<embed type="application/x-shockwave-flash" wmode="transparent" src="http://providenie.narod2.ru/providenie1.swf" height="186" width="186">
• Посм., ещё видео
Массино Юлия Сергеевна — кандидат биологических наук, старший научный сотрудник Института высшей нервной деятельности и нейрофизиологии РАН.
Наши больные дети несут свет миру.Из книги мамы мальчика-инвалидаГосподи, избавь наши души от инвалидности!«Дети пишут Богу» (журнал «Альфа и Омега»)Всякое обострение в мире зла, уродства,страдания есть, в сущности, благовест, небесный зов к усилению в людях,умножению и углублению любви.Архиепископ Иоанн Сан-Францисский (Шаховской).
Одним из таких проектов является приоритетный национальный проект «Здоровье».
Задачи, поставленные в этом проекте, а также в Концепции демографической политики России на период до 2025 года, воспринимаются обнадеживающе, среди них:
«сокращение уровня…младенческой смертности,.. создание условий и формирование мотивации для ведения здорового образа жизни,.. улучшение качества жизни... инвалидов» [2].
В руководстве для акушеров и гинекологов, изданном под грифом «Национальный проект „Здоровье“», помимо медицинской помощи, подробно разбираются методы проведения аборта и варианты контрацепции, к которым отнесена также стерилизация [3].
В рамках проекта «Здоровье» по родовым сертификатам предусмотрено материальное поощрение медицинских работников женских консультаций. Существует список критериев, по которым это поощрение может быть снижено, однако число абортов в этот список не включили [4].
Не входит число абортов также в отчетные показатели национальных проектов «Здоровье» и «Демография».Но зато и аборты, и контрацепция, и стерилизация указаны среди основных задач перинатальных центров, развертываемых по нашей стране в соответствии с национальным проектом «Здоровье» [5, 6].
Но зато и аборты, и контрацепция, и стерилизация указаны среди основных задач перинатальных центров, развертываемых по нашей стране в соответствии с национальным проектом «Здоровье» [5, 6].
Эта область деятельности считается профилактической медициной и входит под названием пренатальная диагностика в число «перинатальных технологий, уменьшающих», как декларируется в программных документах, «риск неблагоприятного исхода беременности и родов» [2] или, по другой формулировке — в число «высокотехнологичных методов диагностики и профилактики наследственных заболеваний и врожденных пороков развития у детей» [7].
Отделения пренатальной (дородовой) диагностики в перинатальных центрах считаются обязательными по штатному расписанию [6].
Одно из них заключается в выявлении у нерожденного младенца тех заболеваний, которые поддаются лечению, и служит для проведения в дальнейшем самого лечения. Но в подавляющем большинстве случаев под пренатальной диагностикой понимают другое направление.
Основу этого направления, разработанного медицинскими генетиками*, по их собственному определению, «составляют ранняя диагностика и предупреждение рождения детей с тяжелыми некорригируемыми врожденными и наследственными заболеваниями» [8, 9, 10]. Для этого производится «искусственный внутриутробный отбор (элиминация) генетически дефектных плодов» [11].
В данной статье речь пойдет именно о втором направлении пренатальной диагностики.
* Согласно определению М. Б. Аншиной — члена совета Европейского общества репродукции человека, вице-президента Российской ассоциации репродукции человека, лауреата премии правительства России в области репродуктивной медицины, директора Центра репродукции и генетики «ФертиМед»,«для тех родителей, что имеют опыт рождения, болезни и смерти детей от наследственных заболеваний, для тех, кто ежесекундно видел страдания своих обреченных детей и сам нестерпимо страдал вместе с ними, тоже нет сомнений в том, что лучше бы их дети не родились. Именно поэтому возник и по всему миру получил распространение метод пренатальной диагностики, когда беременную женщину тестируют на состояние здоровья плода и прерывают беременность, если выясняется, что плод генетически нездоров» [9].
«для тех родителей, что имеют опыт рождения, болезни и смерти детей от наследственных заболеваний, для тех, кто ежесекундно видел страдания своих обреченных детей и сам нестерпимо страдал вместе с ними, тоже нет сомнений в том, что лучше бы их дети не родились. Именно поэтому возник и по всему миру получил распространение метод пренатальной диагностики, когда беременную женщину тестируют на состояние здоровья плода и прерывают беременность, если выясняется, что плод генетически нездоров» [9].
Мероприятия по пренатальной диагностике, согласно приказу МЗ РФ № 457 от 28.12.2000 [11], должны быть массовыми и осуществляться следующим образом.
Сначала всех беременных женщин подвергают ультразвуковому исследованию и анализу крови на биохимические маркеры; этот этап называется скринингом. На основании его результатов часть женщин выделяют в группу риска по наличию у младенца врожденной и наследственной патологии (в первую очередь — синдрома Дауна). У женщин из группы риска путем инвазивных процедур (прокол стенки матки, плаценты, оболочек плода или пуповины) получают пробы, в которых анализируют генетический аппарат её ребенка.
Назначаемые после скрининга женщинам из группы риска и всем женщинам старше 35 лет инвазивные процедуры являются оперативным вмешательством и сами по себе могут привести к возникновению пороков развития у младенца [13, 14] или даже к его гибели.
