Почему сохраняется гриф «секретно»
Трудно писать о секретных документах именно в силу их секретности. Никто, кроме посвящённых в государственную тайну, не знает, что в них содержится. В лучшем случае, можно лишь примерно перечислить те дела, к которым могут относиться секретные материалы.
Остаются недоступными для исследователей многие документы, относящиеся к деятельности высших органов государственной власти СССР 1930-1980-х гг., особенно периода Второй мировой войны.
До 2044 года засекречены архивы НКВД, относящиеся к Большому террору 1930-х гг., так что правду об этом трагическом времени удастся раскрыть, в лучшем случае, детям ныне живущих исследователей.
Что же в советском прошлом так может дискредитировать нынешнее Российское государство, если окажется вынесено на свет?
Специально оговорюсь: это лишь в том случае, если подобные вещи действительно имели место в истории, и сохранились документы, свидетельствующие о них. Их могло и не быть. Предполагать их наличие мы можем лишь на основании косвенных данных, приводимых в появляющихся время от времени публикациях.
Пройдёмся по порядку, с первых десятилетий советской власти.
Страницы, которые бы хотелось скрыть
Российская Федерация вряд ли когда-нибудь полностью рассекретит дела, касающиеся организации и проведения массового красного террора в годы гражданской войны, происхождения денежных средств партии большевиков во время революции, тайных переговоров советского руководства с кайзеровской Германией, Антантой и заграничными финансовыми кругами, подоплеки Брестского мира и роли отдельных лиц в его заключении, сотрудничества большевиков и панисламистов в деле «революционизирования» Востока, использования военнопленных и военных советников Германии и Австро-Венгрии для создания Красной армии, роли института заложников в принуждении «спецов» к работе на советскую власть, тотального геноцида «буржуазии» в Петрограде в 1918 г., подавления народных восстаний в 1918-1921 гг., организации голода в Поволжье в 1921-1922 гг.
Особо следует выделить геноцид казачества. Также непонятна судьба некоторых национальных меньшинств – например, историкам доподлинно неизвестно, куда после гражданской войны делись почти полмиллиона китайцев, пребывавших в России.
До сих пор только по местным архивам и косвенным публикациям можно судить о масштабах народного сопротивления коллективизации и о мерах по его подавлению, в которых были задействованы части регулярной Красной армии, в том числе боевая авиация и химические войска.
Лишь частично раскрыт масштаб военного сотрудничества РККА и германского рейхсвера в 1922-1935 гг. Неизвестен масштаб распродажи за рубеж советским правительством культурных ценностей из конфискованных во время революции частных коллекций и запасников государственных музеев.
Вряд ли Россией будут когда-нибудь раскрыты все документы, касающиеся возникновения массового голода в республиках, наиболее пострадавших от коллективизации (Украина, Казахстан).
Относительно периода Второй мировой войны явный урон государству может нанести рассекречивание планов наступательной войны против Германии, по разделу мира на сферы влияния, в отношении соседних государств. Историки подозревают табу и на публикацию подлинных данных о потерях СССР в Великой Отечественной войне.
Очевидно, что, если на самом деле был приказ Сталина о выселении в один день всех инвалидов Великой Отечественной войны из крупных городов, то документы, об этом свидетельствующие, никогда не будут преданы огласке в нашем государстве.
Печать секретности останется, очевидно, неизгладимо лежать на всех советских планах войны с США после 1945 года, на многих документах, касающихся внешней политики данного периода. Чем ближе к нашему времени, тем сильнее они затрагивают интересы правящих элит не только в России, но и в странах, которые считаются стратегическими партнёрами РФ в «третьем мире». Материалы спецслужб этого периода, вероятно, до сих пор не потеряли актуальности даже в личном отношении.
Военные планы позднего СССР, возможно, тоже претерпели мало изменений в настоящее время. Вряд ли российские граждане когда-нибудь узнают о подлинных масштабах безвозмездной помощи СССР развивающимся странам. И уж, конечно, мы не узнаем в обозримом будущем всей правды о войне в Афганистане.
