• Посм., ещё видео
Храним ли мы достойно память о нём?
В этом году исполняется 445 лет со дня рождения князя Дмитрия Михайловича Пожарского. Он родился 1 ноября 1578 года и к дате, я уверен, напишут и скажут немало добрых слов об этом удивительном человеке. Тем более важно это сейчас, когда мы ведём, по сути, как говорят политики, «новую Отечественную войну» с врагами нашего Отечества.
В это время особенно на первый план выходит фигура такого защитника земли русской как князь Дмитрий Пожарский, которого мы не зря называем «хранителем державы» и не в переносном, а именно в прямом смысле слова. Известно, что на Земском соборе 1613 года, собравшемся, можно сказать, на развалинах обугленной Москвы, только недавно освобождённой от польских интервентов совместными усилиями войск князя Пожарского, князя Трубецкого и организатора ополчения нижегородца Кузьмы Минина, был избран новый молодой царь Русской державы Михаил Романов.
Собор в Москве заседал с конца января и весь февраль того года, а в начале марта был, наконец, утверждён на царство боярский сын Михаил Романов.
Активно поддержал эту кандидатуру и князь Пожарский, в то время «набольший воевода» (официальный чин) всех русских сил, фактически – верховный главнокомандующий, он и сам мог претендовать на царский венец, и враги князя приписывали ему такие устремления, но это было ложью и политической провокацией. Никто из окружения новоизбранного царя Михаила Романова не сомневался в преданности Пожарского, подтверждением чему может быть тот факт, что на коронации Михаила на царство именно Дмитрий Михайлович Пожарский вложил новому царю в руку Державу – золотой шар, увенчанный крестом, священную реликвию, символизирующую власть над всем обширным государством Российским.
Так династия Романовых получила на 300 с лишним лет власть над Россией именно из рук этого необыкновенного человека. И впоследствии князь Пожарский продолжал предводительствовать русскими войсками, отражал нападение на Москву польских войск королевича Владислава, который претендовал на русский престол, нападение украинских казаков гетмана Сагайдачного, служившего тогда полякам. До самых своих последних дней жизни князь Дмитрий Михайлович Пожарский был ближайшим советником царя, выполнял важнейшие государственные поручения. Именно он на свои средства воздвиг знаменитый Казанский собор на Красной площади в Москве (во имя иконы Казанской Божией Матери – хоругви русских войск во время освобождения Москвы), разрушенный большевиками, а ныне восстановленный. Кто же был этот необыкновенный человек?
Он родился в семье князя Михаила Фёдоровича Пожарского, потомка рода Рюриковичей, но, как принято говорить, «захудалой» её ветви, потерявшей даже право иметь свои хоромы в Московском Кремле, а потому отстроившейся вне стен Кремля на «Пожаре», как в то время называли территорию, прилегающую к Красной площади со стороны Китай-города. Точнее – на Лубянке, у начала Сретенской улицы. Там жили не аристократы, а большей частью купцы, рядом находился знаменитый Гостиный двор, на месте которого ныне построен ГУМ. Было много и других деревянных купеческих лавок, которые часто горели, оттого этот район на Москве и прозвали Пожаром.
Так что само прозвище князей Пожарских было несколько пренебрежительным, дескать, это не кремлёвские князья, а «пожарские»! Но князья эти не отличались гордыней и не претендовали на многое, потому с чувством собственного достоинства приняли на себя фамилию, образованную от прозвища.
Вполне вероятно, что подобная скромность спасла род князей Пожарских от репрессий Грозного царя Ивана, который извёл много знатных родов, подозревая их в покушениях на власть. А вот Пожарские честно служили Отечеству на невысоких постах и не претендовали на многое, не записаны были Грозным царём в опричнину, то есть в разряд ближайших слуг государя, а потому и родовые земли их в Суздальском уезде были у них отняты и переданы опричникам.
Но впоследствии человек обычно пользовался одним именем, и не удивительно, что воевода Пожарский выбрал себе имя Дмитрий, ведь за ним стоял образ Дмитрия Солунского – святого воина, покровителя всех русских воинов. Тут следует отметить одно необычное совпадение – матерью уже другого «Спасителя Отечества», знаменитого нашего полководца Михаила Илларионовича Голенищева-Кутузова уже в веке XVIII тоже была... Мария Беклемишева – женщина всё из того же старинного рода! Так что Кутузов был дальним родственником Пожарского по материнской линии.
У Дмитрия рано умер отец и мать с детьми отправилась в Москву, там пребывал на троне тихий и молитвенный, совершенно не похожий на своего свирепого отца, новый царь Феодор Иоаннович. Он умер бездетным и на престол вступил брат его жены, царский шурин Борис Годунов. Умная и образованная Мария Пожарская (умевшая читать и писать – редкость для женщин того времени) была приглашена Борисом Годуновым для воспитания его дочери царевны Ксении Годуновой и потому стала иметь некоторое влияние при дворе. Благодаря её помощи молодой её сын Дмитрий вскоре получил придворную должность стряпчего, стал выполнять некоторые поручения царя, впрочем, он долго был не на виду. В конце концов он дослужился до звания стольника, но царь Борис умер, и престол Московского государства захватил самозванец, беглый монах Чудова монастыря Григорий Отрепьев, выдававший себя за младшего сына Грозного царевича Дмитрия.