Другими словами, если врач на скрининге лишь заподозрил что-то, например, какое-то не то лицо у младенца («мельчайшие лицевые дизморфии» [17]) или профиль («изменение лицевого профиля» [17]) — женщину направляют на опасную хирургическую процедуру (инвазивную диагностику), в результате которой младенец может погибнуть или стать тяжелым инвалидом.
В тех случаях, когда инвазивные процедуры или УЗИ подтверждают опасения о наличии у нерожденного младенца хромосомной аномалии или тяжелого недостатка развития, женщине предлагают произвести аборт, то есть навязывают совершенно противоестественный, страшный выбор: согласиться на убийство своего ребенка или нет.
Важно подчеркнуть, что такой аборт (по так называемым «медицинским показаниям») разрешают проводить на любом сроке беременности [18, 19], обычно — во втором триместре, когда младенец уже достаточно хорошо развит и может быть жизнеспособен даже вне материнской утробы.
В бланке информированного добровольного согласия на проведение инвазивной пренатальной диагностики [20] ни слова не говорится, что её целью является не лечение, а аборт, причем аборт поздний, т.е. самый опасный.
Так, если после аборта на раннем сроке «частота поздних осложнений (более тяжелых)... 10–35%», и «…доля абортов в структуре причин материнской смертности равна 18%» ([3], стр. 158), то частота осложнений после аборта во втором триместре в 3–4 раза выше ([3], стр. 169).Согласно другим данным, «на долю поздних абортов приходится 2/3 всех осложнений и 50% всех связанных с абортами случаев материнской смертности» ([21], стр. 56). По приказу № 484 Минздрава РФ от 14.10.2003, такие аборты «осуществляются только в стационарах, имеющих условия для оказания… реанимационной и интенсивной терапии» [22].
Согласно другим данным, «на долю поздних абортов приходится 2/3 всех осложнений и 50% всех связанных с абортами случаев материнской смертности» ([21], стр. 56).
По приказу № 484 Минздрава РФ от 14.10.2003, такие аборты «осуществляются только в стационарах, имеющих условия для оказания… реанимационной и интенсивной терапии» [22].
Однако нормативов, предписывающих предупреждать женщин об этом, не существует. Не сообщают матерям и о том, в каких страшных мучениях будет погибать их беззащитный младенец, когда ему внутриутробно будут медленно раздавливать головку специальными щипцами (абортцангом), наблюдая, как начинает вытекать мозговая ткань (метод дилатации и эвакуации, [21], стр. 58). Или, если его извлекут живым после аборта, имитирующего роды ([3], стр. 169), — как оставят умирать, не оказывая помощи (права новорожденного и действия медицинского персонала в такой ситуации приказами никак не регламентированы, а в отделении, где прерывают беременность, скорее всего, может не оказаться средств для реанимации).
Большинство женщин, страдающих от последствий прошлых абортов, свидетельствуют о том, что им бы хотелось, чтобы их оповестили обо всех фактах прежде, чем они пошли на аборт [26].
Однако в существующей практике вместо формирования у матерей положительных установок на донашивание беременности женщин намеренно консультируют так, чтобы уменьшить их тревожность в отношении аборта. Такие установки даже зафиксированы в «Руководстве для практических врачей и организаторов здравоохранения» ([21], стр. 23).
Подробные расчеты финансовых выгод от убийства больных младенцев они помещают в своих монографиях и даже в учебных и методических пособиях [8, 27, 28, 29] «для повышения квалификации» врачей и «воспитания» студентов-медиков:
«Считается, что пренатальная диагностика относится к числу высокорентабельных направлений профилактической медицины, где отдача на каждый затраченный рубль составляет не менее 9–10 рублей. Достаточно заметить, что содержание только одного ребенка с болезнью Дауна стоит государству не менее 150 тыс. рублей в год, и это при средней продолжительности жизни такого больного около 26 лет!» [27].«Болезнь легче предупредить, чем лечить. Врожденные и наследственные заболевания, ответственные почти за 40% коек в детских стационарах, много легче диагностировать и предупредить ещё пренатально, чем тратить огромные средства на лечение и реабилитацию тяжело больных детей». ([8], стр. 343).«Как в случае хромосомных и генных болезней, так и в случае тяжелых врожденных пороков развития пациентам рекомендуется прерывание беременности» ([8], стр. 340).
«Болезнь легче предупредить, чем лечить. Врожденные и наследственные заболевания, ответственные почти за 40% коек в детских стационарах, много легче диагностировать и предупредить ещё пренатально, чем тратить огромные средства на лечение и реабилитацию тяжело больных детей». ([8], стр. 343).
«Как в случае хромосомных и генных болезней, так и в случае тяжелых врожденных пороков развития пациентам рекомендуется прерывание беременности» ([8], стр. 340).
