Предисловие
Вятка 1848 года
Журнал наблюдений
Пороки вятского духовенства
Кикиморская улица
О великорецких
Староверческая и Безбожник
Перепилась вся милиция
Самый советский архиерей
Примечания
Помочь, проекту "Провидѣніе"
Предисловие
Представляю вниманию читателей старинный очерк о городе Вятке чиновника Якова Никитича Алфеевского (1802-1874).
Очерк этот часто цитируется в различных краеведческих изданиях, где идет речь о Вятке в эпоху императора Николая I. Можно сказать, что некоторые высказывания Алфеевского превратились в афоризмы:
"по городу Вятке ездят больше в ясную сухую погоду, а пешком ходят в распутицу",
"в Вятке живут не домами, а дачами",
"есть у нас и публичная библиотека и кондитерская - в услаждение души и плоти",
"мы живем, как иные в насмешку скажут, на горах Вавилонских; пусть так, но мы сидим на этих горах не с плачем, а с утехою и весельем".
В целом же у Алфеевского в коротком очерке получилась довольно живая и интересная картина жизни купеческо-чиновничьего города с населением 8 тысяч душ - и при том столицы громадной губернии с 2 миллионами жителей, равной размерами некоторым европейским странам...
Вятка (очерк 1848 года)
Что это такое? Река или город? И то, и другое, но не одно и то же. Река рекой, а город городом, поговорим о Вятке-городе.
Город Вятка, расположенный по хребтам и падям левого берега реки Вятки, среди своих амфитеатральных окрестностей, представляет картину редкую, достойную кисти гениального живописца. Не знаешь, чем более любоваться, окрестностями ли из города или городом из окрестностей?
Город стоит как бы в обширном блюде, куда ни поглядишь из него, всюду представляется кайма гор, то покрытых перелесками, пажитями и селениями, то увенчанных белеющими Божьими храмами.
Петр Михайлович Шестаков. Панорама г. Вятки из-за реки (литография И.А.Клюквина в С.-Пб.,1859 год). Рисунок Петра Шестакова - лучшее изображение города в дофотографическую эпоху.
Правда, из окрестностей город не отовсюду миловиден. При подъезде к нему с запада, по Московской дороге, вас встречает высокий каменный столб с крупными отверстиями под железной кровлей его. Это колокольня церкви Всех Святых (1), предвещающая собой не более как село с расположенной в нем станцией. Только въехав в самый город вы увидите, что это значительный город.
Зато со всех прочих сторон вид города восхитительный, особенно с с заречной стороны - с востока. На отвесных почти хребтах противополжного берега высятся и господствуют над всей местностью как два могучих богатыря великолепные исполинские соборы - Кафедральный Троицкий и новоотстраиваемый Александро-Невский.
В падях же под ними стоят смиренно и как бы в покорности: пред первым - мужеский монастырь Успенский, а пред вторым - приходская Спасо-Хлыновская церковь. Жаль, что в третьей пади, по левую сторону Троицкого собора, в слободе Луковцове нет церкви, которая довершила бы очарование картины (2).
Со временем это будет, а тогда пусть зрячие, которые называют вятчан слепородыми, посмотрят и скажут нам, можно ли и самому просвещенному народу выбрать местоположение для центрального своего обитания удачнее и счастливее.
Внутренность города чиста и опрятна. Хотя нити улиц проложены по неровной почве, по скатистым холмам и углублениям среди них, но разрыв улиц и тем глубоким оврагом, который рассекает весь город пополам, не мешает их прямизне и стройности.
По обеим сторонам улиц то спускается, то вверх подъемлется широкая лента дощатого тротуара, доставляющая жителям величайшее удобство во всякое время года, а особенно в грязную пору, в которую пешеходство предпочитается самой езде в экипажах потому, что проходя по тротуару, не замараешь ни сапога, ни башмака, тогда как в дрожках и линейке забрызжет грязью. От этого-то происходит здесь тот противу других городов контраст, что по городу Вятке ездят больше в ясную сухую погоду, а пешком ходят в распутицу.
Сверх казенных громадных каменных зданий, могущих с честью стоять в ряду первоклассных столичных улиц, как то: зданий присутственных мест, удельной конторы, гимназии, духовного и канцелярского училищ, а также зданий, занимаемых начальником губернии и кафедральным духовенством (3), немало есть и частных каменных домов, которые украсили бы собой любой губернский город. Эти дома носят на себе отпечаток магнатства.
Они как бы не хотят, чтобы что-либо постороннее близко к ним прикасалось, от своих соседей отделяются садами и, находясь внутри города, походят на богатые дачи. Да и вообще можно сказать, что в Вятке живут не домами, а дачами.
Здесь вовсе нет сжатых сомкнутых домов. Дом от дома на значительном пространстве, занятом или садиком или палисадником или же огородной зеленью. Так просторно и привольно житье-бытье в Вятке.
Но с этим простором и привольем соединяется много и других интересов, например: безопасность от пожаров, чистота воздуха и усладительное для глаз в летнюю пору разнообразие.
Чего бы казалось лучше жить в самом городе, но есть в окрестности его и дачи, принадлежащие архиерейскому дому, дворянину Машковцеву и штаб-офицеру корпуса жандармов подполковнику Андрееву (4), необыкновенному хлебосолу, у которого на даче ежедневно готовится обед для городских посетителей.
