<embed type="application/x-shockwave-flash" wmode="transparent" src="http://providenie.narod2.ru/providenie1.swf" height="186" width="186">
• Посм., ещё видео
Отец Лев Лебедев, автор многочисленных работ по Русской истории и удивительно проницательный духовный мыслитель, в своей статье дал оценку духовному состоянию современного русского народа, то есть русскоязычному населению РФ, не имеющему единой идеологии и национального самосознания.
Кому-то эта оценка может показаться крайне пессимистической или тенденциозной, но не стоит забывать, что в области нравственно-религиозной, с точки зрения учения Святой Православной Церкви, народ как этнографический материал, не представляет самодовлеющей ценности.
В связи с этим, после падения православного Царства в 1917 году, после десятилетий безбожия, было бы кощунственным называть нынешнее население страны вполне Русским, то есть причастным цивилизации православных Государей, святых подвижников и православного Русского народа. И если мы хотим воскресить нашу Россию, наше славное Отечество, нашу Русскую землю, которую "в рабском виде Царь Небесный исходил, благословляя", мы должны высоко держать планку, твердо держаться ясного и святого Идеала Русской нации.
Так будем же, подавляя в себе остатки советчины и ненавидя врагов Православной Церкви, отдавать себе ясный отчёт о духовном состоянии русского народа и стремиться коренным образом изменить ситуацию!
Хотя я родился и вырос при советском режиме, и в ряде свойств – такой же «совок», как и все ныне в России живущие, но душой отверг всё советское (ненавижу его и в себе самом). Я знал уже, что я – не с теми несчастными, что бездумно хвалятся пирровой победой, одержанной в 1945 году, себе же на голову, а с теми, кого предали в Лиенце; не с Жуковым и Василевским, а с Красновым и фон Панвицем… Этот выбор уже был сделан мною.
Впрочем, мои личные симпатии или антипатии не представляли бы ни для кого никакого интереса, если бы не одно обстоятельство. Так уж случилось, по Божию смотрению, что в последние годы мне пришлось включиться в обсуждение самого главного и коренного вопроса XX века: что случилось с русским народом?
Отсюда – что происходит теперь и чего можно ждать в будущем? Чтобы ответить на эти вопросы, я и стал писать упомянутую книгу («Великороссия» — ред.), ещё раз просматривая поток истории, поток русской жизни, от начала до конца. Труд был не напрасен. Материал истории привёл меня невольно к таким выводам, которые совершенно изменили все мои историософские представления, схемы, рабочие гипотезы…
Если сказать кратко, то выяснилось следующее. Православного Великорусского Народа, создавшего некогда Московское Царство, а затем на его основе — Российскую Империю, сплочённого единой верой и Церковью, единым общим устремлением к Горнему миру из сильной и чистой любви ко Христу, — такого народа в России больше нет.
Этот Русский Народ-Церковь был уничтожен физически, распят на исторической Голгофе в период с 1917 по 1945 год. За это время (всего 28 лет!) погибло в большевицких репрессиях, в гражданской войне, в двух страшных голодовках начала 1920-х и начала 1930-х годов, наконец, во Второй мировой войне, в общей сложности более 100 миллионов россиян, из них примерно 70-80 миллионов — великороссов. Большая и лучшая часть народа!
Прежде всего – все твёрдо верующие люди: православное крестьянство (особенно центральных, исконно великорусских, губерний), верующее городское население, духовенство, монашество. Эта Великороссия с Русью Святой в недрах своих пошла на Голгофу вместе со своим Святым Православным Царём, его Семьёй, вслед за ними, как бы следуя примеру их.
И не повинен Русский Народ ни в революции, ни в цареубийстве, и не было в нём отступления от веры! Будучи поистине Народом-Церковью Христовой, притом с 15-го века главным, ведущим в системе Церкви Божией на земле, он повторил все основные этапы земной жизни Христа Спасителя, вплоть до мучений и распятия от рук тех же самых сил, что в своё время предали на распятие Господа Христа.
Отступление, Иудино предательство, имели место только в очень тонкой прослойке так называемой «образованной общественности», развращённой давно совершенно не русской, западной пропагандой с её масонскими идеями, да ещё в тех немногочисленных подонках, или отбросах, какие всегда были и бывают в любом народе.
И на деньги не русские, а западные, и при поддержке политических и военных сил Запада, в том числе «союзников», в том числе англичан, произошла народоубийственная революция 1917 года. И в дальнейшем советский режим держался средствами Запада.
В 1970-х годах он был объявлен «новой исторической общностью – советским народом». Это и есть мы, «совки». Что мы собою ныне представляем как народ, точней – как не-народ, – это особый разговор. Сейчас важно отметить, что в 1945 году, после победы, произнося знаменитый тост «за русский народ», Сталин пил за здоровье покойника.
Ибо он точно знал, что пирровым характером победы (а такой характер, такая «стратегия» были умышленными) ему, Сталину, удалось докончить то, что было задумано и начато в 1917 году и продолжалось потом репрессиями и искусственным голодом: уничтожение, убиение подлинного (то есть Православного) Русского Народа!
Случайно уцелевшие единичные его экземпляры уже не представляли опасности, так как не могли явиться основой возрождения Святой Руси и подлинной Великороссии окрест неё. Поэтому, когда теперь многие представляют себе дело так, что в России живёт всё тот же Русский Народ, что жил в 12-м веке, в 16-м веке, в начале 20-го века, только развращённый, измученный, сбитый с толку и т. д. – это ошибка. В России Русского Народа больше нет. Есть русскоязычное население, начисто лишённое, за редкими исключениями, даже чувства своего национального единства, а также веры, совести, правосознания и многого другого.
…Обманом, предательски английские военные заманили 35 тысяч казаков с жёнами и детьми, 2.200 офицеров, среди них генералов П. Н. Краснова, С. Н. Краснова, Доманова, Тихацкого, Головко, Силкина, Тарасенко, Васильева, Султан Келеч Гирея, а также Гельмута фон Паннвица, командовавшего русским казачьим корпусом, в настоящую ловушку в Альпах, в районе Лиенца. Никто тогда не знал о секретной договорённости Сталина с союзниками о том, что все русские — противники большевизма, особенно те, что взяли в руки оружие — должны быть выданы Совдепии для мести на расправу.
Казаки верили офицерам королевской армии Великобритании. Сначала, 28 мая 1945 года, всех офицеров пригласили якобы на совещание к маршалу Александеру. Те, поверив, поехали. По дороге их окружили английские танки и тут же всех передали советским… 29 мая англичане объявили лагерю казаков, что они могут вернуться на родину.
