<embed type="application/x-shockwave-flash" wmode="transparent" src="http://providenie.narod2.ru/providenie1.swf" height="186" width="186">
• Посм., ещё видео
Большевики с самого начала считали главной опасностью в национальном вопросе так называемый “великодержавный русский шовинизм” и старались привлечь на свою сторону национальные меньшинства. Для этого была разработана политика “коренизации”. Россия была разделена на национальные республики и автономии. Ставилась задача ускорить экономическое и культурное развитие нерусских республик, ускоренным темпом готовились национальные кадры, которым предоставлялись всевозможные льготы и привилегии, проводилась дерусификация госаппарата, насаждались местные языки. При этом русские ставились в неравноправное положение.
На Украине политика “коренизации” получила название “украинизации” и приобрела уродливые формы. После установления советской власти на Украине было объявлено о равноправии русского и украинского языков. Во время гражданской войны большевиков поддержали национал-коммунистические партии “боротьбистов” и “укепистов”, вскоре влившиеся в ряды КП(б)У и ставшие основой ее национал-коммунистического крыла.
В апреле 1923 г. XII съезд РКП(б) объявил “коренизацию” официальным курсом партии в национальном вопросе. В том же месяце VII конференция КП(б)У заявила о политике “украинизации”, что украинские ЦИК и Совнарком сразу же оформили декретами.
Было принято решение об украинизации госструктур и предприятий, которую планировалось закончить до 1 января 1926 года. Однако тогдашнее руководство УССР не проявило особого рвения, а в апреле 1925 г. Эммануил Квиринг был смещен с поста первого секретаря ЦК КПУ, а на его место был назначен верный сталинец – Лазарь Каганович. Началась форсированная украинизация. Каганович назначил наркомом просвещения УССР бывшего украинского эсэра Александра Шумского. Новый нарком, плохо говоривший по-украински, начал фанатично проводить решения партии и правительства в жизнь.
Украинизации подлежали служащие всех учреждений и предприятий, вплоть до уборщиц и дворников. Нежелавшие украинизироваться или не сдавшие экзамены по украинскому языку, увольнялись без права получения пособия по безработице и с волчьим билетом. Курсы по украинскому языку и культуре проводились 2 часа в день после работы, причем отстающие сами оплачивали обучение, эти курсы были 5-месячными для тех, кто не знал украинского языка и 3-месячными для тех, кому было нужно улучшить знания языка и культуры. Проверку на предприятиях принимала комиссия из представителей власти, профсоюзных и партийных органов, отделов Укрликбеза и преподавателей украинского языка.
Шумский поддерживал писателя-коммуниста Николая Хвылевого (Фитилева), претендовавшего на роль идеолога украинизации. Хвылевой вступил с рядом призывов к травле русской культуры, а также с лозунгами “Геть від Москви” и c призывом “орієнтації на психологічну Європу”. Любопытно, что данный деятель был не украинцем, а этническим великороссом. В годы гражданской войны являлся замначальника Богодуховского ЧК Харьковской губернии, участвовал в карательных отрядах в качестве комиссара и прославился, по словам современников, “исключительной жестокостью при ликвидации “классовых врагов”.
Украинизировали все и вся: прессу, школы, вузы, театры, учреждения, делопроизводство, штампы, вывески и т. д. Например, в Одессе, где учащиеся-украинцы составляли менее трети, были украинизированы все школы. На Украине был практически уничтожен русский театр. В 1930 г. на Украине оставалось только 3 большие русскоязычные газеты. Прием в вузы, аспирантуру, защита ученых степеней, продвижение по служебной лестнице зависело не только от классового происхождения, но и от национальности. Секретарь КПУ поляк Станислав Косиор призывал коммунистов: “На собраниях, заседаниях, при встречах с товарищами говорите только по-украински”. Все это вызывало у населения сопротивление, которое выражалось в уклонении от украинизации и саботировании ее. Наиболее популярным в эти годы выражением было: “Извините, вы это серьезно или по-украински?” И это несмотря на то, что за такие высказывания можно было получить ярлык “врага народа” и мотать срок “в местах, не столь отдаленных”.
Вопреки общераспространенному мнению политика украинизации никогда не была в УССР отменена. Даже на XIII съезде КПУ в 1937 г. генсек ЦК КПУ Косиор заявлял, что “ЦК КП(б)У все это время продолжал линию на дальнейшую украинизацию”. Политика украинизации в народе поддержки не имела. Украинский филолог Шевелев, которого никак не заподозришь к великороссам, замечал: “Украинизация фактически опиралась только на украинскую интеллигенцию коммунистической ориентации, очень тонкий слой общества. Рабочие и средний класс были в лучшем случае равнодушны. Не сохранилось каких-либо сведений о каком-нибудь энтузиазме среди крестьянства”.
Только в 1938 г. русскоязычное население вздохнуло несколько свободнее. Русский язык был введен как обязательный в школах, а в Киеве появилась единственная общеукраинская русскоязычная газета “Правда Украины”.
Однако шли годы и "отпор" постепенно превратился в “разгром”. Если верить “вождю народов” Сталину, “молодые отряды Красной армии, впервые вступившие в войну, наголову разбили немецких захватчиков под Псковом и Нарвой. Именно поэтому день 23 февраля 1918 г. был объявлен днем рождения Красной армии".
Что же в реальности произошло в этот день и неужели молодая, только что родившаяся Красная армия сделала то, что почти четыре года не удавалось сделать лучшим армиям мира – а именно разгромить железные кайзеровские батальоны? После захвата власти большевики, пропагандировавшие "мир без аннексий и контрибуций", оказались в сложной ситуации. С одной стороны, немецкие деньги, на которые делалась "великая и бескровная", требовали своего возмещения, а с другой порочить собственные лозунги было как-то неловко.
