Антицерковная политика
Глумление большевиков
Сталин использовал церковь
Вторая мировая
Петродворец
Большевики ценили Петергоф
Сокровища
Ленинград должен умереть
Танцы после ухода немцев
Все аллеи состояли только из пней
Где статуя Самсона?
Восстановительные работы
Общие потери
О жизни советской, куда нас хотят вернуть
Помочь, проекту "Провидѣніе"
Антицерковная политика советской власти
В Феврале 1919 года народны комиссариат юститции РСФСР, издаёт указ , об вскрытии святых мощей по всей стране. 13 Мая 1922 года произошло вскрытия гроба с останками Евфросинии Полоцкой, в Спасо-Ефросиньевском монастыре города Полоцка . Кампания по освидетельствованию и изъятию святых мощей, как часть антицерковной политики советской власти.
Почитание мощей святых являлось одним из незыблемых принципов русского религиозного сознания, недаром именно по нему, в первую очередь, нанесли удар большевики. Инициированная советской властью в самые первые послереволюционные годы широкомасштабная кампания по изъятию и ликвидации святых мощей, вызванная чрезвычайно сомнительными целями, была, без сомнения, преступным шагом.
Она прямо противоречила Декрету об отделении Церкви от государства и являлась грубым попранием прав православных верующих. Как врачебно-научная комиссия освидетельствовала останки Ефросиньи Полоцкой Нетленность останков «врачебно-научная» экспертиза пояснила тем, что «труп мумифицировался вследствие благоприятных почвенных условий».
При вскрытии мощей нашли записку иерея Клавдия, в которой было сказано: «...Мы не дерзали никогда раскрывать святое тело преподобной матери нашей Евфросинии, только тогда, когда свидетельствовали ея». Сведения по делу о вскрытии большевиками мощей св, Евфросинии Полоцкой.
Протокол освидетельствования останков Ефросиньи Полоцкой. «Протокол вскрытия и освидетельствования мощей Ефросинии комиссией, выделенной согласно постановлению Полоцкого уездисполкома, утвержденному губисполкомом, состоявшегося 13 мая 1922 г. в гор. Полоцке в Спасо-Ефросиньевском монастыре Присутствовали: от уезд, исполкома т. Хомяков, от у кома т. Лейман, от Союза Молодежи т. Пискунов, от женотдела т. Барановская, от уезд здрава доктор Ленский, ученый-археолог Дейнис, представители красноармейских частей и представители духовенства — священники Черепнин, Покровский, игуменья Елена, казначей общины Ксунина Лариса, монахини, представители верующих, городского населения и крестьян.
В 14 час. коллективно, в присутствии вышеперечисленных и членов комиссии уездисполкома т. Ткачева, начальника и военкома 43-х полоцких ком. курсов т. Фабрициуса, военкома 41-го полка т. Дмитриева, представителя губотдела юстиции т. Шефкуна, члена губисполкома т. Григорьева, представителя губполитуправления т. Секса, врачей: Ленского, Христенсена, Лундберга, ученого-археолога Дейниса, игуменьи и монахинь монастыря; последние приступили к освобождению мощей от облачения.
По наружному виду в гробу лежит нечто имеющее форму человека. По снятии застежек и схимьи, изготовленной в 1910 г., обнажается другая одежда — мантия. Фигура лежит в голубом шелковом ваточнике, видны сложенные накрест руки, в красных ватных перчатках. Ноги обуты в красные шелковые туфли. Голова завернута — сначала ватный чехол розово-полосатого шелка, затем парчовый колпак и красно-шелковый чехол.
Под снятой одеждой находится хитон, шелковый, лилового цвета. Вся фигура обложена — по заявлению монахинь, во избежание тряски при перевозке — парчовыми скуфьями и разными частями церковных одежд. По снятии шелковой сорочки найдена записка современного происхождения, подписанная иереем Клавдием.
Кроме того, найдены четки (янтарные), по заявлению монахинь, привезенные с мощами из Иерусалима. Из-под сорочки обнажается костяк, завернутый в шелковые лоскуты. Череп без волос вплотную приложен к туловищу, но с ним не связан.
Грудная клетка изломана, кое-где на остатках ребер сохранились заплесневшие и мумифицировавшиеся части мышечной ткани и кожи.
Часть ребер провалилась внутрь и подперта каким-то материалом, по развертывании оказавшимся частями парчовых облачений. На реплику одного из присутствующих «Развязывайте скорее» монахиня Неонила заявляет: «Не торопитесь, вас больше ждали», другая заявляет: «Тут ничего нет, одне косточки».
Священник Пестман, оттиснутый присутствующими в сторону, настаивает на своем праве быть впереди и удовлетворяется. Заключение врачебно-научной экспертизы Доктор Христенсен устанавливает, что череп отделен от туловища вследствие разрушения связочного аппарата; разрушения связочного аппарата — от тления. В середине череп пустой.
Лицевая сторона черепа замазана какой-то мастикой давнего происхождения в области глаз, век и верхней челюсти, по предположению врачей — с целью туалета, дабы сгладить неприятное впечатление и придать форму лицу.
