фронте, как следствие уважения к доблестному противнику — советской армии, сознания невозможности разрешения русской проблемы только военными средствами, и примеров боевой работы русских антисоветских формирований в рядах немецкой армии на Восточном фронте. Она сопровождалась постепенно все усиливавшимся давлением ряда сил и лиц на высшее национал-социалистическое руководство.
Беседа Власова-Гиммлер представляет такой актуальный интерес и для сегодняшнего дня, несмотря на совершенно иную обстановку, по затронутым в ней проблемам, что ее можно рекомендовать внимательно изучить всем и ныне занимающимся русскими проблемами.
Описание встречи и беседы Власов-Гиммлер сделано Торвальдом по находившейся в его распоряжении записи Альквена, бывшего командиром специального пропагандного полка войск «СС», тогда непосредственно подчиненному Гиммлеру. Альквен и является инициатором и организатором встречи.
Он также прошел всю эволюцию от мечтаний о германском Рейхе до Урала, с подчиненными сателлитами, до сознания исторической неизбежности наличия Российского государства. Из опыта пропагандной работы по разложению красной армии, Альквен вынужден был сделать вывод, что единственным действенным средством по подрыву морали Красной армии может быть только создание РОА во главе с Власовым. Описание этой встречи мы помещаем ниже.
Я не человек поспешных решений, но когда я их принял — они прочны. Я знаю какова моя скверная слава. Меня это не трогает. Говорят много, что не соответствует правде, но это поднимает респект в отношении меня, поэтому я и не опровергаю, хотя бы слухи и были ложны.» Гиммлер подчеркивал каждое слово, как человек точно знающий, что его слова встретят мало доверия и потому стремящийся особенно подчеркнуть свою искренность. «Многие ошибки были сделаны», продолжал он.
«Я знаю все ошибки допущенные в отношении Вас. Я хочу говорить с Вами с полной искренностью». Альквен испытывал чувство удивления перед той гибкостью, с которой Гиммлер перебрасывал мост через пропасть отделявшую его от Власова.
(Примечание: Эта пропасть была создана самим Гиммлером в 1943 году, когда в ответ на попытки ряда «СС»-овских генералов в отношении применения Власова и создания РОА, Гиммлер публично заявил, что ему «только не доставало видеть перед советским палачом — Власовым своих восхищенных генералов на коленях».) Власов неподвижно слушал слова Гиммлера, которые переводил доктор Кречер.
Его лицо было застывшим, как будто он хотел подчеркнуть все ошибки и свои обиды. «Господин министр», сказал Власов, «я благодарю Вас за это приглашение. Я счастлив, что имею, наконец, возможность сообщить свои соображения одному из ответственнейших немецких руководителей.
Вы, господин министр, сегодня человек обладающий самыми большими полномочиями в руководстве Германией. Я, генерал Власов, первый генерал, который в эту войну под Москвой отбил германскую армию. Не является ли уже самой программой то, что эти два лица сегодня встретились?» Глаза Власова внимательно следили за впечатлением произведенным на Гиммлера его словами о поражении немецкой армии под Москвой. Гиммлер не шелохнулся…
Власов принял позу и продолжал почти торжественно: «господин министр, перед тем как изложить Вам мою программу, я должен сначала сказать следующее; я ненавижу систему, которая меня вырастила. Но я должен разъяснить, что я русский.
Я сын простого крестьянина. Поэтому я люблю свою родную землю так, как любит ее и сын немецкого крестьянина. Я убежден, что еще не поздно, если Вы покажете готовность действительно поддержать нас всеми мерами. Система Сталина и теперь осуждена на смерть, если нанести ей удар по наиболее чувствительному для нее месту. Однако, условием успеха является, что Вы сделаете для нас совместную работу возможной на основе действительного равноправия. Поэтому я буду говорить также откровенно, как и Вы.»
«Я прошу Вас», кивнул Гиммлер. «Произошло много вещей», продолжал Власов, «которые Вы, господин министр, и я должны устранить с пути. Наиболее затронула меня Ваша брошюра «Унтерменш». Я хочу просить Вас сообщить мне Ваше мнение об этой брошюре». «Вы правы», сказал Гиммлер, «что затронули эту тему. К вещам, потребовавшим долгого времени для созревания, принадлежит и то, что мы научились отбрасывать все обобщения и предрассудки.