С обедания на Андреевской даче возвратимся в город. Ведь верно у каждого из городских жителей есть свои занятия в городе. Ибо как не быть занятиям в таком городе, где сосредоточено в разных учреждениях высшее управление почти двумя миллионами, где под главным пастыреначалием первостатейного здешнего духовенства находится более четырехсот церквей по губернии рассеянных, где торговля, удовлетворяя потребностям, а пожалуй и прихотям местного края, еще щедро делится избытком собственных его произведений с Нижегородской ярмаркой, портовыми городами С.-Петербургом и Архангельском - и преимущественно с последним, коего капиталы так хорошо обстроили за то город Вятку и домами и церквами. (5)
Домов в Вятке 850, из коих 100 вместе с казенными каменных, да лавок каменных 140 и деревянных 94. Церквей, включая два монастыря, мужеский и женский, - 22. Все они каменные. Жителей в городе около 8000.
Кто бы не имел серьезных занятий или кто устал от них, тому есть чем и развлечься здесь. Кроме общественного собрания есть у нас и публичная библиотека и кондитерская в услаждение души и плоти (6). Сверх придомовных, как выше мы сказали, садов есть два общественных сада, нередко оглашаемые музыкой и песнями и расцвечаемые иногда разноцветными огнями (7).
По временам тешат нас заезжие русские актеры и фокусники и иностранные волтижёры и виртуозы (8).
Отсутствие же их заменяется живыми картинами, представляемыми избранным кружком местного общества, из коего также формируется прекрасная кавалькада для загородных летних прогулок.
Таким образом, хотя мы и живем в уголку матушки России, а пожалуй иные в насмешку скажут - на горах Вавилонских; пусть так, но слава Богу, мы сидим на этих горах не с плачем, а с утехою и весельем.
Журнал наблюдений и действий при посещении Вятской епархии, 1836 г.
Отрывки из дневника другого духовного писателя - Нила (Исаковича), епископа Вятского в 1835-1838 годах. После Вятки епископ Нил был поставлен управлять Иркутской епархией.
Это был известнейший миссионер ХIХ века, объехавший всю Сибирь, Дальний Восток, Камчатку и Алеутские острова. За 16 лет он крестил тысячи человек, построил десятки церквей, в том числе в тундре Якутии и в северной части Камчатки. Он занимался изучением тибетского буддизма и монгольского языка, обратил в христианство ученого ламу Николая Дорджеева. Нил написал большой труд "О буддизме".
За свои заслуги был избран почетным членом Санкт-Петербургского университета. Именно преосвященный Нил стал прототипом главного героя повести Николая Лескова "На краю света". (Очень интересная статья о нем - С.В. Мельникова. Миссионер, ученый, философ, поэт... Вестник Пермского университета, 2013 год.)
Во время своего служения на Вятской земле епископ Нил посетил всю епархию, всюду отмечал недостатки приходской жизни и исправлял их. О таких поездках всем епископам велено было писать отчеты в Синод. Обычно эти доклады были краткими, сухими и неинтересными.
Другое дело - заметки епископа Нила. Они написаны подробно, живым языком, с упоминанием каждого посещенного храма в селах и городах. Уважаемый вятский читатель может ознакомиться с тем, какое значение в жизни его предков имела православная вера.
Рапорт епископа Нила был разыскан в архивах Синода П.Н.Лупповым и опубликован в "Вятских епархиальных ведомостях".
Ниже - первая часть заметок епископа Нила. 7 июня 1836 года он выехал из города Вятки и посетил села Красное, Кстинино, Просница, Волма, Ржано-Полом...
Епископ Вятский Нил. Журнал наблюдений и действий при посещении Вятской епархии 1836 года.
7-го июня. Село Красное. Церковь небогатая; священник преклонных лет, но деятельности и ревности довольно обнаруживает. При кратком наставительном слове заметил в народе приемлемость благих семян.
Село Кстининское. Церковь благоустроенная, трехштатная, и все три священника состоят на лицо. Судя по знаниям их заключаю, что в чтении книг упражняются. Народу в назидание сказано: откуда зло нравственное в мире и как можно и должно искоренить оное в себе.
Испытывал, умеет ли народ молиться Богу. При чем некоторые исправно читали Господню молитву и другие краткие, некоторые же ничего не знают: это священникам поставлено в замечание. На вопрос: давно ли пришел в мир Спаситель, общим почти голосом ответствуемо было: "а Бог то знает", но нашелся тут и такой, который мог сказать, что Рождество Христово последовало в 5508 лето от сотворения мира.
Село Просницкое. Священник один под запрещением; другой, Гавриил Свешников, малоученый и весьма скудные имеющий понятия о вере. Причетники в ближайшем родстве, отец с двумя сынами, и все непохвальной нравственности, особенно отец - Тимофей Петров и старший сын Иван. При том несмотря на зрелый возраст свой дети сего так невежественны, что не умеют не помолиться, ни перекреститься как должно.
Оба сии причетника низведены, до усовершения, в сторожевские должности, а отец их за нетрезвость послан на два месяца в монастырь. На место же священника Мухачева, который указом Священного Синода в причетники низводится, дан священник из кончивших курс семинарии. Беседа моя к собравшемуся сот до двух народу состояла в изъяснении заповедей и знаменовании некоторых священных вещей. Народ много доброты в себе проявляет, но и невежество его велико.
Село Волменское.
По случаю смерти местного священника должность его исправляет один из ближайших. Здание церковное, утварь, библиотека в добром порядке. На лице причетника этой церкви Зонова замечены явные признаки предшествовавшего пьянства, что и благочинный подтвердил. Почему велено выслать его на смирение в архиерейский дом.
Являлись соседних селений священники с книгами. Из ответов на предложенные им богословские вопросы можно видеть, что со Св.Писанием не незнакомы. В народе расположение к церкви очень заметно.