Больше мастики нигде не замечается. На грудной клетке местами покрытая плесенью незначительно высохшая кожа. На суставах сухожилия мумифицировались и связывают некоторые суставы. По мнению врачебной экспертизы, все кости принадлежат одному трупу; волос нигде нет. Зубы имеются лишь только в верхней челюсти. Труп мумифицировался вследствие благоприятных почвенных условий.
Давность мумифицированного трупа установить невозможно, но науке известно, что при благоприятных почвенных условиях трупы сохраняются от 10 до 1000 лет, постепенно подвергаясь разрушению.
С указанным мнением согласны и вполне солидарны врачи Лянсберг, Калашников и Ленский. Ученый-археолог Дейнис считает, что труп плохо сохранился, так как он видел и более хорошо сохранившиеся мумии египетского происхождения.
Возможно, что последние более сохранились вследствие искусственной мумификации, тогда как этот труп подвергался мумификации почвенной. Крест, одетый на костях, недавнего происхождения; в разные моменты произведены фотографические снимки фотографами Бермантом и Соловейчиком. Подписи председателя и членов комиссии».
Увы, но и после этого Ефросиньи Полоцкой не суждено было покоиться с миром. После вскрытия мощи отправили на атеистическую выставку в Москву, а оттуда — в Витебск, где их держали в качества экспоната местного краеведческого музея. Все ценности, какие были при Ефросинье Полоцкой, в том числе 40-пудовая серебряная рака, были конфискованные.
Только во время немецкой оккупации верующим разрешили перенести мощи святой в Свято-Покровскую церковь Витебска, а 23 октября 1943 годы их возвратили в Полоцкий Спасо-Ефросиньевский монастырь, где они остаются поныне.
Полоцкий краевед Бухавецкий Алексей.
Глумление большевиков над телом убитого генерала Корнилова
31 марта по старому стилю 1918 года под городом Екатеринодаром, занятом большевиками, был убит командующий Добровольческой армией, народный герой, генерал Корнилов. Тело его было отвезено за 40 верст от города в колонию Гнадау, где оно и было 2 апреля предано земле одновременно с телом убитого полковника Неженцева.
В тот же день Добровольческая армия оставила колонию Гнадау, а уже на следующее утро, 3 апреля, появились большевики. Большевики первым делом бросились искать якобы “зарытые кадетами кассы и драгоценности”. При этих раскопках они натолкнулись на свежие могилы.
Оба трупа были выкопаны, и тут же большевики, увидав на одном из трупов погоны полного генерала, решили, что это генерал Корнилов.
Общей уверенности не могла поколебать задержавшаяся по нездоровью в Гнадау сестра милосердия Добровольческой армии, которая по предъявлении ей большевиками трупа для опознания, хотя и признала в нем генерала Корнилова, но стала их уверять, что это не он.
Труп подполковника Неженцева был обратно зарыт в могилу, а тело генерала Корнилова, в одной рубашке, покрытое брезентом, повезли в Екатеринодар на повозке колониста Давида Фрука.
В городе повозка эта въехала во двор гостиницы Губкина, на Соборной площади, где проживали главари советской власти Сорокин, Золотарев, Чистов, Чуприн и другие. Двор был переполнен красноармейцами. Воздух оглашался отборной бранью. Ругали покойного.
Отдельные увещания из толпы не тревожить умершего человека, ставшего уже безвредным, не помогали. Настороение большевистской толпы повышалось. Через некоторое время красноармейцы вывезли на своих руках повозку на улицу. С повозки тело было сброшено на панель.
Один из представителей советской власти, Золотарев, появился пьяный на балконе и, едва держась на ногах, стал хвастаться перед толпой, что это его отряд привез тело Корнилова, но в то же время Сорокин оспаривал у Золотарева честь привоза Корнилова, утверждая, что труп привезен не отрядом Золотарева, а темрюкцами.
Появились фотографы, и с покойника были сделаны снимки, после чего тут же проявленные карточки стали бойко ходить по рукам. С трупа была сорвана последняя рубашка, которая рвалась на части, и обрывки разбрасывались кругом. “Тащи на балкон, покажи с балкона”, — кричали в толпе, но тут же слышались возгласы: “Не надо на балкон, зачем пачкать балкон. Повесить на дереве”. Несколько человек оказались уже на дереве и стали поднимать труп.
“Тетя, да он совсем голый”, — с ужасом заметил какой-то мальчик стоявшей рядом с ним женщине. Но тут же веревка оборвалась, и тело упало на мостовую. Толпа все прибывала, волновалась и шумела. С балкона был отдан приказ замолчать, и когда гул голосов стих, то какой-то находившийся на балконе представитель советской власти стал доказывать, что привезенный труп, без сомнения, принадлежит Корнилову, у которого был один золотой зуб.
