<embed type="application/x-shockwave-flash" wmode="transparent" src="http://providenie.narod2.ru/providenie1.swf" height="186" width="186">
• Посм., ещё видео
На самом же деле, как показывает этот документ, не только бывшие русские земли, захваченные Литвой, не были освобождены от татарской дани, но еще в 16-м веке ее вынуждены были выплачивать даже собственно-литовские города - Вильнюс, Каунас и Тракай.
Источник: Акты, относящиеся к истории Западной России, собранные и изданные Археографическою комиссиею. Том первый. Санктпетербург. 1848.
Эти источники включают: на Подолье – грамоты Александра Кориатовича 1375 г., Федора Кориатовича 1392 г. и Свидригайлы 1405 г., а также грамоту, выданную королем Владиславом Варненьчиком в 1442 г., свидетельствующую о выплате татарам ежегодной дани с Подолья в размере 200 гривен (это обязательство было унаследовано Польской Короной от Литвы вместе с подольскими землями), на Киевщине – свидетельства о выплате в 1440-х гг. дани хану Сеид-Ахмету, даруги которого сидели в Каневе, Черкасах, Путивле и других городах Киевской земли, в Турово-Пинском княжестве – грамоты 1470, 1492 и 1507 г., в которых говорится о сборе с населения татарщины.
Наконец, от 1500 г. имеем документ, в котором сам великий князь литовский Александр Казимирович признает себя обязанным выплачивать татарам дань с Киева, Волыни, Подолья и Путивля.
17 марта 1375 г. Жалованная подтвердительная грамота Подольского князя Александра Кориатовича Смотрицкому Доминиканскому монастырю: «Во имя Отца и Сына и Святого Духа, аминь. Мы князь Литовский, князь Александръ Кориатовичъ, Божьею милостию князь и господарь Подольской земли, чинимъ сведочно своим листом всякому доброму, кто жъ на сей листъ посмотритъ: штожъ былъ братъ нашъ князь Юрий Кориатовичъ придалъ млинъ къ церкви къ Матце Божией у Смотричи, то и мы князь Александръ потверживаемъ того своимъ листомъ; дали есмо на веки той млинъ и место у млина къ церкви и тымъ мнихомъ казательного закону; а кого коли испрячють людий къ собе у томъ месте, у млина, тые люди дали есмо имъ со всимъ правомъ: аль то, штожъ коли вси бояре и земляне будуть городъ твердити, тогды тии люди такожъ имають твердити городъ Смотричь; и то жъ, штожъ коли вси земяне имуть давати дань у Татары, то серебро имають такоже тии люди дати».
(Акты, относящиеся к истории Западной России, собранные и изданные Археографическою комиссиею. Том первый. Санктпетербургъ. 1846. С. 21.)
1392 г. Грамота Подольского князя Федора Кориатовича своему слуге Бедрышке на четыре села в Червоноградском округе Подолья: «…A Bedryszko ma swe ludzie sadzic i winy i przesady ludzi swoich brac, a w Bedryszkowe ludzie nie potrzeba sie wstepowac zadnemu wojewodzie, tylko Bedryszkowi, ze sa jego ludzie; tylko kiedy wszyscy ziemianie beda dawac dan w Tatary, tedy srebro maja dawac Bedryszkowi ludzie…». (Молчановский Н. Очерк известий о Подольской земле до 1434 года. Киев, 1885. С. 225-226.)
…В грамоте Свидригайлы тому же Смотрицкому доминиканскому монастырю 1405 г. упоминается tributum thartharorum в числе других consuetudines Подольской земли. И, что еще важнее, известия о татарщине, татарской дани, встречаются даже в конце XV в. в грамотах удельных Пинских князей.
(Довнар-Запольский М.В. Государственное хозяйство Великого княжества Литовского при Ягеллонах. Киев, 1901. Т. 1. С. 701.)
(Молчановский Н. Очерк известий о Подольской земле до 1434 года. Киев, 1885. С. 226.)
Самое сильное поражение Тохтамыш понес от Тамерлана в 1396 г. Были уничтожены Сарай, Астрахань и Азов. Бесчисленные орды, спасающиеся от грозного татарского завоевателя, хлынули за Дон и Днепр. Можно предполагать, что именно тогда кони Тохтамыша «были потны», другими словами, именно тогда он искал убежища в Литве под натиском Тимуровых орд.
Тогда посаженный Тимуром над Днепром ханом Белой Орды Тимур-Кутлуг выгнал Тохтамыша, который укрылся в Литве у Витовта. Вероятно, в 1397 г. был заключен договор о взаимной помощи и владениях.
По-видимому, Витовт обещал Тохтамышу помощь в завоевании орд Крыма, Азова, Казани и Астрахани, а Тохтамыш, со своей стороны, выдал Витовту ярлык на владение русскими землями, в отношении которых татары имели права верховных правителей. Этот ярлык стал основой для последующих договоров Литвы с наследниками Тохтамыша, и именно на него ссылаются последующие ярлыки наследников Тохтамыша… Что касается условий трактата 1397 г., то восстановить их можно на основании его подтверждения Менгли-Гиреем и ярлыка Тохтамыша 1393 г.
В последнем Тохтамыш требует от Ягайлы дани словами: «с подданных нам волостей собрав выходы, вручи идущим послам для доставления в казну». В русском переводе, осуществленном с тюркского оригинала ярлыка, читаем: «Што межи твоее земле суть кня[же]ния, волости давали выходъ Белои Орде, то намъ наше дайте, а што будетъ вашее державы под нами, а мы за то не стоимъ вамъ. Ищите своего, а мы вамъ дамо».
Другими словами, татарин требует дани, которую Литва платила в определенном размере со всех русских держав и провинций. Эта дань называлась выходом и определенно выплачивалась Ольгердом (сам Сигизмунд I упоминает о дружбе предков: «начиная от великого князя Ольгерда и Витовта, а с вашей стороны – от Тохтамыша»)…
Когда Тохтамыш, разбитый Тимуром, бежал и искал помощи у Витовта, князь заключил с ним договор, по которому обязался платить ему не столько дань, сколько ежегодные подарки в обмен на военную поддержку Литвы.
Это допущение выглядело бы неправдоподобным и невозможным, если бы из Менгли-Гиреевого привилея не следовало, что с Киевщины и даже с Подолья платилась дань татарам. У нас имеются сведения, что на Подолье в 1401 г. собиралась татарская дань (привилей Свидригайла каменецким доминиканцам от 30 марта 1401 г. [ошибка – на самом деле 1405 г.] Chmiel. Zbior dokumentow N. VI, p. 11, tributis Tartarorum). Именно поэтому Менгли-Гирей позднее говорил: «никоторое вымолвки не мейте, дани и выходы давайте».
(Prochaska A. Z Witoldowych dziejow. I. Uklad Witolda z Tochtamyszem 1397 r. // Przeglad historyczny. T. XV, z. 3. Warszawa, 1912. S. 259-264.)