В это самое время делегация большевиков во главе с Бронштейном-Троцким вела мирные переговоры с немцами и их союзниками и намеренно их затягивала, руководствуясь принципом "ни войны, ни мира". Однако долго дурачить германскую делегацию не удалось: 18 февраля немецкие войска перешли в наступление. К тому времени боеспособной армии, способной отразить удар германской армии, уже не существовало. Под влиянием "революционной" пропаганды, успех которой был обусловлен отменой дисциплинарной власти офицеров над солдатами, русская императорская армия развалилась. Ее заменил сброд из так называемой "Красной гвардии" и отрядов зараженных анархией матросов, исчисляемый несколькими десятками тысяч человек, который не мог остановить германского напора. В среднем за сутки противник почти без боя, причем нередко не покидая эшелонов, продвигался на 50 км вглубь советской территории.
Буквально через несколько дней большевики согласились на немецкие условия и именно потому, что "опора и гордость революции" – матросы под предводительством Дыбенко и отряды Красной гвардии были разбиты под Псковом и под Нарвой. Напомним, как это было. С революционным пением и оркестром провожали Кронштадт и Петроград морских "братишек". Их начальник – авантюрист Дыбенко – клялся перед большевистским руководством, что "не уступит и пяди революционной земли германскому империализму". К тому времени его подчиненные зарекомендовали себя пламенными борцами за дело революции уничтожением сотен своих офицеров и расстрелом демонстраций в защиту разогнанного Учредительного Собрания.
То, что случилось дальше, "прославило" Красную армию в веках. Известно, что революционным матросам по пути их следования в Нарву попалась огромная железнодорожная цистерна со спиртом. Над ней-то и одержали свою новую победу славные большевистские отряды, преуспевшие ранее в зверских казнях морских офицеров и расстрелах безоружных демонстрантов. Впрочем, количество спирта в ней было таково, что зараз одолеть её не смогли даже бравые кронштадтские матросы.
И тут, в момент празднования победы на горизонте появились германские передовые отряды. Однако революционные матросы не позволили врагу отобрать с таким трудом завоеванный трофей, поспешив отогнать цистерну "в глубокий тыл". Тыл оказался настолько глубоким, что Дыбенко обнаружили лишь на Волге. И хотя Нарва 4 марта без боя пала, зато "братишки" спасли от германских глоток революционный спирт, что без сомнения можно считать выдающейся победой молодой советской республики. Еще раньше, а именно 28 февраля, немцы заняли Псков и продолжили свой победный марш на Петроград. После этого большевистское руководство решило, что побед достаточно и подарило немцам огромную территорию от Карпат и до Дона и от Финского залива до Черного моря. Таким образом, получается, что десятилетиями в СССР, а теперь и в РФ празднуют не победу, а позорное поражение.
Эстония и Латвия не имели своей государственности в 1721 году, когда эти территории были получены Россией через их покупку у Швеции за 2 млн. ефимков согласно Ништадтскому мирному договору. Тогда местная система образования и администрация использовали немецкий язык, своей национальной элиты не было. Лишь в составе Российской империи эти прибалтийские племена смогли развить свою культуру и были избавлены от участи пруссов, от которых осталось лишь название.
В первый раз Латвия и Эстония получили свою государственность нелегитимным путем, в результате антирусской революции 1917 года и сговора с большевиками. 2 февраля 1920 года в древнем русском городе Юрьеве (ныне Тарту) Эстония подписала с РСФСР мирный договор, получив около 1000 кв. км псковских и нарвских земель с населением 60 000 человек. При этом эстонцы предали Белую армию генерала Юденича, пообещав большевикам ее разоружение; все ее имущество было эстонцами конфисковано; десятки тысяч белых воинов и членов их семей умерли за колючей проволокой под открытым небом в Нарве и других лагерях: Иевве, Изенгоф, Ассерин, Копли под Таллином, Пяэскюла под Ревелем. Иногда белые попадали под перекрестный огонь двух сторон: большевицкой и эстонской — так погиб Талабский полк армии Юденича: его бойцов загнали в воду и с двух сторон расстреляли из пулеметов. “Трупы Северо-Западной армии послужили удобрением для эстонской независимости”, - писал очевидец. Выжившие белогвардейцы были использованы позже в качестве рабской силы на тяжелых работах.
Латвия подписала аналогичный Рижский мирный договор 11 августа 1920 года, в результате которого получила от большевиков часть Витебской и Псковской губерний с коренным русским населением около 200 000 человек. При этом латыши и сами активно участвовали в войне большевиков против русского народа: достаточно упомянуть дивизии знаменитых латышских стрелков и трех заместителей Дзержинского в ВЧК (Петерс, Лацис, Эйдук).
Литовцы после нашествия Орды на Русь, в отличие от латышей и эстонцев, с 1240 года создали свою государственность в виде Великого княжества Литовского, совместно с русскими оборонявшегося от германского натиска и включавшего в XIV- XV веках русские земли вплоть до Киева, Смоленска, Вязьмы. Официальным языком в княжестве был русский, основой права - Русская Правда. Тем самым Литва скорее стала частью Руси. Но под западным влиянием в 1569 году литовская и польская шляхта образовала Речь Посполиту. После ее разделов в конце XVIII века литовские земли вместе с малороссийскими, белорусскими и польскими вошли в состав Российской империи.