Отдельно следует сказать о медико-биологических экспериментах на живых людях, которые, возможно, проводились в СССР. Но это особая статья.
Никогда не говори «никогда»
На самом деле, сохранение секретности многих документов порождает чудовищные слухи о тайнах, которые в них сокрыты. И эти слухи зачастую наносят ущерб престижу государства ещё больший, чем способно принести полное открытие архивов.
Ничто не вечно под луной. Поэтому никогда нельзя сказать, что то-то и то-то в прошлом никогда не станет достоянием гласности.
Например, какие-то важные государственные документы о советском периоде, засекреченные в РФ, могли сохраниться в архивах бывших союзных республик, а ныне независимых государств, и могут быть опубликованы ими. Да и политика нашего государства тоже не вечна и неизменна. Многие из нас пережили события, об этом свидетельствующие, и даже участвовали в них.
Лишь одни архивные документы никогда точно не будут рассекречены.
Это те документы, которые были уничтожены без следа. По многим свидетельствам, секретная комиссия ЦК КПСС по расследованию незаконных репрессий, созданная Никитой Хрущёвым после ХХ съезда в 1956 году, уничтожила, по его приказу, немало документов, в которых отражалась личная роль Хрущёва в организации этих репрессий.
Если не сохранились копии этих документов, то, очевидно, что многого о сталинском Большом Терроре человечество не узнает уже никогда. Пишут и о том, что в конце жизни Сталина были уничтожены все личные карточки постановки военнообязанных на призывной учёт, заведённые перед Великой Отечественной и во время неё. Это было сделано для сокрытия истинной цифры людских потерь в войне.
Можно предполагать, что документы по тем делам, которые перечислены в этой статье, также никогда не будут опубликованы именно потому, что их тут же уничтожали «после прочтения». Однако ещё раз повторю, что всё это лишь предположения, вызванные самим фактом наличия огромного массива секретных архивных материалов.
Главные преступления Красной армии в гражданской войне
Многие злодеяния, инкриминируемые коммунистам в гражданской войне 1918-1922 гг., совершались либо ещё нерегулярными частями Красной гвардии либо силами ВЧК, продовольственной армии и т.п. специальных подразделений. Тем не менее, и на долю регулярной Красной армии остаётся немало позорных страниц.
Уничтожение Ярославля
5 июля 1918 года в Ярославле началось вооружённое выступление офицеров, подготовленное «Союзом защиты родины и свободы» под руководством эсера Бориса Савинкова. Мятеж был приурочен к активным действиям антисоветской Народной армии в Поволжье и ожидавшейся высадке союзников в Архангельске (ни того, ни другого не состоялось). Восставшие захватили арсеналы, разоружили большинство советских частей в городе и овладели центральной частью города. К ним присоединились многочисленные добровольцы из гражданского населения Ярославля.
Пассивность повстанцев, вызванная их необоснованной надеждой на внешнюю помощь, позволила большевикам быстро оправиться от шока и сосредоточить силы для подавления мятежа. Поскольку мобилизация населения в Красную армию была объявлена всего за несколько дней до этого, то Красная армия состояла в основном из частей наёмников-«интернационалистов». В наступлении на Ярославль приняли участие три латышских полка, венгерский и варшавский «революционные полки» (в последний входила отдельная китайско-корейская рота).
Командующий Ярославским фронтом Анатолий Геккер и начальник Ярославского военного округа Константин Нейман сосредоточили против города артиллерию и с 13 июля повели его методичный обстрел, а также начали его бомбёжки с аэропланов. У повстанцев артиллерии не было. Уничтожая квартал за кварталом, красные сжимали кольцо окружения. Оставшиеся повстанцы 21 июля сдались под гарантии находившейся в городе комиссии по репатриации германских военнопленных во главе с лейтенантом Балком. После вмешательства германского посла Ботмера 24 июля Балк выдал всех интернированных (428 человек) большевикам, которые незамедлительно их расстреляли во исполнение телеграммы Троцкого.