…Хаджи-Гирей время от времени получал определенные субсидии, иногда и его сын Менгли просил прислать ему что-нибудь «на пропитание», однако о регулярных платежах он стал говорить только в последние годы XV в. Свое требование Менгли-Гирей связывал с ясаками Сеид-Ахмеда, т.е. с данью остаткам орды этого царя, которые после его поражения в 1455 г. осели на рубежах киевских земель князя Семена, и доходами с коронного Подолья… Небольшой харадж, который в размере 200 гривен каждый год выплачивался хану с Подолья
(Chmiel A., Zbior dokum. nr. VI, str. 11; Cod. ep. t. I, nr. 125), был оговорен amicitiae continuandae causa с польского пограничья в сентябре 1442 г. тем самым договором Олесницкого, во времена которого, как сообщает Длугош, после страшного поражения весной 1438 г. в сражении с Сеид-Ахмедом русских коронных земян (когда в числе других погиб подольский воевода Михал Бучацкий) начались регулярные набеги на Русь – «Tartari felicitate victoriae elati, terras Russiae spoliis et crebris invasionibus lacessere animosius coeperunt» (Dlugosz, t. IV, str. 593). (с. 285)
(Kolankowski L. Problem Krymu w dziejach jagiellonskich // Kwartalnik historyczny. 1936. Rocznik 49, z. 3. S. 279-300.)
Ряд указаний источников показывает, что в 30-х годах ордынская знать продолжала считать себя верховным сюзереном восточноевропейских государств, от воли которого зависит решение спорных вопросов между ними. По свидетельству Длугоша, во время военных действий на Волыни летом 1431 г. Свидригайло передал польскому королю и панам ярлык Улу-Мухаммеда, в котором им предписывалось прекратить войну с Литвой и передать Свидригайло объект спора – Подолию, так как хан пожаловал ее Свидригайло (Dlugosz J. Opera omnia. Cracoviae, 1877. T. XIII. S. 450).
Сам хронист полагал, что текст ханского ярлыка был сфабрикован самим Свидригайло, но уже наиболее авторитетный исследователь политической истории Великого княжества Литовского 30-х годов XV в. А. Левицкий усомнился в правильности этого утверждения. Действительно, в ярлыках крымских ханов великим князьям литовским (Хаджи-Гирея 1461 г. и Менгли-Гирея 1472 и 1507 гг.), восходивших к ярлыку Тохтамыша Витовту, как часть их владений постоянно упоминается «Подольская тьма». Можно не сомневаться, что подобный ярлык был выдан Улу-Мухаммедом Свидригайло, а затем хан мог потребовать от польского правительства передать его «пожалование» литовскому великому князю.
Польское государство могло пренебречь распоряжениями хана, как не посчитались с ними в конце концов сражавшиеся между собой московские князья, но, когда дело касалось более мелких политических образований, правители Орды еще распоряжались их судьбами.
В апреле 1434 г., сообщая великому магистру о приходе к нему с войсками князей Одоевских, Свидригайло разъяснял, что хан отдал этих князей с их землями ему «во владение» (Коцебу А. Свидригайло, великий князь литовский. СПб., 1835. С. 197). Именно в позиции, занятой Ордой, следует видеть одну из причин того, почему московским великим князьям не удалось в то время восстановить свои позиции в Верховских княжествах, утраченные в последние годы правления Витовта. (С. 181)
После того как Великое княжество Литовское с возведением на великокняжеский трон королевича Казимира (1440 г.) фактически снова превратилось в самостоятельное государство, наметился спад напряженности в отношениях Орды с Великим княжеством Литовским и Польшей. Еще О. Халецкий обнаружил в описи польского государственного архива, составленной в начале 70-х годов XVI в. Я. Замойским, регесты документов, содержащих сведения о заключении мира между Польшей и Ордой.
К «татарскому императору» ездил «de pace perpetua» польский посол Теодор Бучацкий, за этим последовала поездка татарского посла в Буду, где находился в то время король Владислав III. В сентябре-октябре 1442 г. Т. Бучацкий, занявший к этому времени важный пост старосты Подолии, получил от короля деньги на выплату «упоминков» и дары хану и четырем «верховным» князьям (Halecki O. Z Jana Zamoyskiego Inwentarza Archiwum Koronnego materialy do dziejow Rusi i Litwy // Archiwum Komisji historycznej Polskiej Akademii Umiejstnosci. Krakow, 1919. T. XII. Cz. I. S. 163-164).
Вероятно, тогда же был заключен и мирный договор между Великим княжеством Литовским и Ордой, по которому Орде также обеспечивалось получение выхода с части территории этого государства. Хорошо известно, что в конце XV в. крымский хан Менгли-Гирей добивался восстановления порядков, существовавших «при Седехмате при царе», когда в пользу Орды поступал «ясак» с территории Киевской земли, а сбором его занимались татарские дараги, сидевшие в таких городах, как Канев, Черкасы, Путивль и ряд других (Сборник Русского исторического общества. СПб., 1892. Т. 35. С. 290-291).
Литовская рада, фактически правившая в то время Великим княжеством Литовским, в начале 40-х годов XV в. вела осторожную политику, стремясь избегать конфликтов с Ордой. В договоре 1442 г. о союзе между Великим княжеством Литовским и Молдавией из числа «неприятелей», против которых стороны обязывались оказывать друг другу помощь, был исключен «царь татарский» (с пояснением «занеж цар есть волный»).
В случае осложнений литовская рада обещала помогать господарю только «прозбою и послы» (Акты, относящиеся к истории Западной России. СПб., 1848. Т. I. № 40). (С. 183-184) (Флоря Б.Н. Орда и государства Восточной Европы в середине XV века (1430-1460) // Славяне и их соседи. Выпуск 10. Славяне и кочевой мир. М., 2001.)
Из: Halecki O. Z Jana Zamoyskiego Inwentarza Archiwum Koronnego materialy do dziejow Rusi i Litwy w XV wieku // Archiwum Komisji historycznej Polskiej Akademii Umiejstnosci. Krakow, 1919. T. XII. Cz. I. S. 163.
…Менли-Гиреево слово. Великому князю Ивану князю, брату моему, много много поклоновъ. Что слугу своего князя Семена послалъ съ темъ словомъ, меня брата своего здоровье отведати и видети, молвя; и нынеча язъ братъ твой здоровье полное сказати, а твое брата моего здоровье полново видети и сказати и прiехати, молвя, Ази Халеля, слугу моего, послалъ есми. А что съ своимъ слугою, со княземъ съ Семеномъ, молвя, приказалъ еси: зять нашъ велики князь Александръ, литовски князь, свои послы, своего моршалка Станислава, да Петряшкова сына Кишку, да своего дiака Ивашка Сопегина послалъ, и те говорили и мне сказали: ты говоришь, со царемъ братомъ своимъ и Стефаномъ воеводою помиритеся, молвя. И нынеча ответъ тебе брату моему слово мое то стоитъ: князь Александръ велики князь съ литовскимъ княземъ помиримся.