Брошюра, о которой Вы напоминаете, должна была показать один человеческий тип созданный большевистской системой, тип который также угрожает Германии, как и Вашей Родине. Унтерменши имеются в каждом народе. Разница между моей и Вашей Родиной в том, что там унтерменши у власти, в то время как здесь, в Германии, я их спрятал за решетку. Ваша задача провести соответственные изменения соотношений в России.
Я хотел бы иметь от Вас ответ: окажет ли русский народ Вам и сегодня еще поддержку при этой попытке изменения соотношений?» Власов отвечал: «на этот вопрос я берусь ответить утвердительно, если определенные предпосылки будут выполнены.
Вы напали на мое Отечество с обоснованием, что мы были готовы нанести Вам удар в спину. Это не совсем верно. Сталин не имел в 1941 году намерения напасть на Вас непосредственно.
Для этого он не чувствовал себя достаточно сильным. На февраль 1942 года он планировал продвижение на юго-востоке Европы. Общее направление должно было быть — Болгария, Греция, Дарданеллы. По ленинской теории о капиталистических войнах, Советы должны были в войне капиталистических держав между собой атаковать ту, которая доминирует: т.е. тогда Германию.
Должен Вам сказать, что внезапность удалась Вам полностью, и удар застал Сталина в опасный момент незаконченного собственного сосредоточения. Этим объясняются ваши первоначальные большие успехи.
Я должен полностью признать заслуги ваших войск, однако с самого начала положение было таково, что войну, так, как вы ее вели, нельзя было выиграть.
Мне известно, господин министр, что мое мнение было Вам доложено в свое время, и оно было причиной побудившей Вас отклонить меня. Об этом прошлом я не хочу больше говорить, но я хочу объяснить Вам: почему уже в году я пришел к убеждению, что войну вы не можете выиграть способами, какими вы ее вели.
Если и была возможна вообще решительная военная победа, то она могла бы быть достигнута только ударом всех немецких сил на Москву и Ленинград. Тогда мы сами должны были бы оставить юг. Но я сомневаюсь, что и это решение было бы окончательным. Сталин сам не верил, что немецкое командование надеялось одержать победу только с помощью своих войск. Он ожидал политической войны.
В 1941 году, ранней осенью, Сталин созвал совещание всех командующих армиями и на этом совещании он выразил открыто свою радость по поводу политического провала немецкого руководства. Он открыто заявил, что его величайшей заботой является не успех немецкого наступления, а то, что немцы могут выступить с тезой национального русского освобождения. Это должен он сделать невозможным, объявил Сталин. Тогда впервые, господин министр, Сталин развил мысли, которые с 1942 года привели к «Отечественной войне». Тогда именно он заговорил о национальных героях нашей истории. Его тезисы были так необычны, что присутствующими генералами они были приняты с большими колебаниями.
В этот момент, господин министр, Германия потеряла свои главные шансы в России. И тем не менее еще не поздно!» Лицо Химмлера не выразило ни волнения, ни возмущения. Может быть впервые, записывает Альквен, открывался ему новый мир из личной беседы с одним из ведущих «унтерменшей». «Господин министр», продолжал Власов, «я знаю, что и сегодня война может быть выиграна и закончена.
Если я буду иметь возможность обладать ударной армией из моих соотечественников и с нею дойду до Москвы, то я смогу эту войну закончить по телефону, обратившись к моим товарищам, которые дерутся на той стороне.
Думаете ли Вы, что человек как Рокоссовский забыл о выбитых ему в тюрьме зубах? Эти мои товарищи и масса населения моей страны не могут после всего случившегося верить искренности немецких обещаний. Однако, если Освободительная Армия из русских, носителей национальной и свободной идеи, возникнет и придет, то идея восторжествует в массе русского народа, который, за исключением ограниченного числа связанных с властью людей, настроен в глубине сердца антибольшевистски.
Тогда будет доказано этой массе, что национальное освобождение действительно возможно, и что Сталин и большевистская система не являются той силой, которой нужно подчиняться как судьбе. Господин министр, Вы можете мне поверить, что я имею достаточно авторитета вести эту армию и завоевать с ней сердце моего народа. Я не какой-нибудь неизвестный эмигрант. Я не перебежал к Вам, как многие другие, которых никто не знает на Родине и которых тем не менее честолюбие соблазняет быть вождями.