Этот Лжедмитрий был ставленником польских магнатов, проживая в Речи Посполитой, он тайно перешёл в католичество и пользовался услугами иезуитов, мечтавших окатоличить Русь. Польский король Сигизмунд позволил Отрепьеву набирать отряды наёмников среди польских шляхтичей и украинских казаков, мечтавших пограбить русские земли. Русское войско, которое било поначалу эти нестройные отряды, после неожиданной смерти Годунова перешло на сторону Лжедмитрия, поверив россказням о царском его происхождении. Отрепьев со своими поляками въехал в Москву, по его приказу был зверски убит сын Бориса Годунова наследник престола Феодор Годунов и его мать. А царевну Ксению Годунову отправили в монастырь. К тому времени умерла уже мать Дмитрия Пожарского, а он сам перешёл в лагерь князей Шуйских, чей предводитель князь Василий Шуйский в мае 1606 года сумел свергнуть с московского престола самозванца. Шуйскому, провозглашённому царём (он, как и Пожарский, был из рода Рюрика), нужны были верные люди для того, чтобы вести войну с поляками, и князь Пожарский из придворных стольников стал воеводой. Кстати – ему были возвращены и суздальские поместья его рода.
Он боролся с Иваном Болотниковым, когда войска этого беглого холопа, назвавшего себя доверенным лицом, якобы спасшегося в Москве Лжедмитрия, подошли к Москве. Болотников был разбит, но из Польши вторглись отряды нового, уже второго Лжедмитрия, настоящего имени которого никто не знает до сих пор (есть сведения, что это был какой-то еврей, предок Зеленского? – портретно этот мутный Лжедмитрий очень похож на нынешнего украинского президента), нанятый иезуитами, чтобы изображать «спасшегося царя Дмитрия».
В сражениях с отрядами этого «тушинского вора» (его лагерь находился в селе Тушино под Москвой) креп воинский талант и смекалка князя Пожарского. В то время многие города и крепости по южной засечной черте перешли на сторону второго Лжедмитрия. Даже такой град, как Коломна, одно время признавал его царём. А вот маленькая, но очень важная крепость Зарайск (град на Осетре) устоял. Туда воеводой в феврале 1609 года и был назначен царём Шуйским князь Дмитрий Пожарский. Ему шёл тогда 31 год, он был в расцвете своих полководческих сил.
Батыю было приятно, что знатный русский князь, красавец и герой смиренно просит у него мира, но он слыхал, что жена у князя необыкновенной красоты. И он пообещал не разорять Рязань, но только если Феодор выдаст ему жену! На что Феодор ответил всемогущему хану, что у православных не принято отдавать своих жён на потеху чужим людям.
Батый рассердился и потребовал тогда десятую часть во всём с рязанской земли – в людях, в имуществе, в доходах. Феодор смело отвечал хану: «Когда нас не будет, тогда всё ваше будет». Рассвирепевший хан приказал тотчас казнить Феодора, а сам направил сильный отряд для захвата Красного и княгини Евпраксии. Услыхав, что муж её убит, а отряд ордынцев направляется к селу, чтобы схватить её, Евпраксия взяла своего малолетнего сына, поднялась в верхние покои высокого княжьего терема и выбросилась с ребёнком в окно, прямо на большие острые камни... «Заразилась» смертью, как говорили тогда. Село Красное было разорено и сожжено ордынцами так, что и следов от него не осталось, а память людская осталась, и Русская православная церковь чтит Феодора, Евпраксию и Ивана, как первых святых мучеников великого азиатского нашествия. В Зарайском кремле им поставлены три каменных поминальных креста.
Долго оставалось это место в запустении, пока земли за Окой уже в XVI веке не перешли во владение московских великих князей, созидавших единую державу. В 1528 году Великих московский князь Василий Иоаннович (кстати, сын греческой царевны Софьи Палеолог, ставшей женой государя московского Иоанна Васильевича III-го) повелел построить на реке Осётр «град каменный» как крепость на южных степных рубежах Московского государства. В это самое время строился и Коломенский кремль, так что есть предположение, что строил эти крепости один и тот же зодчий.
Зарайский кремль в отличие от Коломенского не велик, в периметре имеет всего 620 метров, по форме четырёхугольный с мощными угловыми башнями, устроены также и три проездные башни, так что всего башен семь. Это небольшая крепость, но толщина стен – 3 метра, они из кирпича, а низ облицован белым камнем.
Крепость производит впечатление очень правильного строения, и не удивительно – она строилась по регулярному плану, что в то время было редкостью, значит, строил её «изрядный мастер», видимо, знакомый с передовыми в то время правилами европейской фортификации. А верх крепостной стены увенчан бойницами в форме ласточкиного хвоста – как и Московский Кремль! Известно, Московский Кремль строили итальянские мастера из города Вероны (города Ромео и Джульетты), такой вид крепостной стены был изобретён там.
Может и Зарайск строили итальянцы? Но если бы это было так, то имена бы их сохранились в истории, скорей всего, строил Зарайск русский мастер, но учившийся в Италии. Крепость на «заразах» (труднопроходимых овражистых местах, хороших для обороны, отчего и город получил своё имя) стала такой удачной, что её ни разу не смог взять ни один противник, а таковых было много из крымских ордынцев, украинских казаков и польских шляхтичей. Приложил к обороне Зарайска свою руку и воевода князь Пожарский. Мало того, бои за Зарайск стали его первым серьёзным боевым опытом военачальника.
1610 год был очень труден для России, «тушинский вор» Лжедмитрий обманом привлёк на свою сторону многих русских людей. Верили русские люди поначалу, что он есть истинный сын царя Ивана Грозного, а более всего не любили «боярского царя» Василия Шуйского, владельца многих имений и богатств, тогдашнего олигарха, так сказать, потому и не хотели служить ему. Но князь Дмитрий Пожарский был человеком верным по натуре, никогда не мыслившим изменить присяге, и главное – у него никогда не было собственных политических амбиций, это его отличительная черта, он был честным воином и если сражался за царя, которому присягал, то оставался верен ему до конца.