По твоему братову слову будемъ, князю Александру великому князю литовскому князю, молвя, прикажешь, къ намъ одного доброго посла отпустилъ бы съ твоимъ слугою вместе и съ моимъ слугою съ Ази Халелемъ вместе.
Нашiе орды данщики отца царя моего князю Семену кiевскому князю отданые люди есть; коли Сеитъ Ахметя царя отвезли въ Литовскую землю, и техъ ординскихъ данщиковъ нашихъ людей намъ отдастъ; а великого княжъ Александровъ къ намъ придетъ посолъ его, ординскiе данщики князю Семену Ази-Гирей царь, отецъ твой, далъ, которые люди отдалъ есми, молвитъ, съ печатью грамоту великого князя княжъ Александровъ посолъ взявъ привезетъ, никоторого моего слова нетъ, помиримся, своего посла къ намъ не пошлетъ, и намъ со княземъ съ Александромъ съ великимъ княземъ какъ помириться? въ братстве и въ дружбе быть ли намъ?..
А что потягли наши люди къ нашей орде, те бы онъ наши люди отдалъ; и какъ наши люди намъ отдастъ, после того межи насъ лихо отступитъ, по старому другомъ и братомъ учинивъ и добро бы было, а убогимъ и беднымъ людемъ животъ бы свой ведали, а за насъ бы Бога молили.
(Сборник Императорского Русского Исторического Общества. СПб. Т. 41. С. 283-288.)
№ 62. 1499, декабря 19. Посольство от великого князя Ивана Васильевича с сыном боярским Иваном Мамоновым к великому князю Александру Казимировичу: Менгли-Гирей крымский прислал в Москву посла с изложением условий, на которых хочет быть в мире с Литвой; великий князь извещает об этих условиях своего зятя.
…Великому князю Ивану и его величеству Менли-Гиреево слово. Ази Халелю велено говорити. Съ литовскимъ юртомъ съ моимъ зятемъ, со княземъ Александромъ, мне помирися молвя, князя Семена своего слугу прислалъ ты. Велишъ ты съ нимъ помиритися велми добро, язъ ся съ нимъ помирю; ино литовской князь Александръ, твой зять, въ одиномъ слове не стоитъ: къ тебе присылалъ, да и ко мне присылалъ, чтобы намъ съ нимъ миръ взяти; а какъ твой посолъ князь Семенъ отъ тебя къ намъ приехалъ и твою речь намъ о мире говорилъ, и твой зять князь Александръ опосле того посылалъ своихъ пословъ къ нашимъ недругомъ, къ Ахматовымъ детемъ, зовучи ихъ на насъ.
Тебе, нашему брату, ведомо ли то, крепко ли ему веришъ? Ещо которые наши люди изстарины потягли къ нашей Орде, темъ нашимъ людемъ не велитъ намъ ясака давати, ни нашимъ дарагамъ не велитъ у нихъ по старине быти…
Про то своего зятя укрепи, что ему съ нашими недруги, съ Ахматовыми детми, не съсылатися; а которые люди къ нашей Орде изстарины ясакъ давали и дараги у нихъ были, те бы люди и ныне къ нашей Орде по старине ясакъ давали, и дараги бы наши у нихъ по старине были, какъ было при Седехмате при царе…
А опосле записи речь говорити: Iоанъ, Божiею милостiю государь всеа Руси и велики князь, велелъ тобе говорити: а о людехъ, которые, сказываетъ, къ его Орде изстарины ясакъ давали, писалъ къ намъ Менгли-Гирей царь въ своей грамоте безъ имяни; да и посолъ его Ази Халелъ намъ говорилъ о томъ безъ имяни жъ; и язъ велелъ о томъ посла его Ази Халела въспросити, которые то люди? и что намъ онъ сказалъ, и язъ ту запись къ тебе же послалъ.
Да и ту запись подати. А се запись:
Менли-Гиреевъ царевъ посолъ Ази Халелъ сказывалъ, что изстарины къ Перекопской Орде тянули Киевъ въ головахъ поченъ; а опроче Киева по темъ городкомъ дараги были и ясаки съ техъ людей имали, Каневъ, да Нестобратъ, да Дашко, да Яро, да Чонамъ, да Болдавъ, да Кулжанъ, да Биринъ Чялбашъ, да Черкаской городокъ, да Путивль, да Липятинъ, те городки и зъ селы все царевы люди, то язъ ведаю; а иное ведаетъ царь братъ твой.
(Сборник Императорского Русского Исторического Общества. СПб., 1892. Т. 35. С. 289-291.)
Реестръ списанья прывильевъ земянъ повету Городецкого
Село Велемичы, то есть слуги путные
Дарственный лист княгини Анны Свидригайловой слуге Васильевичу Ленцу на служебную землю. 1470 г. февраля 9
Мы кнегини Швитрыгайловая кнегини Анна. Дали есмо землю Велисовскую слузе нашому Васильевичу Ленцу а братаничу его Фальцу землю служебную. А съ той земли имъ намъ служыти конемъ, а даньемъ ничого не давати, ни татарщыны, ани ильну, ани собакъ кормити, на ястреба кормить развей ему служыть намъ съ той земли по тому жъ, какъ съ той земли передъ тымъ служылъ, а имъ по тому жъ. А дали есмо имъ вечно и детемъ ихъ. В лето по 6978, луна 4, индиктъ 3, месеца Февраля 9. (С. 340)
Село Любре, то есть слуги путные
Грамота великой княгини Анны Свидригайловой, освобождающая Мошляка от платы татарщины и гроша ловчего. 1492 г. декабря 15
Мы великая кнегини Швитрыгайловая Анна. Отпустили есмо татарщыну грошей 15 и грошъ ловчiй Мошляку старому и детем его. Ненадобе имъ ничого давати, только имъ служыти конемъ, а иного ничого не знати.
