<embed type="application/x-shockwave-flash" wmode="transparent" src="http://providenie.narod2.ru/providenie1.swf" height="186" width="186">
• Посм., ещё видео
Однако доподлинно известно, что после казни Степана в 1671 году по царскому указу была снаряжена экспедиция в район Жигулевских гор и Подонья. Фролу Разину, брату Степана, было приказано показать, где спрятаны клады. Но Фрол лишь водил за нос царских слуг, таская их по ярам и урочищам.
А в это время бывшая любовница атамана Алена-ватажница и его сподвижник есаул Лука Черепка перепрятали клады на новое место. Вскоре Фрола казнили, есаул погиб, а Алена тайно перебралась под Лодейное поле в вотчину бывшего главного кормчего новгородской флотилии, шведа по происхождению, друга и советчика Степана, барона Аугюсте фон Роде.
С собой она привезла все схемы и карты захоронений кладов. Однако, по всей видимости, барон не захотел делиться сокровищами и через некоторое время выдал Алену властям и сделался единственным владельцем бумаг, указывающих местоположение драгоценностей. Известно, что дочь барона со своим мужем, следуя картам, доставшимся от отца, пытались производить раскопки в том месте, где под землей якобы находилось тридцать погребов с сокровищами.
Но раскопки велись неграмотно, земля обвалилась и скрыла место поисков, а сами кладоискатели были взяты под стражу. А вот праправнуку фон Роде, военному инженеру Петру Мятлеву повезло больше. Руководствуясь все теми же картами и схемами, найденными в старых сундуках, он произвел раскопки вблизи знаменитого волжского утеса и обнаружил целую сеть подземных галерей. Но самих сокровищ он так и не увидел: вскоре
Первая мировая война и революция прервали поиски, а потом и сам Мятлев умер. Но в 1983 году на этом месте действительно были найдены тайники с оружием и утварью ХV|| века.
Очень интересной оказалась находка 1904 года в Царицыне. Вблизи одной из церквей провалилась земля и в открывшемся подземелье были обнаружены гробы, наполненные персидским золотом. Оказалось, что это разинский тайник, соединенный подземным коридором с пристанью на Волге, куда причаливали корабли атамана, груженные добычей.
Кроме того, есть свидетельства, что однажды во время боев под Сталинградом, после налета бомбардировщиков осыпался берег Волги и в толще обрыва стал виден целый ряд старинных чугунных пушек, одну из которых удалось вскрыть и внутри нее были обнаружены драгоценные украшения. К несчастью, берег, в результате обстрела, скоро сполз в реку, погребя под собой несметные сокровища, принадлежавшие скорее всего Разину.
Действительно, в документах фон Роде есть упоминание о том, что атаман прятал драгоценности в старых, не годных более к боевым действиям, пушках-"единорогах", вкапывая их в волжские берега. А народная молва рассказывает еще о нескольких кладах Степана.
Так, по преданию, один клад спрятан возле села Шатроманы в Симбирской губернии. И якобы так велик он, что на эти деньги всю губернию можно сорок раз отстроить заново. Другой клад находится близ села Песковатовки в Царицынском уезде, причем говорят, что спрятан там в кургане целый корабль, доверху наполненный золотом, заведенный туда во время половодья сподвижником Степана Усом.
Еще рассказывают про клад в Саратовской губернии, заложенный неподалеку от устья реки Большого Еруслана под бугром Стеньки Разина или же под бугром Стенькина Шапка, где Степан станом стоял. А может быть, сокровища спрятаны там, где атаман пленников своих держал - в ущелье Дурман или по-другому Стенькина Тюрьма неподалеку от города Камышина. А еще говорят, что на Дону или на Волге есть Настина гора - курган, где похоронил Степан свою возлюбленную и закопал там же сокровища несметные.
На Дону и в Привол-жье ходит много легенд и преданий о сокровищах, спрятанных знаменитым атаманом. Шепчутся даже, что Стенька Разин до сих пор жив - в наказание за грехи он обречен на бессмертие и бродит в горах у Каспийского моря, охраняет свои сокровища... Говорят, отдаст он их только тому, кто поможет ему искупить злодеяния и обрести вечный покой. Так существуют ли на самом деле легендарные клады Степана Разина? Вот что говорится в одном из письменных свидетельств того времени: «Много он кладов закопал. Да клады все те заговорены. Немало было охотников взять их, но никто не может похвастаться удачей.
Легенды на пустом месте не рождаются. После казни Степана в 1671 году по царскому указу была снаряжена в район Жигулевских гор большая экспедиция. Указать место захоронения кладов взялся брат Степана Фрол. Но пока он таскал царских слуг в течение пяти лет по горам, клады были перепрятаны доверенным лицом, любовницей казненного атамана Аленой и его сподвижником есаулом Лукой.
Фрол за невыполнение царского указа был обезглавлен в Москве на Болотной площади в 1676 году, есаул погиб, а предприимчивая Алена перебралась под Лодейное Поле в вотчину бывшего друга и советчика Разина, шведа по происхождению, барона Аугусте фон Роде. В качестве подарка она привезла с собой все карты и схемы захороненных кладов. Однако барон решил, что делить сокровища пополам неразумно, и... выдал простодушную Алену властям, сделавшись единственным владельцем бумаг.
В народных преданиях говорится, что Стенька Разин хоронил свои клады потому, что некому было их взять на сбережение: рядом с ним не оказалось на тот момент достойного человека. А от недостойных разинские клады заговорены крепким проклятием. Потому, наверное, когда дочь барона фон Роде со своим мужем пыталась произвести раскопки в том месте, где под землей якобы находились тридцать погребов с сокровищами, ее постигла неудача.
Земля обвалилась и скрыла место поисков, а сами кладоискатели были взяты властями под стражу. Правнуку фон Роде, военному инженеру Петру Мятлеву, повезло чуть больше. Сверяясь со старинными схемами и картами, он, произведя раскопки вблизи легендарного волжского утеса, обнаружил целую сеть подземных галерей. Однако и в этом случае сокровища ускользнули от него: не успев закончить раскопки, Мятлев умер. От удачи его отделял буквально один шаг: 25 лет назад на этом месте были найдены тайники с оружием и утварью XV века.
В районе Сталинграда во время Второй мировой войны также был обнаружен разинский клад. После очередного налета немецких бомбардировщиков осыпался берег Волги, оголив несколько старинных чугунных пушек, сложенных в ряд. Дульная часть одной из пушек, сильно проржавевшая, скололась, и из нее по откосу высыпались золотые браслеты, серьги, кольца, жемчуг... Серебряные и золотые предметы быстро разошлись по рукам солдат. Попытались было извлечь из мерзлого грунта и другие стволы, но тщетно.