Я стал вашим пленным в безнадежном положении. В замкнутом Волковском окружении стало мне ясно истинное положение моей Родины. Поэтому я и принял тогда немецкое предложение совместной работы, несмотря на опасность прослыть предателем.
Я не подозревал, что мне так долго придется ждать нашей сегодняшней встречи. Несмотря на все разочарования, я продолжаю оставаться при мнении, что совместная работа с Германией — единственный путь к спасению. Может быть судьба должна была допустить успехи Сталина, чтобы стал возможным этот наш разговор. Я прихожу к Вам, господин министр, не с пустыми руками. В спасении и освобождении моей Родины от Сталина заключается и спасение Германии».
Кто до этой поры, записывает Альквен, мог сказать Гиммлеру о необходимости спасения Германии? Альквен не знал, что побуждало Гиммлера молча принять слова Власова без какого-либо признака раздражения. Он не нашел другого объяснения этому факту, как то, что личность Власова произвела такое впечатление на Гиммлера, что даже нерушимая вера в конечную победу Германии должна была поколебаться...
Старицкий Николай ("Доброволец" № 22 Октябрь 1954 г.)
За Русь! гремит народный глас, За Русь! По ратям клик идет И дыбом подымается мой волос, - За Русь! душа и тело вопиет. И. С. Никитин.
За четверть века своего владычества в, России, система большевизма засвидетельствовала всю свою отвратительную несостоятельность, как с точки зрения экономической, политической, так и социальной.
Никогда еще мир не созерцал на страницах своей истории такого глубокого обмана, преступления, упадка духовных ценностей и национальных сокровищ, как при большевицком молохе. Великий русский народ, нагло обманутый большевиками в 1917 году, под ударами масонских авантюристов и оголтелого террора потерял свое равновесие.
Страшное косматое чудовище на протяжении ряда лет каленым железом старательно выжигало из сознания русского народа всю его национальную гордость и былое величие его истории, ибо только внутренне опустошённый раб мог быть бессловесным исполнителем сатанинских экспериментов кровавого эксoроприатора. Международная шайка политических авантюристов заставляла народы РОССИИ надрываться в непосильном труде пятилеток во ими преступных и чуждых народу идеалов большевизма.
Многочисленные судебно-карательные органы советской власти дополняли картину мучительного терзания души и мозга. Существование большевицкой системы грозило русскому народу не только окончательным духовным вымиранием, но и физическим уничтожением.
Двадцать второго июня 1941 года орудийный залп с Запада оповестил мир о начале событий величайшей исторической важности. Этот залп к новой силой зажег надежду многострадального русского народа па свое освобождение. Под ударами победоносной Германской армии разрушилась тюремная стена Бастилии, отделявшая подневольных людей Сталина от действительной свободы.
Бывшие рабы советов, живые свидетели и жертвы безумных творителей программы коммунизма, ныне освобожденные, оставив позади себя советскую власть, как средневековую инквизицию, чудесным образом сохранив вою душу, получили возможность соприкоснуться с народами Запада, услышать правду.
Эти бывшие подневольные советские люди прекрасно поняли, что бессмысленны были бы все усилия на восстановление наций, поднятие духовных ценностей и национальных сокровищ, пока на земле существует концентрация векового зла, управляемая масонами мира. Российский народ воспользовался предложенной помощью Германского народа и встал на путь вооруженной борьбы с большевизмом.В октябре месяце - 1941 года появился первый русский добровольческий ударный отряд под командованием одного русского лейтенанта.
Эта группа русских патриотов засвидетельствовала перед народами запада непреклонную волю всего русского народа к беспощадной борьбе с большевиками.
Этот отряд положил начало возрождению русских боевых национальных противобольшевицких сил. В феврале месяце 1942 года с разрешения германского командования небольшая группа русских офицеров приступила к формированию первых русских добровольческих батальонов. Сплошным потоком посыпались прошения от желающих поступить в ряды будущей русской освободительной армии. На освобожденной территории России, от Петрограда до Черного моря, стали появляться добровольческие отряды. Подлинные сыны русского народа формировались в боевые единицы с невиданной быстротой: там, где был взвод, выростала рота, а где была рота - выростал батальон.