В условиях смуты и «шатания», когда политические деятели не раз перебегали из одного лагеря в другой (как всё это нам знакомо по «лихим» 90-м!), такие качества князя казались современникам удивительными, и его считали «простоватым», как говорили тогда, но благодаря таким качествам у Пожарского и в мыслях не было сдавать Зарайскую крепость на милость тушинцев, и мало того, когда уж и жители Зарайского посада склонились на сторону «воровского царя», то и тогда Пожарский со своим небольшим гарнизоном заперся в крепости и оттуда посылал воззвания горожанам не изменять присяге. В конечном итоге зарайцы одумались и выгнали тушинцев из города.
Далее, почувствовав изменение ситуации, Пожарский набрал среди «охочих людей» Зарайска боевой отряд (собственный гарнизон был совсем невелик), вооружил его из арсенала, находившегося в крепости и повёл на занятую врагом Коломну. Этот отряд лихо выбил тушинцев и из сильно укреплённой Коломны.
Но это было только начало борьбы с польско-украинскими интервентами. В сентябре 1610 года правительство «семибоярщины» (совета знатнейших олигархов, отстранивших от власти царя Василия Шуйского) сдало Москву полякам. В Кремле поселился польский гарнизон, начались насилия и притеснения русских людей со стороны захватчиков. 1 декабря того 1610 года к Зарайску подступило сильное войско украинских казаков полковника Исаака Сумбулова, находившихся на службе у поляков. На этот раз это были уже не изменники тушинцы, а войска самого польского королевича Владислава, претендента на русский престол. Мог бы и князь Пожарский вслед за московскими боярами-предателями переметнуться на сторону иноземного королевича, но он был не таков. Рязанские земли, в которые входил тогда и Зарайск, вообще стали в этот исторический момент оплотом сопротивления иноземцам.
В Рязани собирал войско для похода на Москву местный воевода Прокопий Ляпунов, он давно переписывался с Пожарским в Зарайске и так уж случилось, что именно Зарайску суждено было стать отправным пунктом, началом борьбы с наглыми польско-украинскими захватчиками. А по сути – началом борьбы за освобождение России!
Сумбулов осадил Зарайскую крепость, но как-то ночью Пожарский со своим немногочисленным гарнизоном сделал вылазку и разбил его «щирое» войско. Сумбулов отошёл к Пронску, где оборонялся Прокопий Ляпунов, Пожарский пошёл и туда и окончательно разгромил захватчиков. Далее отряды Пожарского и Ляпунова объединились и двинулись на освобождение Москвы.
Так было положено начало Первому (рязанскому) ополчению, попытавшемуся освободить Москву ещё в 1611 году, и это было бы достигнуто, так как отряды ополчения уже ворвались в столицу в марте того года, разгромили поляков в сражении на Лубянке, взяли Белый город – кольцо стен вокруг центра Москвы, подступили уже к Китай-городу! Ещё немного и, казалось, Москва освобождена... Но поляки начали со стен Китай-города обстрел деревянного тогда, в основном, города зажигательными снарядами и Москва заполыхала!..
Из-за грандиозного пожара отряды ополчения вынуждены были оставить столицу, но главное – был тяжело ранен сам князь Дмитрий Пожарский, его, лежачего, верные ратники вывезли из горящей Москвы и отвезли сначала в обитель святого Сергия (Троице-Сергиев монастырь), а затем и в родовое село Юрино в Нижегородских землях. Там Пожарский приходил в себя от ран всё лето 1611 года.
Грамоту с его воззванием к русским православным людям встать за Отечество, за веру православную удалось верным монахам вынести из стен Кремля и переправить в Троице-Сергиев монастырь, где упорно держался игумен архимандрит Дионисий, рассылавший воззвания по всей России.
Попали эти воззвания и в Нижний Новгород, где сидели воеводы Репнин и Алябьев, настроенные на продолжение борьбы с поляками. Но пока эти воеводы не заключили соглашение с местной земской властью, с выборным земским старостой и богатым торговцем мясом Кузьмой Миничем Сухоруком (более известным как Кузьма Минин), дело не сдвинулось с мёртвой точки. Ведь в руках земского собрания Нижнего находились средства, столь необходимые для оснащения нового ополчения. И вот Кузьма Минич выступает на общей сходке горожан (своего рода народном вече) с воззванием пожертвовать всякому пятую часть своего имущества на дело обеспечения ополчения всем необходимым.
Громогласно читаются воззвания патриарха Гермогена и архимандрита Дионисия к православным русским людям. Всё это воодушевляет народ, начинается стихийная запись в ополченцы. Так было положено начало Второму (нижегородскому) ополчению, которому и удалось освободить Москву.
С самого начала выдвигается кандидатура князя Пожарского на роль военного предводителя ополчения. Он уже выздоравливает от ран, проживая в своей усадьбе в Юрино и находясь под неусыпной заботой своей супруги Прасковьи Варфоломеевны (родившей, кстати говоря, своему супругу за долгую совместную жизнь троих сыновей и троих дочерей!), но всё ещё слаб.
К нему едет для переговоров сам Кузьма Минич и словно подымает этого захворавшего «Илью Муромца» для свершения великих дел – освобождения Москвы! Этот момент и запечатлён в композиции памятника скульптора Мартоса, установленного на Красной площади в Москве: «Вставай, князь, освобождай Россию!» – словно говорит Кузьма Минич больному Пожарскому.
И Пожарский встал и вскоре прибыл в Нижний Новгород. Он, вероятно, не совсем излечился от ран, что будет сказываться потом на протяжении всей его жизни: время от времени он будет тяжко болеть, но всякий раз снова и снова будет подниматься для воинской службы, если Отечество позовёт.
На самом деле, шведы не любили поляков, не собирались помогать им в борьбе с русскими, и нужно было сыграть на их противоречиях, что князю Пожарскому блестяще и удалось. Он ведёт переговоры с представителями шведского короля Густава II Адольфа о возможном приглашении на русский трон его младшего брата королевича Карла Филиппа, как бы в противовес польскому королевичу Владиславу. Шведы покупаются на эти посулы Пожарского и выражают своё согласие на подобный шаг.