На теме разинских кладов нажились многие: по рукам ходило несметное количество кладовых записей. Газеты раздували сенсацию, авантюристы получали от властей разрешение и дотации на раскопки и... исчезали потом в «неизвестном направлении. ...Есть поверье, что по ночам Разин стережет свои клады. Он является пораженным людям то скачущим на белом коне, то плывущим по Волге в ладье с шелковыми парусами. И если вам до-v ведется свидеться с ним и он коснется вашего плеча кончиком своего меча, - быть вам владельцем всех его несметных сокровищ!
Проговорился о масштабных раскопках один из молодых московских археологов-краеведов (по его настоятельной просьбе мы не называем его имени). Проговорился он по одной простой причине: ему никак не постичь своим научным мышлением, как можно скрывать от города удивительные исторические находки.
- Не знаю, может, и не хорошо так говорить, но после того, как Манеж перестал дымиться и улеглись страсти, мы ждали с нетерпением, когда начнутся раскопки. Чувствовали, что нас что-то ждет необычное. И не ошиблись. Я не могу пока сказать, что еще там нашли, но самую главную находку сделали вчера - золотой петровский двухрублевик с ангелом и косым андреевским крестом на аверсе. Таких монет в мире может быть десяток, не больше. Больше ничего не скажу. Возможно, через несколько недель прессу пустят на раскопки, а пока все засекречено.
Состояние монеты почти «экселенц» (по нумизматической градации сохранности монет - «превосходное»). Снимок был сделан прямо в раскопе. Монету положили на лист белой бумаги, и на золоте остались темные следы то ли вековой грязи, то ли окислов (на золото иногда ложатся окислы, правда, снимаются они легко. - Прим. авт.).
Кстати, рабочим, вскрывавшим бетонные полы Манежа, тоже запретили общаться с прессой. Но пожилой мужчина в зелено-синей робе, покупавший сигареты в киоске возле Ленинки, кое-что рассказал корреспонденту «Комсомолки».
- Да, сначала убирали балки и мусор до бетонной стяжки. Потом бетон чуть ли не вымыли с мылом и начали вскрывать. Слышал, что археологам разрешили попробовать покопать, если чего найдут интересное, будем вскрывать все. А мы за них болели, работа выгодная. А потом они в первом же шурфе что-то нашли. С приборами ходили, что-то искали. И мы начали закладывать другие шурфы.
- Что нашли археологи?
- Говорят, что золото. И вообще чего-то я с тобой заболтался, а нас предупреждали...
СПРАВКА «КП»
Монета стоит до $10 000
А может, на порядок больше
Найденная монета (или монеты?) - результат петровской реформы денежного обращения. Странный номинал - «два рубля» - скопирован с европейских монет, тоже имеющих двойной номинал. Монета на Руси не прижилась - у нас традиционно любили и чтили Троицу - отсюда пошли три копейки и три рубля. Червонцы делали из золотых дукатов, перечеканивая их на собственном прессе. Монета получалась очень тонкой и нестойкой к повреждениям. Найденный двухрублевик, возможно, никогда не был в обращении.
По данным аукциона Ebay, на Западе за такую монету просят от 3 тысяч долларов до десяти. Причем там продаются монеты новодельные (чеканенная старым штампом, но в наше время).
Старинное донское поверье гласит, что Иван Грозный решил щедро одарить казаков Дона за участие во взятии Казани. Казаки же отказались от царских подарков, но зато попросили, чтобы царь признал за ними право на владение Доном «до тех мест, кои им надобны». Якобы Московский государь не только устно подтвердил права казаков на приречные земли, но и грамоту пожаловал: «Кто, буде, дерзнет сих Донских Казаков с мест их сбивать, тот да будет проклят на веки веков»...
Следом за спускавшимися вниз по Дону верховыми казаками прибирали к рукам новые южные земли служивые люди московского государя — воеводы и стрельцы. Они воздвигали небольшие крепости, как правило, на левом берегу Дона, из которых постепенно выросли города: Лебедянь, Донское, Конь-Колодец, Воронеж...
Эти пограничные крепости (казаки называли их станицами) цепочкой спускались до укрепленных городков низовых казаков. Таким образом донское казачество довольно быстро освоило всю Донскую равнину, образовав вольное объединение земель — от Московского государства на севере до владений Крымского хана на юге.
Но даже в те, относительно вольные для казачества времена, находились среди них отдельные вожаки, не желающие подчиняться общинным законам, предпочитающие заниматься воровством и разбоем. Таким и был донской атаман по кличке Тяпка.
Хозяйничала его банда в окрестностях города Лебедянь, который со временем превратился в торговый центр, собиравший со всей округи купцов на ежегодные ярмарки. А выше и ниже по течению Дона город был окружен лесами да болотами, рыбными озерами. Раздольные места для разбойников.
Как водилось в те времена, даже ближайшие сподвижники Тяпки не знали, куда прячет атаман свою долю награбленного богатства. Тайну своей подземной галереи, вырытой многолетним трудом, Тяпка, когда пришел час расплаты, не выдал даже истязателям, умер от страшных пыток.
Краеведы Лебедяни давно пытались отыскать клад легендарного атамана Тяпки. И нашли подземную галерею в пять этажей. У них не было сомнений, что эта галерея — и есть творение рук разбойника Тяпки. Но чтобы произвести тщательное обследование уникальной галереи, необходима новая поисковая техника типа металлоискателеи американской фирмы «Фишер», предлагаемых фирмой «Гера».
К сожалению, американский «Фишер» стоит дорого и явно не по карману рядовому кладоискателю-любителю. Однако не забыт старинный, прадедовский способ поиска подземного золота и серебра — «волшебный ореховый прут» или «магическая лоза». Эти древние «приборы», с помощью которых и сейчас ищут воду, металлы и различные аномалии под землей, упростились до рогаток, рамок и ручек из обыкновенной алюминиевой проволоки диаметром два-три миллиметра.
Лозоходство (биолокация) возрождается, забытое на то время, когда оно считалось проявлением мракобесия и мистицизма. Между прочим, первый фундаментальный камень в научное отрицание народных методов биолокации заложил М.В.Ломоносов.