Насъ господарь король его милость жаловалъ тымъ именьемъ, какъ князь Митко держалъ. Князь Митко былъ воленъ, кого хотелъ пожаловати слугъ своихъ, того жаловалъ. А мы также жаловали ихъ: ненадобе имъ ничого давати, покуль есмо жывы, а и по нашомъ животе ненадобе никому рушати. И на то есмо имъ дали сесь нашъ листъ и печать нашу прыложыли. Данъ у Городку. День 15 Декабря, въ лето по семой тисящы, индикта 7. (С. 330)
Дарственная запись князя Ивана Васильевича соборному причту церкви Св. Великомученика Димитрия в Городке Давыдове на плату из городских доходов, на земли, медовую дань и т. под. 1507 г. апреля 25
Я князь Иванъ Василевичъ и съ сыномъ моимъ со княземъ Федоромъ. Чынимъ знаменито симъ нашымъ листомъ, кому будеть потреба его ведати, или чтучи слышати. Помыслив мы есмо, вчынили соборъ у Светого Великого Мученика Дмитрея въ городе нашомъ Городку Довидове. Мають быти въ тое церкви три попы, а четвертый дiаконъ, мають Божью службу служыти по неделямъ…
Прыдали есмо имъ изъ плату нашого Городецкого съ татарщыны тымъ тремъ попомъ – кождому попу по две копе и по двадцати и по чотыре грошы Литовское монеты, а дьякону рубль безъ чотырехъ грошей Литовское монеты…
А окромъ того, прыдали есмо тымъ тремъ попомъ и дьякону рубль и чотыре грошы изъ плату нашого верхуписаного татарщыны… А еще есмо прыдали тымъ же попомъ соборнымъ и дьякону осьмдесять грошей съ того жъ плату нашого татарщыны…
А на пределъ придали есмо Христову Рожеству две копе грошей съ того жъ плату нашого верхуписаного татарщыны; а ку Предтечеву Рожеству две копе грошей съ того жъ плату нашого верхуписаного татарщыны… А къ другой церкви къ Светому Офонасiю придали есмо две земли у Ольшахъ, на имя Митхоровскую а Карлавскую а полкопы и шесть грошей съ того жъ плату нашого татарщыны. (С. 348-349)
(Ревизия пущ и переходов звериных в бывшем Великом Княжестве Литовском с присовокуплением привилегий на входы в пущи и на земли. Т. 1. Вильна, 1867.) (http://www.pbc.biaman.pl/dlibra/docmetadata?id=1286&dirids=1)
27 ноября 1500 г. Тайный наказ Литовскому великокняжескому послу, Киевскому воеводе князю Дмитрию Путятичу, о приглашении Крымского хана Менгли-Гирея к союзу против Государя Московского.
…А его милость господаръ нашъ про тебе брата своего хочетъ то вчинити: съ своихъ людей и съ князьскихъ и съ паньскихъ и съ боярскихъ, въ земли Кiевской и въ Волынской и въ Подольской, съ каждого чоловека головы велитъ тобе по три деньги дати въ каждый годъ: одно бы вже твоя милость верно а правдиво помогъ господару нашому на того непрыятеля его милости и его милости земль, и самъ бы еси постерегъ отъ своихъ людей, ажъбы людемъ его милости шкоды не делали. И коли вже твоя милость зъ нашимъ господаремъ будешъ за-одинъ на всякого его недруга; тогды и честь твоя царская ся повышитъ и столцу твоему будетъ ся кланяти тотъ, по давному, который ся и передъ тымъ кланивалъ.
И коли царь вспомянетъ о дани Путивльской, ажъ быхмо што ему вделили; ино напротивъ тому речи: господине царю! можешъ твоя милость вже о томъ и самъ слышати, што ся дотычетъ тех даней, штожъ того непрыятеля люди многiи пришодши замокъ его милости Путивль сожгли и наместника его милости и люди головами звели: ино, коли всхочешъ помочонъ быти господару нашому на того его недруга, а зъ Божьею помочью господаръ нашъ посполу съ тобою братомъ своимъ дела своего доведетъ; и тогды тотъ городъ кажетъ зарубити, и тыхъ даней не отмовляетъ вделити тобе брату своему.
Из Литовской Метрики (Запис. кн. VI, л. 215-216 на об.), хранящейся в С. Петербурге, при Правительствующем Сенате. В заглавии акта отмечено: Та розмова маетъ быти воеводе Кiевскому князю Дмитрею Путятичу, зъ Мендли-Кгиреемъ царемъ Перекопскимъ, въ таемницы, опрочъ князей и влановъ.
(Акты, относящиеся к истории Западной России. Т. 1. СПб, 1846. № 183, с. 210-212.)
Для сравнения: в начале 15 в. татарская дань Великого княжества Владимирского составляла 7000 рублей, а с Ивана III расходы Москвы на отношения со всеми татарскими ордами составляли всего 1000 рублей, как свидетельствует духовная грамота Ивана III от 1504 г.: «А дети мои, Юрьи з братьею, дают сыну моему Василью съ своих уделов в выходы в ординские, и въ Крым, и в Азтарахань, и в Казань, и во Царевичев городок, и в-ыные цари и во царевичи, которые будут у сына моего у Василья въ земле, и в послы татарские, которые придут къ Москве, и ко Тфери, и к Новугороду к Нижнему, и къ Ярославлю, и к Торусе, и к Рязани къ Старои, и к Перевитску ко князи Феодоровскому жеребью рязанского, и во все татарские проторы, въ тысячю рублев»
(Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV-XVI вв. М.-Л., 1950. № 89. С. 362).
Прямые подати в Литовско-русском государстве имеют двоякое происхождение. Одна из податей – ордынщина имеет своим началом те отношения, в которые государство стало к Крымской орде… Первое известие, в котором встречается термин «ордынщина» относится к 1499 г. (Акты Лит.-рус. гос., с. 87). Впервые великий князь литовский посылает подарки ханам Крымской и Волжской Орд в 1496 г. (Акты З.Р., I, с. 165), а в 1501 году акты сообщают впервые же о раскладке на города ордынщины (Акты З.Р., I, с. 343).
Конечно, отсутствие известий еще не служит доказательством, но момент, когда появляется в числе податей ордынщина, как раз совпадает с периодом самых жестоких нападений недавно образовавшейся Крымской Орды на Литовскую Украину: это восьмидесятые годы XV в., а в результате одного из самых жестоких нападений Орды (1499 г.) является предложение Менгли-Гирею со стороны великого князя Александра платить хану за мир и союз поголовную подать с населения Киевщины, Волыни и Подолии (Акты З.Р., I, с. 211).
Поэтому вполне возможно, что агрессивные действия со стороны Крымской Орды побудили великокняжеское правительство установить особый налог на покрытие издержек, сопряженных с дипломатическими отношениями к Орде. Впоследствии при Сигизмунде I эти отношения повели к установлению правильной дани, которую король польский и великий князь литовский уплачивал татарскому хану под видом упоминков, т.е. подарков. На выправу упоминков и собиралась ордынщина…
Вообще наши сведения об ордынщине очень скудны. До нас дошли две росписи ордынщины (1501 и 1530 гг.) и общие упоминания о сборах ее в городах. Последние отрывочные сведения о сборах ордынщины относятся к шестидесятым годам XVI ст.
(Бершадский, док., II, 131-133; Кн. Зап. Лит., XXXVII, л. 438, л. 451)…
Ордынщина налагалась только на города и на Поднепровские волости. Это доказывается как списками ордынщины, так и отдельными о ней упоминаниями в актах.
Нет никаких указаний на то, чтобы в платеже ордынщины участвовали частновладельческие подданные. Ордынщина налагалась на города в виде определенного оклада, причем городам предоставлялось или уплачивать этот налог из «скрынки местской» или, если в городской казне не хватало наличных сумм, то горожанам предоставлялось производить разверстку среди жителей.
Таким образом, этот налог носил репартиционный характер… Таким образом… набеги со стороны Крымской Орды, начавшиеся с половины XV в., вызвали к жизни подать, известную под именем ордынщины, которая, в виде репартиционного налога, падала на города и господарские Поднепровские волости.