В лагере появились чёрные флаги и транспаранты с надписями: «Лучше смерть, чем возвращение в Советский Союз». Первого июня с утра перед бараками на открытом помосте казачьи священники служили Божественную литургию. Появились англичане с грузовиками и танками и потребовали, чтобы все садились в грузовики. Никто не двинулся с места.
Служба продолжалась, люди стали петь заупокойные молитвы по себе, священники подняли кресты. Тогда английские солдаты бросились на безоружных казаков, избивая их прикладами винтовок, а иной раз протыкая штыками. Началась свалка. Опрокинулся помост и на земь упала, пролившись, чаша с уже пресуществлёнными Святыми Дарами!.. Кое-кому удавалось вырваться из кольца окружения. Казачки взбегали на мост через реку Драву и бросали в воду своих грудных детей, бросаясь туда же и сами. Некоторые казаки застрелили своих жён и детей, а потом – себя.
В течение 1 и 2 июня 1945 года всех оставшихся в живых силой всё-таки вывезли и выдали красным… Паннвицу сказали, что он может не следовать за казаками, так как он немец, а не русский. Но тот ответил: «Я с моими (!) казаками разделял счастливое время, и в несчастье тоже останусь с ними». В январе 1947 года его повесили в Москве вместе с Красновыми, Шкуро, Султан Келеч Гиреем, Домановым…
В этом событии, как в капле воды – отражается вся революция (с непременным предательством союзников, в частности – англичан), Гражданская война, поругание веры и святыни, народоубийство – иными словами, вся историческая Голгофа Великороссии и Святой Руси. Этим событием в Лиенце она и завершается. Дальше – сатанински кощунственный тост «за русский народ»…
Так вот для чего Промысл Божий привёл меня, тугодумного, в Австрию и «случайно» – в Лиенц… Писавший о Голгофе Русского Народа должен был постоять своими ногами на земле, где эта Голгофа завершилась, походить по страшному мосту через Драву, посмотреть своими глазами на прекрасные снежные Альпы, с трёх сторон окружающие живописную долину у милого, тихого, солнечного Лиенца, где всё, кажется, создано для мира и счастья людей…
И вспомнить, что подлинный Русский Народ всегда знал, что на земле полного счастья, то есть Рая не будет и быть не может, и устремился душой к Раю небесному, к Иерусалиму Новому под защитой своих Православных Царей. Возлюбивший всем сердцем Христа Русский Народ и разделил со Христом распятие, смерть, но и воскресение во славу жизни вечной Царства Небесного!
Ни у одного другого народа земли не было столь прекрасной истории и судьбы! А мы, ещё живущие, глядя на эту судьбу, то скорбим, то радуемся, как в Страстную Пятницу и в Пасху, надеясь, что будем сопричислены к Святой Руси на Небесах, если Христа ради претерпим здесь всё, как претерпели те, в память которых сделан чёрно-белый крест – знак завершения Российской Голгофы…
Александр Оршулевич
Анализ итогов всеобщей переписи населения в России 2010 года говорит о том, что в скором будущем русское население может оказаться в нашей стране в меньшинстве. Согласно данным переписи, наиболее интенсивно увеличивается численность в России армян, чеченцев и других кавказских народностей. При этом численность представителей титульной нации с каждым годом уменьшается, отмечает ИА «Росбалт».
В 1989 году чеченцев в РФ было зарегистрировано 899 тыс. человек, в 2002 году – уже 1 млн 360,3 тыс., а в 2010 году – 1 млн 431,4 тыс. Схожими темпами увеличивалась и число проживающих в стране армян: 1989 год — 532,4 тыс., 2002 год – 1 млн 132 тыс., 2010 год – 1 млн 182,4 тыс. граждан, сообщает "Демоскоп Weekly".
Рост численности кавказских народов происходит на фоне сокращения русского населения. В 1989 году представителей титульной нации насчитывалось 119 млн 866 тыс. человек, в 2002 году – 115 млн 891 тыс., а в 2010 уже только 111 млн 17 тыс. граждан. Таким образом, за 21 год страна потеряла более 8,8 млн русских.
Общее количество народонаселения в России с 1989 года сократилось на 4 млн 165 тыс. человек.
Различия в динамике численности народов страны эксперты видят в определении трех факторов. "В наше время главными являются различия в уровне рождаемости, так как именно они разделяет народы России, на те, у которых есть естественный прирост, и те, у которых наблюдается естественная убыль населения", — отмечают эксперты.
Второй фактор — миграционный — приток извне или отток за рубеж. Третий — этнический – связан с изменением этнического самоопределения.
Динамика численности всего населения в 2000-х годах почти такая же, как в 1990-х. Основное отличие этого межперписного периода (2002-2010) от предыдущего (1989-2002) — ускорение сокращения населения. Если в 1989-2002 годах все население России ежегодно сокращалось на 0,1%, то в 2002-2010 — на 0,2%.
Русская линия
Причём если в случае с коллективным «Гайдарочубайсом» отказ имел под собой более чем веское самооправдание – ведь излишнее «ворошение прошлого», противопоставление исторической России советскому кошмару могло вскрыть номенклатурные корни самих реформаторов, – то у националистов-«антиимперцев» этот исторический нигилизм принял какую-то исступлённо-самоубийственную форму.
Не хотим как все европейцы искать обоснование собственного национализма в великой истории своей страны (оккупированной с 1917 года Интернационалом), зато будем сыпать соль себе на раны, лакейничать и сдавать позицию за позицией на радость реаниматорам советчины. Зачем, почему всё это, с какой целью?...
Как Божий день ясно: русский антисистемный национализм невозможен без внятной исторической концепции. Он обязан вести продуманную, максимально последовательную историческую политику, направленную на формирование национально-русского нарратива и дискредитацию РФ как интернационального, необольшевистского псевдогосударства, не имеющего ничего общего с государственным бытием России.
Здесь не может быть двух мнений: единственная концепция, которая бы удовлетворила национальную гордость широких слоёв народа и повела бы против официальной историософии чекистского режима тотальную войну на уничтожение – это концепция противостояния России и Совдепии (РФ).
Точно так же не может быть двух мнений относительно неуместности «историософии» наших «антиимперцев», которые хотят (?) из куцых сюжетов (Новгородская республика, Стенька Разин, Пугачёв, 1905 год) белыми нитками сшить нечто невообразимое.
Две концепции – «антиимперскую» и условно говоря «национально-русскую» (едва ли уместно назвать её «имперской», поскольку в Российской империи её приверженцев интересуют традиция, государственность и культура, а не границы 1914 г.) нельзя на полном серьёзе даже сравнивать между собой: первая представляет собой, как уже говорилось, наспех склеенные обрывки, распадающиеся в руках, в то время как вторая, как-никак, является официальной историософией русского антисоветского сопротивления в XX веке.
