• Посм., ещё видео
Материал представлен в помощь пострадавшим от преступной деятельности коммунистов Орловых. Редакция готова предоставить имеющееся документы тем людям, которые ведут против этой ОПГ тяжбу. А также тем участникам банды тюремных "врачей" из Орловых которые осознали свою преступную деятельность против мирного населения, и готовы перед гробовой доской искупить свою вину. Начало дела см., тут «« ««
Блок был человеком, всю жизнь, по крайней мере сознательную, ждавшим, как и другие его сотоварищи, революцию в виде Прекрасной Дамы, а, увидев мурло чекистов, удивился до самой последней степени. Еще больше удивился, когда в его поэтическую квартиру вместо Прекрасной Дамы революционным порядком вселилась пошлая еврейская семья и по квартире поплыл кислый запах какого-то варева с кухни. И поэтому, когда «это» наступило, то даже позволил себе что-то сказать о еврейском характере не очень лестное. Острецов В.М. «Культура» как орудие национального разрушения (фрагмент статьи).
«Реальные обвинения против евреев, один из которых указывает на полную глубину их вины». В качестве предисловия. Марк Эли (Ильич) Раваж – личный биограф семьи Ротшильдов. ... Мы врываемся везде, мы везде поднимаем драку, и мы везде убегаем с добычей. Мы всё извращаем. Мы взяли ваш естественный мир, ваши идеи, ваше предназначение, и всё это перемешали и извратили. Мы были в начале не только Первой Мировой Войны, но и всех ваших войн; не только Русской, но и всех ваших революций в истории. Мы принесли несогласие, раздоры, смятение и депрессию во все ваши личные и общественные дела. И мы до сих пор только этим и занимаемся. И кто скажет, сколько ещё мы будем этим заниматься?
"The individual is handicapped by coming face to face with a conspiracy so monstrous he cannot believe it exists. -- J. Edgar Hoover -"Человек обезоружен тем, что сталкивается лицом к лицу с заговором настолько чудовищным, что он отказывается этому верить". - Джей. Эдгар Гувер. Бывший Директор ФБР.
Библия. Синоидальный перевод: Книга Эсфири, глава абзац 13. "...во всех племенах вселенной замешался один враждебный народ, по законам своим противный всякому народу, постоянно пренебрегающий царскими повелениями, дабы не благоустроялось безукоризненно совершаемое нами соуправление. Итак, узнав, что один только этот народ всегда противится всякому человеку, ведет образ жизни, чуждый законам, и, противясь нашим действиям, совершает величайшие злодеяния, чтобы царство наше не достигло благосостояния..."
В обществе, где больных большинство, больными считаются здоровые. Карл Юнг
1). Дела между евреями 2). Дела между гоями
3). Евреи против гоев 4). Гои против евреев
В прифронтовых зонах женщины охмуряют бойцов ради их выплат. Были случаи, когда девушки не только осваивали боевые «надбавки», но и сливали сведения противнику, а потом получали «похоронные».
Когда на одной стороне — люди, ежедневно глядящие смерти в лицо, а на другой — жадные до «гробовых» корыстные дамочки, рано или поздно должно было рвануть. И вот рвануло. в мая 2025 года в Госдуму внесут законопроект №914897-8. Документ не просто поправляет Семейный кодекс — он выбивает табуретку из-под ног у тех, кто решил, что на крови и смертях можно легко сделать карьеру «профессиональной вдовы».
Особенность, которая как-то у "совков" в головах не высвечивает. Ты не можешь никому и ни на что пожаловаться! Ничем ты возмутиться тут не можешь, и ни на ЧТО! И "ПОСЛАТЬ" ты никого никуда не можешь! - То есть ты должен всё проглатывать, свои несогласия, свои обиды. Почему? Ну, во-первых, у тебя нет никаких прав. А во-вторых, никаких прав МОРАЛЬНЫХ!