Провозглашение независимости Литвы и ее договор с большевиками о границах в 1920 году были тоже нелегитимными. Причем нынешние ее границы намного превосходят тогдашние. В 1939 году Литва получила Вильнюсский край после раздела Польши согласно Пакту Молотова-Риббентропа, который литовцы приветствовали. В 1940 году уже в составе СССР Литва получила часть территории Белорусской ССР (курорт Друскининкай и др.); в 1941 году Вылковысский район на юго-западе (за него СССР уплатил Германии 7,5 млн долларов золотом). А после войны Литовской ССР был передан отошедший от Пруссии порт Клайпеда (Мемель) с окрестностями - однако эти территории по решению Потсдамской конференции 1945 году получил СССР, а не Литва, ей они были приписаны Сталиным в 1950 году. Даже в 1990 году при урегулировании границ в Европе Советским Союзом, США и западноевропейскими государствами был подписан договор "2+4" - также без всякого упоминания Литвы. Поскольку Литва вышла из СССР и заявила об отказе от всех прав и обязанностей в составе СССР, она, согласно международному праву, обязана была вернуть прирезанные ей "советские" земли РФ как правопреемнику СССР. На этом основании в 1991 году РФ могла легко вернуть эти территории, тем более что они обеспечили бы наземную связь с Калининградской областью через Белоруссию. Однако в 1997 году правительство РФ заключило с Литвой договор, отказавшись от всех этих территорий. Договор был ратифицирован при Путине в 2003 году.
Как большевицкая, так и нынешняя власть РФ – нелегитимны, что дает нам полное право считать подобную раздачу российских земель нелегитимной. Необходимость пересмотра этих нелегитимных границ становится особенно очевидной после вхождения Литвы и Польши в ЕС и НАТО со вводом визового режима для транзита российских граждан через территорию Литвы. К пересмотру всех большевицких границ обязывает и введение в Латвии системы апартеида по отношению к русским: из 2,4 миллионов жителей 700 000 русских объявлены "негражданами" и "оккупантами" (при том, что часть их проживает на исторических русских землях), они не имеют политических и социальных прав; для них закрыты многие профессии, запрещено использование русского языка в органах местного самоуправления, запрещено школьное обучение на русском языке.
Экономики прибалтийских государств полностью зависят от торговли с Россией, от российских энергоносителей, экспортного транзита и т. д. Пользуясь этим, а также финансово помогая самоорганизации русскоязычного населения, Россия могла бы усилить свое влияние на этих территориях и, в итоге, поставить вопрос о пересмотре нынешних нелегитимных границ. Но, разумеется, это станет возможным не в нынешней либерально-демократической РФ, а в новой, национальной России.
Их было немало — рабочих, выдвиженцев первых послеоктябрьских дней и месяцев, воспринимавших партию в почти религиозном экстазе как сонм подвижников, отрекшихся от всего земного ради приближения светлого будущего. Любой факт, выбивавшийся из этого канона, был способен подорвать мировоззрение простых людей, интуитивно тянувшихся к “правде” и искренне считавших, что нашли ее в рядах РКП(б).
Именно эти люди добывали победу в гражданской войне — как оказалось, не для себя. Политически наивные, они пытались принести нормы фронтового братства в коридоры новой власти, не понимая, что здесь действуют совершенно иные “правила игры”. Настроения жестокого разочарования питали не только внутрипартийные оппозиции начала 20-х гг., но и вооруженные выступления против диктатуры партийного аппарата. Кронштадтский мятеж показал, что угрозы “с оружием в руках добиваться выполнения заветов Революции” не были пустым звуком.
В публикуемом документе с хрестоматийной четкостью нашли свое отражение наиболее яркие черты, общественного сознания россиян, надломленного шестью годами военных и социальных катаклизмов. Рабочий-металлист Антон Власов наверняка писал свое письмо в искренней надежде на то, что оно получит известность и поможет укротить так ярко описанных им “зубров от революции”. Сохранившись в фонде Н. И. Бухарина, письмо не имело шансов быть опубликованным в “Правде”. Пусть с опозданием на три четверти века, но крик души командира Красной Армии все же дошел до читателя из глубины партийных архивов.
ЦЕНТРАЛЬНОМУ КОМИТЕТУ Р. К. П.
Копия: т. Ленину, Московскому Комитету, Редакции “Правда”, всем Райкомам, Петроградскому Губкому.
Уважаемые товарищи!
Я, раненый красный командир, немного подлечился и на днях снова уезжаю на южный фронт. Прожив в Москве 3 месяца, я видел то, о чем никогда и не догадывался.
Видел разврат среди наших ответственных работников-коммунистов и видел поощрения творимого ими произвола со стороны ЦЕКА.
Видел, как мещанство делается преобладающим элементом в жизни семейных коммунистов.
Вот характерный пример бессилия ЦЕКА против разыгравшихся аппетитов отдельных своих членов.
Находясь в Москве, я состоял в резерве Московского Окружного Штаба и жил на квартире у рабочего завода “Мотор”, своего старого товарища. Там же жил один из близко стоящих к Окрвоенкому Бурдукову сотрудник. И вот, из разговоров с ним и после проверки у ответственного товарища, я выяснил следующее.
Рабочие завода “Мотор” взяли себе для коллективной обработки одно имение с хорошим дворцом, в котором они думали устроить колонию для своих детей. Но на их беду это же имение понравилось Коменданту гор. Москвы “коммунисту” Ганшину, “коммунисту” же Бурдукову и “коммунисту” Люблину, и они стали отнимать у рабочих имение, которое те не отдавали — дело перешло в Совнарком и... Рабоче-крестьянская власть, отняв имение у рабочих (которые по своей сознательности не протестовали с оружием в руках, что, по моему мнению, они должны были бы сделать), передала его нескольким “зубрам от революции”, которые, как например, Бурдуков, и в Москве занимают особняки.
И вот, эти самые рабочие завода “Мотор” могли наблюдать каждое утро и вечер, как взад и вперед ездили на автомобилях упомянутые “товарищи” со своими “чада и домочадцы”. — Прекрасная агитационная картина, не правда ли!? Это ли не бессилие партии, это ли не пример того, что “рука руку моет”.