(Довнар-Запольский М.В. Государственное хозяйство Великого княжества Литовского при Ягеллонах. Киев, 1901. Т. 1. С. 698-704.)
Начало сношений Александра [Казимировича Литовского] с Крымскою ордою относится к тому же времени, как и начало сношений с Шиг-Ахматом и Казанью; причина сношений – та же, что и с другими ордами, именно желание остановить набеги ордынцев и заключить с ними союз против Москвы.
Однако до плена Шиг-Ахмата сношения с Крымом не отличались особенною прочностью: Александр старался уверить царя, что Заволжский хан призван им на Москву, а не на Крым. Когда же союзник литовского князя попался в плен, Александр с торжеством извещал Менгли-Гирея о поимке общего их недруга.
Плен Шиг-Ахмата и недовольство московскою политикою в Казани заставили Менгли-Гирея начать переговоры с Литвою и Польшею о союзе против Москвы; переговоры эти тянулись почти 10 лет, сопровождаясь весьма торжественными клятвами с обеих сторон и опустошительными набегами крымцев на Литву; союз был заключен только в 1512 г. Но союз Перекопской орды не дешево стоил литовскому скарбу… Ордынские расходы в первые два года Сигизмундова правления составили гораздо более половины общегосударственного бюджета страны…
Известно, что на упоминки в орду и др. ордынские расходы в Литве собиралась особая подать, шедшая с городов, известная под именем ордынщины… Так в 1530 году ордынщина дала в общей сумме 961 копу грошей…
Знакомство с скарбовыми записями дает возможность выяснить вопрос о тяжести ордынских расходов; в данное время они не были малы. Но необходимо иметь в виду, что первые годы XVI ст. – это годы, сопровождавшиеся самыми жестокими нападениями крымцев на Литву и Польшу, когда татарские загоны не раз бывали у Слуцка, Клецка и др. внутренних городов, когда области к югу от Припяти подвергались почти регулярным ежегодным нападениям, которые уносили в Перекоп десятки тысяч пленных и всяких «рухомых добр» на громадные суммы.
Таким образом, несмотря на все усилия литовской дипломатии и скарба, татары плохо сдерживались, и страна платила им вдвойне – упоминками и разорениями. Несмотря на коварство со стороны татар, литовская дипломатия не переставала задабривать Перекопского хана и вести с ним сношения: в 1512 г. успех был на стороне Литвы, когда она наконец заключила с ханом условие, по которому союз хана и безопасность литовских земель покупались ценою регулярной ежегодной дани в 15000 злотых (6000 коп грошей лит.); половину этой суммы должна была платить Литва, половину – Польша. Переговоры об этой дани велись ровно 10 лет.
(Скарбовая книга. Литовские упоминки татарским ордам. Подготовил М.В. Довнар-Запольский // Известия Таврической ученой архивной комиссии. Вып. 28. Симферополь, 1898. С. 3-18.)
Висилаючи по страшних спустошеннях 1498-1500 р. послом до Менґлї-ґерая київського воєводу Дмитра Путятича, Олександр навіть зробив таку пропозицію, що в. кн. буде платити з кождого чоловіка в землях Київській, Волинській і Подільській (Браславській) ханови річно по три деньги, аби тільки він не нападав на землї в. князївства й був його союзником на в. кн. московського! Що правда, ся пропозиція до Менґлї-ґерая не дійшла, бо кн. Дмитро умер перше, нїж до Криму вибрав ся; але для Олександра й його правительства вона через те не перестає бути в високій мірі характеристичною.
Зрештою дещо подібне було таки запропоноване ханови иньшим разом: в. кн. Олександр по погромі Шах-Ахмата годив ся платити кримському ханови вічну дань під делїкатнїйшою назвою «поминків» і відступити ханови ті землї, на які він претендував.
(М. Грушевський. Історія України-Руси. Том IV. Розділ IV. Стор. 4.)
…После поражения в 1497 г., после турецкого похода в 1498 г., после волошских грабежей в 1502-1503 гг., после катастрофы королевского союзника Ших-Ахмата в 1502-1504 гг., после страшных вторжений царевичей Махмет, Бети, Бурнаш и Алп Гиреев, достигавших в 1500-1502 гг.
Люблина и Бреста, и главным образом после огромных потерь Литвы в боях с Иваном в 1500-1503 гг., в окружении короля Александра было принято решение платить хану Крыма в обмен на разрыв союза с Москвой и мирное сосуществование. Это решение было принято в 1506 г. в Лиде, до битвы под Клецком, и бывший в это время при короле канцлер Ян Ласки обязался от имени короны выплачивать половину оговоренной квоты.
Сумма этих упоминков несколько раз изменялась в договорах 1512, 1514, 1516 и 1517 г., была утверждена в качестве оплаты за антимосковский союз, т.е. субсидии политического характера, и в конечном счете была установлена в 1521 г. на квоте 15 тысяч золотых червонцев с оплатой наполовину наличными и наполовину сукнами.
Татарские упоминки, которые Сигизмунд I и Сигизмунд II платили Крыму, составили в общей сумме примерно 400 тысяч золотых.
Это составляло значительную квоту в 6 тысяч ежегодно, неполная выплата которой не раз давала повод для набегов многотысячных татарских отрядов, а иногда и для угроз со стороны самих ханов, как, например, Сагиб-Гирея в 1537-1538 гг. или Девлета, когда Сигизмунд Август в посление годы своего правления отказал ему в выплатах.
(Kolankowski L. Problem Krymu w dziejach jagiellonskich // Kwartalnik historyczny. 1936. Rocznik 49, z. 3. S. 286.)
61. Вырок кор. Александра в споре подданных волости Свислоцкой с людьми бояр Котовичов об исполнении последними государств. повинностей совместно с волостью.
В Берштах, 29 февраля 1499 г.
Александръ божю милостью.
Стояли перед нами очевисто. Смотрели есмо того дела. Жаловали нам люди наши вся волость Свислоцкая на людей бояр наших Котовичовъ, на имя на Горан, и на Бродчан, а на Максимовичы, что жъ они здавна з волостью нашою Свислоцкою городы рубливали, и ордынщину давали, и дубащыну плачывали, и недели стерегивали с подводами у Свислочы на городищы и на реце на Березини на броду, и мосты мосчывали, и сено в Рудникахъ кошывали, и жытщыну до городовъ вожывали…
Тые люди Котовичовъ Горане а Бродчане а Максимовичы з людми нашыми Свислоцкое волости мають всякую тягль тягнути, и городы рубити, и ордынщину давати, и дубащыну платити, и пословъ и гонцовъ поднимати, и недели стеречы с подводами у Свислочы на городищы и на реце на Березины и на броду, и мосты мають с ними мостити, и в Рудникахъ сено косити, и жытщыну до замковъ нашых возити и всякую тягль мають с ними тягнути и ни в чомъ не мають их выдати… Псан с Берштах, фев. 29 днь, индиктъ 2.
