Главная » 2017 » Сентябрь » 15 » • Тюмень на костях: история расстрелов в «Доме НКВД» на Семакова •
08:35
• Тюмень на костях: история расстрелов в «Доме НКВД» на Семакова •
providenie.narod.ru
Дом НКВД по ул. Семакова
Железная метла ЧК
Мёртвый дом
Кладбище под ногами
Из воспоминаний
Расстреляны в Тюмени
Стена-памятник
Список литературы
Статьи
Комментарий
Отзвуки минувшего
Ссылки по теме
Помочь, проекту "Провидѣніе"
«Дом НКВД» В доме 18 по ул. Семакова
«Дом НКВД» В доме 18 по ул. Семакова с ноября 1923 г. по март 1954 г. находился окружной и районный отдел ОГПУ, потом опер отдел ОГПУ-НКВД, потом отдел."
«Дом НКВД» В доме 18 по ул. Семакова с ноября 1923 г. по март 1954 г. находился окружной и районный отдел ОГПУ, потом опер отдел ОГПУ-НКВД, потом отдел НКВД, НКГБ, МГБ – карательных органов советского государства. Печальную славу дом получил в годы репрессий, так как здесь находился Тюменский отдел НКВД.
Представители старшего поколения помнят, что двухэтажный особняк в тридцатых годах обнесли забором, стояла охрана, и близко к дому было опасно подходить.
Здесь пытали «врагов народа», стоны слышались даже на улице. Только с мая 1937 по октябрь 1938 года в подвале дома было расстреляно 1976 человек. Дом на Семакова, 18 тюменцы называли «тюменской Лубянкой», «семаковкой».
В 1954 году из него выехали органы МГБ. В 1954 г. здание передали пединституту под общежитие. В 80-е гг. здание окончательно обветшало.
«Дом НКВД» был окончательно разрушен 15 сентября 1998 года. В 2000 г. университет начал на месте «дома НКВД» строительство информационно- библиотечного центра.
В День памяти жертв политических репрессий, 30 октября 2001 г. у его стены открыли памятный знак – гранитный камень, привезённый из карьера «Увильды» Челябинской области, с надписью: «Здесь в 1937 – 1938 гг. проводились массовые расстрелы невинных… НИКОГДА БОЛЬШЕ…»
http://www.myshared.ru/slide/931053/
Железная метла Чрезвычайной Комиссии
Каждому тюменцу известно здание библиотечно-информационного центра Тюменского Государственного Университета. И многие наверняка обращали внимание на камень с надписью «Никогда больше» рядом со зданием.
Он установлен в день памяти жертв политических репрессий. Так что наш город свзяывает с репрессиями и сталинским режимом? В 1937 г. при Сталине обостряется классовая борьба, и репрессии, призванные очистить молодую страну от остатков враждебных и наиболее опасных «антисоветских элементов» (духовенство, бывшие офицеры и т.д.), достигают своего пика.
В ходе коллективизации сельского хозяйства в 1929-1933 гг. «кулаки» или попросту зажиточные крестьяне подвергались выселению за пределы своей области с последующей конфискацией имущества.
Таким образом многие были сосланы в Сибирь – и в Тюменскую область в частности – как «спецпереселенцы». Естественно, что «спецпереселенцы» попали в категорию «врагов народа», которые зачастую приговаривались к «высшей мере наказания», т.е. расстрелу.
Мёртвый дом
Допросы, пытки и расстрелы в Тюмени осуществлялись в так называемом «Доме НКВД», что находился на улице Семакова, 18 – в двухэтажном особняке купца первой гильдии Михаила Брюханова, построенном в 1871. На тот свет жертвы попадали из складского подвального помещения, специально обитого для шумоизоляции.
Глазунова Анна Григорьевна в своей книге «Я сидела в подвалах НКВД» пишет: Камеры были маленькие. Звукоизоляция была полная – ни из соседних камер, ни с улицы не доносилось ни звука. Арестанты не перестукивались. Беспрестанно ходил дежурный, смотрел в «волчок».