Он писал: «К поиску рудных жил употребляют некоторые горные люди прут... Некоторые сие почитают за натуральное действие и приписывают металлам силу, которой будто бы они рудоискательный прутик к себе тянули. Но повседневное искусство и здравый разум учат, что такой притягивающей силы в металлах быть нельзя: ибо помянутые вилки не у всякого человека и не на каждом месте к металлам и рудам наклоняются... Способом развилистого прута руд ищущие никогда не найдут, если тому вышепоказанных признаков прежде не применят. Немало людей сие за волшебство признают и тех, что при искании жил вилки, употребляют, чернокнижниками называют.
По моему рассуждению лучше на такие забобоны, или как прямо сказать, притворство, не смотреть, но вышепоказанных признаков держаться и ежели где один или многие купно окажутся, тут искать прилежно...» Как видим, Михаил Васильевич весьма осторожно отрицал лозоходные «забобоны», не исключая возможности, что пруты и вилки в руках отдельных, особенных людей могут творить чудеса. Автор Александр Еременко, газета «Клады и сокровища»
Позже, на допросах, фрейлина Императрицы дала показания: «Я видела, не только у Александры Федоровны, но и у Великих Княжон много драгоценностей, бриллиантов и украшений из червонного золота». Она призналась, что часть ценностей были отобраны у семьи красноармейцами, а часть разворована прислугой. Но основную часть сокровищ Романовым удалось сберечь.
К поискам пропавших сокровищ Романовых, органы Государственной безопасности приступали несколько раз. Но их ждали разочарования и неудачи. Шесть лет секретные агенты Советской России вели тайные допросы, расследования и бесплодные поиски царских сокровищ. По их сведениям большинство ценностей осталось в Тобольске.
Позже, уже в наше время, при раскопках на территории бывшего Ивановского монастыря действительно было обнаружено много имущества царской семьи. Но свидетельства очевидцев неизменно указывали на то, что главные сокровища остались в Екатеринбурге. Материалы по розыску царского клада и по сей день – в городских архивах ФСБ. По свидетельствам историков, царские ценности были тайно вывезены из печально известного Ипатьевского дома уже после гибели семьи Николая II.
Следователи установили, что имущество Романовых было разделено на несколько частей и вывезено. Часть сокровищ вскоре была найдена. Следователи ликовали и изумлялись одновременно. Даже малая толика разысканных ценностей Романовых стоила более трех миллионов царских золотых рублей! Кроме денег, были найдены невиданные по красоте женские украшения, уникальные драгоценности, известные на весь мир – 70 каратный бриллиантовый полумесяц и бриллиантовая брошь в 100 карат.
Но ведь еще оставались золотая шпага Николая II, украшенная бриллиантами, шкатулка с драгоценностями и корона Императрицы… Однако все дальнейшие поиски не приносили успеха. Свидетелей по делу допрашивали снова и снова, но кладов так и не нашли – следы, ведущие к сокровищам, оборвались...
Еще долгие годы, реквизированные вещи царской семьи свозились в Гохран со всей России. Там их сортировали – золото без драгоценных камней и с драгоценностями, платина и серебро, жемчуг и самоцветы... Позже, часть из них была продана западным акционерам, часть переплавлена и только малая толика сокровищ Российского Императорского двора уцелела до наших дней. А тайна клада была навеки унесена участниками событий давно минувших дней…
Красная армия разбила Сибирское казачье войско, а сам его командир - Григорий Михайлович Семенов - бежал в Маньчжурию. Борьбу про-даяжил получивший чин генерал-лейте-ют Унгерен, но по-своему, В начале 1920 года его конная Азиатская дивизия, сформированная из казаков, монголов и бурят, вторглась в окулированную китайцами Внешнюю Монголию.
По рассуждению фон Штернберга» расстрелянный Колчак и бежавший Семенов не учитывали простой истины: красные - это азиаты, а значит, и воевать с ними нужно соответственно - поднял против них дикие полчища азиатов. Конница, пехота, артиллерия, обозы растянулись по степи на многие километры и наконец подошли к столице Монголии Урге. Унгерен уже мнил себя чуть не новым Чингисханом. Да и фамилия у него была подходящая, вполне созвучная местным названиям и именам - Урга, Узуи-хурэ, Санаг-Убугун,..
Очень быстро Роман Федорович Унгерен фон Штернберг обышя себя поборником желтой веры, торжественно приняв ее. Обряд посвящения был прост: настоятель монастыре Дамба Дорки заставил барона как сына Будды побрататься, испив общую чашу с другим сыном Будды - прокаженным в наследие! стадии болезни. Впрочем, большая политика тоже требует жертв.
Следующее очю Ршш Федорович завоевал, освободив из плена монгольского императора Богдо Гэгэна и вернув ему власть над всей Монголией. Тот за свое освобождение пожаловал генералу четыре высшие привилегии;, право иметь желтые поводья, халат и сапоги цвета солнца, ездить в зеленом паланкине и прикалывать к фуражке трехочковое павлинье перо, чтобы научиться читать в душах людей.
Ну а остальные привилегии Унгерен присвоил себе сам. В том числе и право присваивать отбитое у монголов золото - ведь оно тоже желтого цвета... Так началась история легендарного клада, в которой метровая фигура Будды из чистого золета-даже не главный предмет. Казна дивизии располага -ла огромными суммами как в денежной наяиниости - в основном в золотых монетах русской чеканки и в китайски серебряных, - так и в драгоценных камнях. Один только личный капитал генерал-лейтенанта составлял 15 миллионов рублей в царских золотых!
ачаяа Унгерену сопутствовал ус-вех, но затем начались неудачи. стратегический план - поднять казачьи станицы, провести мобилизацию а бурятских уяуеах, выгнать красных из Верхнеудинс-ка, дойти до Читы и договориться с японцами, разгромить китайцев, зажпь тибетские монастыри, договориться с англичанами и даже воздвигнуть новую столицу своей будущей империи на месте развалин Каракору ма, древней столицы монголов, - потерпел полный провал.
Вначале от него бежала часть монгольских отрядов, затем армию наголову разбили регулярные части Народно-революционной армии Дальневосточной республики. В конце концов Унгерен вынужден был повернуть обратно в Монголию. Началось безостановочное преследование весьма потрепанной армии Романа Федоровича. До предела изможденные дюди спали на ходу. Лошади настолько отощали, что их невозможно было перевести в галоп. Сам барон держался молодцом, но мысли у него быян невеселые: как уйти от погони? Как гафаинтъ казну, чтобы было на что снарядить новое войско?
