Геральдика: введение
Основы и перспективы
Чего не нужно знать о геральдике?
Заблуждения
Бессословная РФ
Грамотный герб
Символ и объект права
Герб и визитка
Опыт и проблемы создания эмблем
Помочь, проекту "Провидѣніе"
Геральдика: введение в науку
Геральдика, или гербоведение, - дисциплина, посвященная изучению гербов. Термин “геральдика” относится также к традиции и практике использования гербов (в этом смысле русская геральдика старше русского гербоведения).
Геральдика является частью эмблематики -- группы взаимосвязанных дисциплин, изучающих эмблемы.
Значение терминов “герб”, “эмблема”, а также “символ” имеет смысл рассмотреть во взаимной связи.
Символ – знак, иносказательно указывающий на некое понятие или явление (так, скипетр – символ власти, пальмовая ветвь – мира, а также первенства, и т.д.).
Эмблема – это символ, предметом обозначения которого является не абстрактное понятие, а индивидуальный или коллективный “обладатель” этой эмблемы, устойчиво ею пользующийся (так, скрещенные топоры – эмблема инженерных войск Российской империи, а также их генерал-инспектора)*.
(*Исторически термин “эмблема” применим также к аллегориям – сложным композициям, составленным из символов.)
На рисунке: топоры как должностная эмблема в гербе Великого князя Николая Николаевича (старшего); здесь показан центральный фрагмент его большого герба.
Наконец, герб – частный случай эмблемы, характеризующийся тем, что его строение, употребление, правовой статус соответствуют особым, исторически установившимся правилам.
Иногда говорят о символах и эмблемах в узком смысле, противопоставляя всегда принадлежащей кому-либо эмблеме безличный символ, или же разграничивая подчиненные твердым правилам гербы и куда более свободно составленные и используемые эмблемы. В то же время говорится, что герб - “официальный символ”, что эмблемы относятся к символике их обладателя. При грамотном, осмысленном употреблении терминов все эти словесные противоречия сглаживаются сами собой.
Гербы возникли во 2-й половине XII в. в Западной Европе. Два последующие столетия их употребление распространялось по всей Западной и Средней Европе и почти во всех социальных слоях и группах. Появились женские гербы, гербы духовных лиц, горожан, крестьян, а также городов (городских общин), корпораций, государств, провинций и т.п.
С конца Средневековья в большинстве стран Европы были установлены различные правовые ограничения относительно геральдики: дворянство пыталось сделать употребление гербов (или хотя бы определенных почетных элементов в гербах) своей исключительной привилегией; государство стремилось поставить гербы под свой контроль (иногда – вплоть до запрещения гербов, официального утверждения или подтверждения не получивших).
В ученых трактатах эти тенденции отражались наиболее полно, гораздо меньше – в законодательстве, и еще меньше – на практике. При этом, наряду с законами, геральдика всегда в значительной мере руководствовалась т.н. обычным, неписаным правом.
Геральдические правила в основе своей являются международными, но в различных странах действует множество частных норм как правового, так и чисто геральдического характера. Например, один и тот же тип гербовой короны обозначает во Франции титул герцога, в Испании - достоинство гранда, в Германии - старинный графский титул и т.п.; в России же такая корона была признана за Демидовыми-Сан-Донато как указание на их итальянский княжеский титул.
Глубокое исследование русской геральдики невозможно, если она рассматривается в отрыве от других европейских геральдических традиций, под совместным влиянием которых в России складывались и местные геральдические нормы, и отдельные гербы. Необходимо учитывать и влияние иностранного гербоведения на формирование профессиональных концепций - и, как следствие, на деятельность - наиболее образованных российских геральдистов.
В меру их эрудиции геральдическая практика в Российской Империи была непосредственно связана не только с современными практиками Запада, но и с наследием золотого века геральдики – западного Средневековья. Конечно, все это не дает оснований произвольно применять германские, французские или британские стереотипы к русским гербам.
Основа любого герба — щит. Именно на его поверхности помещаются главные гербовые изображения — поля и фигуры.
Герб может состоять из одного щита, или из щита с самыми разными добавлениями, или даже из нескольких щитов. Но гербов совсем без щитов быть не может.
От редакции: Впервые опубликовано в книге:
Медведев М.Ю. Геральдика // Специальные исторические дисциплины. СПб, 2003.
Иллюстрация на заставке: расцвеченный фрагмент черно-белого экслибриса с гербом Доналда Уоррена Лоусона; рис. автора.
Основы и перспективы российской дворянской геральдики
1. В основе геральдического права лежит классическая бартолианская концепция, предусматривающая два способа приобретения герба: свободное принятие герба и его государственное утверждение (обычно - пожалование, совершаемое государем). При этом пожалованный герб имеет преимущество перед свободно принятым. Кроме того, при восприятии герба не должен узурпироваться чужой герб (или геральдический атрибут чужого статуса).
На непосредственное применение всех этих постулатов налагает отпечаток местная геральдическая традиция (узаконения, прецеденты, обычаи): круг людей, в принципе имеющих право на герб, может существенно сокращаться; по-разному определяются геральдические атрибуты статуса и т.д.
2. В свою очередь объект геральдического права - герб - подчиняется определенным фундаментальным геральдическим нормам. Прежде всего, герб иконографически стабилен, но графически изменчив. Стремление установить графический эталон герба, фиксировать форму и пропорции щита, форму намета и т.д. - все эти тенденции, характерные для геральдического дилетантизма, очень далеки от серьезной геральдики.
Более того, сама иконографическая основа герба доступна вариациям, поскольку допускается изображение герба в сокращенном виде (без второстепенных элементов - намета, шлема, короны и т. д.; в случае, если несколько гербов соединены в одном, обычно разрешается ограничиваться лишь одним из соединенных гербов), а иногда и в дополненном (брачные, кавалерские гербы и т. д.).
3. Таков контекст, вне которого российская дворянская геральдика не была бы геральдикой и вне которого не могут быть адекватно оценены её узаконения, её прецеденты и обычаи, а равно и её перспективы.
