Спецмагазины
Раздевание до белья или донага было постоянным обычаем в советской расстрельной практике 20-40- х годов (обнаруженные в 1979 году многочисленные мумифицированные трупы на размытой Обью территории колпашевской тюрьмы были именно в нижнем белье).
Правда, если казнили за городом, то, как показывают раскопки последних лет, в могилах обнаруживаются обувь, остатки верхней одежды и довольно многочисленные личные вещи. Верхняя одежда осуждённых обычно изымалась в доход государства, ценные вещи распределялись за бесценок (или расхищались) чекистами, ими также торговали в особых магазинах.
Эти спецмагазины были открыты в период «Большого террора», а в годы гражданской войны присвоение имущества осуждённых осуществлялось открыто. ЧК изначально была не только карательной, но и мародёрской организацией. В августе 1919 года ВЧК издала приказ о том, что вещи расстрелянных концентрируются у видного чекиста А.Беленького – начальника охраны Ленина – и распределяются по указанию Президиума ВЧК.
Награбленное шло, в первую очередь, начальству. Сам Ленин получил от хозотдела Московской ЧК счёт за полученные костюм, сапоги, подтяжки, пояс – всего на 1.417 руб. 75 коп. У Петрочека «был свой счёт в Нарбанке, на который поступали конфискованные у осуждённых деньги и выручка за продажу их имущества; рядовые чекисты не брезговали торговать одеждой и обувью казнённых и, случалось, предлагали выкупить всё это их родственникам».
По словам академика В.Вернадского, «чиновники чрезвычайки производят впечатление низменной среды – разговоры о наживе, идёт оценка вещей, точно в лавке старьёвщика».
Ограбление расстрелянных
Но если в годы Гражданской и в 1920-е ВЧК-ОГПУ вели учёт отобранных у приговорённых к расстрелу вещей, отчитывались за них, то во время Большого Террора НКВД превратилась в мародёрскую организацию.
После расстрелянных в 1937-1938 годов осталось много одежды, которую постоянно пытались расхитить (например, в Якутии); в Тобольске и Куйбышеве (бывшем Каинске) её в 1938 году по приказам начальства сжигали, но далеко не всю: чекисты присваивали себе костюмы, дохи, шапки, а «врач» С.Иванов не побрезговал и пимами.
Ограбление расстрелянных стало устойчивой традицией: А.Мосолова, зампреда Омской губчека, в 1921 году губком РКП(б) исключил из партии (ненадолго) именно за самовольное распределение вещей расстрелянных среди подчинённых и красноармейцев.
В 1939 году бывший начальник особой инспекции новосибирской облмилиции И.Чуканов свидетельствовал, что начальником управления НКВД И.Мальцевым «поощрялось мародёрство, он не принимал никаких мер к тем, кто снимал ценности с арестованных, приговорённых к ВМН».
Подтверждая эти слова Чуканова, оперуполномоченный угрозыска Куйбышевского райотдела УНКВД по Новосибирской области Михаил Качан показывал: «При исполнении приговоров изымались деньги, которые затем тратились на попойки. Однажды мы нашли мало денег, так Малышев сказал, что сегодня были бедняки. Эти деньги никуда не сдавались… У одних китайцев были изъяты деньги 500 рублей, а затем их не нашли».
Доставались каинским душителям и золотые вещи.
(Каинские душители – термин, принятый даже в НКВД конца 1930-х. Местные НКВДшники, в попытке «рационализаторства», решили заменить расстрел приговорённых к смертной казни удушением, «чтобы сэкономить для страны патроны».
Бывший начальник Куйбышевского оперсектора УНКВД по Новосибирской области Л.Лихачевский в августе 1940 года показывал (будучи арестован в ноябре 1939 г. за нарушения законности): «Осуждено к ВМ за 1937-1938 годы [по Куйбышевскому оперсектору] было около 2 тысяч человек. У нас применялось два вида исполнения приговоров – расстрел и удушение. Сжиганием не занимались. Сжигали [иногда] только трупы. Всего удушили примерно 600 человек.
НКВД соревновались в умении убить
Операции проводились таким путём: «в одной комнате группа в 5 человек связывала осуждённого, а затем заводили в др. комнату, где верёвкой душили. Всего уходило на каждого человека по одной минуте, не больше».