“Посмотрите и увидите”, — приглашал он сомневающихся. Кроме того, он указывал на то, что на покойнике в гробу были генеральские погоны и что в могиле, прежде чем дойти до трупа, обнаружили много цветов, “а так простых солдат не хоронят”, — заключил он. И действительно, приходится считать вполне установленным, что все это безгранично дикое глумление производилось над трупом именно генерала Корнилова, который был тут же опознан лицами, его знавшими.
Глумление это на Соборной площади перед гостиницей Губкина продолжалось бесконечно долго. После речи с балкона стали кричать, что труп надо разорвать на клочки. Толпа задвигалась, но в это время с балкона послышался грозный окрик: “Стой, буду стрелять из пулемета!” — и толпа отхлынула. Не менее двух часов тешился народ. Наконец отдан был приказ увезти труп за город и сжечь его.
Вновь тронулась вперед та же повозка с той же печальной поклажей. За повозкой двинулась огромная шумная толпа, опьяненная диким зрелищем и озверевшая. Труп был уже неузнаваем: он представлял из себя бесформенную массу, обезображенную ударами шашек, бросанием на землю и пр. Но этого все еще было мало: дорогой глумление продолжалось.
К трупу подбегали отдельные лица из толпы, вскакивали на повозку, наносили удары шашкой, бросали камнями и землей, плевали в лицо. При этом воздух оглашался грубой бранью и пением хулиганских песен. Наконец, тело было привезено на городские бойни, где его сняли с повозки и, обложив соломой, стали жечь в присутствии высших представителей большевистской власти.
Языки пламени охватили со всех сторон обезображенный труп; подбежали солдаты и стали штыками колоть тело в живот, потом подложили еще соломы и опять жгли. В один день не удалось окончить этой работы: на следующий день продолжали жечь жалкие останки, жгли и растаптывали ногами.
Имеются сведения, что один из большевиков, рубивших труп генерала Корнилова, заразился трупным ядом и умер. Через несколько дней по городу двигалась какая-то шутовская процессия ряженых; ее сопровождала толпа народа. Это должно было изображать похороны Корнилова.
Останавливаясь у подъездов, ряженые звонили и требовали денег “на помин души Корнилова”. 5 апреля в екатеринодарских “Известиях” на видном месте была помещена заметка, начинавшаяся следующими словами: “16 апреля, в 12 часов дня, отряд т. Сорокина доставил в Екатеринодар из станицы Елизаветинской труп героя и вдохновителя контрреволюции ген. Корнилова”; далее в заметке говорилось: “После сфотографирования труп Корнилова был отправлен за город, где и был предан сожжению”.
Когда 6 августа 1918 года представители Добровольческой армии прибыли из Екатеринодара в колонию Гнадау для поднятия останков генерала Корнилова и подполковника Неженцева, то могила Корнилова оказалась пустой. Нашелся в ней один только небольшой кусок соснового гроба.
МАТЕРИАЛЫ ОСОБОЙ КОМИССИИ ПО РАССЛЕДОВАНИЮ ЗЛОДЕЯНИЙ БОЛЬШЕВИКОВ, СОСТОЯЩЕЙ ПРИ ГЛАВКОМЕ ВСЮР
Председатель Особой комиссии по расследованию злодеяний большевиков,
состоящей при главнокомандующем Вооруженными силами на юге России
Г. Мейнгард
Как Сталин использовал церковь для победы в войне
Сталинская «оттепель» в отношении православной церкви, начатая во время Великой Отечественной войны, была лишь тактическим маневром в сложное для страны время. Умеренная легализация быстро сменилась новым витком репрессий К числу тактических сталинских поворотов относится наступивший после террора 1930-х годов так называемый новый курс в церковно-государственных отношениях.
Он возник в 1941 году, вскоре после начала войны, и активно проводился после знаменитой встречи Иосифа Сталина в Кремле с тремя митрополитами в ночь на 5 сентября 1943 года. В ответ на патриотическую позицию верующих правительство пошло на частичную легализацию церкви.
Были восстановлено Патриаршество, Синод, разрешены архиерейские соборы, а затем и Поместный собор, учреждены епархии и открыты многие приходы и церкви, разрешены монастыри, свечные заводы, церкви были возвращены мощи некоторых почитаемых святых.
Многие выжившие церковнослужители были возвращены из лагерей и тюрем. Назначались епископы, рукополагались священники. Многие церковные общины, загнанные ранее гонениями в подполье, теперь легализовывались.
Важным было и предоставление религиозным организациям права «ограниченного юридического лица». Было открыто несколько духовных учебных заведений (РПЦ спустя много лет снова получила возможность легально готовить свои «кадры»), было разрешено издавать богослужебную литературу и единственный церковный журнал. Существенно уменьшились гонения на верующих. С начала войны была прекращена антирелигиозная пропаганда.
Избрание «нового курса» было вызвано не сентиментальной расположенностью вождя к религии, а сугубо прагматическими расчетами. Учитывалась активная патриотическая позиция РПЦ: церковные проповеди воодушевляли население, среди верующих собирались иногда немалые средства в фонд обороны. Этот духовный «рычаг» было бы глупо не использовать в экстремальной ситуации войны.