На груди русских патриотов появились ордена за боевые заслуги. История золотыми буквами заносила на свои страницы смелость и отвагу русских солдат и офицеров анти-большевицкого фронта, горячо любящих свою многострадальную Россию.
Наступил первый день Пасхи. Солнце яркими весенними лучами ласкало местечко X., где был расквартирован русский добровольческий батальон. Мирные жители, празднично разодетые, прогуливались по улицам, наблюдая русских добровольцев.
В хорошо сшитых мундирах солдаты вместе с офицерским составом выстраивались на торжественное пасхальное богослужение. Вынесенный на улицу стол был покрыт серебряной парчей, на парче лежали икона. Евангелие, своей и крест. Раздалась команда: - На молитву, шапки долой! Единый взмах рук русских добровольцев и весь батальон был готов к торжественной службе.
Каждый понимал, что этим торжественным актом вновь возрождались вековые традиции русского народа, так заботливо похороненные большевиками 24 года тому назад. Священник и диакон служили торжественно. Церковный хор пел прекрасно. Было как-то трогательно: чувствовалось близкое, родное!
В конце апреля того-же года германский генерал назначил инспекционный смотр батальону. На гладком ровном поле, в полном боевом порядке выстроилась русская воинская часть. Вдали показался всадник. Раздалась команда: "Смирно!" Подъехал генерал.
Он объехал ряды русских солдат и поздоровался с ними. Затем началось военно-тактическое учение. Командир первой роты получил боевое задание от генерала. Отчетливо сделав поворот кругом, ротный командир вернулся к своей роте и отдал приказания командирам взводов. Послали разведку. Разведка вернулась. Рота пошла в наступление. На взмыленном коне рысью объезжал с офицерами штаба фронт германский генерал.
Он неоднократно останавливался, проверял приказания командиров и исполнения приказов солдатами. Солдаты были развернуты широким фронтом и делали'короткие перебежки, охватывая противника левым флангом. Приближалась цель наступления - насыпь полотна железной дороги. Раздался свисток командира роты и мощное русское "ура" потрясло воздух; рота перешла в штыковую атаку. Противник дрогнул и побежал. Насыпь полотна железной дороги была уже в pуках атакующих. Отдельные фигуры солдат появились на насыпи и беглым огнем преследовали неприятеля.Инспекционный смотр был окончен. Начался парад.
Во время парада генерал обратился к солдатам с речью. Он говорил о России, о ее славных прошлых традициях, о тех мучениях и унижениях, которым подвергался русский народ за время господства жидовствующего большевизма, и выразил свою сердечную благодарность офицерам и солдатам за их прекрасную боевую подготовку.После трехдневного отдыха батальон погрузился в вагоны.
Поезд тронулся. Благослови, Всевышний, на путь ратный в честь России, во имя ее освобождения от мук и страданий! Батальон прибыл на фронт. Развалины и пожарища свидетельствовали о боевых действиях, разыгравшихся здесь несколько месяцев тому назад.
Одна из рот батальона походным порядком отправилась к месту своего назначения. Вокруг все было сожжено, и только кирпичные трубы да обгорелые деревья напоминали о каком-то, когда-то бывшем там поселке. Рота приблизилась к полосе боевых операций.
Слышалась стрельба артиллерии, минометов, пулеметов и винтовок. Навстречу ехала повозка - узнали о положении, оказывается, в следующем селе вот уже сколько дней и ночей подряд русские добровольцы сдерживали натиск крупных неприятельских сил. Подошли к селу, заняли линию обороны и сразу же открыли огонь по противнику. Командир роты вызвал молодого лейтенанта и дал короткое приказание:
- Зайти к пулеметной точке противника незаметно с тыла и заставить ее замолчать! Через полчаса противник действительно замолчал. Лейтенант с одним унтер-офицером незаметно подкрались к пулеметной точке противника на дистанцию в двадцать метров и вынудили растерявшихся красноармейцев поднять руки.
В итоге - 12 человек пленными и военные трофеи.