Некоторые из сотрудников НКВД соревновались в умении убить осуждённого с одного удара ногой в пах. Казнимым забивали рот кляпом, причём у секретаря райотдела С.Иванова был специальный рожок, которым он раздирал рты, выворачивая зубы сопротивляющимся. Этот садист расхаживал во время «ликвидации» в белом халате, за что его коллеги прозвали Иванова «врачом».)
На Алтае было то же самое: помощник начальника алтайского управления НКВД Г.Биримбаум и начальник оперотдела В.Лешин в 1938 году присваивали деньги, отобранные у арестованных. Биримбаума осудили за массовые нарушения законности, а Лешин, который исправно участвовал в расстрелах, получил всего лишь строгий выговор за систематическое пьянство и халатность, благополучно продолжая работу в НКВД и в 1940-е.
Точно так же присваивали деньги и ценности своих жертв расстрельные команды УНКВД по Ульяновской области. Магаданскому начальнику УНКВД по Дальстрою В.Сперанскому в числе разнообразных уголовных обвинений вменялась и трата 80 тыс. рублей, изъятых у арестованных, большая часть которых была отправлена на расстрел.
Повсеместно грабили осуждённых
Повсеместно грабили осуждённых чекисты Украины. Бывший старший вахтёр Запорожского горотдела УНКВД по Днепропетровской области Г.Доров-Пионтошко 22 мая 1939 года показал следующее:
«С началом первой операции по кулачеству бывший тогда зам. нач. горотдела в Запорожье Янкович отдал распоряжение мне снимать со всех расстрелянных верхнюю одежду и костюмы. Вахтёр Сабанский обыскивал трупы, собирал деньги и эти деньги после приговора расходовались на ужин с выпивкой. В этом деле участие принимали Янкович и Рихтер – быв. в то время нач. фельдсвязи, а впоследствии нач. АХО Одесского УНКВД.
Когда же начали идти на приговора арестованные без денег (т.к. был введён порядок, что деньги отбирались при аресте), то, по распоряжению Янковича, а впоследствии начальника горотдела Б.Болдина, с санкции бывшего начальника УНКВД П.Коркина, договорились, что каждому этапируемому с тюрьмы на расстрел выдавалось на руки по 3 рубля, якобы для питания на этапе, но в действительности эти деньги за незначительным исключением никогда на них не расходовались, а под видом приобретения для них продуктов отбирались, приводились приговоры в исполнение, а затем с участием Янковича, меня, Мащенко, Савичева, Сабанского, Новикова (работника гаража) устраивалась выпивка и ужин в той же комнате, где приводились приговора.
Снятая одежда с расстрелянных шла в кладовую. Разновременно при Янковиче раздавались вещи осуждённых Савичеву, Хлебникову (бухгалтеру ГО), мне, Сабанскому и Мащенко. Наибольшее количество отправлялось на квартиру Янковичу. Наглость Янковича доходила до того, что, когда расстреляли одного инженера с завода №29 , то присутствующий ту т же Янкович велел снять с него костюм и пальто и отнести к нему в кабинет, что и было сделано».
Судом было установлено
В феврале 1939 года под судом трибунала оказались работники внутренней тюрьмы УНКВД по Харьковской области: начальник тюрьмы В.Кашин, помощники коменданта П.Таран и П.Топунов, надзиратели И.Рудь, С.Руденко и Г.Пушкарёв. Судом было установлено, что они на протяжении четырёх месяцев в 1937-1938 годах отбирали деньги у смертников, сопровождая грабежи избиениями.
Мало того, мародёры выбивали у расстрелянных золотые зубы, а различные вещи своих жертв продавали на рынке. Выбор у них был изобильный: в подвале тюрьмы Харьковского УНКВД только с 9 августа 1937 по 11 марта 1938 года были расстреляны 6.865 человек.
Первоначально Кашин и Руденко были осуждены к высшей мере, но военная коллегия Верховного Суда СССР заменила им расстрел на 10 лет заключения; Таран и Рудь отделались 5 годами лагерей, Пушкарёв – 2,5 годами исправительных работ, а Топунов – условным наказанием.
В январе 1941 года военным трибуналом войск НКВД Киевского военного округа была осуждена группа работников – исполнителей приговоров – Уманского РО НКВД, которые в конце 1937 года занимались мародёрством. Глава группы палачей С.Абрамович и подчинённые ему Г.Петров, Л.Щербина, Н.Зудин и другие снимали с осуждённых к расстрелу одежду и отбирали деньги. Абрамович основную часть денег оставлял себе, а остальными делился с рядовыми исполнителями. Всего у расстрелянных было похищено 42 тыс. руб.»