Наследие российской дворянской геральдики ещё требует пристального исследования; но многие обобщения могут быть сделаны уже сейчас.
4. Государственное признание дворянского гербовладения в России относится к 1780-м годам; однако приобретение герба путем его свободного присвоения господствовало в среде дворянства до конца XVIII века. Учреждение “Общего Гербовника” (ОГ) Императором Павлом I ни фактически, ни юридически не стало концом “самобытной” родовой геральдики.
По первоначальному узаконению Павла I, в ОГ надлежало вносить все гербы дворян (в том числе и ранее пожалованные российскими монархами). Само по себе это отнюдь не лишало силы ни ранее пожалованные гербы, ни самобытные, оказавшиеся в одном ряду с пожалованными. Гербы, по какой-либо причине ещё не внесённые в ОГ, оставались при своем прежнем статусе. Последовавшее позднее возвращение к практике пожалования герба по диплому (при этом герб обычно не вносился в ОГ) закрепило эту ситуацию.
5. Пожалование гербов по дипломам и, прежде всего составление ОГ создали прецедентную основу российской геральдики, определили знаки статуса - щитодержателей, короны и бурлеты, различные типы шлемов и т. д. Эти элементы являются принадлежностью определенных категорий гербовладельцев и могут использоваться ими (что, впрочем, происходит не всегда).
6. Множество Высочайше утвержденных (в том числе и при составлении ОГ) дворянских гербов лишены нашлемников, шлемов и других элементов - как общих, так и почетных, - на которые имеют право обладающие этими гербами благородные фамилии. Наиболее типичные примеры: дворянские гербы без нашлемника, княжеские - без шлема, нашлемника и намета, без щитодержателей. Достаточно редки девизы. В подобном “усеченном” виде ОГ отразил многие гербы, ранее использовавшиеся их хозяевами в более полной форме.
Означало ли это отмену старых родовых нашлемников, щитодержателей и т. д.? И вообще, вправе ли сегодня дворяне, в принципе (в силу своего статуса) имеющие право на подобные элементы, дополнять ими свои гербы, вошедшие в ОГ в “усеченной” версии?
На первый взгляд, Манифест Павла I об ОГ воспрещает такую практику, устанавливая неизменность внесенных в ОГ гербов. Более пристальный анализ позволяет прийти к иным выводам. Отсутствие нашлемников, шлемов и других соответствующих статусу владельца элементов в гербах, составляющих ОГ, в большинстве случаев может рассматриваться не как “структурная особенность”, а как лакуна. Заполнение такой лакуны не означает искажения герба, не является недопустимо-произвольным добавлением к его утвержденной части. Обращение к делам Герольдии (а также к классическим средневековым аналогам) позволяет подкрепить этот вывод.
Если бы нашлемники, щитодержатели и т. д. были бы нехарактерны для русской геральдики, проблема едва ли стоила бы рассмотрения. Но культура полного гербового убранства получила в России значительное развитие и, надо надеяться, не окажется ограничена характерной для ОГ неполнотой форм.
7. Сегодняшней геральдической жизни российского дворянства далеко до благополучия. Постоянно практикуется узурпация гербов однофамильцами, родственниками по женским линиям. Разнообразные самозванные “государи” и “герольды” претендуют на право жаловать или утверждать гербы. Дворянские и псевдодворянские организации то претендуют на это же право (что совершенно беззаконно), то искажают уже существующие (и Высочайше утвержденные) гербы, то объявляют, что силу имеют “только гербы, ранее удостоенные Высочайшего утверждения”, то допускают передачу герба по женской линии. Прерванность традиционной практики (ОГ не ведется, дипломы не жалуются) наносит дворянству огромный урон.
Вопрос о регистрации гербов современного российского дворянства отмечен особенными сложностью и важностью.
8. Династические проблемы не позволяют прибегнуть к представлению гербов на Высочайшее утверждение. Республиканские же власти пока испытывают досадные затруднения в определении своей позиции относительно родовой геральдики (и в силу многих причин сегодня это решение может только приветствоваться). Ведение реестра гербов “на общественных началах” было бы неэффективно (прежде всего, потому, что эта практика профанируется лжегерольдами). Однако вполне возможно и желательно ведение учета гербов по губерниям дворянскими собраниями. Есть и решающий прецедент.
Выдававшиеся губернскими собраниями грамоты могли дополняться изображениями герба. Это был законно употребляемый (не обязательно Высочайше утвержденный) герб получателя грамоты. Собрание не жаловало герба, как не жаловало и дворянства, но подтверждало грамотой и то, и другое. Аналогичный статус могли бы иметь и губернские гербовники, ведение которых дворянскими собраниями сыграло бы решающую и едва ли не спасительную роль в геральдической практике российских семейств.
Возрождение фиксации гербов собраниями - если оно будет осуществлено - явится абсолютно легитимным шагом, но потребует значительной научно-гербоведческой работы и межгубернских интеграционных консультаций. В любом случае эта работа необходима, а её подмена централизованным администрированием (как это делается Союзом потомков российского дворянства) была бы лишена правовых основ.
9. Восстановление корректного употребления старинных родовых гербов; дополнение “усеченных” гербов дополнительными элементами (старыми, если такие известны, или же новыми); принятие новых гербов благородными фамилиями, ранее не обзаводившимися гербами; выдача гербовых грамот и ведение гербовников губернскими собраниями. Таковы, на мой взгляд, основные перспективы геральдической жизни российского дворянства.
10. Отдельно следует упомянуть геральдический дизайн, гербовое изобразительное искусство. Без его возрождения в России любая геральдическая работа останется безуспешной. Стиль (точнее, стили) ОГ и декоративная древнерусская традиция могут служить лишь вспомогательными ориентирами; внимание, прежде всего, должно фокусироваться на великом средневековом геральдическом наследии и на графических шедеврах начала века.
Законодательство Российской Империи о дворянстве и современное российское дворянство. Материалы к Первому научному семинару. - СПб.: Изд. Санкт-Петербургского Дворянского Собрания. 1996. - 44 с.
Чего не нужно знать о личной геральдике?