Село Ржано-Полом. Церковь благоустроенная. Два священника из кончивших курс [семинарии], один из малоученых. Приходский народ похваляется в благочестивой ревности, собрание его при моем прибытии было величайшее. Слух о некоторых раскольнических бродягах подал мне повод сказать: сколь опасно вдаваться в веру людей, которые как тати прокрадываются для уловления в сети свои простодушных и неискусных в вере.
Народ ответствовал, что он никогда не хотел им верить и всегда чуждался таковых. Являлись некоторые из причтов Пыжинского и Волчевского, при чем священникам предложены вопросы о Святой Троице, Евангелии и Посланиях, - и ответы данные ими удовлетворительны.
8 июня. Село Филиппово. Священников трое, но все из низших классов и несведущи в предметах веры, прочие же в причте оном еще несведущее. Почему желательно, дабы при церкви находился хотя один священник из ученых. Пока представится случай сделать это, приказано благочинному обратить особенное внимание на причт и приход Филипповский.
Село Каринка. Холодный храм перестраивается, а теплая церковь в хорошем положении. Священники из кончивших курс. Приход как и предыдущие чужд всякого раскола; люди видимо расположены к церкви, так что мне оставалось только похвалить святую ревность их по дому Божию и пожелать, чтобы Бог наградил их за это сторицей.
Село Лема. Из трех наличных священников один только Иаков Попов оказался со сведениями скудными, а прочие знающи. Народ причтом доволен и к церкви усерден. Несмотря на большое собрание народа при поучении моем к народу о необходимости молитвы и хождения в церковь глубокая царствовала в храме тишина. Раскольников в приходе нет.
Село Верхокосинское. Это первое на пути сем село, где встречаются прихожане вотяки. В нем представилось умилительное зрелище: мужчины и женщины, дети и старцы в отдалении от села целыми рядами стояли в ожидании, а у церкви теснилось множество народа и наперерыв старались получить благословение.
Вместе с сим радовали вотяцкие мальчики, читавшие наизусть молитвы и заповеди. Я спрашивал народ: приятно ли ему, что дети их так научены, и мне в восторге отвечали, что очень рады и благодарны священнику. Знание сие ощутительно распространяется, ибо наученые молитвам дети сообщают их сверстникам своим, чего я также опыт видел. За такое попечение о просвещении прихожан я поблагодарил священников; а народу сказал в назидание, что научив детей добру, родители оставляют им чрез это самое богатое наследство.
9 июня. Село Елганское. Собрание народа многочисленно и чувства христианского благочестия сильно выражаются. Священники довольно имеют способности и знаний, но из причетников некоторые очень непросвещены: они штрафованы поклонами и благочинному сказано строго побуждать их к изучению по крайней мере катехизиса.
Деревня Астерга. Вотяки встретили с хлебом-солью. Я раздал некоторым из них кресты и финифтовые иконы для ношения на персях, что и в других местах делано было, и увидел, что они с восторгом принимают дар. Это дало мне случай поговорить о важности крестного знамения и о пользе иметь всегда при себе Святые Кресты.
Потом, дабы увериться, с каким чувством принимает народ это слово, сказал им перекреститься, и мгновенно все не только начали креститься, но и лобызать кресты и иконы, которые были у них в руках или на шее. Зрелище умилительное.
Деревня Ключи. От Астерги до Ключей новокрещане непрестанно следовали. Тут опять остановился и вошел в беседу о том, как расположены они к вере христианской; народ отвечал, что старики придерживаются старины, а молодые по русской вере живут.
Сие придерживание стариками старины состоит в том, что они все еще за долг священный поставляют принести раза два в год жертву по обычаю языческому, хотя в настоящее время делается это большей частью очень скрытно.
Село Уни. В приходе сем есть остатки язычества. Впрочем, имеющий тут пребывание благочинный и миссионер ревностно подвизается в искоренении оного.
Он уступает часть дома своего для школы вотяцкой, и вотяки изъявили согласие учить детей своих чтению. На вопрос мой, охотно ли держат они христианство, не обинуясь отвечали, что охотно молятся христианскому Богу и исполняют христианские обряды. По оному случаю сказал им в урок о том, сколь спасительно следовать христианскому учению и как пагубно быть язычником и вдаваться в языческие суеверия.
На пути от Уней до Ути на пространстве 28 верст беспрестанно встречались вотяки разных селений с хлебом-солью. Наблюдая при сем направление их мыслей и чувств, не раз приводим был в умиление нелестной простотой их. Но сия самая простота народа виной того, что они так часто становятся жертвой обольщений и так много преданы суевериям старины своей.
Село Уть. Прибыл довольно поздно, но храм наполнен был народом. В приходе сем значительно число раскольников, и это обстоятельство расположило меня поговорить о ересях и источнике оных. Народ отвечал, что веры бродячим старикам не имеет и видит их обман. О причте отзывались с похвалой.
Представившимся доверенным от раскольников делал приличные внушения, и они отошли изъявив готовность принять единоверие и благодарили за наставление.
10 июня. Село Юкаменское. Прихожане-вотяки к церкви расположены и превосходно оную устроили. Наставление слушали благопокорливо, уверяя при том, что кереметища забыты ими; это подтвердил о них и русский народ.
В селе и на пути к оному в деревнях почти против каждого дома на столах, застланных скатертьми, стоял хлеб-соль и вода в ведрах, и все это подносимо было для благословения. На вопрос, какое сделают они употребление с воды этой, отвечали: станут ей кропить поле при посеве хлеба...