Казну нужно спрятать. Но как? Где? Кому доверить столь ответственную миссию? Барон вызвал к себе подъесаула Ергонова, бурята, командовавшего эскадроном его личного конвоя, и долго инструктировал. Ночью,взяв с собой 16 верных солдат-бурят, Ер-гонов под покровом темноты вывез из лагеря 24 ящика, в каждом из которых было три с половиной пуда золотых монет, а также обитый железом семипудо-вый сундук фон Штернберга. И вовремя! Оставшиеся «верные воины» связали спящего Романа Федоровича и не спе-ш " i ша поехали навстречу 35-му красному кавалерийскому полку, который уже виднелся на горизонте.
Барона Унгерена увезли в Иркутск, затем отправили в Новониколаевск (ныне - Новокузнецк), где после пыток и расстреляли. Верный офицерской чести, генерал-лейтенант Роман Федорович Унгерен фон Штернберг не выдал никаких военных секретов, а тем более - местонахождение клада (скорее всего он и сам не знал, где тот находится). 15 сентября 1921 года председатель сибирской ЧК Иван Павлуновский собственноручно привел приговор в исполнение.
А между тем в самой Монголии из-за клада Унгерена произошел скандал. регулярные части Красной армии зяли Ургу, а еще через несколько дней монгольский народ узнал, что у него есть «великий вождь Сухэ-батор» и что под его руководством в стране произошла революция.
Но тут возникли непредвиденные обстоятельства. Сухэ-ба-тору и его приспешникам было объявлено, что, как только казна Азиатской дивизии будет найдена, ее передадутновому правительству. Однако произошла досадная осечка. Казна Унгерена как воду канула. Барона большевики пустили в расход, а больше никого из доверенных людей Унгерена разыскать не удалось. Прошло несколько десятилетий, и у золота фон Штернберга обнаружился... польский след. Случайно к судьбе казны Азиатской дивизии оказались прича-стны трое поляков - Антоний-Фердинанд Оссендовский, Камиль Гижицкий и Казимек Гроховский, все старые разведчики в отставке.
На склоне лет им вздумалось писать мемуары, где каждый на свой манер излагает историю сокровищ. Все они указывают, что искать клад следует вблизи озера Буир-Нур, в одной из бесчисленных заполненных илом и жидкой глиной лощин, которые монголы называют лагами (ламаистские обычаи запрещали копать землю, считающуюся священной).
Как бы там ни было, район возможного захоронения золотого клада Унгерена охватывает 800 квадратных километров. Однако при использовании современной техники найти клад вполне реально.
Из письма посла России в Речи Посполитой М.В. Репнина императрице Екатерине II. Несвижские Радзивиллы были фантастически богаты. Двенадцать больших залов дворца украшали королевская мебель, редкие персидские ковры, полотна именитых художников, великолепные коллекции хрусталя, оружия, монет и медалей.
В замке находилась библиотека из двадцати тысяч томов и архив Великого княжества Литовского. Но особую гордость Радзивиллов составляли фигуры двенадцати апостолов, привезенные из Константинополя. В рост человека, они были отлиты из золота и серебра. Хранились скульптуры в тайном «скарбце» (хранилище), располагавшемся в замковых подземельях.
Путь в это хранилище был известен лишь князю и его доверенному слуге, чаще всего эконому. Демонстрировали Радзивиллы свои сокровища лишь наиболее знатным гостям. Резиденция магнатов Радзивиллов в Несвиже, несмотря на красоту и величественность, представляла собой настоящую средневековую непреступную крепость.
Построил ее в 80-е годы XVI века итальянский архитектор Джованни Бер-нардони. Дворец Радзивиллов защищали не только крепостные стены и башни. Благодаря сооруженным каналам и системам прудов замок со всех сторон был окружен водой. Позаботился Бернардони и о многочисленных подземных тайниках и тайных ходах, ведущих из дворца.
Один из них, по преданию, соединял замок с несвижским иезуитским костелом, в подземельях которого нашли упокоение останки Радзивиллов. В Несвижском замке было 365 комнат —столько же, сколько дней в году. Причем отдельные залы назывались Золотой, Бриллиантовый, Серебряный, поскольку декор их был из этих самых металлов и камней.
Во время войны со шведами Несвижский замок и расположенный рядом с ним, также принадлежавший семье Радзивиллов замок Мирский оказались в центре военных и политических событий. В 1655 году Мирский замок был захвачен казачьими отрядами запорожского атамана Зо-лотаренко, воевавшего на стороне России.
В том же году объект берут штурмом шведы, которых привел сюда Бо-гуслав. В 1656 году наступает перемирие; Россия и Польша вместе вступают в войну со Швецией. Над Мирским замком снова сгущаются тучи. Он становится жертвой междоусобиц польской шляхты, разделившейся во время войны на два лагеря: прошведский и пропольский. В 1705 году шведы вторично, на этот раз с особой жестокостью, берут замок штурмом и сжигают его.
В начале XIX века Несвижским и Мирским замками владел Доминик Радзивилл. Мечтая о возрождении Речи Посполитой, Доминик с радостью встретил солдат Наполеона. Сформировав пятитысячный корпус из шляхтичей, он отправился в поход на Москву. Возвращение в Несвиж было бесславным. Приказав эконому эвакуировать самое ценное, Радзивилл уехал в Вильно, современный Вильнюс. Согласно существующим преданиям, эконом не успел ничего вывезти из Несвижа, поскольку город и замок были стремительно заняты русскими войсками.
Несметные сокровища Радзивилллов, в том числе и статуи 12 апостолов, эконом успел спрятать в «скарбец» и сумел взорвать подземный ход, ведущий в него. Но преданность хозяину погубила эконома: его повесили во дворе замка. А сам князь Доминик вскоре был тяжело ранен во время боя. В беспамятстве он был перевезен в Париж, где и скончался, не успев раскрыть тайну нахождения «скарбца». Сокровища Радзивиллов безуспешно искали в 1812, 1915, 1939 годах; ищут их по сей день.
По одной из легенд, княжеский клад находится в огромном тоннеле, длиной более 35 километров, который в XVII столетии соединял два замка Радзивиллов — Несвижский и Мирский. Мирский замок действительно имел подземные тайники. Известно, что ход, начинавшийся под северо-западной башней, тянулся на полтора километра.
В разные времена находили вокруг Миры фрагменты других подземных галерей. Подтверждением того, что сокровища спрятаны именно в этом замке, «специалисты» по поискам кладов считают регулярное появление в замке привидения князя Доминика, охраняющее спрятанные им когда-то драгоценности.