Еще один пример, как работают коммунисты и как устраиваются некоторые спецы, и какое они имеют влияние на всю работу Республики.
Упомянутый Бурдуков, которым я очень заинтересовался, и которого видел несколько раз лично и, особенно, часто беседовал с его секретарем и с живущим вместе со мною сотрудником, представляет из себя типичного тупоголового мещанина с брюшком, с семьей, со штатом лакеев в виде для поручений и вестовых. Ничего сам лично не делает, кроме пристраивания друзей своих друзей, родственников своих родственников, знакомых знакомых своих знакомых и знакомых сильных мира сего по разным запискам, в Командном отделе Штаба я сам слышал, получая жалованье, как бывш. офицера говорили, что если имеешь знакомого друга Бурдукова, то можешь пристроится куда хочешь, а всеми делами правит бывш. генерал Начальник Военной Части Штаба Новиков. Он решает все вопросы, даже, политического характера — назначение и смещение коммунистов совершается по его указаниям, чего Бурдуков, упоенный его сладкими речами, не замечает. В общем Новиков в Окрвоенкоме — всё...
А как живет этот спец. — Бурдуков дал ему автомобиль исключительно для езды на дачу и каждый день можно наблюдать трогательную картину: б. генерал Новиков со своими друзьями и генеральшей около подъезда Штаба на глазах красноармейцев и коммунистов Окрвоенкома садятся на машину и едут на дачу, да еще на какую дачу то! У Новикова есть секретарь бывш. помещик и домовладелец, у которого имение и дом были национализированы, так Бурдуков выхлопотал то, что имение и дом секретаря передали Новикову, где он и хозяйничает. Какой трогательный союз генерала, помещика и коммуниста! В какое царство коммунизма они зашли? Сотрудниками в Окрвоенком принимают только протеже Новикова, т.е. таких же скрытых белогвардейцев, как он сам.
Все вышеизложенное подтвердят члены фракции Р.К.П. Окружного Комиссариата, которые так терроризованы репрессиями, применяемыми ко всем, поднимающим голоса протеста, что молчат.
О партии и ее влиянии на массы приходится сказать следующее.
Наша Коммунистическая Рабочая Партия накануне банкротства; никакого авторитета у партии нет, а если и есть, то только страх перед ЧЕКА. А почему? Да потому, товарищи, что наши партийные Комитеты стали бюрократическими органами. Они совершенно оторвались от масс и член партии, идя по какому-нибудь делу в Районный, Московский или, даже, ЦК, должен нередко выслушать резкий, почти грубый тон секретаря Комитета и, если его чин не очень высок, то не всегда он сможет получить аудиенцию. Посмотрите на Бауманский район, где благодаря оторванности и бюрократизму Райкома Московскому Комитету приходится судить товарищей, самых лучших товарищей, за то, что они осмелились высказать свое неудовольствие Райкомом; начинается слежка, посылают шпиков к своим товарищам-коммунистам (не напоминает ли это кое-что из Великой Французской Революции?) — А из-за чего? — Из-за интеллигентской жажды власти, славы и т. п., и в то же время посмотрите, что происходит в советских учреждениях, в Главснапродарме, в этом приюте меньшевиков — ведь там служит целая шайка, весь меньшевистский Цека и даже специальные должности устраивает для своих членов. Где же здесь-то Чека?
Мне сказали, что Ильич ответил одному товарищу, рассказывавшему о положении, что “еще не слышно голоса организованного пролетариата”.
Дорогой Владимир Ильич, хоть ты и очень чуток, но смотри не ошибись, не будет ли слишком поздно, когда услышим голос организованного пролетариата. Ведь если раздастся этот голос, то это будет голос свинца и железа. Я всю старую войну и всю гражданскую был на фронте, командовал батальоном и полком, имею очень много товарищей как на фронте, так и в Москве, мне, как рабочему, масса верит и я, как кровно заинтересованный (а не как интеллигент) в сохранении завоеваний Революции, говорю: Да, будет поздно, ибо в сердце у каждого сознательного товарища фронтовика, привыкшего на фронте к почти полному равенству, отвыкшего от холопства, разврата и роскоши, чем окружают себя наши самые лучшие партийные товарищи, кипит ненависть и негодование, когда он, раненый, бредет с одного конца города в другой, в то время как жены Склянских, Бурдуковых, Каменевых, Стекловых, Аванесовых, Таратути и прочей ниже и выше стоящей “коммунистической” публики едут на дачи в трехаршинных, с перьями райских птиц, шляпах, едут в разные “Архангельские”, “Тарасовки” и прочие, отнятые рабочим классом у буржуазии особняки и дворцы, и мимо которых этим же рабочим не дают пройти, уж не говоря о пользовании, как хотели сделать товарищи с завода “Мотор”. — Рабочие запачкают дворец — лучше отдать его Ганшину, Бурдукову или наркомам, как “Тарасовку”, которую зовут теперь “Царским Селом”, и правильно — смотрите, как живут там наркомы. Один Таратути занимает 12 комнат и его охраняют 4 милиционера. Чем хуже министра старых времен! И это представители Коммунистической партии, представители Интернационала — позор! И что всего позорней — Комитеты Партии Цека и Московский знают это и бессильны что-либо сделать.
А вы, сидящие в Кремле! Думаете, масса не знает ваших дел — все знает. Каждый день тысячами уст разносится, как ведут себя Стекловы, Крыленки, ездящие в автомобилях на охоту, и жены Склянских и Троцких, рядящиеся в шелка и бриллианты.