Двери кругом были железные. Прежде чем зайти в камеры, надо было открыть дверь, потом решётку, а потом ещё одну дверь. В двери было окошечко для раздачи, и когда его открывали, то в камеру выбрасывалась откидная полочка. В самой камере всегда было темно – лампочка там была, но только располагалась она высоко над дверью и была закрыта в решётку.
Вместо кроватей стояли топчаны – сооружение из двух крестовин вместо ножек, с прибитыми к ним досками. Постели не было вовсе. На полу тоже ничего не было – голый цементный пол»... ...отвели меня в камеру в подвале. Как по Республике идёшь в сторону музея – второе окошко, я там и сидела. Окна выглядели следующим образом.
Сперва шла решётка, затем рама, после неё опять решётка. Со стороны улицы окна подвала были закрыты железными колпаками-навесами, так что арестант мог видеть в лучшем случае ноги прохожих... ...была там такая стена метровая, у той стены яма была, подвал – в неё спускалась лестница. И вот туда людей заводили. Если туда кто-то заходил, то оттуда его уже выносили.
Там глухо было, ничего не слышно... Как утверждает небезызвестный историк и краевед Александр Петрушин, только с мая 1937 по октябрь 1938 г. в подвале было расстреляно примерно 2 000 человек. Если же брать всю страну, то в данном случае источники расходятся в цифрах: по официальным данным это 934 человека в день, согласно же данным Ольги Шатуновской – это число достигает почти 3000 человек.
Дом был разрушен 15 сентября 1998 г. и в настоящее время на месте «тюменской Лубянки» располагается Библиотечно-информационный центр Тюменского Государственного Университета, перестроенный на манер старого здания.
Кладбище под ногами
Тела убитых потом вывозили на Затюменское кладбище (в его западную часть), которое было устроено близ улиц Полевая и Пролетарская. Однако точное число захоронений не установлено.
Кладбище было закрыто, захоронения уничтожены, а потом там располагался завод по производству асфальта, закрытый в 1999 г. Местные жители ничего не знали о захоронениях – ведь закапывали ночью, в тайне.
А когда началось рытьё под котлован для новых зданий в 50-60-х гг. и было найдено множество человеческих костей, то и тогда люди не осмеливались озвучивать свои догадки публично.
Лишь только в 1989 г. пенсионерка, проживавшая рядом с кладбищем, сообщила, что военные в своё время обнаружили могилу в 350 человек.
Сегодня же в этих местах находится ТЦ «Ямская Слобода» и жилищный комплекс «Олимпия».
Из воспоминаний
«…Отвели меня в камеру в подвале. Как по Республике идешь в сторону музея – второе окошко, я там и сидела. Окна выглядели следующим образом. Сперва шла решетка, затем рама, после нее опять решетка. Со стороны улицы окна подвала были закрыты железными колпаками-навесами, так что арестант мог видеть в лучшем случае ноги прохожих…» Из воспоминаний А. Г. Глазуновой о событиях сентября 1941 г.
«…Камеры были маленькие. Звукоизоляция была полная – ни из соседних камер, ни с улицы не доносилось ни звука. Арестанты не перестукивались. Беспрестанно ходил дежурный, смотрел в «волчок». Двери кругом были железные. Прежде чем зайти в камеру, надо было открыть дверь, потом решетку, а потом еще одну дверь.
В двери было окошечко для раздачи, и когда его открывали, то в камеру выбрасывалась откидная полочка. В самой камере всегда было очень темно – лампочка там была, но только располагалась она высоко над дверью и была закрыта в решетку.
Вместо кроватей стояли топчаны – сооружение из двух крестовин вместо ножек, с прибитыми к ним досками. Постели не было вовсе. На полу тоже ничего не было – голый цементный пол…» «Я сидела в подвалах НКВД»
«… была там такая стена метровая, у той стены яма была, подвал – в нее спускалась лестница. И вот туда людей заводили. Если туда кто-то заходил, то оттуда его уже выносили. Там глухо было, ничего не слышно…» Из воспоминаний А. Г. Глазуновой
«… У нас в Тюмени более культурно расстреливали. Вас ведут, и вы не встретите никого. Мертвые за перегородкой. Вы вещи оставили, зашли, вам объявляют приговор, Ставят на колени и расстреливают. Стреляют, конечно, в затылок. Потом контрольный выстрел, в висок. Не-ет, у нас более культурно это делалось. Потом, конечно, грузили, заворачивали в полога.