Точнее будет спросить: чему не стоить верить? - Заблуждениям. Как и всякая наука «со стажем», старушка-Геральдика их не терпит, а главное – не прощает. Развенчанию основных мифов в отношении личной геральдики и ее взаимоотношений с понятиями «государство» и «дворянство» и посвящен предлагаемый комментарий.
Нумерация заблуждений и ошибок в тексте условна и приводится исключительно для удобства читателя: ведь все они являются частными случаями одного-единственного, «генерального» заблуждения – непонимания самого феномена геральдики.
Заблуждения
Заблуждение «номер раз»:
"Герб (личный, родовой, фамильный) и дворянство не отделимы друг от друга. Понятие герба исторически неразрывно связано с принадлежностью к особому сословию. Недворянин, не «знатный человек» попросту не вправе иметь герб".
На самом деле:
Главной ошибкой такого подхода является смешение дворянского достоинства и права на личный герб. Тот простой факт, что монархия, геральдика и дворянство суть древние социально-культурные институты, многократно переплетавшиеся за века их сосуществования, - этот факт часто принимается (а потом и выдается) за что-то большее.
В реальности такой связи нет, свидетельством чему – успешное и многовековое существование института недворянских (гражданских, часто именуемых «бюргерскими») гербов. Известно, что бюргерские гербы существовали в Священной Римской Империи (не путать с Древним Римом).
Гораздо реже, к сожалению, вспоминают о том, что, к примеру, во Франции при королевском режиме недворянин-купец (аптекарь, судейский чиновник и мн. др.) считался правонарушителем, если не имел герба.
Другой пример - относительно новое законодательство единой Италии, где гербы недворян были урегулированы королевским указом (что, в свою очередь, развивало законы и обычаи, господствовавшие в государствах прежней Италии).
Наконец, невозможно сбросить со счетов такой исторический факт, как гербы фрисландских… крестьян.
На протяжении веков гербы недворян являлись - и остаются - абсолютно непреложным в историческом плане, легитимным в правовом, социальном и государственном плане, геральдически полноценным феноменом.
Заблуждение «номер два»:
"Герб, который не пожалован государством/монархом (т.е. не дарован «свыше»), не является гербом".
На самом деле:
Получение (принятие) герба не следует путать с «даванием» (пожалованием) герба: это нетождественные понятия.
Обратимся к истории.
Первоначально гербы никем не жаловались. Их хозяева принимали для себя гербы свободно.
К XIV веку накопились проблемы: хозяевам сходных гербов приходилось обращаться к суду и властям, вплоть до князей и королей. Главы значительных родов порой старались упорядочить гербы младших ветвей своих родов; короли иногда упорядочивали гербы своих родичей.
В то же время князья и короли попробовали награждать некоторых приближенных за особые заслуги геральдическим «усыновлением» - правом использовать более или менее измененный герб монарха в качестве своего (или в придачу к своему).
Из этих опытов и практик и выросло в XIV-XV веках пожалование гербов: монархи и их уполномоченные - а со временем и некоторые суверенные республики(!) - присвоили себе право жаловать или подтверждать («давать») гербы.
Кое-где при этом власть воспрещала употребление герба без такого пожалования или подтверждения.
Но в большинстве случаев это было не так: просто принятые гербы продолжали существовать наряду с подтвержденными.
За последними обычно признавался приоритет, но приоритет не означал (и не означает) монополии.
Принятый самим владельцем герб (в России такие гербы называются также самобытными) должен быть геральдически грамотен, не содержать узурпированных элементов (знаков чужих родов или чужого статуса), и тогда он становится настоящим гербом (а вовсе не «картинкой под герб») в силу самого факта его использования хозяином.
Это признавали и признают авторитетнейшие ученые - от Бартоло ди Сассоферрато (XIV век; он был одним из ведущих юристов того времени и советником императора Карла IV) до М. Пастуро (титана академической геральдики наших дней).
Заблуждение «номер три»:
"Пожалование гербов в бессословной системе, а тем более в республике - невозможно. Нигде в мире республики не жалуют гербов".
На самом деле:
В Ирландии республиканское государство жалует личные гербы. Есть Верховный герольд, штат герольдов, выдаются грамоты на гербы от имени Республики. Все это осуществляется в бессословной правовой системе, без какой-либо связи с пожалованием или признанием дворянства.
Заметим особо: речь идет именно о современной нам Ирландской Республике - суверенном государстве, а не о королевстве Северной Ирландии, где вообще нет своего герольда.
(В юрисдикции Англии, при английском дворе британского монарха, есть гербовый король (верховный герольд), отвечающий за север Англии, который одновременно носит титул гербового короля Ольстера и геральдически опекает Северную Ирландию, но институционно к ней не принадлежит).
Кстати, подобным образом граждане Австралии и Новой Зеландии получают гербы из Лондона или Эдинбурга от Королевы (в ее британском качестве), а не в юрисдикции королевств Австралии и Новой Зеландии, где своих герольдов нет.
При этом они вправе считаться английскими джентльменами или шотландскими дворянами, что никак не влияет на их статус в Австралии или Новой Зеландии.
Специально для Новой Зеландии при лондонском дворе также отряжен «чрезвычайный герольд», но по отношению к новозеландской государственности он все равно остается иностранным чином.
В Канаде, тоже входящей в Британское Содружество, есть своя государственная геральдическая администрация, действующая в юрисдикции Канады (суверенного федеративного королевства) от имени Её Величества (в её качестве королевы Канады). Пожалования личных/родовых гербов совершаются в Канаде без какой-либо связи с дворянской тематикой, ибо никаких сословий в Канаде нет.
К слову: в основе заблуждений относительно британской геральдической практики лежит ошибочное представление о Британском Содружестве вообще: на самом деле граждане входящих в его состав республик не являются подданными Её Величества, они республиканские граждане.
Это касается и Южно-Африканской Республики. В республиканскую систему ЮАР встроены племенные структуры, включая короля Ква-Зулу с его подданными, но зулусского дворянства не существует, а пожалования личных/родовых гербов совершает общереспубликанское и вполне государственное Геральдическое бюро. Опять-таки, пожалование гербов в ЮАР никоим образом не связано с признанием или пожалованием дворянства.