Но Пожарский ничего ведь конкретно им не обещает, точных обязательств на себя не берёт, но шведы поддались на эту надежду и остановили своё наступление с севера, что и нужно было русскому ополчению. Впоследствии когда они будут возмущаться «коварством русских», так и не избравших Карла Филиппа царём, то Пожарский уверит их, что он бы всей душой был рад исполнить свои обещания, но вот Земский собор отклонил кандидатуру шведа, а это ведь воля народа, знаете, демократия, как в Европе, ничего не поделаешь!.. Таким вот «простоватым» был князь Дмитрий Михайлович, зря про него так говорили, он ещё, если надо, ради государственных национальных русских интересов, мог быть и ловким дипломатом!
Но и враги его не дремали и проявили ещё большее коварство. В Ярославле к нему украинским казачьим атаманом Иваном Заруцким был подослан наёмный убийца, который попытался ударить главу русского войска кинжалом в подходящий момент. Его вовремя схватила охрана воеводы, и с ним хотели расправиться. Но Пожарский остановил расправу, расспросил наёмника, а после... отпустил его, христиански простив, когда тот принёс чистосердечное покаяние. Таким был Дмитрий Михайлович, никогда не проявлял излишней жестокости даже к врагам.
Но следовало торопиться, к Москве на помощь польскому гарнизону подходило войско коронного гетмана Ходкевича! Пожарский спешно поднимает передовой, самый боевой и обученный отряд ополчения в количестве 6 тысяч отважных бойцов и спешит пешим порядком через Ростов Великий, Переяславль-Залесский и Троицкий монастырь к Москве. Следом продвигается вся остальная рать, ведомая Кузьмой Мининым. И передовое русское войско Пожарского входит в Москву в последних числах августа 1612 года с Северо-Востока, а Ходкевич со своими рейтарами с Юго-Запада.
В Замоскворечье разгорается упорная битва, Ходкевич даже на первых порах одолевает, но подходят основные силы Минина, помогают и казаки князя Трубецкого, который до того занимал уклончивую позицию, опасаясь усиления влияния Пожарского, но в решающий момент всё-таки помог ополчению, и поляки не выдерживают, начинают отступать, после просто бегут. Польский гарнизон в Кремле ещё сидит в осаде два месяца, но к 1 ноября (день рождения Пожарского!) сдаётся.
Польские вояки выходят, понурив голову, ожидая, что сейчас эти «русские варвары» расправятся с ними, но князь Пожарский принимает пленных с честью, строго запрещает обижать пленных. В отличие от «щирых» украинских казаков князя Трубецкого, которые ещё недавно склонялись к сотрудничеству с поляками, теперь набрасываются на своих прежних «панов» и обдирают их до нитки.
Да и, право слово, поделом! Когда русские входят в Кремль, святыню земли русской, то видят страшную картину разгрома и надругательства. Святые православные соборы ободраны, ограблены и изгажены. В них стоят котлы, в которых поляки варили человеческое мясо своих же убитых товарищей, когда у польского гарнизона закончилась провизия. «Просвещённые» европейцы пожирали сами себя, что тут можно добавить...
Но, что примечательно, эти русские люди, будучи «триумвирами», что ни говори, не передрались между собой в борьбе за власть, как это, к сожалению, часто бывало в истории России, даже хоть в недавние всем памятные годы, а разумно урядились созвать парламент – Земский собор из представителей всех сословий (что было совершенно необычно даже для Европы в те времена!), на котором и решили вопрос о высшей власти – на престол России был избран представитель дома бояр Романовых Михаил Фёдорович Романов, родственник царицы Анастасии Романовой, любимой жены Иоанна Грозного. Таким образом разумно сохранялась преемственность власти от династии Рюриковичей к династии Романовых.
Позднее про князя Пожарского его недруги при дворе распускали провокационные слухи, что, дескать, он хотел сам стать царём, даже тратил деньги на подкуп земцев, но это была гнусная ложь, опровергнутая самим новым царём Михаилом Романовым, который при венчании на царство принял из рук Пожарского символ Державы, а из рук князя Трубецкого – царский скипетр, а царскую корону ему преподнёс его родственник из дома Романовых, его родной дядя по отцу.
И в дальнейшем царь Михаил возвышал и приближал к себе князя Пожарского, выдвигая его на важнейшие посты. Дмитрий Михайлович во главе воинских сил отражал попытки польских войск королевича Владислава завладеть Москвой, потом также отогнал от Москвы отряды украинского гетмана на польской службе Сагайдачного.
Кстати, этот Сагайдачный, нынешняя икона бандеровского режима на Украине, попытался взять Зарайск, но потерпел поражение под его стенами. Впоследствии Пожарский готовил условия Поляновского мира с поляками, боролся с развившимся в Российском государстве во времена Смуты разбоем, поставленный руководить Разбойным приказом – своеобразным ЧК тогдашних времён.
За все эти заслуги он удостоился чина ближнего царского боярина, вошёл в состав Боярской Думы – тогдашнего правительства России. Пожалован был царём многими имениями, землями и подвластными крестьянами. Но не было случая, чтобы его крестьяне когда-либо поднимали ропот против своего хозяина.
Да и тот порядок власти, что был утверждён Пожарским и его соратниками в России был исключительно прогрессивен – Земские соборы собирались постоянно, практически их работа не прекращалась никогда во время царствования Михаила Романова, царь всегда советовался со своим парламентом, и если собор отклонял царское решение о начале войны, то царь подчинялся.