Чтоб машину не пачкать. Заворачивали и увозили…» Из рассказа оперуполномоченного Тюменского опер сектора НКВД «… У нас в Тюмени более культурно расстреливали…»
Из характеристик на оперуполномоченного по тюрьме В. Скардина, подписанных начальником опер сектора Н. Петровым: «Отлично проявил себя при исполнении приговоров «тройки»… г. «При исполнении приговоров «тройки» УНКВД он был основным исполнителем, через которого прошло осужденных к высшей мере наказания 400 человек…» г.
«…Был обязательно комендант, который отвечал за приведение приговора в исполнение. Бурдин. Он для приведения приговоров в исполнение оборудовал в подвале специальную комнату, там раньше был складки. Стены обил, чтобы не было слышно выстрелов. В этом складе и расстреливали, а потом увозили на Затюменское кладбище. Могилы там копали милиционеры..» Записал Р. Голдберг
Расстреляны в Тюмени
1. Артемьев – Михайлов Николай Михайлович, 1890 г.р., г. Тюмень. Главный бухгалтер Тюменского пединститута. Арестован г. Осужден «тройкой» Омского УНКВД г. Расстрелян в Тюмени г. Реабилитирован г.
2. Гожичанский Иосиф Шмулевич, 1908 г.р., г. Люблин. Польша. Студент пединститута. Арестован г. Осужден особой комиссией НКВД г. Расстрелян в Тюмени г. Реабилитирован г.
3. Ергин Клавдий Иванович, 1886 г.р., д. Денисово, ныне Исетского района. Комендант Тюменского пединститута. Арестован г. Осужден «тройкой» Омского УНКВД г. Расстрелян в Тюмени г. Реабилитирован г.
4. Ергин Сергей Иванович, 1883 г.р., д. Денисово, ныне Исетского района. Огородник Тюменского пединститута. Арестован г. Осужден «тройкой Омского УНКВД г. Расстрелян в Тюмени г. Реабилитирован г.
5. Иорданский Юрий Петрович, 1883 г.р., с. Городня Тверской губернии. Ссыльный. Зав. кафедрой географии Тюменского пединститута, профессор. Арестован г. Осужден «тройкой» Омского УНКВД г. Расстрелян в Тюмени г. Реабилитирован г.
6. Новик Иван Семёнович, 1903 г. р. Польша. Член ВКП(б). Студент Тюменского пединститута. Арестован г. Осужден особой комиссией НКВД г. Расстрелян в Тюмени г. Реабилитирован г.
7. Огибенин Григорий Тарасович, 1897 г.р., г. Тюмень. Зав. кафедрой химии Тюменского пединститута. Арестован г. Осужден «тройкой» Омского УНКВД г. Расстрелян в Тюмени г. Реабилитирован г.
8. Селихов Павел Иванович, 1892 г.р., ст. Дмитриевка Северо-кавказского края. Преподаватель физики рабфака при Тюменском пединституте. Арестован г. Осужден «тройкой» Омского УНКВД г. Расстрелян г. Реабилитирован г. Репрессированные сотрудники, преподаватели и студенты Тюменского пединститута – 1938 гг. Репрессированные сотрудники, преподаватели и студенты Тюменского пединститута – 1938 гг.
Г. Т. Огибенин в химической лаборатории Тюменского пединститута гг. Григорий Тарасович Огибенин /1897 – 1937/ Зав. кафедрой химии Тюменского пединститута Расстрелян в Тюмени по приговору «тройки»
Юрий Петрович Иорданский /1883 – 1938/ Зав. кафедрой географии Тюменского пединститута Расстрелян в Тюмени по приговору «тройки» г.
В начале 90-х годов XX века здание пришло в аварийное состояние На основании отрицательного заключения Моспроекта и Тюменской архитектурно-строительной Академии о будущем здания было принято решение о «разборке аварийных стен бывшего общежития».