Официальные, от имени государства, грамоты на личные гербы выдаются в республиканской и бессословной Словакии.
Пожалования личных гербов осуществляются и правительством Зимбабве. В международных кругах эти пожалования пользуются не очень высокой репутацией (сложно судить, насколько оправданно) - как недостаточно обеспеченных в научном отношении. Но одного не отнять: все эти пожалования законны, немонархичны и бессословны.
Интересна ситуация в современной республиканской Финляндии, где существует и официально признается финляндское дворянство. Когда-то оно было частью шведского, но потом Финляндия была «подхвачена» Российской Империей, и юрисдикции разделились: финляндское дворянство получило отдельный статус, специальное покровительство российского монарха (в его качестве великого князя Финляндского), и впоследствии существовало автономно в рамках общероссийского - в собственной, автономной финляндской юрисдикции. При получении Финляндией независимости дворянство сохранилось и получило государственный статус в рамках республиканского государства.
Сохранились и дворянские гербы. Но это ничуть не воспрепятствовало расцвету личной недворянской геральдики в Финляндии. Правда, при этом произошло «закрытие сословия»: новых пожалований и интродукций (возведения/принятия во дворянство) более не совершалось. Но во вполне монархической Швеции примерно тогда же произошло аналогичное «закрытие сословия». Просто дворяне, опасаясь мощного прилива новой элиты в демократическую эпоху, поспешили «захлопнуть двери» сословия.
Итак, мы рассмотрели примеры пожалования личных гербов в условиях бессословных монархий, бессословных республик, а заодно, для полноты, и пример сословной республики.
Вывод очевиден: утверждение, будто республика и бессословность несовместимы с личными гербами, ошибочно на фактическом уровне: чтобы этот тезис хоть как-то совместился с реальностью, с лица Земли пришлось бы стереть очень много стран.
Заблуждение "номер четыре":
"Герб - это правовая норма, прописанная в каком-либо государственном правовом акте. Если личные гербы не упомянуты в законодательных актах, значит они – не гербы: в лучшем случае – простые «картинки под герб», гербовидные эмблемы".
На самом деле:
На протяжении многих веков герб мог считаться (и считается) абсолютно полноценным - и именно гербом, а не "рисунком под герб" - без какого-либо "прописания" в государственном правовом акте.
Это исторический факт, подтверждаемый и в наши дни практикой таких геральдически цивилизованных стран, как республиканская Германия, скандинавские монархии или Швейцарская Конфедерация. В сегодняшней Швейцарии право на герб (в том числе никем никогда не утвержденный, просто произвольно принятый) можно совершенно официально отстоять в суде.
Ни в Германии, ни в Швейцарии нет источника пожалований «от государства»: ни в лице монарха, ни в лице республиканской власти. Гербы в этих странах не дают: их берут. Та же германская ситуация в целом совершенно аналогична российской (с поправкой на то, что средний немец чуть лучше знает и чуть больше уважает историю и традиции, нежели средний россиянин).
И если кто-то начинает «щеголять» таким же (или крайне близким) гербом - можно представить доказательства бытования своего герба в суд и отстоять свой приоритет.
В той же Швейцарии герб просто начинает (или продолжает - если он старый) жить в семейном и публичном быту: если не на здании, то на кружке, если не на ложке, то на экслибрисе. Гербы членов той или иной корпорации (фирмы, учреждения, организации) порой вывешиваются в офисе; да и для надгробия герб пригодится…
Иностранцы тоже этим пользуются (хотя скорее в символических целях, ведь такая система защиты мало помогает за пределами Швейцарской Конфедерации).
Президент США Рональд Рейган, к примеру, в свое время депонировал в одном из кантональных швейцарских архивов файл с бумагами о своем гербе.
На рисунке - нашлемник древнего герба бельгийских маркизов Тразеньи (рис. Михаила Медведева).
Бессословная Российская Федерация
Жизнь многообразна и не вписывается в прокрустово ложе выдуманных схем и кажимостей: в мире есть и выборные монархи, и республики, жалующие гербы; есть и бессословные монархии, и сословные монархии, не жалующие гербов, и даже демократии, признающие сословия.
Истории известны и крестьяне с жалованными гербами, и князья – с нежалованными (и даже – не имевшие никаких гербов вовсе).
В бессословной Российской Федерации государство не жалует гербов, но право принять личный герб принадлежит всем и каждому: гражданам РФ, иностранным гражданам… Лицам без гражданства - тоже.
Грамотный герб: критерии оценки
Геральдику как таковую - часто и весьма условно - делят на теоретическую и практическую (в последнюю включают и герботворчество), но еще точнее будет различить в ней три главных ипостаси: гербовую науку, гербовое искусство и гербовое право.
Если знак, именуемый гербом, не находит корректного отражения хотя бы в одном из трех названных «зеркал» научной геральдики - он вообще не является гербом в подлинном смысле этого понятия. Рассмотрим «проекции» настоящей геральдики и последствия несоответствия им:
1. «Гербовая наука» (нем. Wappenkunde), т.е. правила геральдики: нормы, каноны, традиции и т.п. Герб, не соответствующий правилам геральдики или воплощенный с их нарушением, оказывается образчиком т. наз. псевдогеральдики, фальшивой геральдики (ср. англ. «bogus heraldry» - «грязная геральдика»).
Примеры гербоведческой безграмотности наиболее широко представлены в т. наз. “советской городской геральдике”, типичными представителями которой являются эмблемы, сочиненные в советском прошлом для городов Никольск (Вологодская область) и Выкса (Нижегородская область).
Каждый из щитов немотивированно разделен на никак не связанные между собою, но геральдически раноправные цветные поля, как будто щит объединяет в себе несколько отдельных гербов (два и четыре соответственно), что не соответствует действительности; в случае с Выксой это тем более очевидно: два из четырех полей попросту пустуют.