Вы думаете, масса этим не возмущается, разве нам не все равно, кто занимается бонапартизмом — Керенский или Рыков с Троцким. Вы думаете, что мы не знаем, что как какой-нибудь товарищ поднял голос, так его ссылают на окраину. Вы думаете, мы не знаем, что большинство ответственных должностей занимаются бездарностями, по знакомству. Смотрите в Главполитпуть — ведь там Розенгольц, этот научившийся кричать и командовать торговец, разогнал всех лучших товарищей. А Склянский — ведь это ничтожество в квадрате! А жены Каменева, Троцкого, Луначарского — ведь это карикатуры на общественных работниц; они только мешают работе, а их держат, потому что их мужья имеют силу и власть.
Сделаю оговорку — меня за это письмо может быть вздумают расстрелять, так я заранее предупреждаю, что копию этого письма возьму с собой и дам нескольким товарищам, так что если меня и арестуют, то они размножат письмо. (О позор, позор нам всем! Рабочему-коммунисту, имеющему 5 ран в борьбе за Революцию, за то, что он хочет сказать правду, приходится ждать расстрела.) Товарищи! Где же люди, уважающие себя, где же борцы за свободу Неужели одни чиновники остались... (Все равно продолжаю дальше.)
Мы все видим и все знаем, и если Конференция или Цека не изменят своей чиновничьей политики, если не укротят Бонапартов, то мы с оружием в руках этой же зимой будем добиваться выполнения заветов Революции.
Партия обанкротилась, влияние ее пало до минимума, грошовыми придирками отталкивают сознательных рабочих (в то время как преступления, совершаемые партийными “зубрами”, сходят им с рук безнаказанно), и в партии остаются самые отчаянные авантюристы, демагоги, умеющие вовремя улыбнуться чьей-нибудь жене. А где же рабочие? Вот их-то вы и оттолкнули от партии.
Я от имени всех фронтовиков, куда я сейчас еду и которым откровенно расскажу о вашей работе, обращаюсь в Центральный Комитет Р.К.П., как к руководящему органу, к тебе, дорогой товарищ Ленин, к тебе, единственно настоящему революционеру — спартанцу по жизни — подумай, помоги, одерни кого следует, не справишься сам — нам скажи — поможем. Скорей, пока не поздно, скоро зима, армия разута, раздета, побежит — восставать будет. Спеши, Ильич!
Обращаюсь в Московский Комитет, как к местной организации. — Товарищи! Поднимите ваш голос, скажите свое веское слово, ведь вам видно больше, чем из Кремля. Обращаюсь ко всем Районным Комитетам Партии города Москвы и ко всем Губернским Комитетам. — Товарищи, пока не поздно, действуйте, добивайтесь восстановления попранных завоеваний Революции!
С коммунистическим приветом Красный Командир рабочий-металлист
Антон Власов. Сентябрь, 1920 год.
РЦХИДНИ, Ф. 329. Оп. 2. Д. 1. Л. 28-29. Подлинник. Машинопись.
Публикация кандидата исторических наук Александра ВАТЛИНА http://orthomed.ru/
Так большевики спасли свою власть, и опробовав эту тактику на Германии, они перенесли ее на других. Советский нарком иностранных дел Чичерин обратился к президенту США Вильсону с нотой, где с предельной наглостью попросил официальный Вашингтон и его союзников назвать цену, которую должны заплатить Западу большевики, чтобы остаться у власти. Блеск русского золота зачаровал мировых банкиров, ведь царская Россия обладала крупнейшим золотым запасом в Европе и треть его (852,5 тонны на сумму 1101,1 млн зол. рублей) досталась большевикам. Они также конфисковали огромные ценности у населения. Началось давление финансовых воротил на ведущих политиков Запада. В итоге антибольшевистская интервенция сорвалась, а Белое движение было предано, не получив ни политического признания со стороны “союзников”, ни обещанного ими оружия и денег. Но так как признать большевистский режим Запад пока не мог, он не мог принять золото, которое принадлежало законному правительству России. К тому же Запад объявил большевикам блокаду на продажу золота на мировых биржах.
Решить проблему взялся подельник Ленина “красный лорд” Красин. Его идея была проста: “отмыть” золото через цепочку посредников. У Красина были хорошие связи в среде английских, немецких и шведских банкиров. Они согласились покупать у большевиков через стокгольмскую биржу золото по цене на 20–25% ниже рыночной и продавать его на лондонской и других мировых биржах по цене на 12–16% ниже оной, чтобы тамошние банкиры могли его реализовывать по рыночной стоимости.
Но и шведам не хотелось “мараться” о большевиков. Краденое золото нужно было где-то “отмыть”. Единственным окном для доставки золота из Советской России в Швецию оставались никем не признанные пока страны Балтии — Латвия, Литва, Эстония, где к тому же имелись незамерзающие порты. С конца 1919 года большевики вступили в переговоры с представителями непризнанных балтийских государств, а также с Финляндией и Польшой, — и с февраля 1920 по март 1921 года подписали с ними серию мирных договоров.
Особое значение Москва придавала подписанному 2 февраля 1920 года в городе Юрьеве (Тарту) мирному договору с Эстонией, так как Ревель был намечен Москвой в качестве основного пункта по вывозу золота и ввозу товаров. По его поводу Ленин сказал: “В международном положении самым ярким фактом является мир с Эстонией. Этот мир — окно в Европу. Им открывается для нас возможность начать товарообмен со странами Запада”. Ради этого окна Эстонии были переданы населенные русскими территории вокруг Нарвы и более 10 т золота на сумму в 14 млн рублей. Латвия получила золота на 4 млн рублей, Литва — на три. Латвии отошли населенные русскими территории возле Двинска (ныне Даугавпилс), а также часть Псковской губернии.