Да, уж так сложилось, что бойцы русских батальонов во вторую мировую войну (не говоря о воинах Белого движения) шли в бой, вдохновляясь примерами Суворова и Кутузова, а не Стенькой Разиным и Чаадаевым. И трагедия русского резистанса в 1941-1945 гг. как раз в том, что из-за противодействия германских верхов не удалось как можно шире разнести эту позитивную русскую идеологию.
В результате большевистские фокусники поставили тени прошлого себе на службу и под «русской» вывеской смогли дойти до Берлина. Сейчас принято спорить: могли ли немцы изобрести «чудо-оружие» и с его помощью выиграть войну? Но чудо-оружие у них и так было – и это не ракеты Фау и не атомная бомба – а всего-навсего русская националистическая идеология, использовать которую для разложение Красной армии настойчиво предлагала им белая эмиграция.
Железобетонная формула: всякий, кто отказывается взывать к русскому патриотизму исправно проигрывает большевикам и их наследникам. Так было с немцами. Так было с либералами. В 1990-е какой-либо цельной исторической политики режимом не проводилось.
Реформаторы высокомерно отказались от акцентирования западного, просвещённого (начиная с Петра I) характера русской государственности, уничтожение которой большевиками в 1917 г. сбило Россию не только с европейского, но и с русского пути развития. «Нюрнберга над КПСС» тоже не вышло, но здесь сказались опасения элиты, советской по плоти и крови.
Да, власть первое время держалась на всеобщей зачарованности Западом. Но эта зачарованность прошла, как только начались первые экономические трудности. Шанс был позорно утрачен, и в результате общество вернулось к идеологическому климату времён позднего сталинизма, который весьма ёмко отражается в термине «православный коммунизм».
Отказавшись почитать Врангеля и Власова (эта связка – наиболее действенное противоядие от советчины) как русских национальных героев, вождей национальной России, мы получили ближайший «заменитель» русского патриотизма – патриотизм «русско»-советский, средоточием которого является культ сталинской «Великой Победы».
Оппозиции никогда не переиграть Кремль, если она будет и дальше пренебрегать прошлым или, что ещё хуже, неправильно выстраивать историческую политику. Победить кремлёвскую евразийщину можно только под знамёнами национальной России, доказав, что Путин – не русский вождь, а чекистская тля, и что РФ – не русское государство, даже не «империя» (не надо боятся этого слова, оно совершенно не подразумевает ужасы «русского мира» на Востоке Украины), а всего-навсего мерзопакостный нарост на теле завоёванной большевизмом тысячелетней страны.
Разумеется, эта политика, которой руководствуется русский революционный национализм (в частности Русский Центр на Украине), включает в себя и позитивный образ Российской империи. Что интересно, у украинских камерадов всё это не вызывает злобы и недоумения; логика национализма одинакова, что у нас, что у украинцев.
Да, некоторые сюжеты (подавление украинского национального движения в РИ, недальновидность Деникина) надо предать забвению. По возможности разговоров об этих страницах истории вообще следует избегать; не весь исторический опыт надо подымать на стяг или детализировать (как детализируют т.н. «белосовки», которые раздули из мухи слона, т.е. увлёкшись борьбой с «петлюровцами» попали в чекистское рабство).
В этом нет противоречия: цельность картины часто требует от художника (который здесь одновременно и реставратор) «замазывания» спорных мест. К счастью, таких мест не так уж много. Надо просто не быть, с одной стороны, нигилистом-отрицателем (укор «антиимперцам»), а с другой – занудой (укор «белым украинофобам»).
На мою тираду национал-«антиимперцы» могут возразить и, скорее всего, возразят только одним аргументом: «Зачем копаться в прошлом, когда надо строить будущее?» Это общий лейтмотив нигилистов всех времён и народов. Но национализм – это идеология, опирающееся на прошлое. Марксизм и либерализм опираются, вернее спекулируют, на будущем. «Пассеизм» национализма и «футуризм» левых учений – научный факт, с которым придётся считаться.
Не бывает футуристичного национализма (итальянский футуризм, как и родственный ему фашизм, воспевал римское прошлое; к тому же нельзя сбрасывать со счетов, что как раз исторический, «гарибальдийский» итальянский национализм находился в жёсткой конфронтации с фашизмом), как не бывает «чистого» либерализм или марксизма, «канонизирующих» прошлое.
Секрет успеха советской идеологии не в дутой мощи красной индустрии или силе рабовладельческой советской армии, а исключительно в том, что она заигрывала с русским национальным чувством.
Выше уже упоминалось о том, какую цену заплатил российский либерализм (а вместе с ним и все мы), отказавшись вспахивать поле Истории и устремившись к будущему («строительство рынка» вместо «строительства коммунизма»).
Путинская администрация продумала всё очень хитро: взяла на вооружение кондовую сталинско-брежневскую мифологию в её наиболее мракобесной обработке (не зря старались Дугины и Прохановы), при этом заменила миф Октября на миф «примирения белых и красных в общем советском патриотизме» + оставила хлипкую, но никуда не девшуюся «либерально-перестроечную» лазейку в стиле XX съезда КПСС (отсюда, в частности, осуждение Медведевым сталинизма, при неприкосновенности СССР и «Великой Победы»).
У «антиимперских» националистов нет привилегированного положения либералов начала 1990-х, с какой стати, казалось бы, им лезть в тот же омут, в их-то прискорбном положении? Причём национал-«антиимперская» критика русской государственности гораздо злее, чем у либералов, отдельные представители которых пытались неумело говорить о «русской идее».
Зачем всё это пафосное «правдолюбство», смакование недостатков Российской империи, когда очевидна усиливающаяся актуальность позитивной историософии, которая только и может составить альтернативу кремлёвскому национал-большевизму?
Ответа на это у меня нет. Люди сознательно обрекают себя на маргинальность, сознательно навязывают мрачную, пессимистическую трактовку русской истории и фактически капитулируют перед сталинским мифом чекистодержавия. Похоже таков их выбор: игнорируя простые и ясные доводы из области исторической политики (которые и приведены мною выше), расчищать дорогу путинской советчине.
Фёдор Мамонов
Родился в крестьянской семье. В девять с половиной лет начал работать по найму рассыльным в волостном управлении и писцом. С 1907 жил в Уфе, был учеником-рабочим на заводе Федорова, а затем писцом в конторе. Позднее уехал в Сибирь, поселился в Кургане, где начал работать табельщиком у подрядчика плотничьих работ, но уже вскоре занимался торговлей железом и был конторщиком в магазине.