«…современную пренатальную диагностику наследственной и врожденной патологии и элиминацию больного зародыша и плода считаю актом гуманным и потому обязательным... в нашем институте было… предотвращено рождение 356 плодов...Содержание одного ребенка с болезнью Дауна обходится государству в сумму не менее 100 тыс. руб. в год. Столько же, если не больше, стоит содержание детей с другой хромосомной и генной патологией. Подсчитано, что каждый рубль, вложенный в пренатальную диагностику, экономит 9 руб. Это очевидная вещь, понятная даже на бытовом уровне» [12].
Содержание одного ребенка с болезнью Дауна обходится государству в сумму не менее 100 тыс. руб. в год. Столько же, если не больше, стоит содержание детей с другой хромосомной и генной патологией. Подсчитано, что каждый рубль, вложенный в пренатальную диагностику, экономит 9 руб. Это очевидная вещь, понятная даже на бытовом уровне» [12].
Студентам в учебниках предлагали подсчитать, сколько тратит Третий Рейх на умственно неполноценных пациентов с учетом длительности их содержания [30]. На впечатляющих плакатах можно было увидеть изображение беспомощного больного и, например, такую надпись: «Этот больной за время жизни обходится народу в 60 000 рейхсмарок. Гражданин, это и твои деньги!» [30].
Вообще подсчет рентабельности лечения и ухода за «неперспективными» больными был специфической особенностью нацистской медицины [32, 33].
В учебниках же и пособиях для наших юных и молодых сограждан — будущих медиков — расходы на детей-инвалидов выражают просто в рублях или в среднемесячной зарплате по стране, а уничтожение нерожденных младенцев называют «профилактикой» или «предупреждением детской инвалидности» [28, 29].
Более существенные различия наблюдаются в общественной оценке. Практика нацистских врачей квалифицирована на Нюрнбергском процессе как преступление против человечества, а сами врачи за это приговорены к повешению. У нас же аналогичная деятельность расценивается как передовая научная технология, открывающая для общества большие перспективы.
Чтобы проконтролировать, насколько в результате пренатальной диагностики «улучшилось положение детей», и в какой степени для них «созданы условия», был выбран совершенно неожиданный показатель — «уменьшение на 20–25 процентов случаев рождения детей с врожденными и наследственными заболеваниями, пороками развития, ведущими к инвалидности», т.е. число евгенических абортов [34].
Адресуя свой доклад тем, у кого, по словам Н. И. Пирогова, « не остыло ещё сердце для высокого и святого», министр сначала напомнил, что «нет ничего более дорогого, чем жизнь». Однако доложенные им результаты показывают, что в отношении детей-инвалидов такие принципы не применяются:
«За счет использования цитогенетических и пренатальных исследований предупреждено рождение 14 200 детей с генетическими и врожденными заболеваниями» [35].
Ссылаясь на такие «успехи», медицинские генетики теперь требуют у правительства утверждения собственной федеральной целевой медико-социальной программы для расширения фронта своей деятельности, «с одновременным увеличением зарплаты сотрудников федеральных лабораторий и центров, занятых пренатальной диагностикой» ([8], стр. 319).
По их словам, недостатком существующих программ является то, что они «ориентированы на работу с инвалидами, на их лечение, социализацию, адаптацию и т.д.». Между тем, по мнению евгенистов, в предлагаемой ими программе «акцент в решении проблемы инвалидности следует перенести именно на профилактику рождения детей с врожденными и наследственными заболеваниями» ([8], стр. 333–334).
Идея «рентабельности» внутриутробного уничтожения детей-инвалидов произвела такое впечатление на организаторов здравоохранения, что они придали мероприятиям по пренатальной диагностике статус государственного приоритета и неизменно включают их в президентскую программу «Дети России».
Так, задачей её подпрограммы «Здоровое поколение» на 2007—2010 гг. [7] является «создание условий для рождения здоровых детей», а одним из способов решения этой задачи — евгенические аборты.
Авторы концепции программы [7] доказывают, что в результате этого уменьшится число инвалидов с детства, а тем детям-инвалидам, которым все-таки удастся родиться, будет хватать финансов для ухода, лечения и т.д.
Согласно «логике» этой государственной программы, чем больше детей будет абортировано, тем лучше окажутся условия существования и забота о здоровье родившихся детей. Это называют «комплексным подходом».
Одним из главных показателей, характеризующих благополучие и международный статус нации, является младенческая смертность. Поэтому данный показатель включен во все государственные программы — национальные проекты «Здоровье» и «Демография», президентскую программу «Дети России», и др., а его снижение контролируется на высшем государственном уровне [5].
При этом «существенным резервом снижения младенческой смертности» в приказах и руководствах для врачей называется «совершенствование организации и повышение качества пренатальной диагностики» в целях увеличения уровня «элиминации плодов с пороками развития, в том числе несовместимыми с жизнью» [36]. Аналогичный подход применяется и для снижения перинатальной (период от 29 недели беременности до 6-го дня жизни) заболеваемости и смертности детей ([37], стр. 44).
В соответствии с этим подходом, младенцев, которые могли бы умереть естественной смертью от своей аномалии (и «испортить» статистику), уничтожают путем евгенических абортов. Такие аборты не фигурируют в качестве показателя неблагополучия ни в каких отчетах и поэтому служат некоей «черной дырой», очень удобной для бюрократических подтасовок.