По другой версии, хранилище радзивилловских сокровищ расположено в Несвиже, под самим дворцом или под галереями, прилегающими к нему, а может быть, и под замковым двором. В 1997-2000 годах реставраторы замка действительно открыли подземный ход высотой 1,8 и шириной 1,2 метра. И он хорошо сохранился. Есть привидение, охраняющее сокровища Радзивиллов, и у Несвижского замка — безлунными ночами по коридорам дворца бродит Черная Дама. Это дух Барбары Радзивилл, жены короля Речи Посполитой Жигмонта Августа. Красавица и одна из наиболее образованных женщин того времени, королева слыла одновременно «великой блудницей».
Легенда Несвижского замка гласит, что у Барбары было 38 официально известных любовников! По преданию, Барбара Радзивилл была отравлена матерью короля, которая люто ненавидела свою невестку. Король продолжал безумно любить свою жену и даже пытайся вызвать ее дух после смерти.
Когда призрак все же явился ему в Несвижском замке, король не удержался и обнял дорогое видение, что было ему строжайше запрещено. С тех пор привидение не может покинуть пределы замка и в наказание за грехи вынуждено вечно скитаться по его коридорам, путая отдыхающих среди этих древних стен, где долгое время располагайся санаторий ЦК КПСС, стонами, скрипами и таинственными шорохами.
Лорд Терконель.
В 1800 году генерал-адъютант, граф Ф.В. Ростопчин вышел в отставку. В 1312 году Александр I назначил его генерал-губернатором Москвы, и он попеременно жил то в Москве, то в своем имении Вороново. Современники, восхищавшиеся красотой усадьбы и пышностью дворцового убранства, называли ее «маленьким Версалем». Из Италии сюда доставляли мраморные статуи для парка. Из Парижа, Рима, Лондона привозили изящную мебель, античные вазы, фарфор, серебро, бронзу, картины, гобелены. Снаружи дворец украшали огромные статуи людей и лошадей; залы его напоминали музеи.
19 сентября 1812 года русская армия, штаб которой находился недалеко от Воронова, в селе Красная Пахра, отступила. Московский губернатор Ф.В. Ростопчин демонстративно поджег свой дворец и оставил записку на французском языке: «Французы! В Москве оставил я вам два моих дома и движимости на полмиллиона рублей, здесь же вы найдете один пепел».
«Маленький Версаль» сгорел дотла. Но после окончания войны с Наполеоном в Москве начали ходить слухи, что сокровища графа надежно спрятаны в подземных лабиринтах его имения. В середине XVIII века была мода на сооружение в загородных усадьбах «гротов» — обширных подземных лабиринтов «для увеселения и от жаров сокрытия».
По мнению некоторых историков, Ростопчин после покупки Воронова обнаружил в усадьбе заброшенные подземелья. Граф всегда боялся бунта и измены, всюду ему чудились заговоры, поэтому он расширил подземелье, проложил дополнительные тайные ходы, позволявшие ему незаметно покидать дворец.
О Вороновских подземных лабиринтах заговорили еще в конце позапрошлого века. В 1978-1983 годах слухи о существовании в усадьбе Вороново подземелий окончательно подтвердились. При капитальном ремонте строители и специалисты из института «Спецпроектреставрация» наткнулись на остатки подземного хода. Стены его были выложены из кирпича, свод — из белого камня; ширина равнялась 2,2 метра, высота — 2,3 метра. По ходам свободно мог проехать всадник. Тоннели, соединяющие усадебные постройки, были сооружены с учетом всех достижений тогдашней инженерной мысли.
Попробовали и теперь пройти по ним, но продвинулись лишь на несколько метров — своды показались ненадежными, и вход в подземелье поспешно завалили землей. Реставраторы провели изыскания в основании восстановленного дворца, в бывшем конном дворе и в «голландском домике». И многое из того, что прежде казалось фантазией, обрело черты реальности.
— Около дворца мы наткнулись на остатки подземного тоннеля, — вспоминает архитектор Е. Медведева. — Продвижение по ним грозило опасностью обвала. Во избежание несчастных случаев расчищенный нами вход в подземелье пришлось временно засыпать. Существование подземных ходов в Воронове теперь не вызывает сомнений, но для их обстоятельного исследования нужны не только археологи, геологи, спелеологи, специалисты по биолокации, а еще и значительные финансовые средства. Уверена, организованный на научной основе поиск может принести сенсационный успех.
Но энтузиасты не стали дожидаться серьезных изысканий. Находка в Воронове остатков подземной галереи привлекла внимание краеведов и операторов биолокации. Сначала киевлянин В. Малеев исследовал территорию усадьбы (а территория ее достигает шестидесяти гектаров!), затем ее обошел с рамкой московский оператор И. Прокофьев.
Результаты их обследований в основном совпали. Предположительно, ходы из-под дворца шли к «голландскому домику», к пруду, к конюшне, а последний — приводил в парк. Наиболее вероятным местом нахождения сокровищ Ростопчиных мог быть тайный ход, соединявший дворец и «голландский домик».
О том, что московский губернатор действительно мог и не сжечь свои сокровища, а тайно схоронить их в подземельях, свидетельствует, по мнению исследователей подземной старины, странное поведение Ростопчина в 1812 году.
Во-первых, за две недели, пока штаб русской армии располагался вблизи усадьбы, Ростопчин, всегда славившийся редкостным гостеприимством и хлебосольством, никого из офицеров и генералов, даже тех, которых он знал лично, не пригласил отобедать в своем имении. В Вороново были приглашены только два англичанина: Роберт Вильсон и лорд Терконель, — не говорившие по-русски, поэтому не понимавшие распоряжений, которые отдавал граф своим доверенным слугам.
Во-вторых, 17-го сентября 1720 человек дворовых и крестьян села Вороново были отправлены в Липецкую губернию, в поместье отца Ростопчина. Граф имел возможность перевезти с ними значительную часть своих сокровищ, но почему-то не сделал этого. Ни одной вещи, ни одного сундука из дворца в этом обозе не было.
В-третьих, при поджоге усадьбы присутствовали лишь граф, его доверенные слуги и англичане Роберт Вильсон и лорд Терконель. И хозяин покидал пепелище налегке.
«Граф Ростопчин, — писал Роберт Вильсон, — не показал ни малейшего сожаления, а напротив того, разговаривал со мной очень равнодушно... Без сомнения, разоренного теперь нельзя опять построить за 100 тысяч фунтов стерлингов».