Всех подозрительных лиц (то есть «классово чуждых») согнали в концлагеря. Рабочий Костылёв, сочувствовавший большевикам, свидетельствовал, что все те задержанные, за кого не мог поручиться никто из «пролетариев», были расстреляны. Во время боёв за город было разрушено 80% его зданий, 28 тысяч жителей остались без крова. Было уничтожено или сильно пострадало множество памятников архитектуры. В огне погибли Демидовский лицей и его библиотека, немало музейных экспонатов и архивных материалов.
Подавление восстания рабочих в Удмуртии
Все последующие восстания, здесь описанные, отличались своей стихийностью и тем, что их подняли не «эксплуататоры», а рабочие и крестьяне. Одним из крупнейших стало восстание, ядром которого стали рабочие оружейных заводов в Ижевске и Воткинске. 8 августа 1918 года, в ответ на приказ советской власти выступить на фронт, поднялись рабочие Ижевска.
В середине августа советская власть в округе была свергнута. В тылу советского Восточного фронта возникла освобождённая территория. 31 августа повстанцы взяли город Сарапул, где находился штаб 2-й советской армии.
Однако повстанцам не удалось наладить взаимодействие с войсками Народной армии под Казанью. В середине сентября красные повели наступление на освобождённый район. Подавлением восстания командовал начальник 2-й сводной дивизии Владимир Азиньш. 60% его войск составляли интернациональные наёмники. 7 ноября 1918 года красные заняли Ижевск. Часть повстанцев сумела прорваться на соединение с белогвардейскими армиями, где потом воевала в составе особой Ижевско-Воткинской рабочей дивизии.
После взятия Ижевска и Воткинска начались массовые расстрелы, которыми вначале занимались именно красноармейцы. Уже на следующий день после овладения Ижевском они расстреляли более 400 человек. В дальнейшем террор производился силами ВЧК.
Расстрел рабочей забастовки в Астрахани
В начале 1919 года Астрахань стала прифронтовым городом. Резко ухудшилось материальное положение рабочих. В городе началось брожение. 6 марта большевики сократили пайку хлеба рабочим до одного фунта. В ответ на это 10 марта рабочие нескольких крупнейших предприятий собрались на стихийный митинг.
Временный революционный комитет во главе с Сергеем Кировым приготовился во всеоружии. По митингующим был открыт огонь из пулемётов. Вслед за тем начались массовые расстрелы, жертвами которых стали от 200 до 4000 человек. Террором занимались части 11-й армии, направляемые председателем её реввоенсовета Константином Мехоношиным.
Подавления Тамбовского, Кронштадтского и Западно-Сибирского восстаний
Каждое из таких восстаний – отдельная тема. Все они сопровождались массовыми расстрелами не только взятых в плен, но и гражданского населения. В разгар крестьянского восстания Александра Антонова (1920-1921), 11 июня 1921 года, командующий войсками Тамбовской губернии Михаил Тухачевский издал приказ, по которому красные командиры имели право расстреливать без всякого суда и разбирательства всех невооружённых лиц в районе военных действий, сжигать дома и т.д. Массовые расстрелы заложников применялись в тех случаях, когда крестьяне отказывались выдавать оружие и «бандитов».
Так, 27 июня в селе Осиновка красноармейцы взяли 40 заложников и половину из них расстреляли, после чего крестьяне выдали на расправу 5 «бандитов», которые тут же были расстреляны.
Тухачевский докладывал: «Без расстрелов ничего не получается. Расстрелы в одном селении на другое не действуют, пока в них не будет проведена такая же мера».
В заложники брали, не разбирая возраста, в том числе малолетних детей, отрывая их от матерей и помещая в концлагеря. Комиссия ВЦИК отмечала такую практику, указывая на её незаконность.
Массовое заложничество практиковалось также при подавлении Западно-Сибирского крестьянского восстания 1921-1922 гг. Общее количество убитых крестьян, как участвовавших в военных действиях, так и мирного населения, не поддаётся учёту. Счёт должен вестись, по-видимому, на десятки тысяч. После подавления Кронштадского мятежа в марте 1921 года было расстреляно не менее двух тысяч человек. Все эти операции проводились регулярными частями Красной армии.