Заглавие: Вырок в справе людей волости Свислоцкое з людми бояр Котовичов з Гораны, Бродчаны и Максимовичи о непомогане им некоторых тежаров. Кн. Зап. Лит. V, л. 82 об.-83.
(Акты Литовско-Русского Государства. Т. I. М., 1899. С. 86-87.)
Роспись ордынщины за 1501 г. (Акты, относящиеся к истории Западной России. Т. I. СПб., 1846. С. 343.)
Документ 1538 г., свидетельствующий о сборе ордынщины со столицы ВКЛ – города Вильны:
31. Жигимонтъ Божою милостiю Король Польски, Велики Князь Литовски, Руски, Пруски, Жомойтски, Мазовецки и иныхъ.
Войту Бурмистромъ и Радцомъ и всему Поспольству места нашего Виленского, ижъ што присылалы есте къ Намъ повядаючи о томъ: ижъ принесены до васъ Листъ Нашъ, абы есте дали Ордынщизну зъ того места Виленского, пять сотъ копъ грошей, а вы Привилее Предковъ Нашихъ, и Нашiе на то у себе маете, ижъ неповинни есте большъ надъ осмдесятъ копъ грошей той Ордынщизны зъ места Виленского давати, якожъ и квиты Подскарбихъ Нашихъ Земскихъ у васъ суть, што завшесте по осмдесятъ копъ грошей, до скарбу нашего имъ давали, и жадаете отъ Насъ абыхмо водлугъ Привилеiовъ вашихъ, васъ в той речи заховали.
Прото где вы привилеiе и варунки, отъ Предковъ Нашихъ и от Насъ, то у себе маете: Мы васъ при тыхъ варункахъ вашихъ зоставляемъ, а если быхмо коли Ордынщизну на тое место Нашое Виленское положыли, и Листы Нашiе о томъ до васъ писали, вы бы тую Ордынщизну до скарбу платили подлугъ давного обычая, и подлугъ Привилеiовъ вашихъ мескихъ. Писанъ въ Кракове подъ леты Божого Нароженя тысяча пять сотъ тридцать осмого, месяца Юлiя единастого дня, Индыкта еднастого (Печ. вытис. из кн. прив.).
(Собрание древних грамот и актов городов: Вильны, Ковна, Трок, православных монастырей, церквей, и по разным предметам. Часть I. Вильно, 1843. С. 62-63.)
Документ 1560-х гг. о сборе ордынщины с города Владимира Волынского: № 200. 1564 Августа 17.
Из актовых книг Метрики Литовской, «Записей» № 38, f. 508. (b).
Льготная грамота Короля Сигизмунда Августа, – данная Владимирским мещанам и евреям по ходатайству: войта Владимирского Максима Ивановича и евреев Владимирских: Евны Токаревича и Лейзера Давидовича, – которою подтверждается более ранняя грамота от 1560 г., выданная по ходатайству мещан а также евреев Владимирских: Мошея Агроновича и Зельмана Мошеевича. – Грамотою 1560 г. мещане и евреи в виду пожара, истребившего не только весь город Владимир, но и городские стены и даже пригород Завалье, освобождались: мещане, на 10 лет от уплаты: таможенных пошлин Королевских и панских с товаров и рогатого скота по всему В. Княжеству Литовскому и земле Волынской, серебщизны, верховщизны и капщизны, а евреи – от специальной еврейской подати, «червоных золотых».
– В виду того, что в ночь 24 июля 1564 г. город Владимир выгорел вновь, вместе с другим пригородом – Засмочье, Король продолжает льготу еще на 10 лет для всех погоревших, освобождая их при этом еще от платежа «ордынщины». Жикгимонтъ Августъ, Божью милостью Король Польскiй, Великiй Князь Литовскiй, Русскiй, Прусскiй, Жомоитскiй, Мазовецкiй, Инфландскiй и иныхъ.
…А такъ, абыхмо ласку а милосердiе Нашо Господарское имъ вчинили, а для такового найвеженья и покаранья Божого зъ немалымъ упадкомъ ихъ, дальшый имъ помкнулы а къ тому и ордынщину имъ отпустили… И зъ ласки Нашое Господарское, маючы милость надъ тыми подданными Нашими – мещаны и жидами Володимерскими, въ таковомъ упадку ихъ, за тымъ навеженьемъ и покараньемъ Божимъ, на чоломъбитье и для запоможенья ихъ то вчинили: всимъ онымъ мещаномъ и жидомъ, которыхъ домы со всею маетностью и крамницы съ товаромъ погорели, придаемъ таковое жъ вольности, яко въ томъ въ первшомъ листе Нашомъ есть описано, ку той шести годамъ, которая не вышла еще, на четыри годы, то естъ, вжо отъ сихъ местъ на десеть годъ, и надто, для такового убоства и упадку ихъ а такъ частое пожоги, и ордынщину есмо имъ отпустили и симъ Нашимъ листомъ отпущаемъ черезъ тотъ же часъ верху назначоный… На што-жъ есмо имъ дали сесь Нашъ листъ зъ Нашою печатью. Писанъ у Парцове, лета Божого нароженя 1564, месеца Августа 17 дня. – Подпись руки Господарское.
(Бершадский С.А. Документы и регесты к истории евреев в Литве. Т. II. Спб, 1882. С. 130-133.)
Лист до Махмет Кгирея царя Перекопского с Торуня посланый (1521 года)
Великое орды великому царю Магметъ Кгирею брату нашому милому отъ Жикгимонта, Божью милостью короля польского и великого князя литовского, руского, княжати пруского, жомойтского и иныхъ поклонъ. Што есми перво сего братъ нашъ къ намъ писалъ къ намъ черезъ писара нашого пана Михаила Васильевича всказывалъ и съ нимъ татарина своего на имя Войсула прислалъ, а тыми разы еси к намъ прысылалъ князя Сулгака и князя Вицента и листы свои къ намъ прысылалъ черезъ тыи свои послы к намъ еси всказывалъ и въ тыхъ листехъ своихъ тежъ писалъ, которая к нашимъ землямъ отъ сыновъ твоихъ шкода стала, ижъ то они вчинили безъ твоего ведома, абыхмо то отпустили а с тобою в братстве и в приязне за ся были и тотъ быхмо в поминокъ тебе брату нашому нашими послы посполъ с княземъ Булгакомъ посляли, а ты, братъ нашъ, обецуешься намъ со всимъ добрымъ Мемешъ мурзу къ намъ послати и широко еси о томъ черезъ тыхъ своихъ пословъ к намъ усказывалъ и въ листехъ своихъ писалъ. Мы тому всему с пословъ твоихъ и з листовъ гораздо порозумели.