Областная и городская администрации исключили здание из списков памятников истории и культуры, подлежащих государственной охране. 15 сентября 1998 года бывшее здание НКВД было снесено Снос бывшего дома НКВД
Стена-памятник
В 1996 г. из кирпичей развалившихся стен «Дома НКВД» на ул. Полевой на территории асфальтобетонного завода была сооружена символическая стена-памятник на месте захоронения расстрелянных.
Затюменское кладбище существовало с конца XIX века до нач.1940-х гг. В западной части кладбища в братских могилах закапывали расстрелянных. Ул. Полевая, 109 (территория бывшего Затюменского кладбища) Ул. Полевая, 109 (территория бывшего Затюменского кладбища)
Памятная стена сложена из 2194 кирпичей – по числу расстрелянных людей. Кирпичи и кованая решетка от подвального окна взяты из развалин бывшего «дома НКВД».
На черном лабрадорите надпись на трех языках: «НИКОГДА БОЛЬШЕ». 29 апреля 1998 г. памятный знак нарастили ещё четырьмя сотнями кирпичей – по числу вновь обнаруженных жертв репрессий.
5 мая 1998 г. в оставленную нишу замуровали капсулу из нержавеющей стали, в нее был помещён список тайно убитых и тайком преданных земле. Закладывали капсулу ректор ТюмГУ Г.Ф. Куцев и глава города С.М. Киричук.
Памятник жертвам сталинского режима. Арх. В. Воробьёв, О. Андреев, В. Кулачковский Открыт 28 октября 1996 г.
5 мая 1998 г. в оставленную нишу замуровали капсулу из нержавеющей стали, в нее был помещён список тайно убитых и тайком преданных земле. Закладывали капсулу ректор ТюмГУ Г.Ф. Куцев и глава города С.М. Киричук.
Тюменский пединститут в годы репрессий. Дом НКВД («Семаковка»), ул. Семакова, 18
Список литературы:
Книги:
1. Глазунова, А. Г. Я сидела в подвалах НКВД : воспоминания / А. Г. Глазунова // Ежегодник ТОКМ – Тюмень, С Дубовская, Е. М. Легенды и тайны Тюмени /
2. Дубовская Е. М. – Тюмень : Тюменский дом печати, – 336 с.
3. Гольдберг, Р. С. Книга расстрелянных. Мартиролог погибших от рук ВЧК-ОГПУ-НКВД в годы «красного» террора (Тюменская область) : в 3 т. / Р. С. Гольдберг. – Тюмень : Тюменский курьер», – Т. 3. – 404 с.
4. Животова, А. Н. Репрессии 30-х гг. XX века в истории Тюменского пединститута / А. Н. Животова // Проблемы истории массовых политических репрессий в СССР : 60 лет без Сталина. Осмысление прошлого советского государства : материалы VIII Международной научной конференции. – Краснодар : Экоинвест, – Часть I.
5. Книга расстрелянных. Мартиролог погибших от руки НКВД в годы большого террора (Тюменская область) : в 2 т. / сост. Р. С. Гольдберг. – Тюмень : Тюменский курьер, – Т. I – 510 c. ; Т. II. – 461 с.
6. Лысова, Т. В. Последние годы жизни первого заведующего кафедрой географии Тюменского пединститута Ю.П. Иорданского ( гг.) в архивных источниках / Т. В. Лысова, А. Е. Исентаева // Документ в оперативной и ретроспективной среде. – Тюмень : Печатник, – Вып. 3.
7. На Царской // Тюмень университетская : путеводитель по Тюменскому государственному университету. – Тюмень : Изд-во ТюмГУ,
8. Начало пути. Первое десятилетие // Тюменский государственный университет : осмысление пройденного / под ред. Е. Б. Заболотного // Тюмень : Изд-во ТюмГУ, – Гл. I.
9. Памятные знаки Тюмени // Памятный альбом / сост.: Е. А. Дагаева, Г. И. Иванцова, Н. В. Петрушина ; под ред. В. Ф. Медведева. – Тюмень : Вектор Бук.
10. С Петрушин, А. А. «Мы не знаем пощады…» : известные, малоизвестные и неизвестные события из истории тюменского края по материалам ВЧк-ГПУ-НКВД-КГБ / А. А. Петрушин. – Тюмень: Изд-во Ю. Мандрики, – 304 с.