Такой порядок государственного устройства можно смело назвать парламентской монархией, когда монаршая власть ограничена народным представительством. Ко всему этому приложил руку князь Пожарский, которого уже при жизни начали называть Спасителем Отечества.
Вот и в славном городе Зарайске в 2004 году решили увековечить память героя, и был сооружён в центре старой части города у площади Революции, где горит Вечный Огонь, величественный поясной бюст князя, работы скульптора Иванова, где Пожарский изображён в доспехах русского воина и со шлемом на голове.
К этому памятнику по традиции приносили цветы молодожёны. Но вот сменилось руководство города, и новым властям Пожарский почему-то не полюбился... И памятник убрали с видного места на центральной площади и перенесли в глухое место за задней стеной Зарайского кремля, куда даже не проложили туристский маршрут. Там и стоит теперь в забвении «Спаситель Отечества», как гласит табличка на монументе. На месте же, где раньше стоял памятник, так ничего и не построено, там находится уродливый забор, а за ним пустырь, заросший бурьяном... Зачем всё это было сделано, никто объяснить не может, тем более что всё это произошло на фоне массового сноса памятников русской истории на Украине, что наводит на тревожные мысли...
Два чувства дивно близки нам, В них обретает сердце пищу: Любовь к родному пепелищу, Любовь к отеческим гробам. На этом зиждется от века, По воле Бога самого, Самостоянье человека, Залог величия его! (А.С. Пушкин)
Станислав Зотов
Земские соборы возникали как в Западной Европе, так и в Московском государстве. Однако причины и последствия их деятельности были кардинально различными. Если в первом случае сословные собрания служили ареной для решения политических вопросов, полем битвы за власть, то на Руси на такого рода собраниях решались в основном административные задачи.
Фактически государь посредством подобных мероприятий знакомился с нуждами простого народа. Кроме этого, такие сходки возникали сразу после объединения государств, как в Европе, так и в Московии, поэтому с формированием целостной картины положения дел в стране этот орган справлялся как нельзя лучше. Роль земских соборов заключалась в обсуждении политических, экономических и административных вопросов. В подобных мероприятиях принимали участие все свободные люди, то есть не допускались только крепостные крестьяне. Каждый имел право голоса, но фактическое и окончательное решение принимал только государь.
Поскольку первый Земский собор был созван по воле царя и результативность его деятельности была достаточно высокой, то данная практика укрепилась. Однако функции этого института власти периодически менялись в зависимости от обстановки в стране. Первый Земский собор был созван Иоанном Грозным в 1549 году. Он не был полноценным светским советом, активное участие в нём принимало духовенство. При этом служители церкви полностью подчинялись царю и служили проводниками его воли народу.
Следующий период включает в себя тёмное время Смуты. Он продолжается до свержения с престола Василия Шуйского в 1610 году. Именно в эти годы значение Земских соборов кардинально меняется. Теперь они служат идее, которую продвигает новый претендент на трон.
Деятельность Земских соборов объединила в себе законодательную и исполнительную функции. Фактически это был период временного правления «парламента царской России». С появлением постоянного правителя начинается период восстановления государства после разрухи. Именно в это время нужны квалифицированные советы молодому и неопытному царю. Поэтому соборы играют роль совещательного органа. Их участники помогают правителю разобраться в финансовых и административных вопросах.
За девять лет, начиная с 1613 года, бояре успевают упорядочить сбор пятинных денег, предотвратить повторное вторжение польско-литовских войск, а также восстановить экономику после Смуты.
Итак, конец Смуты… 21 февраля (3 марта) 1613 г. Земский собор принял историческое решение: избрать на царство Михаила Федоровича Романова.
Пожалуй, это одно из самых любопытных событий отечественной истории. Большинство и дореволюционных, и советских историков едины во мнении: представители различных сословий и земель русских в полном согласии избрали на царство Михаила Романова. Но что интересно! Однозначен только вывод, а вот если вглядеться в факты…
В октябре 1612 г. народное ополчение освободило Москву от поляков. Пришло время восстанавливать разорённую Смутой страну, воссоздавать государственные институты. На опустевший престол Рюриковичей должен был взойти законный, легитимный государь, избранный Земским собором. 16 января 1613 г. в Успенском соборе Московского кремля начались дебаты, определившие судьбу России.
Кого же выбрать? Двое самых непопулярных кандидатов - польский королевич Владислав и сын Лжедмитрия II – отпали сразу. У шведского королевича Карла-Филиппа сторонников было больше, среди них - вождь земского войска князь Пожарский.
Почему же патриот земли русской остановил выбор на иностранном принце? Возможно, сказалась антипатия «худородного» Пожарского к отечественным претендентам - родовитым боярам, которые в Смутное время не раз предавали тех, кому присягали на верность? Или он опасался, что «боярский царь» посеет в России семена новой смуты, как это случилось во время недолгого правления Василия Шуйского?
Позже мы ответим на этот вопрос.
Первый тур, как сказали бы ныне, Михаил Романов провалил. И вроде бы он был племянником царя Фёдора Иоанновича. И вроде как отец Михаила, патриарх Филарет, пользовался уважением среди духовенства и казаков. Кстати, в пользу кандидатуры Михаила Фёдоровича активно агитировал боярин Фёдор Шереметьев. Он уверял строптивых бояр, что Михаил «молод и будет нам поваден». Однако… Бояре не дали себя уговорить: на предварительном голосовании кандидатура Михаила Романова не набрала нужного числа голосов.
К тому же, при избрании Романова возникла накладка: Собор потребовал приезда юного претендента в Москву. Этого «романовская партия» допустить не могла: неопытный, робкий, неискушённый в интригах юноша произвёл бы на делегатов Собора невыгодное впечатление.