С февраля 1920 года переправка советского золота в кладовые западных банков через балтийское окно началась. Через него была профинансирована крупнейшая сделка по закупке в Швеции тысячи паровозов, на которую Совнарком выделил 230 тонн на сумму в 300 млн золотых рублей. Вскоре выгоду в этом деле почуяли финны и открыли границы для ввоза из Совдепии золота и драгоценностей. Но главным окном оставались страны Балтии. Только в 1920 году через Ревель и Вильно из нижегородского отделения Народного банка было вывезено 148 тонн золота на сумму в 274 млн зол. рублей.
Шведские друзья наркома Красина наладили сбыт краденого русского золота в Нью-Йорке. Через балтийское окно и Wall Street были тайно оплачены важнейшие для большевиков военные поставки. В начале гражданской войны большевики использовали военные запасы, сделанные Николаем II. А когда они иссякли, основным поставщиком снаряжения для Красной Армии стали США.
В 1919 году американское правительство оптом продало оставшиеся от мировой войны гигантские военные склады во Франции и Бельгии Нью-Йоркскому банковскому консорциуму, который с огромной выгодой стал их распродавать. Основными покупателями американского военного снаряжения, обмундирования и подвижного состава стали большевики. Этими сделками занимались Троцкий-Бронштейн, его брат и их парижский родственник. Для прикрытия была создана подставная “Норвежско-русская торговая компания”, а оплачивалось все золотом через банки Ревеля. В конце 1920 — начале 1921 года в оплату обуви, одежды, консервов, а также 100 локомотивов и 1600 железнодорожных вагонов к ним большевики перевели через Ревель в кладовые нью-йоркских банков более 50 т золота на сумму 65 млн рублей.
Переправлялось не только золото. 6 октября 1920 года из США пришел телетайп: “Из Лондона в Вашингтон на адрес представителя московского советского правительства отправлено 14 ящиков с драгоценностями, принадлежавшими бывшей русской царской фамилии. На их ввоз американское таможенное управление наложило запрет. Ящики были доставлены на скандинавскую пристань. Только в одном из них находилось сто крупных бриллиантов”. Интенсивность потоков золота и драгоценностей через Прибалтику была такой, что к лету 1922 года кладовые нижегородского банка — одного из трех мест хранения золотого запаса РСФСР — были опустошены. Следом очистили “золотые кладовые” Казани и Перми.
“Балтийский оффшор” породил вал контрабанды. Очевидец и активный участник событий, американский миллиардер Арманд Хаммер потом вспоминал: “В то время Ревель был одним из перевалочных пунктов в торговле с Россией, но большая часть поступавших в него из России товаров... представляла собой контрабанду: произведения искусства, бриллианты, платина и бог знает что еще. Все это нелегально отправлялось через границу...” То же было в Вильно, Хельсинки, Риге. Главным образом, там работали агенты Коминтерна, провозившие драгоценные камни для финансирования мировой революции. В декабре 1919 года латышские власти арестовали в Риге советского курьера с шестьюдесятью бриллиантами в полых каблуках ботинок и письмом в редакцию левого американского журнала. В марте 1920 года в Або (Турку) с контрабандным грузом бриллиантов на 100 тыс. долларов был арестован известный американский писатель и журналист, автор книги “Десять дней, которые потрясли мир”, он же функционер Коминтерна Джон Рид, направлявшийся в США. За незаконный ввоз ценностей он провел три месяца в одиночной камере финской тюрьмы.
Балтийское окно было не единственным. Еще один маршрут пролегал через Батуми -Константинополь - Швейцарию, где вывозом золота и драгоценностей занимались давний приятель Ленина Платтен и советский представитель в Швейцарии Ян Берзин. Было окно в Закавказье — через Иран и Турцию было вывезено золота на 74 млн золотых рублей. Было окно в Средней Азии. И, наконец, было окно через Дальневосточную Республику, существовавшую в 1920–1922 годах. В столицу этой “республики”, город Читу, под охраной роты латышских красных стрелков в начале 1923 года были доставлены на реализацию фамильные сокровища династии Романовых и личные драгоценности царской семьи, спрятанные в 1914 году Николаем II в Московском Кремле и найденные в марте 1922 года большевиками. Но балтийское окно было самым крупным. Только через эстонскую границу в 1920–1922 годах большевики вывезли 350 тонн золота на сумму в 451 млн зол. рублей. Всего же через это окно в указанный период было вывезено не менее 500 тонн золота на гигантскую сумму около 700 млн золотых рублей. И это не считая прочего.
В 20–30-е годы “балтийское окно” продолжало работать. Через него был налажен вывоз из СССР фальшивых банкнот и произведений искусства. Потом был полувековой перерыв. Но в конце 80-х годов наследники Ленина начали перестройку, обернувшуюся грандиозным разграблением страны. Тогда Прибалтике была вновь отведена роль транзитного окна в мир для вывоза из России нефти, цветных металлов, денег. Нефть везли через Вентспилс. Цветные металлы — через Эстонию. Деньги — в основном через Латвию. Было разработано несколько схем. И оффшоры на дальних экзотических островах, через которые из России по сей день утекают сотни миллиардов долларов, по сей день функционируют по проверенной большевиками красинской схеме.
Почему же советская власть пошла на такие уступки? Здесь самое время вспомнить тех, кто подписывал договор со стороны большевиков. Начнём с роли немецких денег в истории большевистской революции. В операциях по переправке кайзеровских денег для большевиков важное место занял соратник Ленина Яков Станиславович Ганецкий (Фюрстенберг), который проводил финансовые операции партии в Стокгольме. 29 декабря 1915 года получил от немецкого посла в Копенгагене один миллион рублей наличными для организации революционного движения в России доктор Гельфанд. Ленин, которому крайне нужны были деньги, прикомандировал к Парвусу-Гельфанду Якова Ганецкого, занявшего на его фиктивной фирме пост коммерческого директора. Гельфанд и Ганецкий получили официальный кредит от “Дойче банк” и потратили его на закупку оружия.