(ВЕВ.1908 год.№31)
Пороки дореволюционного вятского духовенства
Факты, приведенные ниже, взяты из статьи "Приходское духовенство: особенности менталитета и неканоническое поведение (2-я пол.ХIХ - нач. ХХ вв.)" А. Скутнева (Новый исторический вестник, 2007, №16), написанной почти полностью на основе архивных материалов Вятской епархии.
Пьянство исстари было настоящим бичом духовенства. Достаточно вспомнить, какими словами почти открывает свое "Житие..." протопоп Аввакум: "Отец ми бысть священник Петр... Отец же мой прилежаше пития хмельнова"... В вятскую консисторию отовсюду шли жалобы на пьяных священников. От винопития служителей алтаря страдали их домашние, другие члены причта, прихожане.
В 1879 г. последовала жалоба, что священники села Курьинское Глазовского уезда А. Курочкин и М. Тукмачев "каждодневно бывают в нетрезвом виде и возбуждают между собой скандалы", а Курочкин, придя пьяный к больному, не смог говорить и лег к нему в постель спать.
В 1907 г. священник с.Всесвятского Слободского уезда Н. Медведицын, напившись, ночью "обругал площадной бранью" часового на улице, назвал всех полицейских "кровопийцами и дармоедами" и даже требовал доложить об этом начальству. Священник с. Чистопольское Котельнического уезда в пьяном состоянии "испражнялся на улице".
Вятский священник В. Москвин во время литургии, которую служил во хмелю, оступившись, "упал на алтарь, где и уснул, не окончив литургии". Священник с. Качки Елабужского уезда И. Бессонов, будучи пьян, пролил Св. Дары, а затем его вырвало прямо в алтаре.
Нередко сами прихожане провоцировали священнослужителей на пьянство. Во время престольных праздников, на Пасху духовенство совершало молебны в домах прихожан. Всюду накрывался стол и подавались обильная выпивка и закуска. О. Иоанн Беллюстин негодовал: "Надо служить молебен - пусть служат в церкви. А то посмотрите, что делается в селах: пьяные служат, пьяные молятся; что ж это за молитва?..
О Пасхе тащат образ из одной деревни в другую девки и бабы; тут и шум, и хохот, и перебранки; после волокут священника с причтом в телеге, - не позор ли это для религии?.. Уничтожьте этот обычай - и вы уничтожите наполовину пьянство и беспорядки в духовенстве".
К пьянству будущие пастыри привыкали еще во время учения в духовных школах. Савватий Сычугов вспоминал в "Записках бурсака", что в годы его обучения в Вятском духовном училище, а затем в семинарии ученики как старших, так и младших классов "напивались до скотства". Особенно сильное впечатление производил на вятчан караван из 30-40 повозок, в которых пьяные семинаристы отправлялись на каникулы домой.
Часты были драки и взаимные оскорбления духовных лиц. Священник с.Святицкое Глазовского уезда А.Двинянинов принародно обругал причетника, назвав его "подлецом и сукиным сыном".
В 1860 г. на два месяца в Успенский монастырь был отправлен священник Богородицкой церкви с.Бурмакино И.Рязанцев за то, что "ругал дьячка и таскал за волосы". Низший клир также не оставался в долгу. Священник с. Усть-Чепецкое Вятского уезда И.Новицкий вынужден был подать рапорт, что он и его семейство "терпят со стороны псаломщика Н.Спасского страшные неприятности".
Чашу терпения священника переполнил следующий скандал: Спасский пришел к нему в дом, в сенях разлил детское судно и обозвал его жену. Пришедшему за разъяснением Новицкому псаломщик сказал: "Я и тебе этим судном рожу твою разобью". Ссорились и дрались батюшки и с прихожанами. Священник Вознесенского собора города Сарапула В.Зорин в 1878 г. был оштрафован церковным судом на 10 руб. "за нанесение обиды крестьянину и его семейству словами и действиями".
Немалое число лиц духовного звания проявляло страсть к азартным играм. В 1912 г.Вятская консистория совместно с епархиальным училищным советом решали, что предпринять в отношении дьякона с. Старый Торьял Уржумского уезда А. Мамаева и учителей церк.-приходских школ Н.Смирнова и И.Исакова, которые "кутили и играли в карты".
В 1888 г. был оштрафован церковным судом на 5 рублей "за игру в карты" священник Глазовского уезда С. Н. Спасский. Понятно, что в подобных случаях наказанию подвергалась именно игра азартная (т.е. на деньги) и регулярная. К картам тоже привыкали с младых ногтей.
Священник М.Лавров, обучаясь во Владимирской духовной семинарии, не мог находиться в снимаемой квартире, так как там "с раннего вечера во всю ночь была картежная игра", которой предавались его товарищи, городские священники и хозяева квартиры.
Редко, но все же случалось, что священно- и церковнослужителей судили за разврат. Дьякон с.Ржанопольское Ф.Мальчиков в 1855 г. был "сочтен виновным в беременности девицы". За подобный проступок находился под следствием священник с. Марисольское Уржумского уезда Г.Панаевский. В 1883г. в публичном доме города Елабуги был обнаружен священник с. Умяк Б.Гаврилов.
Иногда члены причта совершали совсем уж экстравагантные поступки. В 1897 г. псаломщик с. Зюздино Глазовского уезда М. Чермных на площади ходил полуобнаженный, ругался и даже грозил сжечь село и зарезать пристава, а в конце дня "обнажил член и тайные уды и показывал их публике".
Но всех вышеперечисленных превзошел священник с.Верхнекуменского Вятского уезда И. Васильев. В 1851 г. он получил выговор за самовольную отлучку от церкви.