Применение химического оружия в густонаселённой местности
Химическое оружие было впервые использовано командующим Украинской группой советских войск левым эсером Михаилом Муравьёвым в Киеве в феврале 1918 года. Затем Тухачевский широко применял химические снаряды против восставших крестьян на Тамбовщине. При подавлении Ярославского (1918) и Кронштадтского (1921) мятежей химические боеприпасы также были приготовлены, но их использованию помешала погода.
Какие наказания практиковались в Красной армии в гражданскую войну
Красная армия создавалась исходно как армия революционного народа, чуждая «старорежимным» порядкам – таким, как беспрекословное подчинение командиру, отдание чести и т.д. Однако сразу выяснилось, что на одной сознательности боеспособную армию не построить.
Анархическая вольница
Вначале Красная армия комплектовалась добровольно. Причём для записи в неё была необходима рекомендация минимум двоих членов «организаций трудящихся» – советских партий, профсоюзов, Советов, фабрично-заводских комитетов, комитетов бедноты и т.д. Казалось, это должно было гарантировать Красную армию от притока враждебного и «несознательного» элемента. На практике же именно такие проверенные «представители пролетариата и беднейшего крестьянства» оказались недисциплинированным сбродом.
О моральном состоянии первых частей Красной армии, выдвинутых весной 1918 года на границу с Украиной для защиты от возможного вторжения германских войск, наглядно свидетельствует, например, донесение в Высший военный совет Республики (будущий Реввоенсовет) воинского начальника Сытина в Брянске: «Главный их недостаток – отсутствие гражданского долга, полное отсутствие сознания важной ответственности и взятого на себя обязательства; люди совершенно не признают командный состав и приказаний совершенно не исполняют… Общий голос всех начальников фронта: лучше присылать формирований в десять раз меньше, но качеством лучше».
Ещё в апреле 1918 года наркомвоенмор Троцкий отменил выборность командиров в Красной армии и создал систему всеобщего военного обучения трудящихся (Всевобуч). В июне 1918 года была объявлена мобилизация трудящихся в Красную армию. Но «болезни роста» приходилось лечить кровавым способом прямо по ходу разворачивающейся гражданской войны.
От выборного командования к децимациям
Главным фронтом гражданской войны поначалу был Восточный. В июле 1918 года его командующий левый эсер Михаил Муравьёв поднял мятеж против Совета народных комиссаров. Мятеж был подавлен, Муравьёв убит, но советские войска долго не могли прийти в боеспособное состояние. К счастью для советской власти, её противники тоже ещё не были достаточно организованы.
В начале августа 1918 года красные бежали из Казани перед небольшой, но дисциплинированной белогвардейской частью под командованием Владимира Каппеля. Помимо важного стратегического пункта, в руки белых попала половина золотого запаса России, эвакуированная в Казань во время Первой мировой войны. На фронт спешно прибыл Троцкий и начал наводить дисциплину.
Сначала Лев Давидович отдал под суд председателя полкового комитета, потребовавшего смены полка на позициях. Затем он издал приказ об ответственности командиров и комиссаров за поведение вверенных им частей. В случае бегства части с поля боя, командир и комиссар подлежали расстрелу первые. Ну, а когда белогвардейцы, узнав о пребывании Троцкого на фронте, попытались внезапным налётом захватить его в плен, и большая часть большевицких войск при этом разбежалась, Троцкий отдал приказ о расстреле по жребию каждого десятого из бежавших частей, применив, таким образом, древнеримский обычай децимации для устрашения. Затем децимация была ещё раз применена Троцким в октябре 1919 года уже под Петроградом.
Заградотряды и расстрелы укрывателей дезертиров
Необходимо заметить, что такие наказания налагались в иррегулярном порядке, так как дисциплинарного устава Красной армии в то время ещё не существовало. Кары варьировали в зависимости от времени, места и начальства. В этом отношении красные, впрочем, не отличались от белых, у которых вообще не было единой армии, и все воинские части сильно различались как дисциплиной, так и методами её поддержания. Так, в белогвардейской дивизии генерала Михаила Дроздовского расстреливали за пьянство, мародёрство и т.п. преступления, которые в некоторых других белых частях вообще не считались проступками.