Оба символа лишены знакового ядра и отличаются негеральдичной “рыхлостью” композиции, оба несут чуждые геральдике - науке средневековой! - изображения технических новинок современности (сталелитейный ковш, трубы, тягач-лесовоз).
Попрано основное правило геральдики, запрещающее наложение финифти на финифть и металла на металл: см. серебряные снежинки на золотом поясе и серебряный щит с оленем, помещенный на такой же металл).
Помимо общих, каждый из «гербоидов» несет в себе характерные только для него негеральдичные «вольности»:
- уже упоминавшийся лесовоз в эмблеме Никольска обращен геральдически влево, в то время как обычный профильный поворот фигуры в щите настоящего герба – геральдически вправо (т.е. влево при виде от зрителя); негеральдично и внесение в гербовый щит цифр (даты основания) и писанного литерами имени владельца герба: настоящая геральдика не объясняется со зрителем словами, но только – символами, эмблемами.
- декоративная золотая кайма по контуру выксинского щита имеет в геральдике вполне осмысленное значение «понижающего» элемента, подчеркивающего вторичность окаймленного герба по отношению к некоему исходному, «вышестоящему».
Здесь же ошибочно обозначена и территориальная принадлежность города: вместо традиционного отведения земельной эмблеме, оленю в серебряном поле, специального участка, называемого «вольной частью» (она обычно примыкает к одной из сторон или находится в углу щита), территоральная символика воспроизведена в отдельной четверти, как если бы Выкса включала в себя всю Нижегородчину (в действительности все обстоит строго наоборот); считать же эту четверть «вольной частью» мешает ее равная с другими полями площадь и сохранение контура гербового щита вокруг эмблемы оленя.
2. «Гербовое искусство» (нем. Wappenkunst), т.е. умение этими правилами пользоваться, учитывать и применять на практике при создании и воспроизведении герба. Без гербового искусства грамотно составленный герб просто не сможет появиться на свет.
Пример:
16 августа (по старому стилю) 1781 года Екатериной II был Высочайше утвержден герб Петрозаводска. Геральдическое описание, являющееся единственным эталоном любого герба, предусматривало, что городской герб (в ту эпоху он помещался в нижней части щита) воспроизводит «…на разделенном полосами золотом и зеленою краскою поле три железные молота, покрытые рудоискательною лозою…» (до 1857 г. городской герб помещался в нижней половине щита – под губернским).
При гравировании рисунка петрозаводского герба для свода российских территориальных и городских гербов, которое вышло отдельным томом-приложением к Полному собранию законов Российской империи в 1843 г., рудоискательная лоза из герба Петрозаводска исчезла (рис. справа).
Слабое умение достоверно воспроизвести герб по его описанию привело к искажению герба, который в действительности выглядел иначе (рис. слева).
3. «Гербовое право» (нем. Wappenrecht) определяет не только право на герб того или иного субъекта права, но и сами “гербовые права”, принадлежащие этому субъекту в зависимости от его правового статуса и места в социальной иерархии. Сегодня термин “гербовое право” нуждается в дополнительном разъяснении уже потому, что само по себе право на герб в современном мире принадлежит любому (так, в республиканской России гербом может владеть любое лицо: как юридическое, так и физическое).
В большинстве случаев вопрос о полноценности и легитимности того или иного герба не может быть решен простым обращением напрямую к нормам международного гербового права – для этого они слишком общи. Всякий герб существует в «геральдической юрисдикции» своей собственной (национальной) традиции и, так или иначе, несет на себе ее отпечаток.
Любой внешне (с точки зрения Wappenkunde и Wappenkunst) грамотный герб, принятый и используемый без учета норм гербового права или же вопреки им, уличает в пользователе такого герба самозванца, превышающего свои геральдические полномочия.
К категории геральдических «правонарушителей» относятся как прямые узурпаторы чужих гербов, так и владельцы, присваивающие себе гербы, содержащие не приличествующие им эмблемы и атрибуты.
Если содержимое щита и девиз провозглашают “геральдическое имя” владельца герба, то обрамление, состоящее из геральдических атрибутов статуса и знаков отличия, показывают “геральдический титул” носителя этого имени.
Вот почему к внешнему убранству щита предъявляются особые требования геральдико-правового характера: в выборе имени субъекту права предоставляется больше свободы выбора, свободный же выбор титула невозможен.
При этом особенности герба, обусловленные следованием локальной традиции (в т.ч. – порядку внешнего оформления гербового щита), принято уважать и, как следствие, признавать сам герб полноценным, даже если с точки зрения других локальных геральдических систем эти особенности выглядят необычно.
И наоборот, вновь создаваемый герб оказывается заведомо фальшивым с точки зрения международного гербового права, если он находится в противоречии с геральдическими нормами, действующими в стране происхождения герба.
Если со сменой общественно-политической системы и устранением ограничений права на герб число субъектов гербового права расширяется, а новые нормы оформления гербовых щитов законодательством еще не установлены (как, напр., в современной России), то действительными считаются прежние, принятые в данной локальной геральдической традиции.
При этом ликвидация сословных барьеров не означает автоматического распространения (на новые категории гербовладельцев) прав пользования теми атрибутами, которые данная локальная традиция («геральдическая юрисдикция») относит к сословным.
Примеры:
Оба рассматриваемых ниже знака принадлежат российским владельцам - частному лицу (справа) и общественной организации (слева) – и поэтому анализируются с точки зрения соответствия нормам отечественного гербового права.
Герб слева увенчан т. наз. “закрытым” шлемом: по своим структурно-геральдическим характеристикам (стальной, составляющий единое целое с оплечьем и имеющий опущенное подвижное забрало) он соответствует “копьевому” шлему русского дворянина.
При этом золотой клейнод (медальон, подвешенный на цепи, охватывающей горловину шлема) является традиционным атрибутом другого фасона дворянского шлема - “решетчатого”. Владелец представленного герба дворянином не является.
Венец, установленный на шлеме и уподобленный шишке хвойного дерева, не имеет точного соответствия в арсенале российских геральдических корон, и отчетливо пародирует т.наз. coronet - бесстатусный венец-нашлемник, характерный для английской локальной геральдической традиции. Ближайшим структурно-геральдическим аналогом такой “коронки” в отечественной геральдике является общедворянская.