Дневник НКВДиста из блокадного Ленинграда, 1942 год
НКВДист Фёдор Бобров, находясь в блокадном Ленинграде, вёл весь 1942 год дневник. Он отвечал за «особый режим» на военном заводе. Из дневника совсем не видно блокадных тягот: НКВДист день за днём пишет, как он хорошо пообедал или поужинал с колбасой, водкой и икрой, сколько денег отправил мамочке и иногда ругается на работников завода.
Фёдор Бобров родился в 1895 году в бедной многодетной крестьянской семье в Вятской губернии. В 1915 году стал кондитером в Перми. В этот же год он был призван на Балтику во флот и служил там до 1920 года. В 1920 году вступил в партию и был направлен для работы в ВЧК, участвовал в подавлении восстания в Кронштадте в 1921 года.
Систематического образования Бобров не получил. В 1928 году уволился из органов и стал заведующим кинотеатрами Ленинграда. В 1930 году его вновь мобилизовали в ОГПУ, и в 1934-м он был направлен на Ленинградский государственный завод №174 имени Ворошилова помощником директора по найму и увольнению (завод занимался производством танков Т-26 и Т-50).
С началом Великой Отечественной войны, после эвакуации завода №174 на восток страны, Бобров был переведён на завод №371 им. Сталина (Ленинградский металлический завод), заняв привычную ему должность помощника директора по найму и увольнению. В обязанности Боброва входило обеспечение производства рабочей силой, проведение мобилизаций и поиск резервов для пополнения рядов Красной Армии, поддержание дееспособности агентурной сети на заводе.
Бобров проживал в Ленинграде на 4-й линии Васильевского острова, имел двух детей.
В январе 1943 года Бобров был освобожден от занимаемой должности и переведён на другую работу. В 1946 году по болезни и выслуге лет он был отправлен на пенсию. Умер Бобров в 1959 году в возрасте 64 лет.
Часть дневника Боброва
Мы публикуем часть дневника Боброва за 1942 год.
5 апреля 1942
Утром позавтракал неплохо. Днём ходил в управление милиции о сдаче печати и договорился о заказе новой круглой печати. Был дома, истопил печку. Зашёл в почтамт, послал мамочке денег 1000 руб. Был у Нади, снёс ей белого хлеба килограмм и 200 грамм уки. Зашёл в управление. Вечером получил от Наркомата копчёной колбасы и шпик.
7 апреля 1942
Утром позавтракал неважно. Принял посетителей. Съездил в управление, пообедал неважно. Составил письмо. Вечером неплохо поужинал дома. Пил чай с молоком. Подбор людей в г. Молотов. Проверил центральный склад хранения радиостанций. Написал рапорт Цыруль о рациях. Предложил Красненскому привести в учёт рации. 2 часа отработал на труд повинности.
8 апреля1942
Утром отпустил посетителей. Завтракал у себя неплохо. Был в управлении, сдал рапорт Цыруль. Уточнил о закреплении в мои обязанности дать справку, что человек допущен работать на заводе. Принял посетителей. Написал письмо мамочке… Получил от НКВ песок, печения и банки с … Текущая работа. Вечером хорошо поужинал у себя.
9 апреля 1942
Утром занимался выделением людей для полигона. Написал письмо зам. наркома НКВ по приказу о людях. Принял посетителей. Был в управлении, получил задание на облаву завода. Послал письмо мамочке. Был у Кошкина, договорился о посылке денег. Можно выслать в понедельник. Вечером поужинал неплохо. Прочёл газету. Хорошо спал.
10 апреля 1942
Утром хорошо позавтракал. Ел капусту с луком и кашу пшённую с маслом, пил кофе. Отправил людей на полигон. Принял посетителей. Подготовил бригады по облаве. Занимался с 3 и 4 цехом по подготовке кадров. Дело обстоит плохо, кадры пока не выявим, не зная профиля работы.
11 апреля 1942
Обход цехов, отделов и всех помещений и бомбоубежищ. Обнаружил 5 человек, которым совершенно нечего было делать на заводе. Обход показал много грязи. Убирают плохо. Утром позавтракал хорошо. Принял посетителей. Вечером ходил в баню. Хорошо помылся и поужинал. Была Надя, ночевала, утром отправил в Шувалово.