В зарубежных исследованиях проследили естественный исход беременности в случаях, когда пренатально был поставлен диагноз анэнцефалии и родители отказались от аборта [38]. Течение беременности и её исход во всех случаях оказались для матери безопасными; никто из родителей в итоге не жалел о принятом решении сохранить беременность и увидеть своего младенца. Большинство же матерей, прервавших беременность с аналогичным диагнозом, сообщили о своем сожалении, что они не увидели своих младенцев.
За рубежом существует инициатива родителей, которые сохранили беременность с диагнозом генетической патологии у плода, направленная на поддержку других родителей, которые собираются решиться на аналогичный шаг [39], а также опубликованы различные сообщения о сходных случаях [25, 39].
При этом родители отмечают свое чувство удовлетворения и большое благотворное влияние на остальных детей и других членов семьи их милосердия к больному младенцу, которому они сохранили жизнь, хотя он и прожил совсем недолго.
Почему врачи не применяют «выжидательную тактику», а подвергают беззащитного младенца жестокому, мучительному убийству путем аборта, а женщине калечат репродуктивную систему?
Можно полагать, что причин здесь несколько. Это, во-первых, названные выше отчетные показатели смертности, которые начальство требует улучшать, во-вторых, стереотипы в сознании врачей и, наконец, в-третьих, фактор их материальной заинтересованности, добавленный национальным проектом «Здоровье» [40].
Рассмотрим следующую ситуацию. Врач не выявил (случайно или намеренно) врожденные аномалии развития у младенца беременной женщины (или выявил, а женщина отказалась от аборта), а затем младенец умер естественной смертью в результате выкидыша (антенатальная гибель) или после 7-го дня жизни в роддоме.
В соответствии с родовым сертификатом, в первом случае доплата будет снижена гинекологу женской консультации (сразу по двум критериям: невыявление аномалии и антенатальная гибель), а во втором — и гинекологу (невыявление аномалии), и акушеру роддома. Если же беременную направят на аборт (поздний, то есть самый варварский!) — доплата по данному случаю уменьшена никому не будет [40].
Если же беременную направят на аборт (поздний, то есть самый варварский!) — доплата по данному случаю уменьшена никому не будет [40].
Оказывается,
анализ «материала спонтанных абортов, когда сам плод уже мацерирован… непригоден для морфологического и биохимического анализа». И «только в наше время при комбинированном использовании ультразвука и инвазивных методов стал доступным прижизненный анализ зародышей с хромосомными аномалиями. Вначале эмбрион обследуют с помощью ультразвука, цитогенетическими методами устанавливают его кариотип, затем индуцируют аборт и исследуют материал молекулярными и патоморфологическими методами» [12].
Так, согласно оценке в монографии «Новорожденные высокого риска» ([45], стр. 260),
«…около 40–50% врожденных пороков плода поддаются успешной коррекции в случае своевременного её проведения. Вместе с тем,…в настоящее время довольно часто по совету районного акушера-гинеколога производится неоправданное прерывание беременности при наличии порока развития у плода».
Однако в настоящее время быстро расширяется список выявляемых у младенцев заболеваний (для их абортирования), в том числе и за счет тех форм, которые лечат (врожденная гиперплазия надпочечников, гемофилия и др.) [8, 25], и такой факт никак не объяснишь плохой информированностью генетиков.
Технологические их «достижения» как раз и дают повод все чаще рекомендовать беременным женщинам аборт «по медицинским показаниям» [8, 25, 41, 44] (этот лукавый термин внедряет в сознание, что наличие патологии у пациента может расцениваться как показание для его уничтожения).
В «дивном новом мире» исследователей вполне обоснованно надо опасаться, что не будет допускаться существование любого человека, чем-либо отличающегося от других [46].
По оценке Бена Митчелла, профессора биоэтики из Чикаго,
«если нерожденных детей уничтожают из-за предрасположенности к аутизму, никто не может чувствовать себя в безопасности... Сегодня — аутизм, завтра — коэффициент интеллекта меньше 70, затем — мужское облысение. Когда это безумие прекратится? Единственный путь — понять, что мы не должны заниматься тем, что решать, кто должен жить, а кто нет» [46].
А говорят, даже профессиональные палачи обычно не хотят видеть лицо осужденного...
Оценить общероссийские мероприятия по пренатальной диагностике и соответствующую деятельность перинатальных центров лучше всего на основании свидетельства специалиста высшей категории, работающего в этой области, Ю. А. Шумакова: «В случаях, когда методы пренатальной диагностики внедряются так, как надо, результаты впечатляющие: только за прошлый год нам удалось выявить на малых сроках беременности пять плодов с синдромом Дауна и Эдвардса, и беременность была прервана. А это очень большой не только моральный, но и огромный экономический эффект... Чтобы максимально предупредить рождение детей с пороками развития, в нашем отделении проводится целенаправленная работа по усилению его технического оснащения... для качественного и эффективного проведения таких исследований необходимо высокотехнологичное ультразвуковое оборудование, которое резко повышает диагностический потенциал. Именно оно дает возможность акушерам-гинекологам наблюдать за внутриутробным развитием плода и принимать экстренные меры при малейших отклонениях от нормы» [10].