Точно того же псевдобританского происхождения и coronet, венчающий щит в гербе справа: составленная из металлического обруча и “звезд Давида”, эта “коронка” является ярким образчиком ложных (псведогеральдических) венцов, призванных, по мысли их сочинителей, символизировать профессиональную сферу деятельности или этноконфессиональную принадлежность владельца. Нелишне заметить, что ни российская, ни одна другая из числа континентальных европейских геральдических традиций таких корон не знает в принципе.
В соответствии с нормами, принятыми в российской геральдике, щитодержатели (в данном случае ими выступают два орла) могут помещаться только в гербах: титулованного и древнего (“допетровского”) дворянства, субъектов Российской Федерации и их административных центров, а также тех владельцев, кому такая привилегия специально предоставлена государством. Щитодержатели не относятся к общедоступным атрибутам статуса и не могут быть самовосприняты.
Последнее замечание относится также к мантиям и сеням, на фоне которых изображается гербовый щит: они приличны только в гербах высшей знати (княжеского и императорского достоинства), а также в гербах тех субъектов Российской Федерации, что имели в историческом прошлом статус самостоятельных княжеств.
Поэтому в гражданских и корпоративных гербах мантия отсутствует. Показанный в обсуждаемом гербе иудейский талит, замещающий мнимую мантию, оказывается статусно бессмысленным и геральдически ничтожным элементом.
Строго говоря, он не принадлежит настоящему гербу наряду с «коронкой» и щитодержателями, т.к. действующие нормы отечественного гербового права не предусматривают никаких внешних украшений для оформления корпоративных гербов – правила для нее не могли сложиться, т.к. в Российской Империи корпоративная геральдика как институт вообще не существовала, а новые правила обрамления гербов корпораций в современой РФ еще не установлены).
Максимальный «набор» элементов, из которых может состоять герб юридического лица в современной России, исчерпывается геральдическим щитом (с включенными в него эмблемами) и девизом, помещаемым на девизной ленте; кроме того, корпорация вправе дополнить свой герб знаками принадлежащих ей государственных наград.
На рисунке: симпатичный книжный шкафчик – главная эмблема герба некоего барона де Севелинжа, получившего это пожалование от гаитянского короля Анри-Кристофа (правил в 1811-20 гг.).
В заключение следует отметить, что сами по себе гербовые щиты двух последних гербообразных композиций соответствуют формально-геральдическим требованиям и могут выступать в качестве полноценных гербов.
Снабженные недействительными («чужими») атрибутами, оба герба становятся фальшивыми.
Геральдика сегодня
Дворянский герб как официальный символ и объект права
Гербы российских дворян, «утвержденные Верховною властью», являлись частью официальной символики в Российской империи. При этом им были присущи три следующих различных качества: они являлись
1) частью государственной символики Российской империи (поскольку являлись частью знакового оформления дворянского сословия как элемента государственного устройства),
2) законодательно утвержденными символами (акт утверждения герба императором имел силу закона)
3) и, наконец, отличительными знаками отдельных родов, а иногда – ветвей этих родов и отдельных лиц.
При этом каждый утвержденный герб являлся особым знаком «Высочайшей милости» и теоретически имел характер почести (honos); этому традиционному понятию в общем соответствует современное понятие «знак отличия». Кроме того, в утвержденных гербах чрезвычайно часто присутствовали особые наградные элементы, имевшие характер геральдических знаков отличия и придававшие этот характер гербу в целом.
Существовали и неутвержденные, «самобытные» дворянские гербы. Из трех названных качеств им были присущи первое и третье, и они отнюдь не считались противозаконными, хотя при этом и не охранялись законом.
Отмена сословий и титулов, проведенная в 1917 году декретом Советов, не означала автоматической отмены родовых гербов. Из трех названных качеств они теряли только первое. Отдельных актов, упразднявших всю «старую» геральдику (или - ýже - родовую геральдику), не последовало.
В настоящее время пожалованные до 1917 года городские гербы признаются сохранившими силу, а отдельные местные акты, их отменяющие или искажающие (таковые акты часто издавались с 1960-х годов и появляются по сей день) - недействительными. В принципе нет причин, не позволяющих распространить этот принцип и на родовые гербы. Несомненно, они являются объектами права. Следовательно, они должны рассматриваться как официально признаваемые (и в этом смысле – официальные) знаки.
Российская геральдика представляет собой весьма важный, пока что недооцененный и недостаточно изученный компонент отечественной культурной традиции. Родовые гербы, в свою очередь, являются существенной частью российской геральдики, а утвержденные гербы - также и законодательными памятниками.
Как сами гербы, так и их оригинальные изображения, «утвержденные Верховною властью», являются достоянием истории и культуры России.
Михаил Ермаков
Герб и визитная карточка
Герб и визитная карточка — родственники, и не только потому, что герб часто бывает уместен на карточке. Оба эти явления близки по своей сути: при их помощи человек заявляет о себе или о сообществе, к которому принадлежит.
Как заметил один из столпов научной геральдики профессор Мишель Пастуро, гербы «схожи с современными визитными карточками: их может иметь любой, но не каждый этим правом пользуется».
Рассуждая иерархически, следует начать с государственного герба Российской Федерации.
Еще недавно федерального орла можно было встретить на множестве карточек самого разного уровня. На него покушались чиновники практически всех рангов. Сказывалась привычка советского времени, по правилам которого любая официальная структура маркировалась государственной символикой. Разумеется, это никак не соответствует значению орла как символа верховной власти на федеральном уровне.
Законодательство, регулирующее употребление государственного герба России, не упоминает о визитных, карточках, но это не означает ни запрета, ни санкции на произвол. Уместность карточки с государственным гербом в большинстве случаев можно определить исходя из простого соображения: если должностное лицо имеет право на бланк с федеральным орлом — возможно и аналогичное оформление карточки (полный перечень бланков с федеральным гербом дан в третьей статье Закона «О Государственном гербе Российской Федерации»).