У Сталина были также планы внешнеполитического использования церкви — религиозные деятели могли быть искусными проводниками советского влияния в мире, особенно в Европе. Правильным считалось и пойти навстречу союзникам, требовавшим от СССР терпимости в отношении религии. Шла и борьба за влияние на религиозные организации на оккупированных территориях.
Гитлеровцы часто не препятствовали шедшему «снизу» церковному возрождению. Надо было шире привлекать на свою сторону население освобождаемых областей, показывать ему, что советские — больше не гонители религии.
Казалось, церковь совершенно ожила после нескончаемой полосы стеснений и репрессий и может теперь развернуть свою деятельность. Однако этот сталинский «либерализм» имел свои жестко очерченные границы. Так, наибольший прирост давали церкви, открытые на оккупированных территориях, что было позволено в тактических целях германским командованием. Советские люди открыли в оккупации тысячи храмов, массово закрывать которые снова было пока нецелесообразно.
Постановлениями о порядке открытия церквей 1944–1945 годов была создана система, при которой процесс церковного возрождения становился весьма затруднительным: «сито» местных властей всячески сдерживало инициативы верующих.
Масса разных условий не позволяла открывать церкви. По докладной Сталину Совета по делам РПЦ, в 1944–1947 годах разрешено было открыть всего 1270 церквей, по которым было 4576 ходатайств верующих (22,7% от общего числа ходатайств). Отклонено оказалось 15 567 ходатайств (76,3%) на 4418 церквей.
Похожая ситуация возникла и с монастырями. Почти все открытые в ходе «нового курса» обители находились на ранее оккупированных территориях. Исключение составила только Троице-Сергиева лавра. Советская власть при Сталине так и не дала церкви ни типографии, ни земли, ни значительной собственности, ни полноценного юридического статуса.
Инициативы патриарха Алексия, связанные с расширением прав и влияния РПЦ, игнорировались. Разрешенная сеть духовных учебных заведений для масштабов страны была мизерной и совершенно недостаточной для воспроизводства священников, учились там считаные единицы. Многие отсеивались.
Патриарх жаловался, что священнические вакансии приходилось занимать малограмотными, случайными и сомнительного поведения людьми. Не была разрешена РПЦ миссионерская деятельность, а благотворительная прекратилась с окончанием войны, когда отпала необходимость помощи фронту.
Власть с помощью органов госбезопасности и партаппарата зорко следила, чтобы «церковники» не влияли на образование и воспитание подрастающей молодежи, не проникали в школы и клубы, не «отравляли» сознание советских работников, коммунистов и комсомольцев. Церковнослужители и миряне в рамках сталинского «нового курса» были опутаны многими стеснениями и ограничениями.
Они продолжали находиться под подозрением властей как ненадежные элементы, жили под прицелом карательных органов. Вопреки ожиданиям Сталин не прекратил политику «нового курса» и после достижения победы над врагом. Использование церкви занимало важное место в амбициозных внешнеполитических планах вождя в 1945–1948 годах.
Поддержанный чиновниками, он хотел созвать в Москве новый Вселенский собор, который мог бы провозгласить Московскую патриархию центром мирового православия, что было важно для расширения влияния сталинского СССР.
Однако план потерпел неудачу в силу отказа некоторых православных патриархов его поддержать. После этого фиаско Сталин к церкви заметно охладел. И последовали наказания: с 1948 года до самой смерти вождя власть больше не разрешила открыть ни одной православной церкви в СССР, как и ни одного молитвенного дома других конфессий. Храмы продолжали в больших количествах закрывать.
К 1949 году из занятых в годы оккупации под церкви и молитвенные дома 1701 здания было изъято 1150 (67,6%). В 1950 году по сравнению с предшествующим годом количество православных храмов в СССР уменьшилось на 410 единиц, в 1951 году — еще на 177. Усилились репрессии священнослужителей по сфабрикованным обвинениям в «антисоветской деятельности».
Историк М.В. Шкаровский пишет: «Если в 1948 году органы государственной безопасности арестовали по религиозным делам 3296 человек, в том числе 357 служителей культа, то в 1949 году — соответственно 6456 и 571, в 1950 году — 6072 и 455, в 1951 году — 5477 и 273, а в 1952 и 1953 годах — еще 5187, в том числе 130 служителей культа (подавляющее большинство из них составляли православные верующие)».
Были проведены иные «ограничительные мероприятия» в отношении РПЦ. Запрещались совершение треб на дому, крестные ходы из села в село, молебны на полях, продажа предметов культа вне храмов и т.д.
Пресекалась любая деятельность церкви за церковной оградой. Изложенные выше факты говорят о том, что Сталин после войны повел себя с верующими по обычному для него вероломному сценарию. Обещанная на встрече с иерархами жизнь церкви без препятствий не была реализована.
Сталин поставил разрешенные им структуры под жесткий пресс тоталитарного государства. Умышленно лишенные обратной связи с обществом, они находились в тисках своеобразного «гетто».