11. Петрушин, А. А.Тюмень без секретов, или Как пройти на улицу Павлика Морозова / А. Петрушин. – Тюмень : Мандрика, – 320 с.
12. Становление // История геофака Тюменского университета / В. Д.Старков, Л. А.Тюлькова, А. Ю. Солодовников // Тюмень : Тюменский дом печати, – С
Статьи:
1. Дубовская, Е. Особняк купчихи Брюхановой / Е. Дубовская // Комсомольская правда. – – 190 (16 окт.).
2. Боталов, Н. До основанья. А зачем? / Н. Боталов ; фот. С. Киселева, архив ВООПИК // Тюменский курьер. – – [август].
3. Бывшее здание НКВД рухнуло / фот. В. Турбина // [Тюменский курьер]. – ?
4. Гольдберг, Р. Слово и дело по-советски : последний из НКВД / Р. Гольдберг // Родина. – – 9.
5. Иваненко, А. С. Черный 1937-й / А.С. Иваненко // Четыре века Тюмени. – Тюмень : Радуга-Т, –
6. Петрушин, А. Господа офицеры, но совсем не князья / А. Петрушин // [Сибирский тракт]. – – 3 (дек.). – С – (Исторический криминал).
7. Петрушин, А. А. Садить или сажать / А. А. Петрушин // Тюмень без секретов, или Как пройти на улицу Павлика Морозова. – Тюмень : Мандрика, –
8. Петрушин, А. Тюремный генерал / А. Петрушин // Родина. – –
9. Платов, А. «Мы помним все, что было…» / А. Платов // Университет и регион. – 2001 – 32 (нояб.).
10. Полянская, С. Память о жертвах политических репрессий бессмертна / С. Полянская // Университет и регион. – 2002.– 47(нояб.).
11. Прошлое возвращается к тем, кто о нем забыл / фот. В. Турбина // [Тюменский курьер]. – – [30 окт.].
12. Дубовская, Е. Тюменская Лубянка / Е. Дубовская // Легенды и тайны Тюмени. – Тюмень: Тюменский дом печати,
13. Материалы о репрессированных преподавателях пединститута // Архив Музея истории вуза ТюмГУ:
1). Документы по делу Иорданского Ю. П. : копии //Архив Музея истории вуза ТюмГУ - обвинительное заключение - Ф 5. Оп 38. Д Т 1. Л 80-82; - анкета арестованного - Ф 5. Оп 38. Д Т 1. Л 5-5 об; - фотографии – 2 шт.
2). Документы об Огибенине Г. Т. // Архив Музея истории вуза ТюмГУ - автобиография Г. Т. Огибенина. Л. 1-2 : сканы; - документы; - зачетная книжка студента горного ин-та императрицы Екатерины Второй Огибенина Григория Тарасовича за фотографии;
3). Документы о Николове - газетные статьи (2 шт.): копии. Никольский. Комсомолец – педагог (о Николове) // Красное знамя. – – 29 окт. – 237 (4323). - С. 2. Побольше бы таких, как товарищ Николов! // Красное знамя. – – 29 нояб. – 262 (4347). - С. 2.
4). Список сотрудников, преподавателей и студентов Тюменского пединститута, расстрелянных в годы репрессий.
Информационно-библиотечный центр Тюменского государственного университета Историко-культурный проект «Семакова, 18: крутые ступени истории» 2014
http://www.myshared.ru/slide/931053/
Комментарий
Есть еще здание ЧК по ул. Орджоникидзе, 1, там проживали в подвалах чекисты из Литвы, было, что-то типа общежития служебного в полуподвале, там же и были камеры для "подследственных", в которых видимо так же убивали. Слово "расстреляли" здесь неуместно, так же как и "казнили". Там именно убивали, без суда и следствия чужие люди, приехавшие в наши края грабить, мародерствовать и обогащаться. Серебрянная утварь, золотые зубы, украшения ювелирные, все пряталось на чердаке в земляной засыпке, которую в 2007-м году, мигранты нанятые на "реставрацию" старого дома благополучно просеяли перед вывозом...