«В случаях, когда методы пренатальной диагностики внедряются так, как надо, результаты впечатляющие: только за прошлый год нам удалось выявить на малых сроках беременности пять плодов с синдромом Дауна и Эдвардса, и беременность была прервана. А это очень большой не только моральный, но и огромный экономический эффект...
Чтобы максимально предупредить рождение детей с пороками развития, в нашем отделении проводится целенаправленная работа по усилению его технического оснащения... для качественного и эффективного проведения таких исследований необходимо высокотехнологичное ультразвуковое оборудование, которое резко повышает диагностический потенциал.
Именно оно дает возможность акушерам-гинекологам наблюдать за внутриутробным развитием плода и принимать экстренные меры при малейших отклонениях от нормы» [10].
На Западе инвалиды до глубины души возмущены пренатальной диагностикой и евгеническими абортами, так как эта деятельность ставит под сомнение самый смысл их существования на свете. Образ инвалидов используется как доказательство, что такие, как они, должны уничтожаться.
Их поддерживают единомышленники и различные общественные и религиозные организации, крайне встревоженные тем, что «новая генетика» используется для осуществления наиболее ужасной селекции, напоминающей политику Третьего Рейха [42, 43, 44, 46, 58].
Ряд западных ученых резко осудил инициативы по распространению пренатальной диагностики, назвав эту деятельность новой формой дискриминации, предосудительной и позорной [25, 42, 43, 44, 46, 49, 50, 51, 52].
«Если мы снова готовы позволить государству распоряжаться правом огромных социальных групп населения на жизнь», — предостерегают они, — «государство потеряет свою наиболее важную функцию — защиту жизни своих граждан» [43].
Организация инвалидов Великобритании предупреждает, что в тех странах, где движение инвалидов — слабое и они не дают отпора генетикам, отнимающим у них наиважнейшее из их прав — право родиться, право на жизнь, вполне может быть форсирована сначала евгеническая политика скрининга и абортов, а затем — насильственной стерилизации и эвтаназии. Первые два варианта сценария уже осуществлены в Китае, где с 1996 г. пренатальная диагностика и абортирование младенцев с любыми аномалиями проводятся принудительно [53].
К сожалению, у нас можно встретить непонимание таких «перспектив», и ни у кого-нибудь, а у руководителей крупных организаций помощи инвалидам.
Пишут, например, про детей с синдромом Дауна, что у них сердца, в которых не живет обида, что они — улыбчивые, добродушные, никому не желают зла. Что такие дети гораздо лучше развиваются, когда они в семьях, когда их любят. И тут же, между делом, приводят подробное описание пренатальной диагностики, то есть, как отследить таких младенцев внутриутробно и убить путем аборта [54].
Сравним и сделаем выводы: в России евгенисты привлечены в качестве разработчиков и главных экспертов директивно внедряемых государственных программ. Не пора ли бить в набат?
Не пора ли бить в набат?
Согласно сообщению В. Л. Ижевской, «проведение генетического скрининга заболеваний, которые в настоящее время не поддаются лечению, во многих странах запрещено законодательно» [55].
По оценкам психологов, «информационно-психологическое воздействие манипулятивного характера, осуществляемое в интересах человека или групп людей по отношению к другим, является специфической формой управления. Такая форма управления носит опасный характер в случаях, когда оно осуществляется тайно, приносит односторонние выгоды его организаторам» [56].
Такую обработку умов сами генетики называют «социальным маркетингом» и преподносят его как мероприятия «по повышению уровня грамотности врачей и населения в области пренатальной диагностики» ([8], стр. 337).
Придавая огромное значение маркетингу (в качестве способа формирования рынка для своих услуг), они добиваются его включения, наравне с пренатальной диагностикой, в федеральную целевую программу ([8], стр. 341).
Эта пропагандистская кампания уже идет. Женщин всячески запугивают перспективой оказаться матерью больного ребенка (см., например, [9, 57]). В обществе усиленно распространяется устрашающая и неадекватная информация об инвалидах и родителях детей-инвалидов, которую сами они называют страхами, мифами и ложными стереотипами, не имеющими ничего общего с их реальной жизнью [58, 59].
«Чтобы рождение малыша не принесло в вашу семью горе, надо побеспокоиться о его здоровье заранее, — советует главный специалист-эксперт по медицинской генетике Минздравсоцразвития РФ профессор Петр Новиков. — Акушер-гинеколог будет вести беременность, чтобы вовремя выявить и предотвратить рождение ребенка с серьезной болезнью». «У нас, — продолжает он, — не прекращается спор с религиозными установками: верующие люди считают каждого ребенка данным от Бога, а мы, врачи, полагаем, что рождать на свет тяжелого инвалида и обрекать его и близких на страдания негуманно и неоправданно» [60].
«У нас, — продолжает он, — не прекращается спор с религиозными установками: верующие люди считают каждого ребенка данным от Бога, а мы, врачи, полагаем, что рождать на свет тяжелого инвалида и обрекать его и близких на страдания негуманно и неоправданно» [60].
Они всячески подчеркивают, что «понятие генетического здоровья должно органично входить в концепцию здорового образа жизни» ([8], стр. 337).