Как заметил священник Александр Борисов, «Сталин отвел церкви скромную роль исторического заповедника, поддерживающего патриотические чувства, и одновременно безопасной для его режима тихой гавани для пенсионеров».
Поэтому и говорить о «церковном возрождении» в сталинские годы нет достаточных оснований. «Новый курс» не рассматривался и Сталиным как постоянная в перспективе политика.
Советское коммунистическое государство оставалось атеистическим и не собиралось в будущем отказываться от нового антирелигиозного наступления, а сталинская «оттепель» была именно конъюнктурным тактическим поворотом.
И наступившие после хрущевские гонения стали закономерным развитием событий.
Игорь Курляндский, научный сотрудник Центра истории религии и церкви Института российской истории РАН, член Вольного исторического общества
Вторая мировая: золото стало пеплом, а пепел – золотом
Когда 70 лет назад была снята блокада Ленинграда, Петергоф, русский Версаль, лежал в руинах: он был разграблен и разрушен войсками Вермахта. В Петергофе царила мертвая тишина, когда Марина Тихомирова 31 января 1944 года после снятия блокады, продолжавшейся почти 2,5 года, впервые вновь оказалась здесь.
Двенадцатью днями ранее из Петергофа ушли немецкие войска. Путь длиной 30 километров из Ленинграда, бывшего (и сегодняшнего) Санкт-Петербурга, она преодолела в танке и машине для перевозки трупов. Хотя парк был покрыт толстым слоем снега, весь масштаб разрушений был хорошо заметен.
«Первое, что было видно, это невообразимый хаос – руины, широкая канава от танков, которая разделяла весь Верхний парк и обгоревшие руины Большого Дворца», – писала Тихомирова, ставшая позднее главным хранителем дворца, в своих воспоминаниях.
Пепел во дворце лежал на всю высоту первого этажа. Из верхней стены Эрмитажа торчала труба орудий. На полу лежали осколки мраморных колонн «Львиного каскада». Фонтана Нептун не было на месте. Дворец Марли сгорел. И Монплезир, любимый дворец Петра I, тяжело пострадал, от Екатерининского флигеля остались только стены.
Отсюда великая княгиня Екатерина отправилась в июле 1762 года в Санкт-Петербург, чтобы сместить своего мужа и объявить себя императрицей. Позади Монплезира сегодня стоят таблички с надписью на немецком языке «Осторожно, мины!».
Когда дворец горел, оккупанты запрещали тушить огонь. Всемирно известный Большой каскад, переходящий в узкий канал, соединяющий Петергоф с Балтийским морем, представлял собой неутешительное зрелище. Старые статуи, колонны и барельефы были демонтированы. Около 2 тысяч насадок на фонтаны были разграблены солдатами Вермахта.
Украли ли они к тому же столетние подземные водопроводы? Тихомирова ползает в катакомбах под каскадом и облегченно выдыхает – трубы на месте. Потом она натыкается на груды осколков фарфора.
Спрятанная здесь посуда была разбита в результате взрыва. Немцы взорвали снаряд на веранде дворца. Дальше, в темноте, Тихомирова находит раскладушку, печку и искореженный труп в сером пальто Вермахта.
Возможно, неизвестный солдат, дезертир или отставший от своих, провел здесь в одиночестве несколько дней перед тем, как погиб.
Петродворец в дни войны
Старый Петергоф, главная резиденция императоров за пределами Санкт-Петербурга и Кремля в Москве, летняя столица российской империи в XVIII и XIX веках, казалось, была потеряна навсегда. Некоторые архитекторы скажут в последующие месяцы.
«Она никогда не сможет быть восстановлена. Окно на Запад Петра Великого, которое однажды открывало вид от столовой дворца на канал Большого каскада в Нижнем парке и на Финский залив, больше не существует». И другие царские дворцы на юге Ленинграда лежали в руинах – Пушкин, Павловск, Гатчина.
Войска Гитлера намеренно опустошили те места, которые однажды символизировали волю России быть частью европейского мировоззрения и цивилизации.
В 1705 году Петр I решил создать русский Версаль по образцу французского короля Людовика XIV. Он пригласил ведущих архитекторов Европы. Место было выбрано гениально. Вода для фонтанов поступала из места, находившегося в 20 километрах от дворца, и приходила без помощи насосов.
Сады в стиле барокко, линейную и круговую формы Петр заимствовал из Европы. Для своего собрания картин, первого в стране, он построил замок Монплезир. Петр придал мировому, не определяемому религией и церковью искусству, новое значение в России.
Даже большевики ценили Петергоф
В августе 1723 года Петр торжественно открыл Дворец в Петергофе. Большой каскад с 138 золотыми скульптурами стал его символом. В его центре с 1735 года, как символ России, находился фонтан Самсон, разрывающий пасть льву. 26 годами ранее Петр нанес сокрушительное поражение шведскому королю Карлу XII в Полтавской битве, на чьем гербе был изображен лев, и получил выход к Балтийскому морю.