Второй раз он совершил куда более тяжкий поступок: состоял в связи с солдаткой, за что был лишен занимаемого места и запрещен в служении.
В третий раз Васильев получил строгий выговор за непокорность настоятелю.
В четвертый - был снова запрещен за служение в пьяном виде.
В пятый - за многочисленные доносы и прошения оставлен в запрещении.
В шестой раз он был судим за беспорядки в приходе.
В седьмой и последний раз в 1871 г.
Васильев за регулярное пьянство был уволен с должности причетника. При этом, в 1863 г. он так и не отбыл наказание, "за буйство, пьянство и бесчинства" его выгнали из монастыря.
Однако, как справедливо замечает автор статьи, число случаев девиантного поведения в среде приходского духовенства не идет ни в какое сравнение с ростом девиантного поведения в других слоях российского общества.
В целом во 2-й пол. ХХ - нач. ХХ вв. по криминогенности духовенство занимало последнее место среди всех сословий и было наиболее благополучным в этом отношении. При этом надо учесть, что церковный суд карал духовных лиц за самые мелкие проступки.
Такие деяния, как публичное пьянство, ругань и побои долгое время для иных сословий даже не считались правонарушениями и не сопровождались иском в суд. Под следствием состояло не более 10% духовенства, большинство же из них являлись правонарушителями только по суду церковному, который мог наказать и за такие проступки, как "неисполнение предписаний благочинного", "небрежное ведение метрических книг" или "неговорение проповеди в течение 4-х лет" .
"Кикиморская улица и Кособокий переулок остались с прежним названием"
Но дней минувших анекдоты
От Ромула до наших дней
Хранил он в памяти своей.
История известная, но раздел "Дней минувших анекдоты" будет без нее неполным, как же пройти мимо такого брильянта.
21 сентября 1918 года состоялось заседание Вятского Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов. На повестке дня стоял вопрос "Утверждение проекта переименования улиц г. Вятки”. Проект утвердили единогласно, постановив: “Отныне улицы г. Вятки будут носить следующие названия:
Петроградский бульвар переименован в Красноармейский бульвар (“армейский” зачеркнуто, а над зачеркнутым написано “Питерский”)
Всехсвятская улица - Дерендяева
Луковицкая - 1-я Сов. линия
Богословская - 2-я Сов. линия
Морозовская - 3 -//-
Острожная - 4 -//-
Раздерихинская - 5 -//-
Пятницкая - 6 -//-
Набережная - Горбачева
Преображенская - Энгельса
Московская - Коммуны
Спасская - Дрылевского
Спенчинская - Либкнехта
Владимирская - К.Маркса
Никитская - Володарского
Царевская - Свободы
Николаевская - Ленина
Казанская - Троцкого
Успенская - Урицкого
Копанская - 7-я Сов. линия
Стефановская - 8 -//-
Орловская - 9 -//-
Семеновская - 10 -//-
Кукарская - 11 -//-
Николаевская - 12 -//-
Ивановская - 13 -//-
Пятн. переулок - 14 -//-
Мало-Хлыновская - 15 -//-
Больше-Хлыновская - 16 -//-
Бутырская - Маклина
Пятницкая слобода - Салтыкова-Щедрина
Ивановская площадь - Железнодор. площ.
Александр. площадь - площ. Революции
Кафедральная - Советская площ.
Пупыревская площ. - Большевиков
Театральная - сквер Маркса
Владимирская площ. - борцов за свободу
Кикиморская улица и кособ. переулок остались с прежним названием”.
О великорецких баранах и стругах
Описывая историю Великорецкого крестного хода, нельзя обойтись без упоминания о двух интересных статьях в газете "Епархиальные ведомости" за 1869 год, посвященных истории праздника и его состоянию в то время.
Первая - под названием "О распоряжениях и постановлениях касательно крестного хода" - была напечатана в №18 газеты (от 16 сентября 1869 г.); ее автор - архимандрит Иосиф Баженов, с 1866 по 1870 год ректор Вятской духовной семинарии, настоятель Трифонова монастыря и редактор "Ведомостей".
По подзаголовку ("По поводу последних нареканий") и из дальнейшего повествования видно, вследствие чего ученым архимандритом была написана столь подробная статья.
Кто-то из образованных жителей Вятки в мае того же 1869 года побывал на празднике в Великорецком и по своим впечатлениям составил заметку, которую отослал в газету "Голос" (издавалась в 1963-84 гг. в С.-Петербурге), где она и была опубликована под названием "Корреспонденция из Великорецкого села".
Вятский корреспондент "Голоса" (как его называет архимандрит Иосиф) описал весь ход празднества и при этом обратил особое внимание на его недостатки и странные на его взгляд обычаи. В частности он отметил, что крестьяне окрестных деревень жертвуют святителю Николаю баранов, то есть приводят их и оставляют в специальных двух овчарнях (сараях с оградой).
Один из этих дворов принадлежал великорецким храмам, другой - Троицкому собору г.Вятки, духовенство которого принимало участие в крестном ходе и празднике. Баранов в обоих дворах набиралось порой не одна сотня.
Большую часть баранов из двора Троицкого собора тут же в селе на праздничной ярмарке продавали, а вырученные деньги шли в казну собора. Еще часть баранов из того же двора резали, а из их мяса варилось угощение для паломников. Автор заметки в "Голосе" побывал у сарая, где закалывали животных, и поговорил с крестьянами-дарителями: "На мои расспросы мне объяснили, что здесь приносят жертвы Святителю Николаю.