12 апреля 1942
Утром хорошо позавтракал. Составил телеграмму для наркома, днём хорошо пообедал в 25 цехе, вечером ездил на телеграф, но телеграмма была без печати.
13 апреля 1942
Утром позавтракал неплохо, ездил на телеграф, отправил телеграмму наркому. Был дома, где всё в порядке, днём было совещание о займе. Осмотрел ограждение, нашел его в безобразном состоянии, нет двери, а местами вообще нет забора и охраны, можно не только проходить, но и проехать. Вечером провёл подписку на заем. Поужинал, просмотрел почту.
14 апреля 1942
Утром участвовал в совете у Д/з, после которого хорошо позавтракал. Принял рабочих и их семьи. Беседа с прокурором о прогульщиках и учёте, прогулов от оправданных и прекращённых судом, но поскольку не налажен учёт, пришлось дать объяснение. Вечером было заседание райкома о займе. Дело идёт не важно. Дал задание составить справку, где люди. Хорошо поужинал.
15 апреля 1942
Проверил списки на лиц, находящихся на т/р. Доложил Д/з. Издал два приказа о прогульщиках, позавтракал неплохо, закончил подписку на займ. Принял посетителей. Заседание п/к о займе, займ идет плохо, объясняется тем, что не было совершенно времени подготовки цехов и отделов. Не знали люди.
17 апреля 1942
Утром отпустил посетителей. Завтракал хорошо. Послал в Девяткино людей по подписке займа, но сорвалось, так как был выходной день. Вечером был в райвоенкомате у Жарковского о выделении. Был в управлении. Свёз материалы и селёдку. Вечером подписал бронь. Пил чай с молоком, колбасой и т.д.
22 апреля 1942
Отпустил всех посетителей. Занимался охраной завода, был в 19 цехе. Подписал бронь. Съездил в горвоенкомат на совещание, предложили выделить для ухода в ряды РККА 120 человек. Попал в полосу сильного обстрела на проспекте Маклина. Послал денег мамочке 1000 рублей фельдсвязью. С Бетельманом о пищекомбинате. Разобрался с почтой. Дал задание о подборе материалов для горкома. Отправил последнюю партию на торфоразработки. Расставили охрану в цех.
23 апреля 1942
Отпустил посетителей. Закончил подбор людей для морей. Отправил лично материалы о движении рабсилы по заводу в горком согласно запросу т. Кажаринова. Провёл инструктаж и дал задание Бутрамееву и Сидорову подготовить проект приказа о пропускном режиме. Оформил приказы отдачи людей под суд за прогулы и дезертирство. Послал телеграмму мамочке.
28 апреля 1942
C утра занимался выделением людей в РВК. Дело идёт плохо, всего выделено 87 человек из 125. Надо принять меры. 30/IV послать полностью. Подписал приказы о начальнике бюро пропусков. Вечером занимался с начальниками цехов. Получил табак 400 грамм, 96 руб. Выделил для усиленного питания начальников цехов и их заместителей, но не всех.
2 мая 1942
C утра обход территории. Отпустил посетителей. Подобрал людей для оборонных работ. Ночью ходил по территории. Ночью плохо чувствовал себя. Принял аспирин и лёг в кровать, но помощи мало. Хорошо поужинал.
3 мая 1942
Утром была воздушная тревога. 8 ч. уехал в Шувалово. Живут они неплохо, всё благополучно. Свёз хлеба, рыбы и рис, колбасы. Затем был дома. Был Жуков. Встретили 1 мая очень хорошо. Вернулся на завод. Лёг спать. Сильно устал, от парка Блохина шел пешком.
1 мая 1942
Утром принял посетителей. Днём ходил с делегатами Узбекистана по цехам, затем пили чай. Вечером общее партсобрание об отчёте парткома бюро горкома по кадрам. Вопрос о подготовке кадров. В мае 105 человек, а надо будет 200 человек. Проверить бюллетенщиков. Заниматься подбором и подготовкой кадров, уточнив их.
17 мая 1942
Утро позавтракал, пил чай. Днём проверил направление в РВК. Был в кино, смотрел шани вальс. Вечером был у Жукова и Жолтикова, затем у себя. Просмотрел почту.
18 мая 1942
Утром был дома. Был в почтамте, послал мамочке 2000 руб. Был в управлении НКВД. Проверил направление людей в армию. Дело идёт плохо, некого совсем посылать. Вечером просмотрел почту. Ездил на Аэродром, приехал в 5 часов утра.