Другими словами, желание любить и родить своего младенца независимо от его генотипа и состояния здоровья квалифицируется евгенистами как одна из вредных привычек (наряду с курением, алкоголизмом и т.д.), от которой современные, «уважающие себя» родители должны избавляться. Через «медико-просветительские» журналы им внушают, что пренатальная диагностика (и возможность «вовремя прервать беременность ненормальным плодом») — «великое благо для мам и малышей» (см., например, [61]).
Через «медико-просветительские» журналы им внушают, что пренатальная диагностика (и возможность «вовремя прервать беременность ненормальным плодом») — «великое благо для мам и малышей» (см., например, [61]).
Близкий к нацистскому пафос звучит в изданных для нашего населения брошюрках «Кодексы здоровья и долголетия», популяризующих национальный проект «Здоровье»: «Дорогие наши женщины! На Ваши хрупкие плечи ложится большая ответственность и большой труд — выносить и родить здорового ребенка». Перед этим «дорогим женщинам» раскрывают один из секретов, с помощью которого можно «оздоровить» потомство, это — «вовремя узнать о проблемах в развитии плода» и «в любое время прервать неправильно развивающуюся беременность». Таковы особенности «программы по сбережению российского народа» [62].
К «нужному» решению подталкивает само по себе проведение данной диагностики как целенаправленного действия, а также специфическая терминология: слово «риск» (а не «шанс») уже дает оценку, что рождение малыша, не такого как все, — это плохое событие [63]. Поддержку оказывают тем женщинам, которые решились на аборт [21], а к тем женщинам, которые захотели сохранить беременность, относятся крайне пренебрежительно (или даже как к париям [63]).
Поддержку оказывают тем женщинам, которые решились на аборт [21], а к тем женщинам, которые захотели сохранить беременность, относятся крайне пренебрежительно (или даже как к париям [63]).
Чего стоят, например, такие материалы: статья под названием «Леденящие душу рассказы в роддоме» — про то, как в Самарской области (среди 3 243 100 жителей) родилось целых восемь (!) детей со «страшным диагнозом» синдром Дауна, и все — из-за беспечности родителей, не обратившихся к генетикам и не сделавших аборт! [57]. Или тиражируемое на сайтах «для мамочек» высказывание титулованного специалиста М. Б. Аншиной М.Б.: «Когда люди видят ребенка с синдромом Дауна, то мысль о том, что лучше бы такой ребенок не родился, не кажется кощунственной» [9].
Или тиражируемое на сайтах «для мамочек» высказывание титулованного специалиста М. Б. Аншиной М.Б.: «Когда люди видят ребенка с синдромом Дауна, то мысль о том, что лучше бы такой ребенок не родился, не кажется кощунственной» [9].
Согласно специально проведенному опросу медицинских генетиков [55], значительная их часть (от 24% до 87% — в зависимости от подозреваемой патологии у плода) предпочитает давать беременной женщине «негативный» совет (то есть совет сделать аборт) в директивном стиле.
Напомним, что директивность — это намеренная попытка консультанта подтолкнуть пациентку к «правильному», с точки зрения врача, выбору путем предоставления ей тенденциозной информации и даже путем обмана, угрозы или принуждения [55].
В руководстве для врачей женских консультаций, изданном в рамках приоритетного национального проекта «Здоровье», абортирование младенца с подозреваемой тяжелой патологией преподносится и вовсе как нечто неотвратимое — то, чего требует сама эта патология ([3], стр. 78–79).
Вариант же отказа беременной женщины от евгенического аборта национальным проектом «Здоровье» особо не предусмотрен, так как поставлена четкая цель уничтожения максимального числа детей с врожденными и наследственными заболеваниями.
«Следует подчеркнуть, — пишут ведущие российские акушеры-гинекологи, — что эффективность таких исследований (пренатальной диагностики — авт.) пропорциональна полноте охвата ими беременных [3, 64]. Обследование всех женщин позволяет снизить частоту хромосомной патологии на 40–45%, дефектов нервной трубки на 85–90%» ([3], стр. 93). «Желательно» только, чтобы не был «упущен момент для прерывания беременности», — наставляют в руководстве ([3], стр. 77).
«Желательно» только, чтобы не был «упущен момент для прерывания беременности», — наставляют в руководстве ([3], стр. 77).
Редакция Британского медицинского журнала предостерегает, что если утилитарный подход, вовлечение государственными политическими силами медицины в решение социальных и экономических задач и идеология стигматизации позволят лишить некоторую часть общества человеческого достоинства, тогда мы окажемся отброшенными к нацистским зверствам середины 20 века [32].
Согласно подсчету, выполненному этими авторами, такие евгенические мероприятия становятся рентабельными, если охватить пренатальной диагностикой всех беременных женщин и «выявить внутриутробно около 90% детей с синдромом Дауна» ([8], стр. 339). И только тогда, якобы, (за счет умерщвления этих младенцев) «экономический эффект программы составит 8 млн 700 тыс рублей» ([8], стр. 339).