По-видимому, жертвы эти понимаются не как приношение только, а непременно как заклание". Читателям "Голоса" оставалось сделать вывод, что во время церковного праздника на реке Великой совершается кровавое жертвоприношение в честь святого.
Конечно статья в "Голосе" не осталась незамеченной и в Вятке, начались пересуды, и духовному начальству пришлось отвечать на статью "Голоса" в епархиальной газете. Миссия защитника великорецких обычаев легла на плечи архимандрита Иосифа.
Он занялся изучением истории крестного хода, а кроме того отправил запрос великорецкому причту: что же на самом деле происходит в селе во время праздника? Священник Иоанн Сычугов, благочинный и настоятель церквей Великорецкого, составил подробный отчет.
Позднее отчет также был напечатан в "Ведомостях" ("Официальное донесение из села Великорецкого о некоторых древних порядках и обычаях при празднестве в честь чудотворной иконы Святителя Николая", ВЕВ, 1869, №24).
Никаких кровавых жертвоприношений (в прямом смысле) никто в селе не производил. Сарай, где резали баранов, был строением самого примитивного вида и стоял вдали от церкви. Естественно, в нем не было никаких икон, никаких специальных жертвенных орудий не употреблялось. Молитв при заклании баранов никто не читал.
Духовенство вовсе не принимало в этом деле никакого участия, занятое все дни праздника почти беспрерывным служением в церквах. Всем распоряжался староста Троицкого собора, который и привозил с собой из Вятки мясников, которые убивали баранов и разделывали их самым обычным способом, как это делают профессионалы. Большого скопления народа при этом никогда не бывало. То есть действие было самым обыденным и облика религиозного ритуала не носило.
Часть мяса шла на угощение трудников крестного хода - тех, кто в пути помогал духовенству нести икону и следить за порядком. Трудники в основном были благочестивыми крестьянами из бедняков, бравшими на себя эти обязанности добровольно.
Подбирал их из числа желающих староста Вятского Троицкого собора, он же ими и управлял. Варили мясо в обычных больших котлах. Остатки мяса (то, что не помещалось в котлы) тут же продавали - за копейки всем желающим.
Кормили трудников в благодарность за помощь. Более того, если на дни крестного хода выпадал Петров пост, то в такой год баранов не резали и никакого мясного угощения не готовили. Последний факт и вовсе делает несостоятельным обвинение в каких-то обязательных кровавых жертвоприношениях.
Был еще один интересный момент: крестьянина, приводившего барана, староста Троицкого собора спрашивал: продавать или резать? То есть, твой дар - решай сам, пойдут деньги в казну собора или мясо пойдет на угощение.
Другое дело как понимали этот обычай некоторые крестьяне. Видимо, один из крестьян и объяснил корреспонденту "Голоса" это дело как видел, в языческом смысле.
Откуда возник сам обычай приводить баранов в дар святителю Николаю? Почему некоторые крестьяне считали заклание баранов жертвой святому? Тут уже возможны какие-то языческие корни или заимствование у мусульман.
Названия некоторых поселений по реке Великой, например Чудиново, довольно ясно говорят, что здесь в древности обитало финно-угорское население, покинувшее эти места или обрусевшее. Многие удмурты и марийцы и после крещения оставались двоеверцами. Вполне возможно, что часть русского населения Вятки могла перенять в какой-то мере взгляды на религию у своих соседей.
Изучая историю крестного хода архимандрит Иосиф разыскал в епархиальном архиве все сохранившиеся распоряжения церковных и светских властей по этому вопросу. Картина истории, по крайней мере за два века, XVIII и XIX, для ученого монаха несколько прояснилась. В древности крестный ход, замечает Иосиф, "как будто предоставлен был самому себе".
Он пропускает в своей статье историю праздника в XVII веке (видимо не найдя документов). Именно тогда, при первом епископе Александре, крестный ход был узаконен Церковью. Узаконен так, что никакие древние обычаи не отменялись.
До того же времени крестный ход и праздник на реке Великой были народным обычаем. В старину в нем принимали участие все слои вятского общества. Праздник обставлялся со всевозможной пышностью, даже с размахом.
В Великорецком для паломников готовилось обильное угощение. Что же в этом странного. С какой стати самый большой свой праздник вятчане должны были отмечать тускло и просто, а не богато и торжественно.
Не одни же ветхие старушки отправлялись тогда на Великую, как это было недавно. То, что крестный ход в старину двигался по рекам Вятке и Великой на плотах и стругах (лодках) - в этом тоже нет ничего странного или противного христианству.
В старину река была лучшей дорогой. Даже когда вся местность по пути из Вятки к селу Великорецкому давно была обжита, обычай добираться до Великорецкого речным путем сохранялся ввиду его древности.
Естественно, нужны были плотники, заготовлялись припасы, всем этим руководил избираемый ежегодно из лучших граждан Вятки струговой староста.
При Петре Первом епископат в России стал другим: многие русские епископы восприняли царские реформы неприязненно, их место быстро заняли украинцы, воспитанные в католическом или протестантском духе.
Для них русская старина была чуждой и непонятной. Епископ Лаврентий Горка древние вятские обычаи считал суеверием, а на строптивое местное духовенство был озлоблен. Он запретил крестные ходы.
Но после кончины Лаврентия старинный праздник был восстановлен. Через сорок лет на вятскую кафедру был поставлен другой епископ-украинец, Лаврентий Баранович.