8 июня 1942
Утром был на огороде. Днём ездил на фабрику «Нева» и «Канат» за кадрами согласно предписанию Госплана СССР. Везде отказывают за отсутствием последних. Отбор и посылка на оборонные работы. Вечером садил свёклу и огурцы.
15-19 сентября 1942
Болел желудком и занимался текущими делами. Написал письмо мамульке.
20 сентября 1942
Был дома, полил цветы, окна заделаны управхозом. Остальное время на заводе.
21 сентября 1942
Весь день занимался в отделе. Вечером был на огороде, снял свёклу и редьку, 2 кочана капусты. Много срезали.
22 сентября 1942
Утром был в управлении, читал приказ о присвоении звания старшего лейтенанта государственной безопасности. Был в управлении трудовых резервов о токарях.
26 сентября 1942
Написал письмо т. Смирнову и был в горкоме о закреплении ремесленников электросварочных и электромонтажных набора 1942 года за заводом. Отправил мамочке 1500 руб.
8 октября 1942
Послал людей на овощехранилище. Осмотрел овощехранилище, на первый взгляд, будто всё в порядке, а на самом деле большие потери. Много тащут. Вечером с Бойченко подбор работников.
24 октября 1942
Утром написал ряд приказов по заводу. Направил рабочих по цехам, прибывших с подсобного хозяйства. Вечером был на торжественном заседании Выборгском Доме культуры, посвящённом подготовке жилья к зиме. После банкет.
25 октября 1942
Утром сходил под душ, днём был у Бобурова, видел Чиркова. Был на Ижорском заводе в отношении рабочих электросварки. Отправил письма мамочке.
7 ноября 1942
Утром просмотр цехов. Вымылся под душем, побрился. Днём был обед с водкой. Вечером с икрой и осталось 500 р. Остальное время был у себя. Поехал к Наде, но не доехал.
8 ноября 1942
Утром занялся своими делами. Днеём с Бетельманом и Рудометовым выпили. Ездил в город к Бабурову, не нашёл, потерял фонарик. Вечером выпил у себя.
1 января 1943
Утром помылся, выпил маленькую. Позавтракал. Был дома, истопил печку, сдал в управление материалы. Вечером разобрал почту. Был Егоров.
(Цитаты: «Кадры решают всё! Блокадные записки сотрудника НКВД, 1942 год». Журнал «Новейшая история России», №2, 2015)
Чем кормили иностранцев в Кремле в 1941-45 годах
На дипломатических приёмах в Кремле во время Великой Отечественной столы ломились от изысканных блюд и напитков. Основу составляли французская, русская и кавказская кухня. Некоторые иностранцы испытывали неудобство по поводу того что в Кремле ели деликатесы, в то время как народ голодал.
После нападения Германии на СССР международное положение коренным образом изменилось. Советский Союз превратился в главного военно-политического партнера западных держав – Великобритании и США. Настоятельная необходимость координации военной, политической и дипломатической деятельности, конечной целью которой являлось достижение победы над общим врагом, потребовала постоянного обмена мнениями между руководителями союзных стран. Москву, начиная с сентября 1941 года, посетили с официальными визитами многочисленные политические лидеры, государственные, военные деятели, дипломаты стран-членов антигитлеровской коалиции.
Подобные визиты завершались дипломатическими приёмами в Кремле. Все они устраивались Председателем СНК СССР Иосифом Сталиным в форме. Застолье, т. е. потребление яств и алкогольных напитков являлось важной составной частью протокола дипломатических приемов в Кремле. Трапеза, сопровождавшаяся произнесением многочисленных здравиц, как правило, занимала 2-3 часа. Вслед за этим следовала непринужденная беседа в специальном помещении (оно примыкало к Екатерининскому залу), куда подавались кофе и сладости.
Историк Владимир Невежин в статье «Еда и алкогольные напитки на дипломатических приёмах в Кремле 1941-45 гг.» (журнал «Codrul Cosminului», №1, 2014) рассказывает, что подавали на таких приёмах.