Кроме того, Яков Ганецкий еще с 1909 года был связным большевиков с Генштабом и МИД Австро-Венгрии. Именно Ганецкий станет впоследствии инициатором переговоров о “конструктивном сотрудничестве” Ленина с центральными державами. В 1914 году, после начала мировой войны, российская разведка в Швейцарии фиксирует систематическое посещение Лениным немецкого и австрийского посольств в Цюрихе и Базеле.
Спустя три года “старые добрые друзья” — Ганецкий, Платтен, Адлер и другие за считаные дни утрясли все текущие вопросы с кайзером Вильгельмом II, как переправить Ленина непосредственно через Германию (воюющую с Россией) через нейтральную Швецию и Финляндию. На одной из станций Ленин проводит конфиденциальную беседу с немецким министром иностранных дел Цимммерманом.
От Стокгольма Ильича уже сопровождает Ганецкий. Однако 28 апреля в Генштаб российской армии с повинной явился некий прапорщик Ермоленко. Как выяснилось, Ленин получает от немцев деньги и инструкции через доверенных лиц – Ганецкого и Парвуса. Роль курьера выполняет родная сестра Ганецкого Евгения Суменсон. Тогда же котрразведчикам удаётся перехватить 29 шифротелеграмм от Ленина, Ганецкого, Коллонтай, Суменсон, Козловского и Зиновьева, адресованных в Копенгаген и в Стокгольм лично Парвусу.
“Удача” переговоров с Латвией сделала Ганецкого первым полпредом РСФСР в Риге. После смерти Ленина его политическая звезда закатилась: он командовал Государственным объединением музыки, эстрады и цирка, Музеем революции. И окончил жизнь, как многие представители “ленинской гвардии”, в 1937 году.
Адольф Абрамович Йоффе пришёл в революцию, будучи сыном богатого еврейского торговца, вёл партработу в Баку, Москве. В 1905 году участвовал в восстании в Крыму. В 1917 году издавал вместе с Троцким газету “Вперёд”. В ноябре 1917-го — январе 1918 года – председатель, а затем член и консультант советской делегации на переговорах с немцами о мире в Брест-Литовске. Участникам брест-литовских переговоров он запомнился как наивный фанатик мировой революции. Тогдашний министр иностранных дел Австро-Венгрии Чернин на всю жизнь запомнил беседу с главой российской дипломатической миссии, который сказал ему дружеским, даже просящим голосом: “Я всё-таки надеюсь, что нам удастся вызвать у вас революцию”. Йоффе активно поддержал предложение Бронштейна-Троцкого — “ни мира, ни войны”. С апреля 1918 года он становится полпредом в Берлине. Заключил “добавочный протокол” к брест-литовскому трактату. В 1922–1924гг. – полпред в Китае, председатель делегации на переговорах с Японией в Чанчуне. На них он предлагал продать японцам весь Сахалин за миллиард долларов.
В 1925 году Йоффе примкнул к “новой оппозиции” и стал одним из её руководителей, убеждённым сторонником Троцкого. Он покончил жизнь самоубийством после того, как стало ясно, что троцкизм потерпел поражение. В предсмертном письме Троцкому заявил: “Я не сомневаюсь, что моя смерть является протестом борца, убеждённого в правильности пути, который избрали вы, Лев Давидович”.
Такие вот, с позволения сказать, “представители России” определяли 85 лет назад её государственные отношения со вчерашними губерниями. Это вызвало шок даже у держав Антанты. В значительной мере пакт, состряпанный министром иностранных дел Латвии Зигфридом Мейровицем, предопределил дипломатическое признание режима большевиков, с которым ещё в отчаянной борьбе сталкивались белые армии. “Демократическое” правительство в Риге сделало для утверждения большевиков никак не меньше, чем красная латышская дивизия, потому что их обоюдной целью было уничтожение великой России.
Русско-японская война застала Кондратенко в звании генерал-майора. Перед ее началом он был направлен в Порт-Артур, главную базу русского военного флота на Тихом океане, которой предстояло стать одним из узловых пунктов противоборства России и Японии. Взяв на себя командование всеми сухопутными силами крепости, Кондратенко быстро снискал к себе всеобщую любовь и уважение, став непререкаемым авторитетом в глазах и солдат, и офицеров. Распорядительный, умный, знающий свое дело генерал все свои силы положил на то, чтобы как можно лучше укрепить вверенную ему крепость. “Какого вопроса ни коснись, все упирается в Кондратенко. Жаль, что Вы моряк” - заметил, обращаясь к генералу, адмирал Макаров.
Десятимесячная оборона крепости Порт-Артура стала самым продолжительным сражением русско-японской войны, приковав к себе пристальное внимание всего общества. Отрезанный от основных сил русской армии гарнизон крепости с апреля по декабрь 1904 года мужественно держал оборону против намного превосходивших его сил врага. В самый тяжелый момент осады Порт-Артура Кондратенко возглавил командование гарнизоном, занимался усовершенствованием оборонительных позиций, лично под огнем врага руководил обороной на самых сложных и опасных участках. Под руководством генерала были применены новые виды вооружений: ручные гранаты, минометы, электризация проволочных заграждений. Кустарным способом изготавливались осветительные ракеты, применялись морские мины, скатывающиеся на противника, торпедные аппараты приспосабливались для стрельбы с суши.
Генерал, по словам одного из участников обороны Порт-Артура, личным примером ободрял всех и поднимал твердость духа. “В Артуре не было места, куда бы он не заглянул, не было высоты, куда бы он не поднялся, чтобы указать, где немедленно должны явиться форты, укрепления, батареи. Генерал Кондратенко для Артура был все – и сила, и душа, и мысль, и дух героизма”.