Когда осенью 1877 года вятский струговой староста по обычаю обратился к новому епископу с прошением о выдаче взаймы из церковной казны 500 рублей на строительство стругов и покупку съестных припасов, то получил следующий ответ: "Денег пятисот рублей выбранному струговому старосте по требованию его и по приговору некоторых богомольцев выдавать из церковной суммы, по нашему рассуждению, не следует. Ибо мы во время бытности нашей на Вятке чрез три лета (с 1774 г.) примечая усмотрели, что сие заготовление съестных припасов и разных струговых материалов не нужно; потому что крестный ход на Великую реку несравненно безопаснее и удобнее учредить можно сухим путем, как и прочие крестные ходы.
Сверх же того по прежде бывшему учреждению (с разными съестными припасами) крестный ход сей больше походил на некое пиршество, а не на истинное богомоление. Первенствующая церковь учредила крестные ходы для общенародного моления с тем, дабы истинные богомольцы со всяким смирением и благоговением принося всемилостивому Богу теплые молитвы, умилостивляли праведный гнев Божий и для того крестным ходам всегда святый пост споследовал, а не пиршество..."
Итак, праздник почему-то надо отмечать постом. Добираться к месту праздника почему-то надо посуху, а не плыть. Попробуем обратить слова Лаврентия II-го на него самого: "Денег вятскому епископу Лаврентию выдавать из церковной суммы не нужно.
Если он будет передвигаться не в карете, и питаться проще, то и монашеские обеты соблюдет полностью. По прежде же бывшему учреждению стол вятского епископа больше походил на некое пиршество, а не на истинное богомоление..."
Староверческая и Безбожник
На железной дороге Киров-Котлас есть две небольшие станции с интересными названиями - Староверческая и Безбожник. Причем эти станции стоят по соседству. Станция Староверческая была открыта при строительстве железной дороги Пермь-Вятка-Котлас в 1899 году, в поселке при станции жили мурашинские староверы.
Станция Безбожник появилась в 1932 году. Любопытно, что Староверческую в 1930-е не переименовали. А тягостное название родом из 1920-х - Безбожник - не стали менять уже в наше время. Так и доныне.
"Перепилась вся милиция... пожарные начерпали свои бочки спиртом..."
Жаль, что я не художник, всё-таки такой шикарный сюжет пропадает. Какое полотно можно было бы создать! Белый снег, яркий солнечный свет (или наоборот - хмурое небо с тучами).
Высокий берег реки и внизу вдоль него - фабричные и заводские постройки с серым дымом из труб. А на реке, посреди снежной равнины - толпы людей вокруг черного водочного озера. Крестьянские подводы.
Чиновник (в форменной шинели и фуражке), наполняющий спиртом самовар. И на переднем плане - лежит мертвецки пьяный мужик - видна торчащая вверх борода.
Из воспоминаний вятского большевика П. Фалалеева - о событиях ноября 1917 года в городе Вятке:
Самый советский архиерей
Из беседы с протоиереем Германом Дубовцевым (2004 год):
- Вы были секретарем канцелярии владыки Иоанна, настоятелем Серафимовского собора и председателем Епархиального совета, получили по его ходатайству сан протоиерея. Вместе с тем известно, что Талантов писал о епископе Иоанне очень критически, жестко. Расскажите о нем...
- Он и сам, владыка Иоанн, как человек, был жесткий и очень горячий. Как-то раз после службы - в тот день, когда взорвали стадион "Трудовые резервы", и было много жертв - он очень расстроился и вызвал машину. А Аркадий, его шофер, не знаю куда вышел, но факт тот, что опоздал, не явился ко времени. Так владыка Иоанн от Серафимовской церкви до своего дома шел пешком. Идет пешком, а машина рядом едет тихонечко, но он в машину не садится. Так он переживал эту трагедию.
- В том, что у владыки Иоанна, как писал уполномоченный, не сложились отношения со многими священниками, тоже была виновата его горячность, или в этом "все были виноваты"?
- Нет, скорее всего, его характер - неуживчивый, взрывной и очень подозрительный. Конечно, во время богослужения он не позволял себе таких выпадов. Уж как там, не знаю, но он сдерживался. А вот после службы бывало.
(...)
- Владыка Иоанн умер осенью 1966 года в одной из больниц Кирова. Мне рассказывали, что, поступив туда, он сначала некоторое время лежал на койке в коридоре - потому что в палатах "мест не было". Тогда даже ходили разговоры, что его отравили...
- Тут дело было в другом. Он страшный был грибник, ягодник, и в этот день поехал за грибами. По-моему, в сторону Слободского. И там с ним, при сборе грибов случился приступ - сердечный или желудочный, трудно (было) понять. Вызвали машину, и его скорее повезли в город. Сначала домой привезли, у него свой врач был. И тот врач сказал: "Немедленно везите в хирургию". Сначала думали на сердце, но вскрыли и увидели, что у него... аппендицит, и в очень сложной форме...*
Епископ Кировский и Слободской Иоанн (1912-1966).
Фотография на могильном памятнике,
Большеохтинское кладбище С.-Петербурга.
"Я запрещу служить священнику, который посмеет ослушаться какого-либо распоряжения уполномоченного", - вот, пожалуй, те слова, которые ярче всего характеризуют епископа Иоанна, возглавлявшего Кировскую епархию в 1962-1966 гг.
Уполномоченный Совета по делам РПЦ по Кировской обл. И.Д. Ляпин - о епископе Иоанне: "К церкви относится ревностно. Прибыл в епархию с намерением исправить дела в развалившейся епархии. За нарушение церковных канонов не останавливается перед лишением духовенства церковного сана.