Петергоф символизировал триумф России в борьбе европейских держав и представлял собой срез европейско-русской истории искусств. Преемники Петра расширили парк и дворцовый ансамбль, который насчитывает сегодня 23 дворца.
Даже большевики, которые были против пышных убранств монархов, с уважением относились к Петергофу. Хотя после Октябрьской революции дело доходило до грабежей, вскоре Петергоф превратился в музей и символ того, что мир абсолютных правителей теперь открыт для крестьян и рабочих.
Здания должны принадлежать тем, кто за них заплатил, страдал вместе с ними и строил их собственными руками. Петергоф стал местом, куда приезжали на экскурсии жители Ленинграда. Рабочий сидел в парке рядом с ученым или чиновником.
Если Екатерининский дворец в Пушкине был довольно отдален, Петергоф был отличным местом, где можно было насладиться свежим летним воздухом в тени каскадов. Летом 1940 года парк посетили более двух миллионов человек.
Сокровища зарывали в парке
Еще 22 июня 1941 года по случаю наступивших белых ночей здесь должны были начаться народные гулянья. Но ранним утром войска Вермахта напали на Советский Союз. Это было не только начало неведомой до той поры войны - войны на уничтожение «славянской и еврейской расы», это был поход против искусства.
В Петергофе знали о возможной опасности. В тот же день сотрудники музея начали спасать сокровища. Они упаковывали архив, укладывали фарфор в ящики и снимали люстры. Многие предметы удалось вывезти на баржах через пролив в Ленинград. Три лодки с мебелью утонули. Предметы искусства, которые остались в Петергофе, были замурованы в подвале или закопаны в парке.
Спасение потолочных росписей или Янтарной комнаты в Екатерининском Дворце Пушкина было слишком затратным для того времени. Из 4-х тысяч предметов в одном только Большом Дворце в безопасные места были отвезены только 2,5 тысячи – их отправили в Сибирь или Ленинград.
Многие небольшие золотые скульптуры Каскада находились до освобождения города в железнодорожном депо. Хранитель музея, несмотря на опасность проносящихся мимо немецких снарядов и обстрела артиллерии, часто проезжал мимо и смотрел сквозь щели в ящиках, все ли на месте.
В сентябре Петергоф оказался в зоне военных действий и 23-го числа был оккупирован. Еще накануне сотрудники музея накрывали паркетный пол Большого Дворца коврами и покрывали толстым слоем песка, убирали оставшуюся мебель и проверяли водяные насосы. Но все усилия были тщетны.
Дворец начал гореть, целый этаж выгорел. Немецкие войска запретили советским гражданам его тушить, за ослушание им грозил расстрел. Руководство Вермахта целенаправленно уничтожало предметы искусства. На протяжении трех дней во дворце бушевал огонь.
Позднее, после окончания войны, Марина Тихомирова в поисках осколков декораций дворца пробиралась через сантиметровый слой пепла на руинах, оставшихся от дворца.
Ленинград должен умереть от голода и исчезнуть с карты страны
8 сентября немецкие войска заняли Шлиссельбург и замкнули кольцо блокады Ленинграда. К этому моменту осада трехмиллионного города для Вермахта не представляла особых трудностей, к тому же на севере города в распоряжении Гитлера находились финские союзники. По замыслу немецкого командования, население города должно было умереть от голода, а сам город – исчезнуть с карты страны.
Блокада Ленинграда продолжалась почти 900 дней - до 27 января 1944 года и унесла жизни, по разным оценкам, от 800 тысяч до 1,5 миллиона людей. Это намного больше, чем 500 тысяч человек, которые с 1939 по 1945 годы пали жертвой бомбардировок союзников.
К западу от Петергофа, недалеко от Ораниенбаума на Балтийском море, еще находились советские войска, оказывавшие сопротивление. В это время войска Вермахта превращали Петергоф в свою базу.
Солдаты заняли Монплезир, дворцы и конюшни, где проводили вечера «под знаком свастики». Началось разграбление предметов искусства, оно проходило планомерно и одновременно хаотично. Различные организации соревновались в том, чтобы найти себе наживу – службы вермахта, штаб рейхсляйтера Альфреда Розенберга (Alfred Rosenberg), спецкомандование Кюнсберга и общество «Аненэрбе».
В сентябре 1941 года оперативный штаб рейхсминистра восточных оккупированных территорий и главного идеолога НСДАП Альфред Розенберг создал рабочую группу «Ингерманланд». Ее специалисты должны были провести инвентаризацию предметов искусства императорских дворцов и наложить арест на «подходящий материал», прежде всего - работы немецких художников.
Но они прибыли в Петергоф слишком поздно. Многие предметы уже находились в руках командования армии графа Солмс-Лаубаха (Solms-Laubach) и были отправлены для осмотра в Псков, Ригу или Кенигсберг. Собрание икон из колокольни было разграблено немецкими солдатами.