Члены коллегиальных органов, имеющих право на орла, также могут помещать его на своих карточках — разумеется, если эти карточки представляют своих хозяев именно как членов такого органа.
Некоторые государственные структуры, в принципе имеющие право на употребление государственного орла, распространяют его использование на весь свой аппарат, так как не имеют собственной ведомственной символики. В качестве временной эта практика приемлема, хотя в правовом плане и небезупречна.
Такую же щепетильность следует соблюдать и при употреблении региональных и муниципальных гербов.
Использование корпоративных гербов — геральдических знаков фирм, учреждений, обществ, религиозных общин — на практике достаточно близко употреблению фирменного знака. Следует лишь помнить, что при создании любого герба необходимо соблюдать множество правил и ограничений.
В российской геральдике корпоративный герб, как правило, может состоять из гербового щита с девизом на девизной ленте или же только из одного щита, а всяческие дополнения не допускаются.
Конечно, можно попросту использовать какие-либо гербовые мотивы в фирменном знаке; можно, но не следует: такой знак будет выглядеть фальшивым гербом, что понижает престиж обладателя.
Наконец, если основная цель карточки — представить ее владельца в личном качестве, т.е. независимо от его должности и рода занятий, тогда вполне естественно воспользоваться собственным, личным гербом.
В массовом представлении бытует заблуждение, будто личный или фамильный герб — это принадлежность дворянства. Но на самом деле дворянским герб становится лишь тогда, когда в его состав вносятся какие-либо атрибуты знатности, сословного статуса или титула — например, короны, бурлеты, турнирные шлемы, щитодержатели... К слову, в разных странах приняты разные дворянские атрибуты; здесь речь идет лишь о российских правилах.
Для того, чтобы приобрести герб, достаточно сочинить его и начать употреблять. Так гласят основы международного гербового права, сформулированные еще в XIV веке. Но при сочинении такого герба следует соблюдать все тонкости геральдических правил и избегать узурпации какой-либо чужой символики.
В былые времена родовой герб можно было подтвердить и защитить посредством императорского пожалования. Это касалось лишь дворянских гербов, которые заносились в специальный свод — «Общий гербовник дворянских родов Всероссийской империи». Однако сегодня в России никто не жалует гербов (кроме самозванцев, но они не в счет).
Вместе с тем в некоторых регионах России есть официальные органы (геральдические комиссии и советы), ведущие регистрацию личных гербов. И если ваша деятельность или ваше происхождение как-либо связаны с Татарстаном, Свердловской областью или Республикой Марий Эл, вам разумно подумать о регистрации своего герба. Заодно вы удостоверитесь в правильности его составления).
Вряд ли гербовой карточкой станет обзаводиться человек с заниженной самооценкой. Скорее такого шага можно ожидать от человека, не лишенного некоторых амбиций. Но при этом стоит помнить: мало что выглядит так жалко, как неоправданные, несоразмерные амбиции. Герб должен соответствовать владельцу, поэтому — если Вы не имеете дворянских корней (по прямой мужской линии!), не спешите подражать сложным гербам аристократов.
И если Ваша фамилия — Орлов, это еще не основание для использования каких-либо частей из герба князей и графов Орловых. Помните: всегда можно создать пышный и представительный герб, не покушаясь на чужие символы и знаки статуса.
Потомок российского императора Александра Освободителя светлейший князь Михаил Романов-Ильинский (он же - профессиональный американский фотограф Майкл Ильински) вправе воспроизводить свой герб пышно - с мантией и другими атрибутами знатности, однако на своей визитной карточке он ограничился коронованным династическим щитом.
Кроме того, даже если вы уже являетесь счастливым обладателем великолепного фамильного герба, нет смысла помещать его на карточке целиком. Вполне достаточно ограничиться основным элементом герба — щитом (под короной, если она есть). Обладатель исторического дворянского титула может и вовсе обойтись соответствующей короной — баронской, графской или иной; впрочем, такой подход лишает карточку геральдической индивидуальности.
Старые российские титулы и почести сохраняются в пространстве международного права, но с точки зрения Российской Федерации в ней нет ни дворян, ни баронов, графов или князей — продолжает действовать советский декрет, отменивший сословные звания.
Поэтому титулы и отдельно взятые короны следует помещать на карточках с осторожностью — это подойдет не для всякой ситуации (скажем, на должностной визитной карточке муниципального чиновника или преподавателя государственного ВУЗа титулу не место). Однако старые родовые гербы с дворянскими атрибутами вполне закономерно сохраняют свою силу в качестве фамильных отличительных знаков, и ничего «нелояльного» или «нескромного» в них нет.
Недворянский (гражданский) герб Андрея Каюрина учрежден без шлема, намета и нашлемника, поэтому предстает на визитной карточке в скромном, но полном виде; геральдический щит - необходимый и достаточный элемент любого герба. Сокращенная версия герба - в виде только щита - бывает особенно удобна, если рисунок гербового щита сложен.
Здесь вспоминается один вполне достойный бизнесмен, которому не повезло с советчиками: его сперва уговорили принять графский титул (вымышленный), а затем снабдили визитной карточкой, на которой графское достоинство было обозначено... английской королевской короной.
Все это говорит лишь о том, что в геральдических делах всегда нужен совет эксперта. Как говорили римляне, abusus non tollit usus — то есть: злоупотребление не должно компрометировать правильного употребления.
Напоследок, необходимо упомянуть, что геральдика не допускает графического стандарта. В принципе любой герб — хотя бы и государственный — может быть перерисован во множестве стилей, и это будет все тот же герб. С точки зрения традиции, «морить» герб в одной и той же несменяемой стилизации — это знак неуважения к гербу.
Свободой геральдического стиля редко пользуются при разработке должностных и корпоративных карточек — ведь они неизбежно оказываются типовыми для всех членов команды. Но если речь идет о создании карточки с личным гербом (все равно — старинным или новым), абсолютно естественно создание новой дизайнерской версии.