С духовенством и мирянами не уживчив, ко всем относится с подозрением. Как епископ, авторитетом среди духовенства и верующих не пользуется. Некоторые называют его коммунистом. Старается показать себя преданным Советской власти и Коммунистической партии".**
Епископ Иоанн (в миру - Иван Спиридонович Иванов) родился 6 февраля 1912 года в Пскове, в семье рабочего. Окончил псковскую муз. школу, учился в Ленинградском муз. техникуме. С 1941 года служил псаломщиком в Троицком кафедральном соборе Пскова, открытом для богослужений во время оккупации. В июне 1943 года посвящен в сан диакона, в августе - священника; был настоятелем Любятовской Никольской церкви Пскова.
В 1944 году - настоятель храма в Кретингене (Литва). Во время войны активно сотрудничал с советскими партизанами, за что впоследствии был отмечен правительственными наградами. Тем не менее, в апреле 1945 г. был арестован и подвергнут фильтрации (дело было прекращено).
В 1948 году перевелся в Ленинград, где окончил курс духовной семинарии и академии. В ноябре 1962 года возведен в сан епископа и поставлен на Кировскую (Вятскую) кафедру. Его назначение состоялось в самый разгар хрущевской антирелигиозной кампании. К тому же в провинции гонители действовали зачастую куда более нахраписто, чем в центре.
Нельзя не отметить вспыльчивый и властный характер епископа Иоанна. Кроме того, он, без всякого сомнения, был сознательным, убежденным советским патриотом. Своими действиями он доходил иногда до прямой, по сути, помощи гонениям.
Все это привело к острому конфликту еп. Иоанна с наиболее смелыми священниками и верующими. Самым ярким свидетельством этого конфликта являются письма прихожанина Серафимовской церкви г.Кирова Бориса Талантова (1903-1971) в редакции советских газет и журналов и в адрес патриарха с обличением как советских гонителей, так и епископов-приспособленцев.
Открытое письмо патриарху Алексию (июль 1966 года) попало на Запад, было зачитано на радио ВВС и опубликовано в эмигрантских журналах. Осенью того же 1966 года епископ Иоанн скоропостижно скончался в возрасте 54 лет. Б.Талантов был арестован в июне 1969 года и осужден к двум годам заключения, умер в тюремной камере.
Игумен Иоанн (Иванов), 1958(?) год.
(Советская медаль - "В память 250-летия Ленинграда".)
Из открытого письма верующих Кировской области патриарху Алексию (июль 1966 г.):
...9, 10 и 11 августа 1963 г. большие наряды милиции и дружинников в 6 часов утра и до 4 часов вечера кольцом оцепили единственную в городе Кирове Серафимовскую церковь и не пропускали в церковь женщин с детьми, а также подростков от 8 до 18 лет.
Но это насилие привело к обратным результатам. Женщины смело вступали в рукопашную схватку с дружинниками и легко прорывали оцепление.
Милиция и дружинники поняли, что открыто воевать с женщинами и детьми позорно!
Поэтому 11 августа к 10 часам утра милиция и дружинники оставили поле битвы. Верующие радовались своей победе, но радость была непродолжительна. Священники Кировской епархии твердо помнят слова грозного "владыки" Иоанна: "Я запрещу служить священнику, который посмеет ослушаться какого-либо распоряжения уполномоченного". Поэтому достаточно было уполномоченному сказать священникам, чтобы они детей школьного возраста не исповедовали и не причащали, как это тотчас же, и притом без всякого объявления верующим, было точно исполнено.
С середины августа 1963 г. (с начала Успенского поста) в Серафимовской церкви гор. Кирова послышались стоны и плач женщин и детей. Священники без объявления категорически отказывались исповедать и причащать детей школьного возраста и причащать детей дошкольного возраста, приведенных (или принесенных) бабушками. Этот порядок существует и до сих пор.
Сначала власть имущие атеисты хотели не допускать детей в храмы посредством насилия. Это им не удалось.
Тогда они легко и бесшумно осуществили это беззаконие посредством духовенства.
Всем известно, что советские законы не запрещают детям посещать храмы и здесь исповедаться и причащаться.
Этот факт неопровержимо доказывает, что Высшее Церковное Управление посредством епископов, подобных еп. Иоанну, превратило всех священников, помимо их воли, в послушное орудие атеистов, - орудие, направленное на разрушение Церкви.
Служители Церкви внешне служат Богу, а делами своими открыто нарушают заповедь Божию: "Пустите детей приходить ко Мне и не препятствуйте им" (Марка 10,4)...
Более 2-х лет отдельные верующие, миряне, священники и церковные советы непрерывно направляют в Патриархию индивидуальные и коллективные письма, жалобы и заявления; направляют своих представителей с требованием произвести расследование всех дел еп. Иоанна, предать его церковному суду и извергнуть из духовного сана.
Патриархия же (митр. Пимен, архиепископ Алексий) либо хранит гробовое молчание, либо яростно защищает его нечестивые дела...
Мы просим Вас, Ваше Святейшество, поставить нам епископом либо архим. Серафима Суторихина, уроженца г. Кирова, ныне проживающего в г. Самарканде, либо архим. Клавдиана Моденова, настоятеля церкви с.Корляки Кировской области.(...)
Верующие города Кирова:
1. Талантов Борис Владимирович - ул. Урицкого, дом 12, кв.1.
2. Халявин Иван Семенович - ул. Свободы, д. 54.
(...и еще 10 подписей.)***
Примечания
* А.Балыбердин. Безумие. Хрущевские гонения на Вятской земле. Вятка (Киров), 2006. С.229-230.
** Там же. С.143.
*** Вестник Русского студенческого христианского движения. IV. 1966. Париж. С.5-19.