Одновременно много учился, в 1911 окончил коммерческие курсы бухгалтерии. С того же года работал бухгалтером, а затем главным бухгалтером в Союзе сибирских маслодельных артелей. В 1915, закончив экстерном Курганскую гимназию, занял должность главного бухгалтера Уральского союза потребительских обществ.
В 1916—1917 служил в армии, окончил Чистопольскую школу прапорщиков, участвовал в Первой мировой войне на Кавказском и Западном фронтах. После демобилизации вернулся в Курган, где работал бухгалтером в городской управе.
Некоторое время служил офицером в белой армии адмирала А. В. Колчака, затем работал в кооперации и Томском продовольственном комитете «Упродукт», недолго учился на историко-филологическом факультете Томского университета. В мае 1920 был арестован как бывший колчаковский офицер, и до октября того же года содержался в концлагере в Омске.
В октябре 1920 вместе с другими офицерами был отправлен в Москву, а оттуда в Петроград, где содержался в тюрьме «Кресты», но через месяц был освобождён. Поступил на работу бухгалтером на центральный карантинный пункт, затем являлся заместителем уполномоченного Сибирского краевого союза потребительских обществ, главным бухгалтером, заместителем управляющего Ленинградской областной конторы «Маслоцентр». В 1921 вновь ненадолго арестовывался, но освобождён как служивший в белой армии по мобилизации, происходивший из крестьянской семьи и не представлявший угрозы для советской власти.
С 1924 — доцент Ленинградского института народного хозяйства имени Ф. Энгельса. Как опытный практик в области бухгалтерии, он был допущен к преподаванию без диплома о высшем образовании, который так и не получил (в 1920-е он учился во Всесоюзном заочном финансово-экономическом институте, но не закончил его). С 1927 — доцент факультета советского права Ленинградского государственного университета. Также преподавал во Всесоюзной академии потребительской кооперации. До 1930 совмещал педагогическую деятельность с бухгалтерской работой.
С 1930 — преподаватель, в 1934—1935 — профессор Ленинградского института советской торговли имени Ф. Энгельса. С 1936 — профессор Ленинградского финансово-экономического института (ЛФЭИ), с 1937, одновременно, профессор Московского института советской кооперативной торговли. Также руководил секцией планирования в Ленинградском научно-исследовательском институте потребительской кооперации. С 1940 — декан финансового факультета ЛФЭИ, с декабря 1941 — заместитель директора ЛФЭИ по научной работе (во время блокады Ленинграда институт продолжал работать).
С 1940 — доктор экономических наук (тема диссертации: «Вопросы учёта основных фондов»). Всего в советский период издал свыше 60 работ по бухгалтерскому учёту. Автор книг «Счетоводство первичных потребительских кооперативов» (1926), «Лавочная отчётность. Документировка, учёт и отчётность розничных предприятий» (1929, переиздания в 1930 и 1932), «К методике оперативно-балансового учёта» (1933), «Вопросы учёта основных фондов» (1939), «Система подготовки и переподготовки бухгалтерских кадров» (1939), «Построение бухгалтерских счетов (Теория счёта)» (1940), «Построение бухгалтерского баланса (Теория баланса)» (1940). По оценкам современников, его труды отличались простотой и чёткостью изложения, связью теории с практикой, анализом практически всех проблем, имевшихся в то время в бухгалтерском деле.
Весной 1942 вместе с институтом был эвакуирован из Ленинграда в Ессентуки, был назначен исполняющим обязанности директора ЛФЭИ.
В августе 1942, перед занятием немецкими войсками Ессентуков, будучи антикоммунистически настроенным, принял решение остаться в городе и сотрудничать с оккупационными властями. В декабре 1942 покинул Ессентуки вместе с отступавшими немецкими войсками. Добрался до Берлина, где работал сварщиком на заводе. Участвовал в деятельности «власовского» движения в качестве члена национального совета Комитета освобождения народов России (КОНР).
В 1945 бежал на Запад, но был отправлен американскими властями в советский репатриационный лагерь, откуда совершил побег; вновь был задержан американцами, но на этот раз выдан не был.
Жил в Германии, а с 1949 — в США, где вначале работал упаковщиком на спичечной фабрике. С 1951 активно участвовал в деятельности Народно-трудового союза, был активистом антикоммунистического движения, в 1957 выступал с основным докладом на Гаагском конгрессе «За права и свободу в России», публиковался в журнале «Посев» и ряде других эмигрантских изданий.
В США под фамилией Курганов (выбранной, видимо, в память о жизни в Кургане) опубликовал ряд советологических трудов, в которых значительное место уделялось демографической проблематике. Среди них: «Нация в СССР и национальный вопрос» (1961), «Семья в СССР» (1967), «Женщины и коммунизм» (1968).
Первым занялся подсчётом потерь населения СССР за период советской власти, используя при этом официальные источники. По его мнению, в 1917—1959 население в СССР потеряло 110,7 млн человек — с учётом как прямых потерь, так и биологического ослабления нации вследствие падения рождаемости. Полагал, что к таким драматическим потерям привели как войны и репрессии, так и разрушение традиционной семьи, повлекшее за собой нарушение динамики прироста населения.
Данные исследований Курганова (Кошкина) получили известность в среде эмиграции, на них ссылался А. И. Солженицын. Они, разумеется, не могли быть обнародованы в СССР в период жизни учёного, однако они часто цитировались после распада Советского Союза.
Kaminec
Поскреби француза , итальянца - найдешь еврея. нет еще такой поговорки? «Поскреби русского – найдешь татарина»
В общем, концов, казалось, не найти – заболтали цитату и заюзали. Но нет преград пытливому уму, особенно если этот ум не хочет трясти погремушкой перед наследницами, оправдываясь подготовкой к выступлению по радио.
Сразу перейду к главному - я таки нарыл первоисточник.
Я, знаете ли, все больше убеждаюсь, что точных цитат в массовом обиходе практически не осталось. Вообще. Все крылатые выражения или безбожно перевраны, или обрезаны до искажения смысла, или изначально имели совершенно другое значение.
«Русский с татарином», как выяснилось, принадлежат именно к третьей категории. Чтобы было понятно, что это за категория, напомню знаменитое: «Религия – это опиум для народа». Формально цитата из Маркса практически не искажена (у него было - «Религия есть опиум народа»), но де-факто смысл изрядно изменен. В оригинале бородатое умище говорило не про одурманивающие, а про болеутоляющее свойства опиума (Религия – это вздох угнетённой твари, сердце бессердечного мира…), что, согласитесь, изрядно смещает акценты.