Тюменец 17 февраля 2017, 14:28
* * *
С тюменскими живодёрами, врачами чекистами, Орловыми, при областной больнице УИН МЮ РФ по Тюменской области, проживающие по адресу Орджоникидзе д 62.кв 49 можно познакомиться тут
Отзвуки минувшего
основе моих записок лежат личные воспоминания, слышанные в детские годы и во взрослом состоянии, поскольку принадлежат они маме — Юлии Дмитриевне Кутузовой (в девичестве — Витко). Пишу, пытаясь воссоздать отдельные эпизоды из жизни одной семьи прежней Тюмени, а главное — дать некоторое представление (сугубо личное) об известном, сыгравшем значительную роль в жизни города человеке, довольно часто сейчас вспоминаемом. Последнему обстоятельству мама была бы особенно рада, а потому считаю, что делаю это с ее благословения.
Мама родилась в 1900-м, в Тюмени прожила всю жизнь, хорошо знала ее и очень любила.
Приходим с ней в детскую поликлинику на улице Ленина, она остановится, обратит мое внимание на то, как красивы дом и двор с пышно цветущей сиренью, объяснит прежнее назначение дворовых построек и скажет: «Это усадьба семьи Машаровых. Чугунно-литейный завод, сейчас «Механик», им принадлежал. Как и прежде, первым гудит по утрам».
Собираюсь на вечер в четвертую школу, что на Ишимской (ныне Орджоникидзе), мама подает отглаженный белый фартук и говорит: «В жернаковский дом идешь — большой, красивый. Осмотри все как следует, придешь — расскажешь. Я прежде бывала там на детских и на молодежных балах. Как веселились всегда! Разгадывали шарады, разыгрывали живые картины, потом танцы, мороженое... Ну, иди с Богом».
Где бы ни шли по городу, она сыплет фамилиями: Иконников, Колокольниковы, Копылов, Гилевы, Мизины, Шайчик. Указывает на их дома, магазины, сады, конторы, вспоминает какие-то истории, с ними связанные. Особенно часто вспоминала о Текутьеве. Начинала обычно так: «Много лет подряд, ежедневно, в одно и то же время (часы можно было сверять), в нашей передней раздавался мелодичный звон колокольчика. Он всегда повторялся дважды. Это означало, что текутьевский рысак стоит у парадного. Папа, уже одетый (в тройку или белый че-сучевый костюм в жару), откладывая газету, поднимался, целовал нас с братом и быстрой походкой выходил из дома. Мы бежали к окну — посмотреть, как ловко усаживался он в пролетку и, помахав нам рукой, отъезжал. Путь всегда был один: Даудельная роща — улица Иркутская. Дед служил смотрителем больницы и был личным врачом купца 1-й гильдии, городского головы и Почетного гражданина Тюмени Андрея Ивановича Текутьева».
Мама смолкает. Она открывает дверцу круглой железной печурки, стоящей на столе, придвинутом к большой, тоже круглой (на две комнаты), но холодной печи, и аккуратно подкладывает собранную нами щепу. Мы, дети, в накинутых на плечи пальтишках и платках тесно сидим за столом, внимательно слушаем. По очереди снимаем прилепившиеся к печурке картофельные кружочки, кладем в рот и стараемся подольше не проглатывать — уж очень вкусно. Последними подбрасываются части порубленных стульев, сто-^ ликов, кресел. Ненасытная буржуйка их особенно любит — начинает громко потрескивать и розоветь. Не дожидаясь, пока она остынет, укладываемся спать все вместе, почти не раздеваясь. То было тяжкое военное и послевоенное время. фото
Фото Гасилов Александр Семенович, городовой врач с 1872 по 1913 гг. Семейный архив Л.Г.Дрозд.
Но вот снова звучит для нас ровный родной голос: «Летом мы подолгу жили у Текутьева на даче — на берегу Пышмы, рядом с деревней Онохино. Помню большой ухоженный парк с беседками, пристань с лодками (сколько белых лилий и желтых кувшинок привозили, катаясь на них!). На большой веранде собирались у большого блестящего шумного самовара».