Ино, брате, естъ то добре тобе самому брату нашому наметно, какъ есьмо сели на столцохъ нашихъ на Короне Польской и Великомъ князстве литовскомъ, тогды жъ есмо склонилися справедливым братствомъ а вирною приязнью ку отцу твоему Мендли-кгирею цару и къ тобе, брату нашому, и записы и присегами ся утвердили на обе стороне вечного миру и отъ тыхъ часовъ мимо тебе брата нашого нигде инде приязни есмо собе не искали и на чомъ есмо тобе, брату нашому, сломъ нашимъ рекли и правду дали, то все есмо тобе справедливе держали и слово наше во всемъ полнили, нижли, брате што еси перво сего черезъ Михаила к намъ усказывалъ и писалъ и потомъ чересъ Овкгустына всказывалъ, абыхмо пословъ нашихъ великихъ с тыми впоминки, которыи маемъ тобе в каждый годъ давати до тебе брата нашого послали.
И ты, братъ нашъ, обецался к намъ послати со всимъ добрымъ Мемешъ мурзу и князя Булгака и тамъ есмо послы твоими со Авкгустыномъ и с иншими умовивши, и до тебе брата нашого в листехъ нашихъ писали и посла нашого Горностая послали, ижъ ты мелъ братъ нашъ намъ ведомо дати, на который часъ тыи твои послы мели у Киеве быти. Мы къ тому часу мели пословъ нашихъ великихъ съ тыми поминки до Киева послати, какъ жо зде и съ тыми твоими послы съ княземъ Булгакомъ и зъ иншими есмо намовляли и на томъ положили, ижъ отъ тебе брата нашого тотъ твой великий посолъ Мемешъ мурза маеть у Киеве быти от сихъ часовъ за два месецы а отсель твои послы князь Булгакъ зъ иншими посполъ зъ нашимъ посломъ съ тымъ упоминкомъ петнадьцатма тисячма золотыхъ к тому жъ року у Киеве мають быти.
А про напоминаемъ тебе брата нашого, абы еси подле обетницы слова своего черезъ усказыванья и писанья листовъ своихъ Мемешъ мурза к намъ безъ мешканья послалъ со всимъ добрымъ, а мы вжо твоихъ пословъ, брата нашого, приставивши к нимъ нашого посла с тымъ упоминкомъ, который тобе даемъ у годъ тобе, брата нашого, безъ мешканья отпускаемъ и штобы тотъ твой посолъ з нашими послы до Киева у в одно место ся зъехали; твой бы посолъ Мемешъ мурза к намъ пошолъ, а здешнии твои послы з нашимъ посломъ с тымъ упоминкомъ до тебе брата нашого к орде пошли… Писалъ в Торуню августа 21 денъ, индикъ 9.
(Метр. Арх. Мин. Юстиции. Запис. Лит. Кн. VII, лл. 390-391 об.)
(Скарбовая книга. Литовские упоминки татарским ордам. Подготовил М.В. Довнар-Запольский // Известия Таврической ученой архивной комиссии. Вып. 28. Симферополь, 1898. С. 84-85.)
Письмо 1527 г. польского короля и литовского великого князя Сигизмунда I к панам рады Литвы с призывом поторопиться со сбором литовской части дани татарам:
Посольство до панов рады паном Станиславом Скопом (Около 1527 года)
…Его милость господаръ казалъ вашой милости поведити, ижъ его милосты господарю и паномъ радомъ короны Польское виделося для тыхъ причинъ Овлияръ-мурзу безъ омешканья отпустити с тымъ упоминкомъ, приставивши къ нему нашого посла; и вжо панове рада наша короны Польское свою половицу полосмы тисячи зготовили золотыхъ; а што ся дотычеть другое половицы упоминка со отчизны нашое Великою князьства Литовского, выстерегаемся, абы тымъ упоминкомъ тое дело нашо не омешкано было и тое есмо надеи, ижъ ваша милость, панове рада наша, для потребы нашое и земское вже весполокъ до Менска ся зъехали, а подданыи наша зъ земель и поветовъ отчизны нашое Великого князьства, надевамыся, тамъ же при вашой милости суть.
Господаръ король его милость вашое милости яко пановъ радъ своихъ высокихъ а верныхъ, велико жедаетъ, ижъ бы ваша милость рачили тамъ весполокъ на томъ местцы будучи, о томъ пильне а охотне мыслити а радити и то находити, откуль бы тотъ упоминокъ мялъ собранъ и безъ умешканья зготованъ быти, а тотъ посолъ до царя былъ отправленъ, а тымъ быхмо собе того царя заховали; а естли быхмо тымъ упоминкомъ з Великого князьства омешкали, того Боже не дай, абыхмо от того моцного господаря землямъ нашимъ великое шкоды и вечного упаду не приняли. (Метр. Арх. Мин. Юстиции. Запис. Лит. Кн. VII, лл. 421-423 об.)
(Скарбовая книга. Литовские упоминки татарским ордам. Подготовил М.В. Довнар-Запольский // Известия Таврической ученой архивной комиссии. Вып. 28. Симферополь, 1898. С. 87-88.)
Письмо 1532 г. польского короля и литовского великого князя Сигизмунда I к панам рады Литвы с упоминанием о том, что поминки выплачивались татарам уже при великих князьях Казимире и Александре:
№ 46 (1532 г.). Листъ, писанный до пановъ радъ о здане и раду коло поселстве до Садет-Кирея, цара Перекопъского, так же стороны упоминковъ и в ыншихъ речах До всих панов рад о здорови королевскомъ
Што вша млсть пишете до нас, поведаючы здане свое напротивку писаня ншого, што ся дотычет с царемъ Перекопъскимъ приязни ншое, в которой быхмо мяли к нему ся заховати, а которые бы теж впоминки мяли к нему быти посланы, а хто бы тежъ посломъ от нас тамъ выправен и послан был.
И вша млсть пишете к намъ, што ж вша млсть, водле писанья нашого, на едно мейсце ся зехавшы, в томъ межы собою намовяли. Где ж вшой млсти то ся видит, - для покою панства ншого с тым царемъ нам у братстве и прыязни быти и, естьли бы он перестал на тых впоминках, што было послано за отца нашого Казимира и брата Александра, королей их млсти, а хотел намъ добрымъ прыятелемъ быти, абыхмо тыи впоминки ему послали, яко ж вша млсть и рейстра выпис тых упоминков, што за Олександра короля его мл. и за ншого щасного панованя болших и под тымъ и ровнейшых до Орды было посылано, у листе своемъ до нас прыслати.
(Малиновский И. Сборник материалов, относящихся к истории панов-рады Великого княжества Литовского. Томск, 1901. С. 191-192.)
Упоминание о поминках в сочинении Михалона Литвина (Венцеслава Миколаевича, секретаря польского короля и литовского великого князя Сигизмунда II Августа) «О нравах татар, литовцев и москвитян» (De moribus Tartatorum, Lituanorum et Moschorum), поданном Сигизмунду II в 1550 г.:
Москвитяне не готовят в войско воинов-наемников, [которые] когда-нибудь уйдут из их земли, и не расточают на них деньги, но стараются поощрять своих людей к усердной службе, заботясь не о плате за службу, но о величине их наследства. Ныне же наши воины, охраняющие границы, хотя и пользуются многими пожалованиями и льготами и имеют преимущества по сравнению с другими воинами, однако пренебрегают ими, позволяя заниматься военным делом и защищать отечество беглым москвитянам и татарам. Мы ежегодно подносим дары царю перекопскому, тогда как наша литовская и жемайтская молодежь была бы полезнее в войске…
(Михалон Литвин. О нравах татар, литовцев и москвитян. М. 1994. С.93.)