Так вот, про татар. В результате проведенных изысканий выяснилось, что Путин не прав. Это совсем не у нас говорят.
Выражение «Поскреби русского – найдешь татарина» пришло к нам из французского языка, и в оригинале звучит так: «Grattez le Russe, et vous verrez un Tartare». Там эта поговорка тоже очень популярна, настолько, что авторство до сих пор точно установить не удалось, крылатая фраза эта приписывалась разным историческим лицам: Жозефу де Местру, Наполеону I, принцу де Линю и т.д.
Но вот смысл, вкладываемый в эту поговорку французами – очень определенный и совершенно иной.
По сути, фраза про русского и татарина - это просто краткая версия известной цитаты из знаменитого сочинения "La Russie en 1839". Того самого, которое подарил миру знаменитый маркиз, масон и педераст Астольф де Кюстин. Тем ,кто не читал, напомню, что книга «Россия в 1839 году» до сих пор сохраняет титул «библии русофобов». Ну и говорит Кюстин, естественно, о своем, о навязчивом. Вот как этот тезис звучит у него в развернутом виде:
«Ведь немногим больше ста лет тому назад они были настоящими татарами. И под внешним лоском европейской элегантности большинство этих выскочек цивилизаций сохранило медвежью шкуру — они лишь надели ее мехом внутрь. Но достаточно их чуть-чуть поскрести — и вы увидите, как шерсть вылезает наружу и топорщится».
Именно как своеобразную квитэссенцию, эдакую выжимку русофибии, фразу «Поскреби русского – найдешь татарина» очень полюбили цитировать наши европейски образованный классики. В частности, Федор Михайлович Достоевский этим частенько грешил, разоблачая происки зловредных европейцев – и в «Дневнике писателя», и в «Подростке»… Из их-то сочинений афоризм этот и пошел в народ.
Ну а народ наш по своему обыкновению все извратил. В итоге сомнительная сентенция «Под тонкой оболочкой напускной культуры в русских по-прежнему скрываются дикари-людоеды» превратилась в мирный и верный в общем-то тезис «Русский с татарином – братья навек».
...в оригинале "Opium des Volkes", а не "Opium für das Volk". Перевод оригинала совершенно однозначен: "опиум народа", "опиум, принадлежащий народу", "народный опиум" в смысле "народное средство".
Из моей дискуссии с известным сетевым бандерлогом, который приписал фразу про татарина Тургеневу:
Это очень принятый в теоретической русофобии прием. Доведенный до полного совершенства обкаканным Штепой. Берется имя какого-то великого русского, а потом ему вставляется подходящая цитата. «Как сказал русский классик Тургенев (Толстой, Горбачев, Хрюн Моржов…) все русские козлы (долбодятлы, уроды, микроцефалы)». Конец цитаты. Как, вы не согласны признать, что вы навозное быдло? Как не стыдно, ведь сам великий Хрюн Моржов это сказал! Ниц падите, ничтожные! Ведь сам Хрюн Моржов! и т.д. и т.п.
Я тут не без удовольствия провел сетевое расследование на тему «кто сказал «мяу», в смысле какому же классику принадлежит фраза про поскребывание русского. Тургенев оказался в хорошей компании:
"поскреби русского - найдешь татарина" (Карамзин)
Великий русский писатель Н.С.Лесков не зря говорил, что если поскрести русского, найдешь татарина.
И когда Достоевский писал: "поскреби любого русского - увидишь татарина" сам А.С. Пушкин говорил - Поскреби русского – найдешь татарина
Как говаривал еще Ключевский, поскреби русского - увидишь татарина
Поскребите русского, и вы найдете татарина ( так у Шестова).
Замечание Ивана Бунина - если поскрести любого русского, найдешь татарина
Поскреби любого русского - отскребешь татарина, сказал еще Гоголь
Это, как говорил Куприн, поскреби любого русского, получится татарин - перефразируя высказывание В. В. Розанова ("Поскребите любого русского, и вы найдете татарина"), "Поскреби любого русского, найдешь татарина",- сказал не так давно президент Владимир Путин.
Вот вам просвещенное европейское мнение о татарах:
"Татары превосходят нас не только воздержанием и благоразумием, но и любовью к ближнему. Ибо между собой они сохраняют дружеские и добрые отношения. С рабами, которых они имеют только из чужих стран, они обходятся справедливо. И хотя они или добыты в сражении, или [приобретены] за деньги, однако более семи лет их не держат [в неволе]. Так предначертано в Священном Писании, Исход, 21. А мы держим в вечном рабстве не добытых в сражении или за деньги, не чужеземцев, но нашего рода и веры, сирот, бедняков, состоящих в браке с невольницами. И мы злоупотребляем нашей властью над ними, ибо мы истязаем, увечим, казним их без законного суда, по любому подозрению. Напротив, у татар и москвитян ни один чиновник не может казнить человека, пусть и уличенного в преступлении, кроме столичных судей; и то — в столице. А у нас по всем деревням и городам выносятся приговоры людям. До сих пор мы берем налоги на защиту государства от одних лишь подвластных нам бедных горожан и беднейших земледельцев, обходя владельцев земель, тогда как они многое получают от своих латифундий, пашен, лугов, пастбищ, садов, огородов, плодовых насаждений, лесов, рощ, пасек, ловов, кабаков, мастерских, торгов, таможен, морских поборов, пристаней, озер, рек, прудов, рыбных ловов, мельниц, стад, труда рабов и рабынь. А гораздо лучше шли бы военные дела и собирались нужные для нас подати, которые взимались бы с каждого человека, если бы пришло к концу начатое измерение всех земель и пашен, [принадлежащих] как шляхте, так и простому люду. Ибо тот, у кого земли больше, больше и вносил бы".
И мы злоупотребляем нашей властью над ними, ибо мы истязаем, увечим, казним их без законного суда, по любому подозрению. Напротив, у татар и москвитян ни один чиновник не может казнить человека, пусть и уличенного в преступлении, кроме столичных судей; и то — в столице. А у нас по всем деревням и городам выносятся приговоры людям.
До сих пор мы берем налоги на защиту государства от одних лишь подвластных нам бедных горожан и беднейших земледельцев, обходя владельцев земель, тогда как они многое получают от своих латифундий, пашен, лугов, пастбищ, садов, огородов, плодовых насаждений, лесов, рощ, пасек, ловов, кабаков, мастерских, торгов, таможен, морских поборов, пристаней, озер, рек, прудов, рыбных ловов, мельниц, стад, труда рабов и рабынь. А гораздо лучше шли бы военные дела и собирались нужные для нас подати, которые взимались бы с каждого человека, если бы пришло к концу начатое измерение всех земель и пашен, [принадлежащих] как шляхте, так и простому люду. Ибо тот, у кого земли больше, больше и вносил бы".