Журнал "Новая Европа" июнь 1943 года - Издательство "Новая Жизнь", Псков, Башенная улица дом номер 46
Каждый год в начале Великого Поста жену автора этих строк разные знакомые и полузнакомые люди пытаются при случае поздравить с «международным женским днем 8 марта», но она всегда вежливо отвечает: «Благодарю, но я не отмечаю праздник Клары Цеткин и Розы Люксембург».
Нетипичная реакция на привычные бессмысленные слова заставляет поздравляющих если не задуматься о сути очередной «красной даты в календаре», то, по меньшей мере, выяснить, кем были эти самые Клара и Роза – и чего же они такого натворили, если в их честь трудящимся СССР в свое время подарили целый нерабочий день?
Одноклассник автора по контракту работал год в Финляндии чернорабочим. Страна ему очень понравилась, за исключением одного: «Представляешь, никаких “8 марта” у них нет. Финны говорят: “Работать надо”». Особенность живучих советских праздников заключается в том, что власть наполняла календарные даты совершенно лживым содержанием, приучая население отмечать очередной миф и жить по другую сторону реальности, пребывая по уши в рукотворном вранье. Вот, например, 23 февраля.
В этот день в 1918 году после начала демонстративного германского наступления героические революционные матросы Павла Дыбенко в районе Нарвы храбро бросили вверенные им позиции и, по-хозяйски прихватив беспризорную цистерну со спиртом, укатили по железной дороге куда-то в среднее Поволжье.
В 1922–1923 годах сей знаменательный факт большевики объявили днем первого боевого столкновения красных войск с немецкими интервентами и назвали 23 февраля «днем Красной армии», превратившимся после 1991 года в «день защитника Отечества».
С завидным упрямством «день угона цистерны» торжественно отмечают до сих пор. Власть и общество не в состоянии понять и почувствовать, как историческая правда напрямую связана с нынешним моральным состоянием наших «защитников Отечества». Мистически день 23 февраля связался с днем 8 марта. Во-первых, раз в СССР появился «мужской» праздник, должен был появиться и «женский».
Кстати, в 1949 году коммунисты придумали и «детский» – 1 июня («Международный день защиты детей»), но его, к счастью, выходным не сделали. Есть у нас еще и совсем особенный «День пожилого человека», но о нем мало кто помнит. Во-вторых, 8 марта по старому стилю оказалось 23 февраля – именно в этот день 90 лет назад в Петрограде начались демонстрации, положившие начало столичной революции.
8 марта 1857 года в Нью-Йорке состоялся первый марш работниц швейных и текстильных фабрик, требовавших повышения зарплаты и улучшения условий труда.
С 1908 года феминистки в США устраивали подобные акции каждый год, а в 1910 г. в Копенгагене на 2-й международной конференции женщин-социалисток американки познакомились с той самой неистовой Кларой Цеткин, которой очень понравилась идея ежегодного «женского дня». Кроме того, «мартовский день» оказался близким к радостному для Клары национальному празднику Пурим, связанному с хитроумной женщиной ветхозаветных времен царицей Есфирь – тоже весьма своеобразной феминисткой, умело крутившей мужчинами-политиками.
В 480 г. до Рождества Христова Есфирь была женой персидского царя Ксеркса. Узнав о планах персов устроить этнические еврейские погромы, Есфирь, воспользовавшись всем своим женским обаянием и красотой, добилась от Ксеркса обещания уничтожить любых врагов, покушающихся на ее народ. Ксеркс обещание дал, и слово сдержал – в последующие дни по всему Персидскому царству «избивали иудеи всех врагов своих, и истребляли, и поступали с неприятелями по своей воле». Клара Цеткин решила использовать свой веселый праздник в качестве исторического фона для важного политического мероприятия. Ее инициатива нашла отклик в первую очередь в германском социал-демократическом движении, в котором не последнюю роль играла Роза Люксембург – горячая поклонница уже известного среди крайних социалистов русского эмигранта Ульянова-Ленина. Роза тоже не только праздновала Пурим, но еще и родилась 5 марта, в день совсем близкий к новому «женскому дню».
Впервые «международный женский день» отметили 19 марта 1911 года в Германии, Австро-Венгрии, Дании, в 1913 году праздник впервые отметили в России, а с 1914 года он стал отмечаться постоянно 8 марта. Конечно, никто не мог предположить, что в России празднование «дня 8 марта» послужит началом Февральской революции, закончившейся Октябрьским переворотом 1917 года.