В-четвертых, если сокровища Ростопчина сгорели, то куда в таком случае подевались мраморные скульптуры из парка и бронзовые из дворца, которые не могло без остатков поглотить пламя, а также ценности из «голландского домика», который не был сожжен?
Данная история лежит в той стопке кладоискательских йс торий, которые и по сию пору не потеряли своей актуальности, На нее мы наткнулись совершенно случайно, работая в окрестностях деревни Относово которая расположена километрах в двадцати западнее Вязьмы.
Задача, которую выполняла поисковая команда, я тогда входил, не имела ничего общего с вопросами поисков каких-либо сокровищ. Все было гораздо проще и приземленнее. Ведь зачастую поисковики во время дли-тельных походов по просторам нашей необъятной родины сталкиваются с поистине удивительными и необъяснимыми загадками. Об одной из них я вкратце хочу вам рассказать. С этим феноменом, вернее будет сказать непонятным явлением, мы впервые столкнулись в Смоленской области, а точнее в районе города Вязьмы.
Началось вся эта история с изучения литературного наследия помещицы Клетневой, изданного ею в 1907 году. В частности, она написала о непонятном и явно старинном подвале, расположенном в окрестностях старой барской усадьбы. Есте-ственно, возник вопрос и у нас, что же это за подвал такой, если уже сто с лишним лет назад его развалины вызывали недоумение у местных жителей. Нам было любопытно выяснить предназначение, судя по всему довольно загадочного, объекта.
Для нас как для поисковиков очень удобным было то, что сам подвал был достаточно четко привязан к географическим ориентирам. У г-жи Клетневой было прекрасно описано, как его обнаружить. Дождавшись улучшения погоды, спешим на место будущих поисков. Радует то, что проезжая дорога проходит совсем недалеко от заветного оврага, в котором некогда было устроено целых четыре искусственных пруда.
Один из них, самый последний, существует, кстати, и поныне. Именно по сохранившейся с той поры плотине и проходит дорога., по которой сейчас то и дело проносятся лесовозы и прочая сельскохозяйственная техника. Оставляем машину в кустах на опушке и далее передвигаемся уже пешком. Достигаем полуразрушенной плотины, некогда отделявшей второй пруд от первого, и переправляемся на другой берег худенького ручья.
Обращает на себя внимание то, что плотина густо засыпана обломками старинных темно-красных кирпичей. Идем вдоль берега бывшего пруда и вскоре выходим на округлую поляну, весьма сильно отличающуюся по своему виду от довольно однообразной, покрытой густым лесом местности.
Большое количество битого кирпича, валяющегося под ногами, заставляет осмотреть ее внимательнее. Хорошо заметно, что старые, т.е. самые толстые деревья растут неоднородно, а как бы образуя некую свободную площадь размером восемь на десять метров. А ближе к самому ныне исчезнувшему второму пруду видна некая явно искусственная впадина, окруженная правильным кольцом из шести могучих столетних деревьев.
Посовещавшись, решаем первый раскоп произвести именно здесь. Очень скоро лопаты натыкаются на плотную кирпичную кладку. Причем если вначале она предстает чем-то вроде беспорядочной кучи обломков, то вскоре становится понятно, что это не просто случайная куча, а именно кирпичная кладка, причем арочного типа!
Еще час работы, и из глины начинает вырисовываться нечто вроде подземного хода. Но постепенно убеждаемся в том что это никакой не проход в неведомые подземелья. Во-первых, слишком толстый верхний свод, и поддерживаюшие его боковые стенки с трудом могут быть преодолены человеком крупной комплекции.
Ведь ширина прохода явно не более пятидесяти сантиметров. И, кроме того, общая высота самого «хода» не более метра. Насколько это было возможно, землекопы расчистили проход по всей длине, и оказалось, что он ведет в никуда, то есть вся протяженность хода составила немногим более 120 сантиметров.
Мы были крайне удивлены и озадачены. Зачем было делать подземную коммуникацию такой мошной и массивной, но столь короткой? Более внимательно осмотрели внутренность кирпичного свода и картина несколько прояснилась. Поверхность внутренних кирпичей расчищенного пространства оказалась оплавленной. Во многих местах кирпич просто-напросто превратился в монолитную остеклованную массу, что подразумевает температуру бушевавшего здесь огня не менее чем в полторы тысячи градусов!
Поначалу возникла версия о пожаре, но вскоре она была отброшена как неверная. При бытовом возгорании кирпич мог, конечно, обгореть и обуглиться, но так оплавиться вряд ли. Тем более что и сами кирпичи, использованные для загадочной постройки, были довольно необычны. Их величина раза в полтора превышала размер современных кирпичей.
Следовательно откопанная нами канальная печь была сделана из так называемого большемера, то есть из такого же строительного материала, из которого в свое время выстроили и знаменитый Соловецкий монастырь. Таким образом, датировка подземной термической постройки (вернее ее остатков) стала более ясна. Было понятно, что работы по ее возведению велись где-то в XVI или XVII век. Становилось понятно, почему местные жители в начале XX века не могли припомнить назначение загадочного подвала. Да и нам то было пока понятно лишь то, что здесь явно что-то обжигали.
Мы очень тщательно прочесали окрестности подвала с помощью металлодетекторов с целью собрать хоть какие-то дополнительные сведения об этом месте. Урожай, скажем прямо, был невелик. «Рубашки» от ручных фанат советского производства, неразорвавшаяся немецкая мина, болванка от противотанкового снаряда, обломок полевого телефона. И абсолютно никакого бытового мусора более поздних веков!
Поневоле напрашивался вывод о том, что здесь стояла вовсе не жилая постройка, где бытовой мусор просто неизбежен, а какое-то чисто утилитарное производство. Для верности решили расчистить и обратную сторону «печи». Работа заняла несколько часов, но ясности мы так и не получили. Оказалось, что канальная топка была как бы вделана чуть ли не в полутораметровый по ширине фундамент, в некоторых местах на диво хорошо сохранившийся.
Причем почва вдоль всего этого фундамента была на удивление рыхлой и сыпучей. Создавалось ощущение, что она либо была так перекалена, что потеряла всякую вязкость, либо сюда была изначально засыпана специально приготовленная легкая песчаная фракция.
Загадка странного сооружения так и осталась бы неразгаданной, но буквально на другой день мы опять натолкнулись на нечто похожее. Километрах в десяти от этого места, в окрестностях ныне уже исчезнувшей с лица земли усадьбы Азарово мы вновь вышли на похожий объект. Было это так.