Телесные наказания в виде порки розгами были восстановлены в русской армии во время отступления 1915 года и потом практиковались в большинстве белых армий, особенно среди казаков. Среди же «свободных граждан советской республики» порки считались унижением личности и чаще заменялись… расстрелами.
В ноябре 1918 года во время обострения ситуации на Южном фронте Троцкий издал очередной строгий приказ о мерах борьбы с дезертирством и паникёрством. Помимо обязательных в таком случае расстрелов, вводились заградотряды. Они не были изобретением большевиков. Первый приказ о заградительных отрядах тоже был издан в царской армии в 1915 году – генералом Брусиловым, тогда командующим 8-й армией. Однако только в Красной армии эта мера была применена широко и неукоснительно. Помимо дезертиров, расстрелу подлежали и их укрыватели среди гражданского населения – домохозяева и даже председатели советов и комитетов бедноты, знавшие, что в их сёлах скрываются дезертиры.
Но поголовно расстреливать всех дезертиров и трусов значило скоро остаться совсем без армии. Поэтому на первый раз их могли простить. На них надевали, для отличия, специальные чёрные воротники, и эти бойцы должны были храбростью в последующих боях заслужить себе прощение. В случае повторного проявления трусости они не могли рассчитывать на снисхождение. Специальных же штрафных рот создавать тогда не стали.
Институт заложничества
Существовала в Красной армии особая категория – военспецы. Почти все командиры и все без исключения штабисты РККА были офицерами царской армии. 30 сентября 1918 года Троцкий издал приказ, в котором говорилось о большом количестве перебежчиков к белым из числа бывших офицеров, служащих в Красной армии. Члены семей перебежчиков были объявлены заложниками. В тот период это означало, что их могут в любой момент расстрелять в порядке «красного террора».
Угроза того, что родные будут репрессированы в случае измены, удерживала многих офицеров из числа тех, кто, по определению белогвардейского генерала Деникина, «был душою с нами», на службе советской власти. Среди военспецов, занимавших высокие посты в РККА, после отдания этого приказа случилась только одна измена. В июне 1919 года бывший полковник Николай Всеволодов, командовавший 9-й армией на Южном фронте, перебежал к деникинцам.
Несомненно, что драконовские, но умело и выборочно применяемые, меры насаждения и поддержания дисциплины стали одним из решающих факторов, обеспечивших победу красных в гражданской войне.
Денежные реформы в СССР: как власть обманула советских граждан.
Помните советский мем «Храните деньги в сберегательной кассе!»? С характерной сатирической киноприбавкой: «Если они у вас, конечно, есть!»? Конечно, помните. Помните также, что в числе стратегических ключевых объектов, которыми должно было овладеть всякое вооружённое восстание, Ленин всегда называл банки. Он считал величайшей ошибкой Парижской коммуны то, что она не овладела банками. Уж такой-то её ошибки большевики допускать не собирались.
Первые конфискации вкладов у населения начались советской властью уже в первые дни её существования. Так, в начале ноября 1917 года Московский Военно-революционный комитет выпустил приказ, по которому резко ограничивалась выдача наличности. Это были пока местные инициативы. 14 (27) декабря 1917 года большевики захватили Государственный банк и выпустили декрет, по которому банковское дело объявлялось отныне государственной монополией.
Сберегательные кассы в России и прежде являлись государственной монополией. Кстати, ими пользовались в основном малоимущие слои населения. Понятно, что сделанными до революции своими трудовыми вкладами они из-за гиперинфляции и «нужд революции» воспользоваться больше не смогли, компенсированы они им не были.
Другое дело, что с 1921 года большевики снова возвратились к денежному хозяйству и привычным формам финансовых учреждений (оставив это дело в руках государства). Но население мало им доверяло, предпочитая держать сбережения в полновесных ценностях: в золотых предметах, антиквариате, иностранной валюте.