В СССР 8 марта всегда был обычным рабочим днем. Только в 1965 году его объявили выходным и нерабочим, после чего и начались всесоюзное мужское заискивание с возросшим потреблением спиртосодержащих напитков, не прекратившиеся до сих пор. Обычно на невинный вопрос: «Что именно мы празднуем 8 марта»? на тебя смотрят подозрительно как на дурачка или американского шпиона, но отвечают с большим трудом. Условия, в которых сегодня живут нью-йоркские ткачихи и швеи, сравнивать с условиями труда и быта работниц из какого-нибудь Иваново, никому в голову не приходит.
Имена социалисток Клары Цеткин и Розы Люксембург сохранились только в названии улиц и площадей некоторых российских городов – и уже никто не может сказать, были ли они сестрами, матерью и дочерью, или вообще это четыре разных человека. Узкоспециальный Пурим празднуют только особо посвященные в историческое содержание праздника, и то далеко не все. Февральская революция – событие для нашего среднестатистического обывателя чуть более знакомое, чем древний Пурим, но какое отношение к мятежному Февралю 1917 года имеют современные девочки, девушки, женщины и бабушки сказать сложно…
После некоторого напряжения следует выдавленный ответ: «Ну, вот, женский день. Праздник Весны. Женщин. Заботиться надо о женщинах, любить их».
Дальше словарный запас исчерпан и наступает мучительная пауза. Как будто в другие 364 календарных дня любить женщин или заботиться о них мужчинам не надо. Отечественные злопыхатели, которые в последние годы все чаще говорят о бессмысленности празднования в России 8 марта, указывают на то, что этот «Международный женский день» отмечают исключительно на пространстве бывшего СССР, дескать, хватит заниматься глупостям. Ничего подобного, возразим мы злопыхателям. Кроме Российской Федерации и некоторых бывших республик Советского Союза, «8 марта» отмечают в Анголе, Буркина-Фасо, Гвинее-Бисау, Камбодже, Китае, Конго, Лаосе, Македонии, Монголии, Непале, Северной Корее и Уганде.
Среди прочих советских праздников, кроме «23 февраля» и «8 марта», есть повод вспомнить еще об одном, приходившемся всегда на разные календарные дни – «дне всенародного голосования в Верховный Совет СССР». Дело, конечно, не в том, что избирателей вынуждали голосовать за «нерушимый сталинский блок коммунистов и беспартийных», а в том, что всем было совершенно ясно – выборы в СССР не более чем имитация. С грустью приходится признать: спустя 16 лет после исчезновения Советского Союза выборы вновь становятся не более чем имитацией.
О последствиях состоявшихся 11 марта выборов в местные законодательные органы власти в 14 регионах Российской Федерации мы поговорим подробнее в следующем комментарии, но сейчас можно подвести самые первые итоги.
В основном в местные парламенты провели своих представителей два крыла разделившейся в себе «партии власти»: «Единая Россия» (35–38 %) и «Справедливая Россия» (22–24 %). Неожиданно много (более 15 %) набрали коммунисты, более 8 % – «Либерально-демократическая партия» эксцентричного Владимира Жириновского. Демократы в целом остались за бортом. Результаты не удивляют, они были предсказуемы (кроме успеха коммунистов).
Не исключено, что и на выборах 2008 года в Государственную Думу повторится с небольшими поправками та же картина. Поражает, что в выборах участвовали в целом не более 30–35 % избирателей (в Дагестане на избирательные участки пришли почти 45 %, а в Твери, Вологде и некоторых других регионах – менее 25 %).
В Петербурге проголосовали около 30 % избирателей. От 65 % до 70 % избирателей весь этот процедурный спектакль проигнорировали в силу его откровенной фальшивости и бессовестных манипуляций со стороны местных администраций. Возникает естественный вопрос: будут ли обладать в глазах российских избирателей законным статусом и авторитетом органы законодательной власти, в выборах которых не участвовало огромное большинство населения?
Кандидат исторических наук Кирилл Александров
Футболку "Провидѣніе" можно приобрести по e-mail: providenie@yandex.ru
Застолби свой ник!
Источник — ru.wikipedia.org