Шереметьеву и его сторонникам пришлось проявить чудеса красноречия, доказывая, сколь опасен путь из костромского села Домнино, где пребывал Михаил, в Москву. После жарких дебатов романовцам удалось убедить Собор отменить решение о приезде Михаила. Они, впрочем, сильно рисковали. 7 февраля 1613 года порядком подуставшие делегаты объявили двухнедельный перерыв: «для большого укрепления отложили февраля з 7-го числа февраля по 21 число». В города разослали гонцов «во всяких людех мысли их проведывати». Глас народа, конечно, глас Божий, но не маловато ли двух недель на мониторинг общественного мнения большой страны? В Сибирь, например, гонцу и за два месяца доскакать непросто. Скорее всего, бояре рассчитывали на уход из Москвы самых активных сторонников Михаила Романова – казаков. Прискучит, мол, станичникам в городе без дела сидеть, они и разойдутся. Казаки и в самом деле «разошлись», но так, что боярам мало не показалось…
Прелюбопытнейший рассказ об этом содержится в «Повести о Земском соборе 1613 года». 21 февраля бояре решили выбрать царя, бросив жребий, но упование на «авось», при котором возможен любой подлог, не на шутку разозлило казаков. Казачьи ораторы разнесли в пух и прах боярские «хитрости» и торжественно провозгласили: «По Божии воли на царствующем граде Москве и всея России да будет царь, государь и великий князь Михайло Федорович!». Этот клич тотчас подхватили сторонники Романовых, причём не только в Соборе, но и среди многочисленной толпы народа на площади. Именно казаки разрубили «гордиев узел», добившись избрания Михаила.
Автор «Повести» не жалеет красок, описывая реакцию бояр:
«Боляра же в то время страхом одержими и трепетни трясущеся, и лица их кровию пременяющеся, и ни един никто не може что изрещи». Лишь дядя Михаила, Иван Романов по прозвищу Каша, почему-то не желавший видеть племянника на престоле, пытался возразить: «Михайло Федорович еще млад и не в полне разуме». На что казачьи острословы возразили: «Но ты, Иван Никитич, стар верстой, в полне разуме… ты ему крепкий потпор будеши».
Дядюшкину оценку своих умственных способностей Михаил не забыл и впоследствии отстранил Ивана Кашу от всех государственных дел. Казачий демарш стал полной неожиданностью для Дмитрия Трубецкого:
«Лице у него почерне, и паде в недуг, и лежа много дней, не выходя из двора своего с кручины, что казны изтощил казаком и позна их лестны в словесех и обман».
Князя можно понять: именно он, вождь казаков ополчения, рассчитывал на поддержку своих боевых товарищей, щедро одаривал их «казной» — и вдруг они оказались на стороне Михаила. Быть может, романовская партия заплатила больше?
А что же Пожарский и его лоббирование шведского претендента на русский трон?! Ещё осенью 1612 года ополченцы захватили шведского шпиона. До января 1613-го он томился в неволе, но незадолго до начала Земского собора Пожарский освобождает соглядатая и отсылает его в занятый шведами Новгород с письмом к полководцу Якобу Делагарди. В нём Пожарский сообщает, будто и он сам, и большинство знатных бояр хотят видеть на русском троне именно Карла-Филиппа. Но, как показали дальнейшие события, Пожарский дезинформировал шведа.
Одно из первых решений Земского собора – иноземцу на русском троне не быть, избирать государя следует «из московских родов, ково Бог даст». Неужели Пожарский был настолько наивен, что не знал настроения большинства?
Конечно, нет. Князь Дмитрий сознательно морочил голову Делагарди «всеобщей поддержкой» кандидатуры Карла-Филиппа, чтобы не допустить шведского вмешательства в избрание царя. Русские с трудом отражали польский натиск, поход на Москву ещё и шведской армии мог оказаться роковым.
«Операция прикрытия» Пожарского прошла успешно: шведы не двинулись с места.
Вот почему князь Дмитрий, благополучно позабыв о шведском принце, предложил Земскому собору выбрать царя из семьи Романовых, а затем — поставил свою подпись на соборной грамоте об избрании Михаила Фёдоровича.
Во время коронации нового государя именно Пожарскому Михаил оказал высокую честь: князь поднёс ему один из символов власти — царскую державу.
Современным политтехнологам остаётся лишь позавидовать такому грамотному пиар-ходу: спаситель Отечества вручает державу новому царю. Забегая вперёд, заметим, что до самой смерти (1642) Пожарский верой и правдой служил Михаилу Фёдоровичу, пользуясь его неизменным расположением. Вряд ли бы царь благоволил тому, кто желал видеть на троне Рюриковичей не его, а какого-то шведского принца.
…Как бы там ни было, 21 февраля (3 марта) 1613 г. Земский собор принял историческое решение: избрать на царство Михаила Федоровича Романова. Первой страной, признавшей нового государя, стала Англия: в том же, 1613 году, в Москву прибыло посольство Джона Метрика.
Так начиналась история второй и последней царской династии России.
Александр Губанов
Князь Дмитрий Михайлович Пожарский был представителем старинного, но незнатного княжеского рода, ведущего происхождение от седьмого сына Всеволода Большое Гнездо Ивана Стародубского. Предков князя в середине XVI века не миновали репрессии: опале со стороны Ивана Грозного подвергся его дед князь Федор Иванович Немой Пожарский, лишённый вотчин и сосланный в Свияжск. Вернулся в родные места он уже в годы Ливонской войны, в которой и принял участие даже не в воеводском чине, а в качестве головы — сотенного командира.
Родовой терем Пожарских находился в 12 верстах от села Коврово (современный город Ковров), в деревне Сергово. Именно здесь 1 ноября 1578 года в семье Михаила Федоровича Глухого Пожарского и Марии (Евфросиньи) Федоровны Беклемишевой и появился на свет младенец Дмитрий. Детские и юношеские годы его прошли в Москве, в расположенной на Сретенке городской усадьбе Пожарских.