Отличительным свойство Кондратенко было умение воздействовать на дух войск и вселять в них веру в успех даже в тех ситуациях, когда положение казалось совершенно безнадежным. Всегда спокойный и добродушный, он умел вдохнуть новые силы в истомленных защитников Порт-Артура. Раз за разом японцы бросались на русскую крепость, но четыре грозных штурма были отбиты доблестными русскими солдатами. “Никакой штурм не может быть страшным, - убеждал генерал защитников крепости, - если мы решили до конца выполнять данную нами присягу”.
Однако, несмотря на героизм защитников крепости, кольцо японской осады сжималось все теснее. В сентябре противник подвез к крепости одиннадцатидюймовые гаубицы, снаряды которых разрушали бетонные казематы русских фортов. Русские солдаты по-прежнему стойко держались, хотя положение их и ухудшилось. С 29 сентября фронтовики стали получать по 1/3 фунта конины на человека, и то только два раза в неделю. В связи с тяготами окопной жизни и с ухудшением питания появилась цинга, которая в отдельные дни вырывала из рядов больше людей, чем снаряды и пули противника. Не оставалось надежды и на помощь со стороны армии генерала Куропаткина, терпевшей одну неудачу за другой. Но пока жив был Кондратенко, защитники Порт-Артура и не помышляли о сдаче крепости.
Все изменила трагическая гибель генерала, павшего на боевом посту 2 декабря 1904 года. В этот день после осмотра форта, подвергшегося очередной атаке противника, Кондратенко зашел в офицерский каземат, где был убит взрывом японского гаубичного снаряда вместе с другими офицерами. С гибелью самого стойкого защитника Порт-Артура исчез и нравственный стержень, цементировавший волю командования крепости, еще способной к сопротивлению. Менее чем через три недели после смерти Кондратенко, генералами Стесселем и Фоком крепость была сдана неприятелю.
Порт-Артур пал на 329-й день после начала войны, в ходе которой он сыграл выдающуюся роль. На подступах к крепости была перемолота стотысячная армия японцев; русский флот и гарнизон приковали к себе почти весь флот неприятеля. Оборона Порт-Артура дала возможность Куропаткину сосредоточить в Маньчжурии армию и организовать оборону.
Японский генерал Ноги, руководивший осадой Порт-Артура, не чувствовал себя победителем. С российской стороны во время обороны крепости погибло 11 тысяч солдат, матросов и офицеров, в то время как японская армия потеряла за время осады свыше 110 тысяч человек, из них до 10 тысяч офицеров. Генерал Ноги, испытывая чувство стыда за неоправданные с его точки зрения людские и материальные потери, имел намерение совершить обряд сеппуку, но император Муцухито запретил ему это. После смерти императора Ноги вместе с женой все же исполнил свое намерение.
Роман Исидорович Кондратенко был посмертно произведен в чин генерал-лейтенанта. Прах русского генерала, первоначально похороненный у батареи Плоского мыса, после окончания войны был перевезен в Россию. Доставленный в Одессу морским путем, гроб с его телом совершил по железной дороге путь в столицу Российской Империи и всюду на железнодорожных станциях его встречали толпы народа. В Петербурге тысячи горожан и военных провожали героя Порт-Артура на кладбище Александро-Невской лавры. Позже место погребения увенчал величественный мраморный памятник. Обелиски в память Кондратенко были поставлены в Николаевском инженерном училище и в Полоцком кадетском корпусе. Имя прославленного генерала было присвоено 25-му Восточно-Сибирскому стрелковому полку и юго-западной части о.Русский.
Так, по-прежнему значимыми среди русских качествами считаются доброта, отзывчивость и открытость. Несмотря на многолетнюю пораженческую агитацию и ежедневное телевизионное промывание мозгов неизменным среди русских остается уважение к военному делу и государственному служению. Когда социологи оценивали, кем из исторических деятелей гордятся русские люди, оказалось, что в большинстве своем это полководцы и воины: Александр Суворов, Михаил Голеницев-Кутузов и даже Илья Муромец.
При этом не было названо ни одного деятеля из числа тех, кем так гордится россиянская интеллигенция. Из писателей в первую десятку попал только Александр Пушкин. В первую очередь гордость за Россию и русскую историю связывается с ратными подвигами, с расширением и укреплением Российского государства. Подчеркнем, исследование проводилось в городе, который слывет самым “европейским” и “западным” в стране. Для того, чтобы сравнить архетипы жителей северной столицы, те же социологи правели исследования и в других регионах РФ.
Результаты обнадеживают. Несмотря на явные географические, климатические и экономические особенности, общего по результатам исследований у опрошенных было гораздо больше, чем различий. Определяющие архетипы у жителей Сибири, Урала и Нечерноземья оказались теми же что и у питерцев.
Что касается различий – налицо ярко выраженный раскол между богатыми и бедными. Представители россиянской “элиты” - это всего несколько процентов населения - по сути, не являются русскими людьми, независимо от этнического происхождения. Свои жизненные приоритеты они связывают с Западом, поскольку там находятся их капиталы и там учатся их дети. Представители немногочисленного “среднего класса” РФ фактически являются подданными не страны, а своих фирм и корпораций. Интересы предприятия и вопросы карьерного роста для них важнее национальных интересов. Второй раскол, обнаруженный социологами – это раскол между столицей и провинцией. В наибольшей степени традиционный русский архетип оказался размытым в Москве. Что, в общем, не удивительно, ведь и большинство правящей неруси, и основная масса “подданных корпораций” проживает именно там.
Футболку "Провидѣніе" можно приобрести по e-mail: providenie@yandex.ru
Застолби свой ник!
Источник — ru.wikipedia.org