В ходе поисков мы познакомились с местным лесником, который, уяснив, с кем встретился, пригласил нас посмотреть на, как он выразился, «арку в лесу. Миновали большую живописную поляну, где некогда стояли строения усадьбы, остатки полностью одичавшего английского парка, форсировали лесной ручеек и начали подниматься в гору.
Не услели мы пройти и сотни метров, как справа и слева стали видны пространные ямы, видом своим весьма похожие на капониры военных лет. Нам даже показалось, что здесь некогда стоял целый батальон, но лесник нас тут же в этом разуверил.
— Нет, нет, — заявил он, — никакие войска тут не стояли. Линии обороны здесь никогда не было, лишь остатки разбитых советских армий прятались по здешним лесам, пока не были окончательно уничтожены немцами. Прошу пройти сюда, — взмахнул он рукой.
И буквально через несколько секунд мы спустились в одну из таких ям и в торце ее сразу увидели верхушку точно такого же свода, который мы вчера расчистили у бывшего пруда другой усадьбы. Что в глубине, рассмотреть было невозможно, и поэтому мы засунули палку с привязанной к ней видеокамерой прямо под уходящий в глубину склона свод. Картина оказалась полностью идентичной вчерашней.
Мы.увидели мощную, полутораметровой длины, прекрасно сохранившуюся топку печи, затекшую с обратной стороны сухой лесной почвой. Поразмыслив некоторое время, мы пришли, (как нам показалось) к вполне логичному объяснению истинного предназначения удивительных построек. Заметим себе, что обе печи располагались в местностях, чрезвычайно похожих друг на друга. И там и там они были выстроены вблизи воды, и в земле были сделаны значительные по размерам углубления.
Только в первом случае это были пруды, а в Азарово просто разрозненные и не связанные друг с другом ямы. И, что характерно, и здесь и там неподалеку были возведены солидные кирпичные усадьбы.
Соберем вместе эти три факта и получим искомое объяснение происхождения загадочных подвалов. Вода, замешанная с глиной и песком, дает сырье для производства сырого кирпича. Канальные печи в лесной, обильной дровами местности дают возможность непрерывно обжигать их. Строящиеся усадьбы наверняка потребляли весь произведенный таким примитивным способом кирпич. Круг замкнулся. Есть производство, есть и соответствующее ему потребление. И понятно, почему вокруг них, кроме обломков кирпича, нет иного бытового мусора. Здесь только работали, а вовсе не жили.
И печи были немедленно заброшены, как только здания были выстроены. Стало быть, загадочные постройки, (или подвалы, как назвала их г-жа Клетнева) были не чем иным, как примитивным производством для изготовления самодельного кирпича! И устраивались они под землей только потому, что такое сооружение хорошо держало тепло, медленно остывало и поэтому давало кирпичи очень высокого качества.
Разговор наш незаметно перекинулся на иной предмет,, поскольку найденные кем-то полтинники не слишком занимают тех, кто ищет еще ненайденное. Но в заключение беседы лесник вновь вернулся к военным годам.
— Когда кольцо окружения сжалось до самого малого круга, то какие-то военные закопали неподалеку груз с четырех автомашин, — припомнил он. — Так местные старики говорили. Что там было, никто не знает, но зарыли они свои ящики в водоотводную канаву около какой-то дороги. Недавно даже какие-то люди в наши леса приезжали. С бульдозером. Пытались что-то тут откопать. Да только не нашли они ничего. Может, не там, где следовало, они рыли, а может, место им указали неправильно, ведь с тех пор сколько лет-то прошло...
Странным образом рассказ довольно-таки еще молодого лесничего накрепко врезался в мою память. Вернувшись в Москву, я принялся размышлять над тем, откуда в Вяземских лесах оказалось такое громадное количество серебряных монет выпуска 1924 года. Ведь до войны их в обращении практически не было.
Так, отдельные экземпляры, да и то больше в городах, а не в глухой деревне. Да и это странное совпадение с количеством автомобилей. Из пяти машин одна погибла от бомбы, думал я, а груз был закопан именно с четырех грузовиков. Странно. Вряд ли это простое совпадение. Наверняка это и есть те самые машины, что прятались по лесам с сильной охраной. Ясное дело.
Поздняя осень, листьев на деревьях практически не осталось. И скрывать перевозимую тайну было уже невозможно. Да в конце-то концов, что же там было такого, что стоило именно закопать? Снаряды к пушкам? Боеприпасы? Оружие?
Да ими до сих пор завалены все окрестные леса, и прятать их явно никто не собирался. К тому же боеприпасы для стрелкового оружия были нужны самим окруженным войскам! Зарывались секретные документы? Сжечь их — вот и вся недолга, заодно могли бы и погреться. И стоило ли так долго возиться с какими-то бумагами, когда ежедневно гибли сотни брошенных на произвол людей?
Что же еще могли прятать военные? Горючее? Продовольствие? И то и другое было в то время буквально на вес золота, и прятать подобное было просто бессмысленно. Что же остается в сухом остатке? Ведь не саксонский же фарфор зарывали солдаты охраны и сопровождающие странный груз люди! Неужели все же прятались какие-то ценности?
Вполне вероятно. Косвенным признаком этого могла служить не слишком удачная попытка неких деятелей с бульдозером, решивших быст-ренько отыскать спрятанное во время войны имущество. Ради ржавого оружия или сгнивших документов бульдозер нанимать не будут, это я по собственному опыту знаю.
Что ж, раз так, то за рабочую гипотезу можно вполне принять мысль о том, что вдоль некоей дороги вполне могли закопать нечто ценное. А раз так, то на повестку дня сразу же встает самый основной вопрос: откуда же взялись эти самые ценности? Развернем карту автомобильных дорог и, уперев палеи в город Вязьму, начнем продвигать его за запад, то есть в том направлении, откуда в окрестности Относово и могли бы привезти загадочный, но явно ценный груз. Минуем Истомине, Ярцево, и вот он — Смоленск.
Город крупный, старинный, здесь, вернее будет сказать, в Государственном банке СССР, вполне могло храниться достаточно активов, чтобы заполнить несколько небольших довоенных грузовичков. И для подтверждения моей, все еще сырой гипотезы пришлось срочно вспомнить историю первых месяцев войны, и в особенности — оборону Смоленска.