Уже в 1941 году в меню дипломатических приемов в Кремле важную роль играла французская кухня, усиленная русскими закусками: красной икрой, солёной и копчёной рыбой. Подлинной сенсацией на этом фоне, помимо уникальных русских закусок, выглядели жаркое из дичи (рябчики, куропатки, тетерева), блюда из оленины, лосятины, домашней птицы. По свидетельству А.Гарримана, во время обеда 1 октября 1941 года череда холодных закусок началась с подачи икры и различных видов рыбы и свиного окорока. Затем принесли горячее: суп, курицу и дичь. На десерт были мороженое и пирожные. Кроме того, в большом изобилии на столах имелись фрукты, которые не продавались в обычных магазинах. Гарриман предположил, что они произрастали в Крыму.
К.Прушински отмечал, что на приеме 4 декабря 1941 года яства, обозначенные в меню французскими названиями, происходили, однако, из традиционной русской кухни, «богатой, острой и тяжёлой». Среди закусок преобладали рыбные блюда – из лосося, белуги, сёмги, а также икра наилучшего качества. Вслед за этим, как писал Прушински, официанты подали первое.
За супами пришла пора мясных блюд – дичи, рыбы, которые были в большом выборе. Меню упомянутого дипломатического приема было следующим. В состав холодных закусок входили: икра зернистая, икра паюсная и расстегайчики. Помимо этого, на столе имелись: сёмга, балык белорыбий, сельди с гарниром, ветчина, салат оливье, поросёнок, сыры, масло, огурцы кавказские и помидоры.
В качестве горячих закусок на упомянутом приеме в Кремле 4 декабря 1941 года подавались грибы белые в сметане «о гратен» и медальон из дичи пуаврад. Собственно, обед на банкете в честь польской делегации во главе с Вл. Сикорским состоял из первого, второго и десерта. На первое участники банкета могли выбрать крем-суп (суп пюре), консоме и «борщок». Консоме — это осветлённый густой бульон.
В классической кухне известны консоме из куриного и говяжьего бульона. «Борщок» – это было первое блюдо, которое поляки называют «барщик». Во всяком случае, «гастрономический патриотизм» К.Прушинского не оставил ему другого выбора, как отведать именно это первое блюдо. Вместе с первым подавались пирожки пай. На второе во время банкета в Кремле 4 декабря 1941 года предлагались: стерлядь в шампанском, нельма отварная, индейка, цыплята, рябчики, спаржа, соус муслин и сливочное масло.
Наконец, на десерт на упомянутом приеме были предложены шоколадное парфе, а также пети-фур (пирожные и печенье небольшого размера), фрукты и жареный миндаль. Участникам банкета вместе с десертом предложили кофе, ликеры и коньяк. Помимо приведенных выше сведений, представление о том, какие яства подавались на дипломатических приемах в Кремле в военные годы, даёт меню обеда в честь президента Чехословакии Э. Бенеша (22 декабря 1943 года).
Холодная закуска состояла из зернистой и паюсной икры, сёмги, холодного поросёнка с хреном, расстегайчиков, кавказских огурцов, сливочного масла. Был также подан салат паризьен («парижский») из дичи и овощей.
Горячая закуска была представлена пловом из молочного барашка, стерляди миньер с каперсами. На первое во время обеда были поданы (вместе с различными пирожками) суп-пюре из пулярды (пулярки) – жирной, специально откормленной курицы, и консоме с профитролями. Профитроли — это небольшие (менее 4 см в диаметре) кулинарные изделия французской кухни из заварного теста с различными начинками.
На второе на приёме 22 декабря 1943 года предлагались: нельма отварная, соус муслин, индейка, цыплята, куропатка с красной капустой и валованчики маседуан. Валованчики маседуан – пирожки из пресного теста, подаваемые к разным бульонам. Десерт на этом банкете состоял из пломбира орехового, мороженого фруктового, фруктов, пети-фура, различных сыров, миндаля.
Вместе с десертом были поданы кофе и ликёры. Легко убедиться, что в меню кремлевских банкетов 4 декабря 1941 года и 22 декабря 1943 года наряду с известными французскими кулинарными терминами («огратен», «пуаврад», «консоме», «парфе», «пети-фур», «оливье», «паризьен») имеются и исконно русские («расстегайчики», «сёмга», «балык», «нельма», «рябчики»).
При составлении меню дипломатических приемов в Кремле учитывались кулинарные пристрастия И. В. Сталина. Именно по рекомендации Сталина на обедах в Кремле 4 декабря 1941-го и 22 декабря 1943 года на горячее подавалась отварная нельма. Нельма водится в бассейне Северного Ледовитого океана. Сталин сам ловил эту рыбу для пропитания в период пребывания в заполярной ссылке в Курейке в 1913-1917 годах.