В то время как существуют свидетели разграбления царских дворцов в Пушкине и Павловске, до сих пор остается неизвестно, что происходило в Петергофе. Уже на третий день оккупации немцы изгнали из Петергофа местное население, которое в 1939 году насчитывало 44 тысячи человек.
На фотографиях, сделанных немецкими солдатами на фоне руин дворцов, не видно местного населения. Вокруг музеев и истории разграбленного искусства немецкие ученые проводят исследование «Русские музеи в годы войны».
Около года они изучают потери в Пскове, Новгороде и царских дворцах. Возможно, так полагают историки во главе с историком из Бремена Вольфгангом Айхведе (Wolfgang Eichwede), немецкую общественность еще заинтересуют поиски украденных предметов искусства из России.
Танцы после ухода немцев
В январе 1943 год в ходе войны произошел перелом. Советская армия после Сталинградской битвы обрела мощь и уверенность в победе. 14 января 1944 года началось советское наступление из Ораниенбаумского котла. С ноября 1943 года советские войска получали снабжение через Финский залив.
Вермахт упорно оборонялся. 19 января немецким войскам удалось выйти из Петергофа. Императорская резиденция была освобождена, но вместе с тем уничтожена. Нужно ли было ее восстанавливать?
Этот вопрос интересовал многих деятелей искусства в Ленинграде, а также городское управление. Некоторые считали это невозможным, другие хотели сделать руины своего рода памятником-предостережением.
Но вскоре появилась мысль о том, что возрождение императорских дворцов должно стать символом надежды в опустошенной стране. Уже в конце блокады, в ноябре 1943 ода, в Ленинграде открылась школа реставраторов.
Через несколько месяцев двери школы покинули сотни выпускников, которые отправились на первое задание. В Павловске они приводили в порядок остатки штукатурки, в Петергофе они собирали по кусочкам остатки барельефа.
Марина Тихомирова и другие сотрудники заняли крыло дворца, в котором было несколько комнат, в которых можно было жить. «Женский день», 8 марта 1944 года, они отмечали в свете карбидных ламп, танцевали в валенках под музыку из граммофона.
По ночам по дворцу летали летучие мыши, а в руинах кричали совы. Целыми днями сотрудники убирали парк, закапывали канавы и скручивали более десяти километров колючей проволоки.
Все аллеи состояли только из пней
Расположение аллей можно было узнать только по оставшимся пенькам. Более 30 тысяч деревьев, в том числе, вековые дубы, использовались оккупантами как материал для топки или строительства укреплений. Сотрудники выкорчевывали пеньки и высаживали аллеи заново. Уже летом 1945 года парк был вновь открыт. Руководители музея, стоя около пустых рамок посреди руин, рассказывали, какие в них раньше находились картины.
Директор дворца-музея Анатолий Кучумов отправился на поиски «трофейного искусства». Он пошел по пути отступления немцев в Эстонию. В городке Вору, в котором еще шли бои, он увидел в окне одного дома спинку золотого кресла. Кучумов тут же понял, что это кресло было из дворца в Гатчине.
В доме он нашел также шкафы, китайские вазы и второе кресло, на котором сидел повар и чистил картошку. Но обратная транспортировка проходила нелегко. Кучумову приходилось добираться с мебелью по ночам и ждать на пустом перроне, когда придет свободный вагон.
Вдруг была объявлена тревога. Кучумов не решился оставить предметы искусства. Когда вокруг него разразилась молния и загрохотало, он оставался сидеть на императорском шкафу.
Руководство музея в Петергофе решило в первую очередь отреставрировать Большой каскад. Все-таки более половины его скульптур уцелело. Самые тяжелые из них были закопаны в парке. Хотя имелись карты, на которых были отмечены места их нахождения, теперь уже отсутствовали ориентиры. В основном, это были деревья.
Особенно долго не могли найти статуи Адама и Евы, которые были заказаны для Петра I в 1717 году в Венеции. Сотрудникам приходилось, как археологам, проводить раскопки, чтобы найти Адама.
Они уже отчаялись найти Еву, когда одному из сотрудников пришло в голову, что они еще не проверяли бомбоубежище немцев. Там и находилась Ева. Она незаметно лежала, прикрытая сапогами оккупантов.
Где статуя Самсона?
25 августа 1946 года после шестилетнего перерыва по трубам каскада вновь пошла вода. В честь победы в войне в воздух вздымались струи воды. Не хватало одной только центральной фигуры каскада. На подиуме Самсона стояла бронзовая ваза для цветов.
Только год спустя, в августе 1947 года, была изготовлена новая скульптура и через Невский проспект отправлена в Петергоф.
Фонтан "Самсон, раздирающий пасть льва". В то время курсировали слухи, что оригинал был транспортирован в Рейх и расплавлен. Фотография из одной газеты национал-социалистов Ostland, вышедшая в августе 1943 года, показывает немецких солдат на фоне каскада. На заднем фоне стоял Самсон.
На более позднем снимке в октябре его уже не было. Но о его транспортировке никаких документов не было. Существует ряд легенд.