У жида лечиться - смерти покориться. Жид в хату, ангелы из хаты. Русские пословицы (из сборника В.И. Даля)
Жидовка Прокламация и забастовка, Пересылки огромной страны. В девятнадцатом стала жидовка Комиссаркой гражданской войны. Ни стирать, ни рожать не умела, Никакая не мать, не жена — Лишь одной революции дело Понимала и знала она. Брызжет кляксы чекистская ручка, Светит месяц в морозном окне, И молчит огнестрельная штучка На оттянутом сбоку ремне. Неопрятна, как истинный гений, И бледна, как пророк взаперти, — Никому никаких снисхождений Никогда у неё не найти. Только мысли, подобные стали, Прониза́ли её житиё. Все́ враги перед ней трепетали, И свои опасались её. Но по-своему движутся годы, Возникают базар и уют, И тебе настоящего хода Ни вверху, ни внизу не дают. Время всё-таки вносит поправки, И тебя ещё в тот наркомат Из негласной почётной отставки С уважением вдруг пригласят. В неподкупном своём кабинете, В неприкаянной келье своей, Простодушно, как малые дети, Ты допрашивать станешь людей. И начальники нового духа, Веселясь и по-свойски грубя, Безнадёжно отсталой старухой Сообща посчитают тебя. Все́ мы сто́им того, что мы сто́им, Будет сделан по-скорому суд — И тебя самоё под конвоем По советской земле повезут. Не увидишь и малой поблажки, Одинаков тот самый режим: Проститутки, торговки, монашки Окружением будут твоим. Никому не сдаваясь, однако (Ни письма, ни посылочки нет!), В полутёмных дощатых бараках Проживёшь ты четырнадцать лет. И старухе, совсем остролицей, Сохранившей безжалостный взгляд, В подобревшее лоно столицы Напоследок вернуться велят. В том районе, просторном и новом, Получив как писатель жильё, В отделении нашем почтовом Я стою за спиною её. И слежу, удивляясь не слишком — Впечатленьями жизнь не бедна, — Как свою пенсионную книжку Сквозь окошко толкает она. (Ярослав Смеляков) <Февраль 1963>, Переделкино
Прокламация и забастовка, Пересылки огромной страны. В девятнадцатом стала жидовка Комиссаркой гражданской войны.
Ни стирать, ни рожать не умела, Никакая не мать, не жена — Лишь одной революции дело Понимала и знала она.
Брызжет кляксы чекистская ручка, Светит месяц в морозном окне, И молчит огнестрельная штучка На оттянутом сбоку ремне.
Неопрятна, как истинный гений, И бледна, как пророк взаперти, — Никому никаких снисхождений Никогда у неё не найти.
Только мысли, подобные стали, Прониза́ли её житиё. Все́ враги перед ней трепетали, И свои опасались её.
Но по-своему движутся годы, Возникают базар и уют, И тебе настоящего хода Ни вверху, ни внизу не дают.
Время всё-таки вносит поправки, И тебя ещё в тот наркомат Из негласной почётной отставки С уважением вдруг пригласят.
В неподкупном своём кабинете, В неприкаянной келье своей, Простодушно, как малые дети, Ты допрашивать станешь людей.
И начальники нового духа, Веселясь и по-свойски грубя, Безнадёжно отсталой старухой Сообща посчитают тебя.
Все́ мы сто́им того, что мы сто́им, Будет сделан по-скорому суд — И тебя самоё под конвоем По советской земле повезут.
Не увидишь и малой поблажки, Одинаков тот самый режим: Проститутки, торговки, монашки Окружением будут твоим.
Никому не сдаваясь, однако (Ни письма, ни посылочки нет!), В полутёмных дощатых бараках Проживёшь ты четырнадцать лет.
И старухе, совсем остролицей, Сохранившей безжалостный взгляд, В подобревшее лоно столицы Напоследок вернуться велят.
В том районе, просторном и новом, Получив как писатель жильё, В отделении нашем почтовом Я стою за спиною её.
И слежу, удивляясь не слишком — Впечатленьями жизнь не бедна, — Как свою пенсионную книжку Сквозь окошко толкает она.
(Ярослав Смеляков) <Февраль 1963>, Переделкино
Футболку "Провидѣніе" можно приобрести по e-mail: providenie@yandex.ru
Застолби свой ник!
Источник — providenie.narod.ru