В народе ещё ходила масса царских золотых червонцев, которые государство признавало, устанавливая плавающий (конечно, неэквивалентный) курс их обмена на советские денежные знаки. Начиная индустриализацию, советское правительство резко нуждалось в деньгах. И прибегло к принудительной скупке, а то и конфискации ценностей у населения.
Держатели иностранной валюты предавались уголовному суду. Когда эти средства были исчерпаны, нашли другое. В июле 1930 года открыли магазины Торгсина – для торговли с иностранцами. В 1931 году туда решили допустить своих граждан. Там они могли «заложить» (фактически продать без реальной возможности выкупить) за бесценок в виде «твёрдых советских дензнаков» (видимо, тогда появилось горько-ироничное выражение «деревянный рубль») царские золотые монеты и золотые предметы.
В условиях всеобщей нищеты и инфляции, вызванной сталинской политикой «большого рывка», люди несли туда даже обручальные кольца. Никакой ростовщик в истории мира вряд ли выжимал золото у простых людей с такой маниакальной и упорной алчностью, как это делало «государство рабочих и крестьян». Но для государства это был «эффективный менеджмент». За 1931-1936 годы Торгсин добыл 222 т чистого золота. Этого хватило, чтобы оплатить импорт промышленного оборудования для десятка крупнейших гигантов новой советской индустрии.
Первая послевоенная денежная реформа была проведена с 16 по 29 декабря 1947 года. Подготовка её держалась в тайне от населения, хотя формально – «чтобы о ней не узнали спекулянты». Якобы во время войны спекулянты сильно обогатились, торгуя на чёрном рынке, вот и понадобилась конфискация средств.
Частично это было так, но основной причиной было, конечно, очередное изъятие денег у населения в пользу государства.
Новый рубль обменивался на 10 старых, но при перерасчёте зарплат один новый рубль считался за один старый. Это и было средством конфискации свободной наличности, скопившейся у «спекулянтов».
Считалось, что правильные советские люди держат деньги в сберегательных кассах, но и там условия обмена были неэквивалентными. Вклады до 3 тысяч рублей пересчитывались один к одному, но вклад от 3 до 10 тысяч уменьшался на одну треть, а вклад свыше 10 тысяч рублей – на две трети. Таким образом, наиболее крупные вклады были конфискованы государством.
Денежная реформа 1961 года выглядела простой деноминацией: десять старых рублей обменивались на один новый, наличными или во вкладах, и так же 10:1 пересчитывались все цены. Но и в ней содержалась хитрость.
Официальное содержание золота в рубле и официальный курс рубля к доллару поднялись лишь в 4,44 раза. Свободной конвертации рубля тогда не было, и на массе населения это не отразилось. Но свой небольшой эффект это имело теперь при установлении розничных советских цен на импортные товары (которых, к слову, тогда ещё тоже было немного).
Последняя конфискационная денежная реформа, которую некоторые считают «последним гробом, вбитым в крышку СССР», была проведена Кабинетом министров СССР во главе с В. Павловым 23-25 января 1991 года. Новый глава тогда ещё общесоюзного правительства считал, что такой мерой удастся уменьшить количество денежной массы на руках у населения (конечно, в первую очередь, у «спекулянтов») и таким образом решить проблему дефицита, которым тогда особенно были недовольны люди.
Реформа была подготовлена как военная операция против населения: объявлена внезапно. Люди имели возможность только в течение трёх дней обменять старые крупные купюры 50- и 100-рублёвого образца на новые. Объём обмена в одни руки ограничивался 1000 рублями. Напряжённость в стране из-за этого возникла неимоверная, экономический эффект оказался равен нулю. Вклады не трогались.
Ну, а то, что относится уже к истории новейшей России – это и есть крупнейшая по своим масштабам в истории нашей страны конфискация государством вкладов у своих граждан. Она была проведена под видом гиперинфляции. Впрочем, это уже другая история.
Ярослав Бутаков