Позже мы все познакомились с этим местом — там был пионерский лагерь. Старшие отдыхали, когда он назывался «Онохинский», а я — когда ему было присвоено звание Героя Советского Союза партизанки Зои Космодемьянской. Сейчас это лагерь труда и отдыха «Радуга». Я была там в 1952 году. Запомнились поход на Караульную гору, страхи от возможности встретиться с рысью (было много разговоров об этом среди ребят) и тайная радость от ежедневного свидания с маленьким горбатым мостиком в большом парке с извилистыми тропками. Парк у нас назывался лесом, входил в территорию лагеря, и потому в нем можно было гулять одной, без особого на то разрешения. Горбатый мосток прямо-таки звал меня к себе. У него были красивые, хотя и не полностью сохранившиеся перильца. Скользя по ним рукой, доходила до середины и смотрела вниз. Неглубокий, неширокий овражек открывался мне. Он тянулся довольно далеко и терялся в густых зарослях кустарника. Сколько раз ни приходила сюда, меня неизменно охватывало неясное, приятое (вот и сейчас ощущаю его!) волнение.
Как только мама приехала на родительский день, я привела ее сюда. Она оживилась, похорошела: «А я ведь бывала здесь! Под этим мостиком бежал прозрачный, холодный и говорливый ручей. Андрей Иванович очень любил его и не однажды говорил: «Пока журчит мой приятель, я жив буду». Мама поворачивается, показывает направо: «За этими соснами была большая поляна, там мы играли в лапту и в горелки. А у самого берега стояли качели... Пройдем-ка туда» Идем. Мама ахает: «И беседка жива! Нам, детям, сюда приносили парное молоко в больших кружках с выпуклыми цветами и пышные румяные калачи. Беседка была увита диким виноградом, разноцветным душистым горошком и яркой настурцией. Благоухало все до глубокой осени».
Всякий раз, когда мама говорила о Текутьеве, в ее голосе чувствовалось глубокое уважение к нему: «Как много сделал Андрей Иванович для Тюмени! Вот больница — ведь полностью на его средства построена. Он постоянно заботился о ней при жизни и завещал крупную сумму на окончание строительства и на содержание ее. Очень гордился он красивым (со шпилем) корпусом, специально для рентгеновского аппарата построенном. Аппарат был выписан из-за границы, не каждый город тогда имел такой. А первым рентгенологом был Русских Нестор Николаевич».
Доктор А.В. Владимиров, хирург городской больницы, оперировавший Г.Е. Распутина. Семейный архив Л.Г.Дрозд.
В который раз открывается альбом, вынимаются фотографии с дарственными надписями деду. Мама комментирует: «Вот Александр Семенович Гасилов — городовой врач и старший врач больницы, очень долго работал в ней, благороднейший человек! Это — Владимиров, первый и единственный тогда хирург в городе. Красавец! Это он оперировал раненного в Покровке Григория Распутина. Ох, и шуму было, когда тот лежал у нас! Курьеры, депеши высочайшие! Как-то возвращаюсь из гимназии, Распутин сидит с папой на садовой скамейке, вблизи нашего дома. Пришлось присесть в реверансе. Неприятный взгляд был у него, тяжелый. Прощаясь, он одаривал многих. Владимирову, знаю, массивный серебряный портсигар подарил, а папе — серебряный подстаканник.
Мы жили на больничной территории, которая фактически была садом, ее и называли тогда Даудельной рощей. Вокруг дома — яблони, цветущие кусты и клумбы, поодаль — прекрасная липовая аллея. Папа имел небольшую практику, принимал дома. Особенно ему удавалось лечение экземы — сам делал от нее какую-то сложного состава мазь. Среди пациентов бывали татары, они плохо понимали по-русски, а говорили еще хуже. Мы с братом иногда подслушивали у дверей кабинета. Давились от смеха и передразнивали услышанное. Ну и доставалось нам, если кто из взрослых заставал за этим неблаговидным занятием, — мама весело смеется, потом, посерьёзнев, продолжает: — А какой театр был у Текутьева! Большой, красивый, богатый. Ставились драмы, комедии, водевили и даже оперы. Андрей Иванович сам контролировал стоимость билетов, следил, чтобы посещать театр могли и низшие чины, а для учащихся устраивались благотворительные спектакли. Бывали и любительские спектакли. Папа не раз участвовал в них — комические роли ему очень удавались. Театр завещан тюменцам.