В случае если результаты пренатальной диагностики указывают на аномалию у младенца, его участь определяет консилиум, состоящий обычно из трех человек: врача-генетика, врача ультразвуковой диагностики и врача акушера-гинеколога (иногда подключаются врач-неонатолог и другие специалисты) [11, 19].
А теперь представим себе расстановку сил: с одной стороны — растерянная беременная женщина (одна или с мужем), с другой — члены «авторитетного» консилиума с абортивным мышлением, которых к тому же материальное поощрение, показатели и приказы делают крайне заинтересованными в прерывании её «неправильной» беременности. Если женщина не «стоит как скала», приговор её младенцу вполне очевиден.
Можно полагать, что ощущения у «репродуктивно неблагонадежной» беременной (не собирающейся избавляться от младенца с отклонениями) перед тройкой консилиума сродни тому, что испытывали «политически неблагонадежные» перед тройкой чекистов.
Между тем, организованное уничтожение находящихся в материнской утробе беззащитных младенцев на основании «неправильных» генов, пороков и просто своих особенностей, то есть аналогичный геноцид, производится у нас в России систематически, как приоритетное мероприятие общегосударственного значения.
В России ежегодно рождается 2 тысячи детей с этим диагнозом (20% из них умирают в младенчестве [68]).
Cуществует целая сеть развивающих центров, интегративных школ и детских садов, которые занимаются с детьми с синдромом Дауна [69]. Служба помощи детям с раннего возраста [70] охватывает все аспекты развития, поведения, социальной адаптации детей и способствует их подготовке к самостоятельному существованию, успешному взаимодействию со сверстниками, посещению детских садов и школ. Однако все эти организации — негосударственные.
Государство же, хотя и выплачивает пособие семьям таких детей, в качестве генеральной линии выбрало принцип рентабельности: помогает детям с синдромом Дауна только при условии, что число их будет снижено до самого минимума евгеническими абортами (Федеральная программа «Дети России» на 2007–2010 годы [7]).
Детей с синдромом Дауна настолько мало, и они настолько безобидны, что мы, 142 миллиона, должны были бы сдувать с них пылинки и озолотить их. Вместо этого такие младенцы сочтены «непрестижными» и против них развязана настоящая война.
Руководители здравоохранения в регионах принимают решения о том, что у них «демографическая ситуация требует принятия экстренных мер по предупреждению рождения детей с врожденными аномалиями развития» [73].
Молодых врачей, которых учат производить такие аборты, фактически учат совершать убийство с особой жестокостью. Аборт возводится из ранга частных поступков отдельных женщин, до сих пор открыто не поощряемых государством, в ранг государственно-важной социальной политики.
Принуждение беременных к диагностике неизлечимых болезней у их младенцев и практика абортов, а также неоправданные случаи кесарева сечения, наряду с грубым, циничным обращением, отталкивает некоторых женщин от консультаций и роддомов, и они уходят в частные школы подготовки к родам, что обычно завершается родами на дому, и зачастую — в воде. Это движение представляет собой значительную опасность как в медицинском, так и в духовном планах. В первом случае — из-за повышенной инвалидизации и смертности новорожденных и матерей в связи с невозможностью неотложных мер в экстренных случаях. Во втором случае — из-за приобщения семей к шаманству и оккультизму под видом безобидных психотренингов в таких школах [76].
Следует особо обратить внимание, что и евгенисты насаждают неотделимую от своей деятельности идеологию — вульгарно-позитивистскую, невежественно сводят сущность человека к сумме отдельных признаков, за которыми не видят самого человека и презирают его достоинство и жизнь.
По этому пути они уже зашли весьма далеко. Яркий пример — цинизм, с которым они любят упоминать святого царевича Алексея Романова, болевшего наследственной гемофилией. Появление его на свет, в честь чего семья царственных страстотерпцев пожертвовала повивальному институту (ныне — «колыбель» пренатальной диагностики — НИИ акушерства и гинекологии им. Д. О. Отта) большую сумму, генетики расценивают как событие, послужившее созданию службы уничтожения нерожденных детей с таким же, как у царевича (гемофилией), и другими заболеваниями [77]. При этом они кощунственно намекают, что нашим современникам повезло гораздо больше, и путем их методики рождение таких детей, как царевич, теперь могут предотвращать [77, 78]!
Так что пренатальная диагностика — это и обоснование применимости скотоводческой селекции к тайне прихода в мир нового человека, и фашистская идеология, которая вызывает зловещие изменения в общественном сознании, медицине вменяет обязанность проводить геноцид и подрывает духовную опору нашей государственности.
«Россия не возродится, если духовно-нравственные ценности не будут поставлены во главу угла...»
«Главным критерием эффективности деятельности таких центров должно быть число новорожденных детей, которым оказана врачебная помощь ещё в пренатальном периоде развития». За исполнением данного требования владыка предложил установить государственно-общественный контроль [79].