Лишившись в десятилетнем возрасте отца, Дмитрий Пожарский оказался поверстанным частью его поместья, но служить начал лишь по достижении 15 лет. С 1593 года Дмитрий регулярно принимал участие в дворянских смотрах и после одного из них его пожаловали низшим придворным чином — стряпчего с платьем.
Стряпчий Пожарский был участником Земского собора 1598 года, состоявшегося после смерти царя Федора Ивановича, и именно в этом качестве подписал соборное определение об избрании новым царем Бориса Годунова.
Вскоре после этого Пожарский был сослан на южное порубежье, постоянно разоряемое крымскими татарами, и пробыл там пять лет. Все эти годы князь командовал отрядом стрельцов, который нёс дозорную службу в самых опасных местах. Его ревностное отношение к службе не осталось незамеченным, - Пожарский становится царским стольником, получив в поместье небольшое село под Москвой.
Он участвовал в нескольких сражениях с войсками Лжедмитрия I, в том числе в знаменитой битве у села Добрыничи, где самозванец потерпел тяжёлое поражение.
Однако после смерти Бориса Годунова «названному Димитрию» в 1605 году удалось овладеть Москвой. Щедрыми дарами и пожалованиями он попытался привлечь на свою сторону московских бояр и дворян, в первую очередь тех, кого мог опасаться.
Осенью 1608 года Пожарский был направлен с отрядом воинов на помощь коломенскому воеводе Ивану Пушкину, с трудом отбивавшему нападения сторонников Лжедмитрия II. У села Высоцкого в 30 верстах от Коломны князь встретил «тушинцев» и разбил их. Через год Пожарский одержал ещё одну победу, разгромив разбойничий отряд казачьего атамана Салькова. «Крепость» службы его не осталась незамеченной — он был назначен воеводой в очень важный в стратегическом отношении город Зарайск.
Выбор оказался верным, Пожарский не «пошатнулся», даже узнав о свержении в Москве царя Василия Шуйского, не признал Семибоярщину и отразил ряд попыток мятежников захватить город.
Однако отсиживаться за крепкими каменными стенами зарайской крепости Дмитрий Михайлович не собирался. Его отряды выбили «тушинцев» из Коломны.
Командуя отрядами московских служилых людей, он и впоследствии «ходил в разные места против воровских людей».
В 1611 году Пожарский участвовал в создании Первого земского ополчения. Именно его отряд пришёл на помощь Прокопию Ляпунову, когда тот был осажден в Пронске ратью служившего полякам Григория Сумбулова. Небольшой отряд Ляпунова (всего 200 человек) был бы неминуемо уничтожен, но известие о подходе войска Пожарского вынудило Сумбулова снять осаду и уйти из-под Пронска к оставленному почти без охраны Зарайску. Но Дмитрий Михайлович успел вернуться в свою крепость и в жестокой битве у стен Зарайского кремля разбил Сумбулова.
После этого Пожарский собрал всех находившихся под его рукой коломенских и зарайских служилых людей в ополчение и повел его в Рязань к Ляпунову.
Заслуживший доверие Ляпунова князь был направлен в Москву, чтобы возглавить готовившееся там восстание. Однако бунт против поляков начался ранее намеченного срока 19 марта 1611 года. Единственным участвовавшим в нем отрядом земской рати были люди Пожарского. Интервенты оказались не в силах подавить восстание силой оружия и подожгли город. Отступая перед стеной огня, русские воины стали покидать Москву.
Прикрывая их отход, в столице остались воины Пожарского, принявшие бой в районе Сретенки. Несколько раз князю удавалось обратить в бегство пехоту противника. 20 марта он еще держался в острожке, построенном у Введенской церкви на Лубянке.
Тогда полковник Госевский бросил против последнего оплота восставших все наличные силы. В последней схватке с врагом Дмитрий Михайлович был трижды ранен. Упав на землю, он ещё успел сказать: «Лучше мне было бы умереть, чем видеть все это».
Из Москвы тяжелораненого воеводу увезли в его вотчину село Мугреево Суздальского уезда.
Первое земское ополчение запоздало с подходом к Москве: на его месте осталось только огромное пожарище. Поляки укрылись за крепкими стенами Кремля и Китай-города, сев в осаду и ожидая помощи от своего короля Сигизмунда III.
Вскоре в ополчении начались раздоры между дворянами Прокопия Ляпунова и казаками атамана Ивана Заруцкого. Поляки подбросили «раздорную» грамоту с обвинениями против рязанского воеводы.
Казаки вызвали властного рязанского воеводу в «круг» и «разнесли на саблях». После убийства Ляпунова первое земское ополчение распалось: под Москвой остались только казачьи «таборы»…
На пост первого воеводы был выбран князь Дмитрий Пожарский, известный нижегородцам своей воеводской доблестью и неподкупностью. Тот, лечившийся в недалёком Мугреево, дал своё согласие.
Кузьма Минин получил должность «выборного всей землей человека» и стал при Пожарском заведовать финансовой стороной создания ополчения, то есть его ближайшим помощником. В начале марта 1612 года нижегородское ополчение выступило в поход. По пути рассылались отряды, которые очищали поволжские города от разбойных отрядов «тушинцев». В Ярославле, где остановилось ополчение для сбора новых сил, был создан временный правительственный орган — «Совет всея земли».
За время «ярославского стояния» численность ополчения князя Пожарского и Кузьмы Минина заметно возросла: собралось более 10 тысяч служилых поместных людей (дворян и их ратников), до 3 тысяч казаков, не менее тысячи стрельцов и большое число «даточных людей» из военнообязанных крестьян. Но немалая часть этих сил оказалась разбросанной по гарнизонам городов и была послана на север, откуда грозили шведские интервенты, захватившие Новгород.