К столетию Пушкина Текутьев подарил городу хорошую библиотеку и опять-таки — общедоступную: плата за пользование ею не взималась. Сейчас она на Мостовой улице, за рекой находится. А ремесленное училище его скольким дорогу открыло в жизнь! Нынче в нем ваша, шестая школа размещается, сами знаете, какое прекрасное здание. Во дворе ее — литейная мастерская, по тем временам совершенное новшество было. Да что говорить, он, по-моему, больше всех купцов тюменских для города-то сделал. Деньгами много помогал: богадельне, сиропи-тательному заведению, реальному училищу, гимназии. Стипендии для учащихся учреждал. А на храмы сколько жертвовал!». фото
Витко Дмитрий Петрович, врач, смотритель городской больницы в 1900-1919 гг. Семейный архив Л.Г.Дрозд.
Мама задумывается и с горечью замечает: «Большой правдолюб был Андрей Иванович, не терпел лентяев, пьяниц, болтунов и лизоблюдов. Правда, в суждениях резок бывал. Оттого и не любили его многие городские воротилы, да и более близкие иногда предавали. Он очень тяжело переживал это! Видимость у него была суровая, а душа — светлая. Когда он детей увидит, она особенно проявлялась!» Своих детей у Текутьевых не было, что, по-видимому, стало для них источником глубокой затаенной печали. Оттого, быть может, они так любили нас с братом, баловали разными подарками.
Андрей Иванович бывал в нашей гимназии на торжественных актах. Я частенько пела на них. Как он слушал, никогда не видела, а на даче, за чаем, вдруг скажет: «Спой нам, Юля, что-нибудь». Особенно ему нравились «У зари и зореньки» и «Чайка».
Вечерами Текутьев всегда читал. Очень любил Льва Толстого и Горького. В его доме висели два необычных больших портрета этих писателей. Они были изображены посредством написанных каллиграфическим почерком текстов их произведений — «Крейцеровой сонаты» и «Мальвы». Очень интересные портреты! Где они сейчас — Бог весть.
Как-то дядя, мамин брат, Григорий Дмитриевич Витка, вспоминал: «Текутьев страстно любил голубей, имел их великое множество. В день его похорон, во время выноса, голубей выпустили. Они взмыли в небо белой волной, а потом летели за длинной процессией до Спасской церкви, где состоялось отпевание и захоро-»5 нение. Когда уже все расходились, голуби еще вились над церковью».
Здесь поставила я, было, точку, но потом захотелось сказать вот что. Надолго погрузившись в мамины и свои воспоминания, читая, роясь в архивах, разговаривая с родными, я совсем ушла в те далекие времена. И вдруг — будто роднее стали мне мама с дядей и дед с бабушкой.
Текутьев же Андрей Иванович, прежде такой далекий и почти нереальный, сделался близким, понятным и очень значительным. Талантливый предприниматель, деятельный ревнитель города, в котором жил, мудрый и щедрый меценат, глубокий, ранимый, не лишенный, как и все, своих грехов, чудачеств и привязанностей человек. Несомненно, для него было очень важно, чтобы как можно более людей, рядом живущих, могли оценить труд и веру, познания и красоту, добродетельность и милосердие, а оценив все эти благоприобретения, передать их следующим поколениям тюменцев.
Просмотров: 1762 |
Добавил: providenie
| Рейтинг: 4.6 /10
Всего комментариев: 3
Порядок вывода комментариев:
По умолчанию
Сначала новые
Сначала старые
3
HeeliaFlientuct
(06.03.2025 14:00)
0
Некоторые проблемы эволюции.
2
HeeliaFlientuct
(08.02.2025 23:00)
0
Невероятно важно!
1
HeeliaFlientuct
(04.01.2025 11:16)
0
В жизни любое явление, как и медаль, всегда имеют две стороны: плюс - минус, позитив - негатив, богатство - бедность, за - против, война - мир, добро и зло, наконец. Правда, бывают исключения, но они лишь подтверждают всеобщее правило. Вездесущий дуализм, одним словом.
Фонд Возрождение Тобольска
Наш опрос
Оцените мой сайт
Всего ответов: 51