Объяснить это можно тем, что в лице Стефана Батория Турция и Крым возвели на престол Речи Посполитой своего ставленника.
Как воевода Трансильвании, он являлся вассалом Османской империи, которая через другого своего вассала – крымского хана Девлет-Гирея оказала Баторию прямую поддержку при выборах нового польско-литовского монарха. Поддержка эта заключалась в военной демонстрации крымцев у границ Речи Посполитой (о которой говорится в приведенном ниже письме Девлет-Гирея) и обязательстве хана простить Речи Посполитой невыплаченные дани за 8 лет (1568-1576 гг.) в случае выбора турецко-татарского ставленника (об этом обязательстве упоминается в приведенной ниже инструкции Батория для посольства в Крым).
Великое Орды, вольного цара Перекопъского слово!
Беля Хрестiянствъ Господарю Королю, брату нашому Баторому Стефанови отъ насъ поклонъ и братъская прыязнь и милость. То-естъ: отъ давныхъ часовъ цары Перекопъские съ Корольми Польскими въ милости, прыязни и въ згоде братъской мешкаючи, отъ насъ имъ а отъ нихъ намъ затрудненья и шкоды жадное не бывало…
Ктому тежъ, кгды слышали есьмо ижъ панове Литовъские нехотели тебе за Короля, але сына Князя Московъского Королемъ себе мети хотели, и для того есьмо ехали были зъ войскомъ своимъ до панъства Литовъского, и вжо есьмо были прыехали до реки Сакги, але кгды ваша милость до насъ гонъца своего Яна Бадовъского послали зъ листомъ угоднымь ознаймуючи, жесте вжо за волею Божъею Королемъ тыхъ панъствъ остали, абы есьмо зъ вами въ ласце и въ милости братерской мешкали, ижъ бы межи тыми панъствы двема прыязнь и угода была.
Мы есьмо слышавшы же вжо остали есте Королемъ, барзо есмо тому ради и весели были, и просили Пана Бога, абы есте на томъ стольцу щастливе во всемъ пановали…
[Крымский посол Дчан-Тымир] отъ насъ до васъ листъ нашъ угодъный и поклонъ и упоминокъ понесъ, и естьли всю дань отдасть, тогды зъ нами братомъ и прыятелемъ будете и межи двухъ панъствъ яко и за предковъ вашыхъ Королей, справедливость, милость и доброть братъская была, такъ же и теперь нехайбы межи нами большая милость и братская приязнь и справедливость была и водле первшое присеги моцнеся трыймамо, и на непрыятеля нашого сполечне будмо неприятельми, и одинъ другому будмо помочъникомъ.
Естли бы тогды ваша милость водле того мовенья моего тыхъ козаковъ своихъ, пославъши до Днепра слугу своего и передъ тымъ посломъ моимъ и передъ людми явне скарати не казалъ, и дани естли бы есте не казали дати, тогды межи насъ згода, прыязнь и милость братъская не будеть, кождому кому што хочеть Панъ Богъ даеть; такъ явне ведайте, а первей тое дани намъ не давано осмъ летъ.
То тежъ рачте передъ себе взяти, и намъ то отослати годиться, и за продковъ вашихъ Королей такъ бывало, ижъ намъ давало на выправу, кгды есьмо ехали до неприятеля о тожъ и теперъ хочемо, дастъ Богъ на весну ехати, до неприятеля нашого и вашого, Князя Великого Московъского, рачъ ваша милость, братъ мой, зобравши двадцать тисечей золотыхъ чырвоныхъ, намъ черезъ того слугу нашого прыстававъши, до него своихъ людей на выправу прыслати.
Теперь нашъ одинъ чоловекъ въ Москве, и насъ завсегды Москвитинъ просить, абыхся съ нимъ погодилъ и въ приязьни доброй мешкалъ, тобы зась мое зъ нимъ еднанье не добре бы вамъ было барзо.
Бо и продокъ вашъ завше намъ кромъ дани на выправу присылалъ, а мы выправившыся завсегда до непрыятеля вашого и нашого ехали, рачъ ваша милость, братъ мой, и о тыхъ неприятеляхъ мне дати знати, которые въ панъствахъ своихъ маетъ; а все тые слова и речи поручыли есмо верному слузе своему Дчанъ-Тымиру, которымъ, абы ваша милость рачылъ, братъ нашъ, добре о тыхъ всихъ речахъ, намовывъслыся насъ о всемъ ведомого учынити, и двадцать тисечей рачилъ бы ваша милость черезъ того жъ слугу моего тое жъ зимы рыхло послати, ижъ если да Панъ Богъ Марца первого дня до вашого и нашого непрыятеля до Москвитина поедемо, о томъ ваша милость ведай, черезъ того посла нашого устие слова свое дали есьмо до васъ мовити, ваша бы милость рачылъ у него выпытавшы зъ нимъ доброе розмовити, и о всемъ насъ ведомою учынити, бо посла нашого слова суть властные слова нашы. И съ тымъ листомъ нашимъ и съ чоломъбитьемъ и съ поздоровеньемъ и зъ упоминъкомъ съ конемъ громакомъ послали есьмо, просимо, жебы есте вдячи приняли.
(Книга посольская Метрики Великого княжества Литовского. Ч. 2. М., 1843. С. 13-15.)
(Книга посольская Метрики Великого княжества Литовского. Ч. 2. М., 1843. С. 11-13.)
Про определённую зависимость Киевского княжества от ордынских ханов в первое время после присоединения к литовской державе свидетельствует тамга на первых типах монет, которые чеканил князь Владимир Ольгердович. Она, несомненно, выступала выражением признания верховной власти хана. Гліб Івакін. Історичний розвиток Києва XIII – середини XVI ст. // http://litopys.org.ua/ivakin/ivak03.htm
«Портретный» денарий относят ко времени правления Ягайло (1386-1387). Известно около 20 монет этого типа. На реверсе изображен лев, а над его спиной татарский орнамент «связка». В вильнюсском кладе обнаружены экземпляры с читаемой легендой «REG IHA», что и позволило литовским исследователям сделать вывод о том, что первые монеты ВКЛ были отчеканены великим князем Ягайлой около 1386-1387 года после его коронации на польский престол. Литва. Первые монеты (конец XIV века) // http://www.munze.ru/mid/lit/lit1.html
Футболку "Провидѣніе" можно приобрести по e-mail: providenie@yandex.ru
Застолби свой ник!
Источник — http://aquilaaquilonis.livejournal.com/