"Было бы большой ошибкой думать..." В.И.Ленин
nabat
Неудивительно, что именно как сигнал тревоги воспринята обществом и недавняя просьба РПЦ МП передать ей в собственность сразу два культурных центра северной столицы России – Исаакиевский собор и храм Спаса-на-Крови. В отличие от уже не стесняющейся в подборе комментариев общественности чиновники по привычке отвечают на эту скромную просьбу скромных церковных менеджеров стыдливо и дипломатично: мол, конечно, историческая справедливость требует возвращения Церкви того, что у нее когда-то несправедливо отняли, но сейчас еще слишком много причин для того, чтобы с передачей всего без разбору повременить. Т.е. понятно, что отдавать РПЦ МП Исаакия и Спас-на-Крови они не хотят, но, тем не менее, право РПЦ МП на эти памятники как бы признают.
Но пробовали ли эти чиновники хотя бы задаться простым вопросом: а есть ли у РПЦ МП такое право? Означает ли слишком общая формулировка «у Церкви отнимали», что отнимали конкретно у нынешней РПЦ МП? Надлежащий ли она субъект права?
А вопросы эти отнюдь непраздные…
Для наглядности две исторические справки: 1) о храме Спаса-на-Крови (с Исаакиевским собором история тоже интересная, но для краткости оставим ее за скобками); 2) о религиозной организации «Русская Православная Церковь Московского патриархата». Эти справки сопроводим некоторыми другими церковно-историческими подробностями и собственными комментариями, конечно.
Собор «Воскресения Христова на Крови» (храм Спаса-на-Крови) в Санкт-Петербурге построен на месте совершенного народовольцами в 1881 г. покушения на российского императора Александра II. Император был смертельно ранен («на Крови» в названии собора подразумевает кровь именно Александра II). Строительство завершено в 1907 г.
До революции Спас-на-Крови находился на государственном содержании – в ведении Министерства внутренних дел! (нет ли у нынешнего МВД права просить его в свою собственность?) – и не был приходским (собственно церковным) храмом.
В 1917 г. финансирование храма из госказны по понятным причинам прекратилось. Тогда настоятель – им на тот момент был профессор протоиерей Петр Лепорский – обратился к жителям Петрограда с просьбой: «Храм Воскресения на крови лишился средств, необходимых для обеспечения в нём богослужений. Причт храма, сооруженного на общие народные средства, решил обратиться к хозяину храма — народу с приглашением объединиться вокруг храма и по мере сил своих и усердия разделить заботу о поддержании в нём благолепного богослужения. Желающие записаться в число прихожан храма благоволят обращаться к отцу настоятелю протоиерею П. Лепорскому (Невский, 163) или в храме на свечную выручку, и там получат необходимые бланки для заявлений» (Бохонский Д. Жизнь и труды профессора протоиерея П. И. Лепорского // Христианское чтение. - 2003. - № 22. - Сс. 57-68).
Через 2 года, в 1919-м, приход храма Спаса-на-Крови был зарегистрирован в отделе юстиции Петросовета, храм был передан в ведение «двадцатки» – собрания приходских активистов. В церковном отношении приход связывал себя с Православной Российской Церковью, управляемой избранным на Всероссийском Поместном Соборе 1917-18 гг. Патриархом Тихоном (Белавиным). Ряды ПРЦ к тому времени сильно поредели – вера ведь перестала быть гражданской обязанностью, – но административно и канонически Церковь оставалась еще более-менее единой. Этому единству пришел конец в 1920-е.
С началом разделений ПРЦ на различные противопоставляющие себя друг другу церковные группы юрисдикционная принадлежность прихода храма Спаса-на-Крови менялась. Но! В ведении РПЦ МП Спас-на-Крови не был никогда!
Здесь прервем на время справку об истории храма Спаса-на-Крови, чтобы вспомнить об истории РПЦ МП. Знакомство с ней ставит, как минимум, под большое сомнение самоочевидность формулы: «Раз у Церкви что-то отнимали, то возвращать нужно РПЦ МП». Общее понятие «Церковь» тут – по простоте и невежеству или по сознательному, не лишенному корысти расчету – отождествляется с частным «РПЦ МП». А так не по правилам – надо бы сначала обосновать, точно ли «Церковь» и «РПЦ МП» одно и то же.
Но прежде лирическое отступление.
Не буду пытаться отнимать у верующих людей частное право верить в тот или иной религиозный миф (слово «миф» в данном случае не ругательное). В том числе, в церковно-исторический. Если, например, верующие РПЦ МП верят, что их Церковь – это та самая Церковь, которая создана в 988 г. князем Владимиром, то запретить им, конечно, никто не может. Каждый волен верить, во что ему верится – «лишь бы не было войны», как говорится, т.е. чего-то противозаконного, проповеди терроризма, например. Старообрядцы, к слову сказать, считают, что «та самая», от князя Владимира идущая Церковь, – это именно их Церковь (притом, что старообрядческих толков-согласий сильно больше одного и каждый из них считает себя «той самой»). А новообрядческая (никонианская) Церковь – это, по их вере, другая, неподлинная, поддельная…
Верующие различных Церквей-толков-согласий-юрисдикций-конфессий могут обсуждать вопрос о происхождении их Церкви в частном порядке с использованием своих специфически религиозных аргументов – опять-таки, «лишь бы не было войны». Когда же речь заходит о просьбе какой-либо религиозной организации к государству передать ей какую-либо, например, недвижимость, тем более если это памятник архитектуры и музей, одной веры в то, что «мы та же самая Церковь и потому-де верните наше», слишком мало. Тут мы оказываемся уже не в религиозном, а в светском правовом поле. И специфически религиозные аргументы тут бессильны. Дело приобретает уже не частный, а общественный характер – касается не одних верующих в то, что они «та самая», а вообще всех граждан, независимо от какой бы то ни было веры или ее полного отсутствия.
Проведу шутливую аналогию, надеюсь, ничьи чувства она не оскорбит.
Например, я могу верить, что на самом деле я непосредственный преемник российских императоров – никто мне запретить в это верить не может и никого моя такая вера беспокоить не должна – разве что докторов. Но если я начну просить у государства передать мне Царское село, то дело приобретет государственно-общественную значимость, и государство, и общество вправе будут потребовать у меня юридических оснований для подтверждения своего права на Царское село. Религиозного характера доводы, ссылки на личный (или и семейный и т.д.) мистический опыт, убежденность в духовном преемстве, вера – «я тот же самый» и т.п. сразу отпадают за бесполезностью. Нужны только юридически значимые с точки зрения российского законодательства документальные факты и аргументы.