Помнится, там не так все было гладко, и немцы долго не могли занять старинную крепость» Следовало выяснить все подробности тех событий и самое главное — установить, не могли ли отступающие от Смоленска части оказаться в «котле западнее Вязьмы. Расследование вскоре дало свои результаты. Выяснились прелюбопытные подробности о тех роковых днях.
Оказалось, что действительно, из почти окруженного немцами Смоленска банковские ценности эвакуировались буквально в последнюю очередь. И почти сразу же небольшая колонна выделенных для этого автомобилей понесла потери. Еще даже не доехав до переправы через Днепра один грузовик был подожжен меткой очередью из «мессершмитта». А в нем как на грех перевозились бумажные деньги. Тушить их было бесполезно. В условиях лихорадочного и поспешного отступления через насквозь простреливаемое пространство погасить даже пожар было просто нереально. И бедный старшина, головой отвечающий за сохранность денег, в панике метался от одного командира к другому, умоляя хоть кого-то расписаться на акте о списании вверенного ему имущества.
Но своими действиями он только вызывал нервный смех у людей, которые не знали, смогут ли они выжить в течение ближайшего получаса. Никому и дела не было до каких-то никчемных жарко полыхающих бумажек. Впрочем, я несколько отвлекся.
Хочу сказать о самом главном, что удалось узнать о драгоценном транспорте. Всего машин с банковскими ценностями, вышедших из Смоленска, было восемь. Шесть с грузом и две с охраной. Одна из них, как мы теперь знаем, сгорела на Соловьевской переправе. А до конечной точки, до деревни Относо-во, вообще добрались лишь пять из них.
Интересно было бы, конечно, узнать судьбу исчезнувших машин, но, скорее всего, весь основной груз был все же доставлен до конечной точки (то есть до попадания в окружение) на оставшихся грузовиках. Ведь за утерю таких громадных ценностей в те времена все сопровождающие отвечали по полной программе, то есть жизнью! Но дальше отступать было некуда. На момент, когда смо-ленский денежный транспорт уперся в наскоро выстроенную немецкую оборону западнее Вязьмы, передовые части вермахта были уже поблизости.
Какое-то время наши эвакуаторы, как, впрочем, и остальные окруженные войска, еще метались внутри «котла», пытаясь нащупать проход на восток, но постепенно надежда на прорыв угасала Начались налеты немецкой авиации, а вскоре и артиллерийские обстрелы. Потеряв одну из машин, командование колонны вскоре пришло к однозначному выводу о том, что в сложившейся обстановке вывезти банковские авуары в целости и сохранности просто невозможно.
Решение прослеживается только одно: ценности срочно закопать! Ибо как-то их «утилизировать» возможности у них просто не было. Допустим, бумажные деньги можно было попросту сжечь, а что делать с металлами? Кстати сказать, мы с вами можем теперь примерно прикинуть стоимость зарытого государственного имущества.
У эвакуаторов было на ходу всего четыре автомашины. Следовательно» можно с большой вероятностью считать, что везли они от четырех до шести тонн различных ценностей. Примерное соотношение бытовых кладов, как показывает практик в пропорции «серебро — золото» составляет 10:1. Но для госбанков такая арифметика не подходит, тем более что одну машину с монетным серебром они уже потеряли безвозвратно. Для пущего удобства будем считать, что пропорция изменилась до 5:1.
Следовательно, из 4 тонн груза золота в слитках, монетах и изделиях было не меньше 650 кг. Исходя из современных цен на золото получим результат в 6,5 миллиона долларов США. С учетом серебряных изделий и «ювелирки» можем однозначно полагать, что зарытое у неведомой дороги имущество тянет на сумму никак не меньшую чем в 7, а то и 10 миллионов долларов.
Что ж, приз более чем достойный. Отыскать его конечно же будет непросто, но тем приятнее окажется победа!
Авторы A.Г. Косарев Е.В. Сотсков
К началу августа 1941 года разрозненные части и соединения 6й и 12й армий, пограничных комендатур, а также 10й дивизии НКВД, короче говоря, сборные войска, объединенные пол общим началом генерала Понеделина, были стиснуты в районе так называемого междуречья Ятрани и Синюхи. Окрестности райцентра Подвысокое и прилегающие к нему рощи и урочища стали последним бастионом сопротивления и без того уже измотанных полуторамесячными боями войск.
Первоначально наши войска занимали площади примерно в 50 кв. километров. Но после нескольких решительных атак непрерывно наступающих немцев контролируемая ими территория сжалась до 20 километров.
Положение было отчаянное. Достаточно сказать, что из 65 тысяч окруженных едва ли четвертая часть смогла выбраться из смертельной ловушки и с боями выйти на соединение с основными частями Южного фронта. Такова небольшая предыстория, которую я вынужден дать, чтобы ввести читателей в курс дела и историческую обстановку того времени.
А теперь о самой главной сути событий. Дело в том, что вместе с отступающими войсками отходили и многочисленные гражданские лица, в частности перевозившие ценности Стрыйского, Разлучского, Перемышльского и Станиславского отделений госбанка. Все эти ценности так и не добрались до Большой земли и были захоронены в районе обороны Понеделинцев Данному вопросу мне и хочется посвятить эту статью.
Итак, последние дни обороны междуречья. 5 августа практически прекратилось централизованное управление остатками двух армий, и офицеры штаба, бросив все еще сопротивляющиеся войска на произвол судьбы, сделали попытку выйти из окружения самостоятельно. Некоторым это удалось, некоторым нет, но не в этом дело.
Лишенные управления войска начали стремительно превращаться в разрозненные группы вооруженных людей, которые тоже начали действовать на свой страх к риск, спасая себя и то, что им представлялось важным. Часть секретных документов и ценностей было решено отправить на последнем самолете У2, имевшемся в распоряжении нашего командования. Упаковали груз весом примерно в 400 кг.
И перегруженный самолет, тяжело оторвавшись от самодельной взлетной полосы, потянул на восток. Но попытка оказалась неудачной. Плотный огонь немецких сил ПВО заставил летчика повернуть назад и посадить поврежденный биплан у села Подвысокое.
Тогда было принято другое решение зарыть то, что не могло быть сожжено или уничтожено каким либо иным образом, использовав для этого в качестве своеобразного тайника легкий танк с поврежденной башней.
Короче говоря, о судьбе всей казны армии императора можно судить по воспоминаниям корпусного казначея Дювержье из первого корпуса маршала Даву, Вот что он пишет в своих воспоминаниях.
Футболку "Провидѣніе" можно приобрести по e-mail: providenie@yandex.ru
Застолби свой ник!
Источник — http://kl1.ru/