Михаил Медведев
Опыт и проблемы создания эмблем-геральдических знаков министерств и ведомств Российской Федерации
Неотъемлемой геральдической составляющей наградных знаков всех министерств и ведомств являются их эмблемы-геральдические знаки.
Они, являясь опознавательными знаками федеральных структур, с одной стороны - обозначают принадлежность к тому или иному министерству, с другой - указывают на профессиональный профиль его служащих.
Сегодня уже можно говорить о том, что в России сложилась определенная система геральдических знаков-эмблем, которые с успехом выполняют свое функциональное назначение. Не так было всего несколько лет назад, когда вместо привычных и, казалось бы, «вечных» красных флагов, знамен и серпов с молотами, широко использовавшихся в оформлении ведомственных наград, образовался неожиданный геральдический вакуум.
По советской привычке первые разработчики «новых» наград пытались механически заменить красные флаги трехцветными, а серп с молотом - двуглавым орлом. Попытки эти сразу же выявили невозможность этой, казалось бы, простой операции.
Поиски выхода из сложившейся ситуации привели к решению: создавать (в том числе и на базе государственного орла) свои, ведомственные варианты отраслевой федеральной символики.
Этот путь оказался плодотворным. Если прежний советский герб (СССР и РСФСР) исключал в принципе любую их модификацию и использование как основы профессиональной символики, двуглавый орел оказался для этой цели весьма подходящей геральдической фигурой. Исторический опыт российской геральдики содержал целый ряд вариантов сочетания главной геральдической фигуры с теми или иными профессиональными атрибутами.
Двуглавый орел в сочетании с перекрещенными орудийными стволами стал эмблемой гвардейской артиллерии, с топорами - гвардейских саперов, с якорями - гвардейских моряков, с почтовыми рожками - почтовой службы, горняцких молотков - горных инженеров и т.п.
Этот опыт и был взят, в первую очередь, при разработке новой ведомственной символики. Одними из первых обзавелись «своими» орлами ГТК России, ФАПСИ, ФПС Российской Федерации, Налоговая полиция, ФСПС, Министерство обороны.
Первые знаки и разрабатывались непросто, и статус их был понят и оценен не сразу. Последующие знаки проходили через процедуру создания, согласования, утверждения и регистрации уже намного легче - за последнее время перечень ведомственных знаков, узаконенных Указами Президента Российской Федерации, включает МЧС, МВД, ФСО, ФАПСИ.
В оформлении вышеперечисленных знаков можно выделить три варианта композиции:
1. Помещение на груди орла особого «ведомственного» щита с теми или иными атрибутами (ГТК, ФАПСИ, МВД, МЧС);
2. Помещение атрибутов ведомства в лапах государственного орла (МО, ФСПС, ГНС - теперь Министерство налогов и сборов);
3. Комбинированный вариант - сочетание первых двух (НП, ФАПСИ).
С появлением этих эмблем и с накоплением опыта работы с ними стало ясно, что в ряде случаев вовсе не обязательно изображать всю композицию, что вполне достаточно применить те атрибуты, которые и являются базовыми для ведомства. Так появились в практике полные (большие), сокращенные (средние) и малые эмблемы.
Анализ геральдического материала показывает, что ведомственные эмблемы можно условно разделить на две категории: знаки новые, появившиеся в период 1993-1999 гг., и знаки, условно называемые «старыми», т.е. аналогичные по композиции и функциональному назначению дореволюционным.
В последнем случае мы можем говорить о фактах восстановления или возвращения тому или иному ведомству его исконной законной эмблемы, даже если по ныне существующему законодательству оно не имеет права на использование изображения двуглавого орла. К таким знакам-эмблемам можно отнести знаки ФСПС, Лесного ведомства и пр.
Следующая категория ведомственных эмблем, используемых для геральдического оформления наградных знаков, - эмблемы, не имеющие в основе своей композиции изображения двуглавого орла.
К ним, во-первых, относятся те из советских эмблем, которые традиционно не были напрямую связаны с государственной символикой - транспортные, связистские, медицинские, образовательные. Их перенос в новое геральдическое пространство современной России произошел естественно и безболезненно.
Примером могут служить знаки Министерства здравоохранения, железнодорожного транспорта, Министерства связи, флота и т.д.
В то же время новые государственные структуры, не имеющие прямой преемственной связи ни с советскими, ни с отечественными дореволюционными органами власти и управления, нуждаются в оригинальном геральдическом оформлении. Для решения этой задачи существуют два варианта подхода.
Первый из них: в дореволюционной российской геральдике ищется эмблема, наиболее подходящая по кругу выполняемых государственной структурой государственных задач и - после анализа ее геральдического обозначения в системе старых геральдических знаков - выносится решение о степени пригодности ее переноса в современную российскую действительность.
В случае необходимости производится та или иная геральдическая корректировка, «модернизация» эмблемы. Примерами такого переноса могут служить знаки и эмблемы современных Центробанка Российской Федерации, Минюста Российской Федерации и др.
Если же подходящих вариантов в дореволюционной и советской геральдике не находится, поиск расширяется за счет привлечения международного геральдического арсенала. Прямого переноса эмблематики в этих случаях не происходит: материал так или иначе адаптируется, чтобы логично вписаться в систему общероссийской ведомственной геральдики.
Опыт разработки современных ведомственных наградных знаков, таким образом, убедительно показывает обязательную необходимость использования в первую очередь специфической ведомственной символики (в отличие от наград государственных, где обязательный атрибут - государственная символика).
Современная практика разработки ведомственной символики доказала свою жизнеспособность и гибкость возникшей в период 1993-1999 гг. ведомственной геральдической системы Российской Федерации, использующей как модификации общегосударственной федеральной символики, так и максимально привлекающей специфические элементы профессиональной геральдики.
ГЕРАЛЬДИЧЕСКОЕ ОБЕСПЕЧЕНИЕ ВЕДОМСТВЕННЫХ НАГРАД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ (апрель 1999)
П.К. Корнаков, начальник отдела по обеспечению деятельности Геральдического совета при Президенте РФ Управления Президента РФ по государственным наградам