Правда, прецедент, когда в светском государственном суде ссылаются как на значимое юридическое основание на средневековый церковный канон (правило Трулльского Собора – понимать в данном случае можно только как «Тролльского»!), в российском судопроизводстве уже создан – три года назад. Но сочтем его не в строгом смысле правовым прецедентом все же, а инцидентом – диким недоразумением. Можно было бы назвать его «забавным недоразумением», если бы оно не обернулось «двушечкой».
Теперь кратко вспомним об истории РПЦ МП как религиозной организации, имеющей определенный правовой статус и, в соответствие с ним, определенные права.
Православная конфессия на территории современной России существовала в виде очень разных форм и под разными названиями, носителями ее были самые разные правовые субъекты.
Первоначально, от князя Владимира, условно говоря, и в течение полутысячелетия (причем, де-факто на столетие меньше, чем де-юре) это была Киевская митрополия в составе Константинопольского патриархата (не даст ли этот факт оснований и ныне существующему Константинопольскому патриархату просить у РФ передать ему храмы, построенные в тот период?). Затем это была автокефальная Церковь Московского Царства – Московский патриархат, имеющий статус самостоятельного правового субъекта и владеющий огромной собственностью, включая целые деревни вместе с крепостными крестьянами (ждать ли от РПЦ МП просьбы передать ей и крестьян?).
В конце XVII века эта Церковь разделилась на две – без взаимного признания – ветви: старообрядческую и новообрядческую. Государство встало на сторону второй, маргинализовав тем самым старообрядчество (но веру-то, что они – «та самая Церковь» отнять не смогло!), однако вскоре, в начале XVIII в., фактически лишило новообрядческую Церковь правовой субъектности, преобразовав ее в государственное ведомство православного исповедания (министерство), управляемое Святейшим Правительствующим Синодом под руководством государственного чиновника – обер-прокурора; фактическим главой Церкви был император. В собственно церковных (религиозных) документах эта Церковь именовалась по-разному – «Восточной Греко-Кафолической Церковью», «Православной Греко-Российской Церковью» и т.д. Официального церковного названия у нее, можно сказать, и не было, поскольку она была частью государства. Но после революции, на Соборе 1917-18 гг., название «Православная Российская Церковь» было усвоено как официальное.
В условиях отделения Церкви от государства и большевицкой антирелигиозной политики государственную регистрацию получали не централизованные (говоря языком современного закона) религиозные организации, а только конкретные общины-приходы. Православная Российская Церковь естественно стала распадаться на различные церковные группы, каждая из которых считала себя «той же самой». В середине 20-х на территории современной России сосуществовало уже несколько православных Церквей, границы которых динамично менялись, – «тихоновцы», «даниловцы», «липковцы», несколько толков «обновленцев», возникали сиюминутные образования и союзы, вроде Петроградской автокефалии и Союза общин Антонина (Грановского).
В конце 20-х разделения умножились: тихоновцы разделились на григориан, сергиан (сторонников новой церковной политики митр. Сергия (Страгородского)) и антисергиан-«староцерковников». Последние представляли собой множество групп, не объединенных административно, но признававших друг друга церковно – иосифлян, викторовцев, буевцев, андреевцев и т.д. – по именам своих лидеров-епископов.
Советская власть одни из существовавших в то время церковных групп поддерживала (сергиан, григориан, обновленцев), другие – «старотихоновские» - преследовала. «Старотихоновцев»-антисергиан объединяло общее исповедание веры и решительное неприятие не только обновленцев, но и митрополита Сергия, которого они считали отступником от веры, узурпатором власти, раскольником, еретиком и даже безбожником. Чтобы отличать себя от других именуемых православными (ложно, по их мнению) Церквей, антисергиане стали называться ИПЦ – Истинно-Православной Церковью. К ИПЦ относили себя наиболее авторитетные епископы, многие из которых были впоследствии прославлены как святые Новомученики. Название «ИПЦ» легло и в основу инициированного НКВД против истинно-православных крупнейшего антицерковного дела конца 20-х-начала 30-х – «дела всесоюзной контрреволюционной организации Истинно-Православная Церковь». Это дело «выкосило» большинство лидеров антисергиан – епископов и не только, – а остававшиеся на свободе вынуждены были переходить на нелегальное, «катакомбное» положение. Отсюда еще одно название ИПЦ – «Катакомбная Церковь». Остатки ее сохранились до падения СССР.
Наконец, в результате первой волны эмиграции две крупные русские православные группы образовались за рубежом – “карловчане” и “евлогиане”. Первые юридически оформились в Русскую Православную Церковь Заграницей (РПЦЗ), вторые – в Русский Западно-Европейский экзархат (или Русскую архиепископию) в составе Константинопольского патриархата.
Все перечисленные группы имеют формальное преемство от дореволюционной ПРЦ. Однако только одна из них, оказавшись в современной России в более чем привилегированном положении, обладает правом конвертировать это преемство в объекты некогда церковной недвижимости и прочие дары государственных «волхвов».
Но вернемся к истории Спаса-на-Крови. В чьем именно ведении собор находился в послереволюционные годы?
В 1922-23 гг. приход храма относил себя к Петроградской автокефалии – кратковременному образованию под управлением епископа Петергофского Николая (Ярушевича), который впоследствии успел сделать реверанс в сторону обновленцев, затем вернулся в ПРЦ Патриарха Тихона, а в 1927 г. пошел за Сергием (Страгородским).
Во второй половине 1923 г. храм Спаса-на-Крови ненадолго перешел в ведение обновленческого ВЦУ, а в конце этого же года – в ведение тихоновцев.
В 1927 г. приходской совет, возглавляемый профессором протоиереем Василием Верюжским, не признал нового курса пытавшегося захватить церковное управление в тихоновской иерархии (ПРЦ) Сергия (Страгородского) и остался под началом Петроградского митрополита Иосифа, ставшего символом крупнейшего движения ИПЦ – иосифлян. Именно иосифлянским Спас-на-Крови оставался до своего закрытия большевиками в 1930 г.
А где же была в то время РПЦ МП? – В строгом смысле нигде! – Организационно создана она была позднее, в 1943 г. Но основу ее – иерархическую и идеологическую – составили сергиане: объявивший себя местоблюстителем патриаршего престола и митрополитом Московским и Коломенским Сергий (Страгородский) (бывший Нижегородским митрополитом в тихоновской иерархии) и его последователи. Эта группа имела поддержку со стороны НКВД даже большую, чем обновленцы. Отнюдь не за «красивые глаза», а за вполне реальное сотрудничество, в частности – в выявлении и устранении «контрреволюционных церковных элементов».