1. Рассекретить данные по России о евгенических абортах и заменить демагогическую терминологию — «профилактика детской инвалидности», «предупреждение рождения детей с врожденными пороками», «создание условий для рождения здоровых детей», «меры, направленные на рождение только здорового ребенка» и пр., — на слово «аборт». 2. Отменить предусмотренное родовыми сертификатами снижение материального поощрения врачам женских консультаций и роддомов за невыявление ими неизлечимых врожденных и наследственных аномалий у нерожденных младенцев, за антенатальную гибель младенцев с аномалиями и за гибель новорожденных с аномалиями с 7-го по 27-й день жизни. 3. Произвести пересмотр существующих показателей деятельности акушеров-гинекологов и ввести такую систему показателей, чтобы врачам было невыгодно делать аборты, в том числе и евгенические. 4. Убрать из перечня медицинских показаний для аборта врожденные и наследственные аномалии младенца (плода). 5. Ревизии следует также подвергнуть нацпроекты «Здоровье» и «Демография, президентскую программу «Дети России» и деятельность перинатальных центров, чтобы устранить из нацпроектов и программ нормативные положения, касающиеся евгенических абортов, а из деятельности перинатальных центров — и саму практику таких абортов. 6. Отказаться от практики «снижения» показателей младенческой смертности за счет евгенических абортов (по так называемым «медицинским показаниям») и выйти с соответствующим предложением на международный уровень. Соревнование за показатели не может быть важнее человеческих жизней. 7. Пренатальную диагностику переориентировать полностью на обнаружение тех заболеваний у младенцев, которые поддаются лечению. Направленную на аборты пренатальную диагностику снять с государственного финансирования и обязательного медицинского страхования и перевести её в сектор частных услуг. Освободившееся финансирование переадресовать на пособия родителям детей с аномалиями, которых станет больше после отмены программ их пренатального уничтожения, и другие формы помощи инвалидам. 8. Принять меры, чтобы в средствах массовой информации не проводилась кампания по дискредитации образа инвалидов, чтобы были изъяты из обращения и не издавались учебные пособия и монографии для медработников с расчетами рентабельности дородового уничтожения инвалидов. Привлекать к судебной ответственности лиц, употребляющих в адрес инвалидов выражения, которые унижают их человеческое достоинство, например: «бесперспективные с социальной и медицинской точек зрения», «генетический груз», «социальный груз» и т.д.
2. Отменить предусмотренное родовыми сертификатами снижение материального поощрения врачам женских консультаций и роддомов за невыявление ими неизлечимых врожденных и наследственных аномалий у нерожденных младенцев, за антенатальную гибель младенцев с аномалиями и за гибель новорожденных с аномалиями с 7-го по 27-й день жизни.
3. Произвести пересмотр существующих показателей деятельности акушеров-гинекологов и ввести такую систему показателей, чтобы врачам было невыгодно делать аборты, в том числе и евгенические.
4. Убрать из перечня медицинских показаний для аборта врожденные и наследственные аномалии младенца (плода).
5. Ревизии следует также подвергнуть нацпроекты «Здоровье» и «Демография, президентскую программу «Дети России» и деятельность перинатальных центров, чтобы устранить из нацпроектов и программ нормативные положения, касающиеся евгенических абортов, а из деятельности перинатальных центров — и саму практику таких абортов.
6. Отказаться от практики «снижения» показателей младенческой смертности за счет евгенических абортов (по так называемым «медицинским показаниям») и выйти с соответствующим предложением на международный уровень. Соревнование за показатели не может быть важнее человеческих жизней.
7. Пренатальную диагностику переориентировать полностью на обнаружение тех заболеваний у младенцев, которые поддаются лечению. Направленную на аборты пренатальную диагностику снять с государственного финансирования и обязательного медицинского страхования и перевести её в сектор частных услуг. Освободившееся финансирование переадресовать на пособия родителям детей с аномалиями, которых станет больше после отмены программ их пренатального уничтожения, и другие формы помощи инвалидам.
8. Принять меры, чтобы в средствах массовой информации не проводилась кампания по дискредитации образа инвалидов, чтобы были изъяты из обращения и не издавались учебные пособия и монографии для медработников с расчетами рентабельности дородового уничтожения инвалидов. Привлекать к судебной ответственности лиц, употребляющих в адрес инвалидов выражения, которые унижают их человеческое достоинство, например: «бесперспективные с социальной и медицинской точек зрения», «генетический груз», «социальный груз» и т.д.
Государственные же программы уничтожения нерожденных больных детей — это война, в которой мы наносим поражение самим себе, и которой мы можем перечеркнуть все здравые меры государства в других областях.
Через средства массовой информации следует формировать положительные образы материнства, многодетности и служения ближнему, включая уход за инвалидами, а также рассказывать о жизни инвалидов, о том, что у них — особый, драгоценный путь в этом мире, своя, насыщенная жизнь. Надо показать, что проблема защиты слабых, больных, беспомощных — это проблема самого смысла, самой цели жизни человека в мире [80].
«Если бы я был президентом, я бы присваивал звание Героя России матерям, воспитывающим детей-инвалидов, в том числе детей с генетическими болезнями, матерям, ведущим за руку детей с синдромом Дауна под любопытными и насмешливыми взглядами, матерям, ставящим крест на своей карьере, а часто и на личной жизни ради детей»
Футболку "Провидѣніе" можно приобрести по e-mail: providenie@yandex.ru
Застолби свой ник!
Источник — http://www.demographia.ru/