Вероятно, было трудно удивить каким-либо экзотическим яством У.Черчилля, который был искушенным гурманом. Однако даже Черчилль, в жизни которого еда играла важную роль, был просто поражён тем эксклюзивным угощением, которое ему предложили на приеме 14 августа 1942 года. Специально для британского премьера приготовили наиболее известное блюдо грузинской кухни – шашлык.
Но поданный Черчиллю шашлык был не совсем обычным. Офицер НКВД П.Русишвили, который служил в спецподразделении, готовившем еду для Сталина и его гостей, в одном из позднейших интервью подробно рассказывал о том, как готовили шашлык из мяса двухнедельного ягнёнка, предназначавшийся для У. Черчилля.
Кроме материнского молока такой ягненок не должен был пробовать ничего другого. Ягненка разделывали в присутствии врача: малейший дефект на печени или на лёгких давал основание для выбраковки. В течение суток тушка выдерживалась в холодильнике, и лишь после этого приступали к приготовлению шашлыка. Черчилль остался доволен приготовленным для него блюдом кавказской кухни: мяса шашлыка буквально таяло во рту.
Вспоминая о банкете 30 октября 1943 года, переводчик Сталина, В.Бережков писал: «Генерал Игнаташвили, ведавший церемониалом приемов, составил особенно изысканное меню. В разложенных у каждого прибора кремовых карточках с тиснёным государственным гербом Советского Союза перечислялись блюда русской, французской и кавказской кухни».
Всё вышеизложенные позволяет утверждать, что на дипломатических приёмах в Кремле в 1941-1945 годах имел место своеобразный синтез классической европейской (точнее – французской), русской и кавказской (грузинской) кухни.
Трудно однозначно судить о реальных кулинарных пристрастиях Сталина и его отношения к еде на основании свидетельств иностранных участников кремлевских дипломатических приемов. Так, А.Гарриман вспоминал, что на банкете 14 августа 1942 года Сталин отведал лишь немного сыра и картофеля. Он объяснил Гарриману, что до этого успел поужинать. Ш. де Голль, наоборот, акцентировал внимание на том, что на приёме 9 декабря 1944 года советский лидер много ел.
Естественно, помимо обильного угощения, гостям на дипломатических приемах в Кремле предлагались различные виды алкогольных напитков. А.Гарриман отмечал, что подле каждого из участников приема 1 октября 1941 года стояли бутылки с перцовкой, красным и белым вином, коньяком. Шампанское было предложено по окончании основного обеда, когда наступало время десерта. К. Прушински свидетельствовал, что на банкете 4 декабря 1941 года пили коньяк, зубровку, «российское бренди» (коньяк), московскую водку и «наилучшую из всех» – «Рябиновку». Прушински именовал её «красной водкой», но, скорее всего, это была крепкая настойка (рябина на коньяке). В ходе застолья первые бутылки спиртного сменялись последующими, а рюмки наполнялись вновь и вновь.
А. Иден вспоминал, что на обеде 20 декабря 1941 года после водки гости пили вино, а затем – советское шампанское. Особенно поражала воображение высоких иностранных гостей имевшая на цвет желтовато-коричневый оттенок перцовка – водка, настоянная на горьком перце. Перцовка была предложена гостям, среди других алкогольных напитков, на обеде 20 декабря 1941 года. Её употребляли члены британской делегации, когда была провозглашена первая серия тостов. И.Майский свидетельствовал, что в этот момент произошел забавный инцидент. Перед А.Иденом в числе других алкогольных напитков стояла большая бутылка перцовки. Желтоватый цвет жидкости в ней, возможно, напомнил английскому дипломату привычный виски. По свидетельству Майского, британский дипломат изъявил желание попробовать перцовки. Сталин взял бутылку, налил бокал Идену. Тот сделал большой глоток непривычно крепкого напитка, после которого, лишь отдышавшись, смог прийти в себя.
Определённое неудобство
В годы Второй мировой войны представители союзных держав, присутствовавшие на банкетах в Кремле, испытывали определённое неудобство и даже внутренний протест по поводу того изобилия яств и алкогольных напитков, которые предлагались им на дипломатических приемах в Кремле. Столы в Кремле ломились от различных деликатесов, в то время как народ голодал. Гарриман находил данное обстоятельство просто отравительным.