Так, например, одна из них гласит, что советские десантники напали в новогоднюю ночь 1944 года на пьяного немецкого сторожа, утащили Самсона через ледяное поле и закопали его.
На протяжении многих лет один энтузиаст из Саратова отправлялся на своей «Ладе» в Петергоф и неделями вел раскопки в парке – но безуспешно. Оригинал Самсона до сих пор не найден.
Большой фонтан Верхнего парка, фонтан Нептун, уже в 1948 году вернулся в Петергоф. Вскоре после прихода немецких войск статуя была демонтирована и тайно отправлена в Нюрнберг.
По желанию Гитлера она должна была быть выставлена в Германском национальном музее, потому что изначально была родом оттуда.
Выполненная по заказу в 1660 году, она не выставлялась, поскольку считалась слишком дорогой в обслуживании. Через 100 лет Павел I выкупил фонтан за 66 тысяч рейнских гульденов.
Восстановительные работы длятся до сегодняшнего дня
После того как Нюрнберг 20 апреля 1945 года капитулировал, офицеры американского военного ведомства узнали об известном предмете искусства и сообщили об этом советским войскам.
Два советских офицера осмотрели детали фонтана и получили их в октябре 1947 года. Только 250 украденных предметов искусства вернулись из Германии в Петергоф.
Общие потери – более одного миллиона предметов искусства
В декабре 1992 года российское правительство приняло решение создать комиссию по возвращению сокровищ, которая должна была составить общий каталог всех предметов искусства, утерянных с 1941 по 1945 годы. В советские времена это не было сделано, царил хаос в документах и архивах различных министерств. На сегодняшний день известны потери всех зданий Петергофа.
В Большом дворце не хватает 2219 предметов, в дворцах Монплезир, Марли и Эрмитаж – 2451 предмет. Утеряно 297 парковых скульптур. Общие потери России насчитывают 1177291 предмет искусства. Тем временем, восстановление Петергофа до сих пор не закончено.
Два года назад была вновь освящена дворцовая церковь. Восстановление Английского дворца еще не закончено. Нижняя дача императора Николая II в парке Александрия все еще в разрушенном состоянии.
В основной части парка, которую сегодня ежегодно посещают сотни тысяч туристов,о войне уже ничего не напоминает. Таблички с фотографиями, которые в советские времена документально отображали разрушения Петергофа во время войны, демонтированы.
Разрушенный Львиный каскад, который на протяжении десятилетий был памятником-предупреждением о последствиях войны, в 90-е годы был отреставрирован. «Тогда изменился менталитет», – говорит экскурсовод Елена. Петергоф сегодня должен быть символом примирения.
В Чесменском зале Большого дворца она рассказывает, что большинство дворцовых часов были отремонтированы группой немецких часовщиков.
С 2000 года в Петергоф приезжают специалисты для обслуживания коллекции часов. Однажды российский репортер спросил немецких мастеров, не стыдятся ли они разрушений времен войны. «Такие бесцеремонные вопросы могут задавать только наши журналисты», – возмущенно говорит Елена.
Die Zeit, Германия
О жизни советской, куда нас хотят вернуть
Говорят, советские люди имели особый душевный настрой – позитивный, товарищеский, не меркантильный. Умели переживать за страну и радоваться за жизнь просто так. Не то, что нынешнее племя ©. К сожалению, начинает уходить то поколение, которое застало советский строй в сознательном возрасте, хлебнуло его радостей сполна и могло бы что-то об этом рассказать предметно. Возможно, не стесняясь в выражениях. Но остаются фотодокументы...
Так давайте взглянем сами на те, советские радости жизни... 1960-е – период международного триумфа Советского Союза. Атомный ледокол «Ленин» успешно крушил арктические льды. Полетел в Космос Юрий Гагарин. С высоких трибун был обещан коммунизм.
Вот в таких бараках коротали дни и ночи до его прихода простые советские труженики...
Идём дальше. На полигоне, расположенном на Новой Земле, по заданию партии и правительства произведён взрыв самой мощной в истории термоядерной бомбы. Партийные бонзы обещают повысить благосостояние трудящихся отменой всех налогов уже через пять лет. Ну а пока проживающие в городских бараках пролетарии преодолевают своё бедственное положение, возвращаясь к крестьянским корням и распахивая мини-огороды.
1965 год. Отправлен в отставку лидер, обещавший коммунизм. Начата Косыгинская экономическая реформа. Горожане всё активнее предаются огородничеству – есть-то хочется.
1968 год. Советские танки в Праге. Городские крестьяне в поле.
И знаете, в чём прикол? На всех снимках – Москва. Столичные районы Кожухово (будущая ул. Трофимова), Текстильщики (Саратовская ул.), Чертаново (Балаклавский пр-т), Черёмушки (ул. Архитектора Власова)... Благополучная столица, куда вскоре потянутся – да уже начинали тянуться! – колбасные поезда из провинции. Как вам такая – не лубочная, а реальная жизнь СССР? Достойна высокого звания советского человека? Хотите к ней вернуться?
А.Нальгин