Аресты противников Сергия, как правило, предварялись его официальным указами об их смещении с церковных кафедр и запрещении в служении, даже в отношении тех, кто никаких его властных полномочий уже не признавал (канонически их не было и изначально – разве только в пределах Нижегородской епархии). Оппоненты Сергия отправлялись в ссылки и лагеря (вскоре почти всех их расстреляли), сам же Сергий заседал в предоставленной ему большевиками московской канцелярии, издавал журнал, обличал церковных реакционеров, не желавших, «задрав рясы, бежать за комсомолом», объявлял «безблагодатными сборищами» всех, кто его не признавал, включая РПЦЗ, давал интервью иностранным журналистам о счастливой жизни верующих в СССР и об отсутствии религиозных гонений. В общем, радовался радостям и успехам советской родины, как своим собственным, о чем он провозгласил в своей скандально знаменитой “Декларации”…
Однако после того, как с помощью Сергия все неугодные большевикам «церковники» были устранены, сам он перестал представлять для них интерес. Советская власть нацелилась на полное искоренение религии, объявив о начале «безбожной пятилетки». Под раздачу стали массово попадать все подряд – и чужие, и свои. В 1937 г. репрессиям подвергали и верных сергиан, вплоть до келейника их лидера, начали было копать и под самого Сергия…
Накануне войны в России избежали репрессий и тихо доживали свой век лишь самые преданные большевикам иерархи: несколько обновленческих, 4 григорианских и 4 сергианских – сам митрополит Сергий, митрополит Алексий (Симанский) (в будущем второй Патриарх РПЦ МП), митрополит Николай (Ярушевич) и митрополит Виленский и Литовский Сергий (Воскресенский) (один из самых убежденных сергиан, а потому в годы советской оккупации Прибалтики настроенный просоветски, а в годы ее германской оккупации - прогермански, как и требовали убеждения). Сергий, Алексий и Николай стали участниками неожиданной для них ночной встречи со Сталиным, после которой и начинается собственно история РПЦ МП.
В 1943 г. Сталин начал реализовать свою задумку – проект «Московский Ватикан»: в одной точке сошлось множество политических мотивов и интересов, в том числе требование западных союзников предоставить верующим в СССР религиозные права и свободы. Если Церковь нельзя уничтожить совсем, то лучше создать свою собственную!
Из заключения освободили всех готовых вступить в ряды новой Церкви епископов. Впрочем, изъявивших такую готовность оказалось совсем немного, с десяток, – большинство предпочло догнивать в лагерях. Через четыре дня после ночной встречи в Кремле (по выражению Сталина – “большевицкими темпами”!) состоялся собор 19 епископов, «избравших» Сергия Патриархом и утвердивших новую религиозную организацию под понравившимся лично Сталину названием, РПЦ МП. Эта организация становится полезным для советской власти инструментом ее внутренней и особенно внешней политики.
Сергий патриаршествовал недолго, в 1944 г. он умер. Советская власть собирает новый собор, на котором укрупненная за счет остатков обновленцев и григориан РПЦ МП избирает нового Патриарха – Алексия (Симанского). Так, под патронажем НКВД-МГБ-КГБ РПЦ МП и просуществовала до распада СССР.
В новой постсоветской России РПЦ МП, в былые годы всячески открещивавшаяся от «мрачного наследия царизма» и «реакционных церковников-монархистов», вдруг стала вести себя так, будто она – «та самая» пострадавшая от большевиков дореволюционная Церковь, у которой все отняли, а теперь это все пора возвращать. Она теперь любит пристраиваться к чужим столетним и тысячелетним юбилеям, а свой действительный семидесятилетний юбилей, выпавший на сентябрь 2013 г., стыдливо проигнорировала.
Но разве она – та самая?
Верить в это, повторю, никто запретить не может – верьте! Но для передачи в собственность объектов недвижимости веры мало. А при попытках юридически обосновать преемство РПЦ МП от «той самой» ничего не склеивается: «По умолчанию считается (фактически постулируется), что РПЦ и ПРЦ как в историческом, так и правовом плане – суть одно, что они тождественны. Однако это совсем не очевидно хотя бы потому, что главный юридический документ РПЦ – "Устав Русской Православной Церкви" - даёт на этот вопрос едва ли не противоположный ответ» (кратко о вопросе юридического преемства РПЦ МП к дореволюционной Церкви в статье проф., д.и.н. М. Бабкина «Устав Русской православной церкви: допустимо ли отождествление РПЦ и ПРЦ?»).
Спас-на-Крови построен на месте пролития крови императора Александра II на деньги Российской империи. При чем здесь РПЦ МП, которая с момента своего зарождения и на протяжении десятков лет от имперского наследия всячески открещивалась и солидаризовалась не с императорами, а их убийцами? «Всякий удар, направленный в Союз, будь то война, бойкот, какое-нибудь общественное бедствие или просто убийство из-за угла, подобное варшавскому, сознается нами как удар, направленный в нас» (“Декларация” митр. Сергия). Речь об убийстве в Варшаве советского дипломата Войкова, который был одним из непосредственных убийц последнего Российского императора Николая II и его семьи. По-сергиевски тонкий намек на вполне мистический и исторический выбор…
После революции Спас-на-Крови находился в ведении разных церковных объединений. Но никогда в ведении предтеч РПЦ МП – сергиан. Перед закрытием собор принадлежал иосифлянскому приходу ИПЦ. При чем здесь РПЦ МП, первый Патриарх которой считал митрополита Иосифа государственным преступником и безблагодатным раскольником?
Так на каком все-таки основании РПЦ МП просит передать ей Спас-на-Крови? – Логичнее просить Мавзолей… Кстати говоря, основатель РПЦ МП Сергий одобрял именно изъятие храмов у верующих (заверяя в интервью 1930 г., что это делается исключительно по добровольному решению граждан), а не передачу их религиозным организациям.
Однако в нашем случае «наливать и наливать» у «папы» желания все меньше и меньше – скоро кончится совсем. А незнающая не то что аскетического воздержания, но даже и диетической меры «деточка», похоже, все же «лопнет».
Алексей Зайцев, для «Портала-Credo.Ru»
Футболку "Провидѣніе" можно приобрести по e-mail: providenie@yandex.ru
Застолби свой ник!
Источник — http://rpczmoskva.org.ru