Когда стало известно, что король Сигизмунд III отправил на выручку осажденному и голодающему московскому гарнизону войско гетмана Кароля Ходкевича, князь Пожарский выступил из Ярославля. Он отправил к столице два передовых отряда в 1100 всадников под командованием воеводы Михаила Дмитриева, арзамасского дворянина Федора Левашева и князя Дмитрия Лопаты-Пожарского. Главные силы ополчения подошли к Москве 20 августа. Воевода приказал ополченцам строить среди городских развалин полевые укрепления на вероятном пути движения гетманских войск. Была усилена блокада осаждённого польского гарнизона.
Стать единым лагерем с казаками подмосковных «таборов», над которыми начальствовал князь Дмитрий Трубецкой, Пожарский решительно отказался, памятуя о судьбе первого земского ополчения. Но с Трубецким была достигнута договоренность о совместных действиях.
Гетман Ходкевич привёл к Москве 12-тысячное королевское войско. Большую часть его составляли конные украинские казаки (запорожцы и «черкасы»). Меньшую часть — конница польской шляхты и лёгкая венгерская кавалерия. Пехоты Ходкевич имел немного, и вся она состояла из наёмников: немцев, венгров и прочих. Осаждённый гарнизон насчитывал 3 тысячи человек. О наличии у сторон артиллерии летописные источники ничего не сообщают. Князь Дмитрий Пожарский имел 6-7 тысяч ополченцев. У Трубецкого в «таборах» набиралось до 2,5 тысяч казаков, которые показали в предыдущих боях низкую дисциплину. Общая численность земской рати не превышала 8-10 тысяч человек.
Сражение под Москвой проходило два дня — 22 и 24 августа. В первый день стороны начали «ратовать» с боя конных отрядов на Девичьем поле у Новодевичьего монастыря. Затем войско гетмана смогло продвинуться в черту городских развалин, но к вечеру его атакующий пыл иссяк, и оно отступило.
Была отбита попытка осажденных поляков сделать вылазку из Кремля. Казаки князя Трубецкого участвовали в бою силами только четырёх отрядов. Через день сражение возобновилось. На этот раз гетман Ходкевич, прославившийся в войне в Нидерландах на стороне испанцев, изменил направление удара. Он решил пробиться к Кремлю через Замоскворечье. Битва возобновилась столкновением конницы.
Под вечер королевскому войску удалось сбить ополченцев с вала Земляного города и ввести в отвоеванную часть Замоскворечья обоз из 400 возов с продовольствием для осаждённого гарнизона. Большего успеха гетман добиться не смог.
Судьбу битвы под Москвой решил героический поступок Кузьмы Минина. Получив у князя-воеводы Пожарского в командование три конных дворянских сотни и отряд литовского перебежчика ротмистра Хмелевского, он в сумерках незаметно переправился через Москву-реку и внезапно атаковал у Крымского двора польскую заставу из двух рот — конной и пешей. Те, не принимая боя, обратились в бегство, увлекая за собой всех, кто оказывался по пути.
Этот удар отряда Кузьмы Минина послужил сигналом для общей атаки ополченцев-нижегородцев и казачьих «таборов». Войско гетмана стало отступать повсюду к Воробьевым горам, не везде оказывая сопротивление русским ратникам, которые «налегали со всею силою». Войско Ходкевича было выбито из Москвы с большими потерями.
На рассвете 25 августа королевский полководец «с великим срамом побежал» с Воробьевых гор через Можайск в польские пределы.
Осада польского гарнизона продолжилась. Только 27 октября 1612 года он согласился на капитуляцию, а на следующий день вышел из Кремля и сложил оружие. Москва была освобождена от поляков.
В последующие годы князь Дмитрий Пожарский, получивший от родоначальника династии Романовых царя Михаила боярский титул, воеводствовал в Новгороде, руководил Ямским, Разбойным, Судным приказами, исполнял другие должности. В сентябре 1618 года руководил защитой Москвы от войска польского королевича Владислава и запорожцев гетмана Сагайдачного.
В отечественной истории князь Дмитрий Пожарский вместе со своим боевым соратником Кузьмой Мининым стали одними из самых популярных национальных героев во все времена. В одной из народных песен об «освободителях Москвы» есть такие слова, полные гордости за совершенный ими ратный подвиг:
Поднялися те добры молодцы, Поднялися те Руси верные, Что Пожарский князь с купцом Мининым, Вот два сокола, вот два ясные, Вот два голубя, вот два верные, Поднялися вдруг, пустилися.
Вот два голубя, вот два верные, Поднялися вдруг, пустилися.
Последней службой Пожарского стало его участие весной 1640 года в переговорах с прибывшими в Москву польскими послами.
Перед смертью он, приняв схиму, взял себе имя Козьма.
По преданию, царь Михаил Федорович, чтя заслуги Пожарского, «провожал гроб сего незабвенного боярина и почтил оный слезами своими».
В монастыре Николы Зарайского была обретена записка о дне кончины Пожарского в следующих словах:
«ЗРН, апреля К, преставися бояринъ князь Дмитрий Михайловичъ Пожарский, въ среду, вторыя недели по пасце».
В своей работе «Обозрение Москвы», которую Малиновский закончил в 1826 году, но впервые изданной лишь в 1992 году, автор пишет, что многие думали, что Пожарский похоронен в московском Казанском соборе, первостроителем которого он был. Современные исследования показали, что его прах покоится в родовой усыпальнице в суздальском Спасо-Евфимиевом монастыре.
Схима и имя Козьма – дань памяти Кузьме Минину?..
Николай Малыгин
Футболку "Провидѣніе" можно приобрести по e-mail: providenie@yandex.ru
Застолби свой ник!
Источник — webkamerton.ru
