<embed type="application/x-shockwave-flash" wmode="transparent" src="http://providenie.narod2.ru/providenie1.swf" height="186" width="186">
• Посм., ещё видео
Не будем лишний раз повторять, какой ценой была достигнута победа СССР над Германией – число погибших от 27 до 34 млн. человек говорит само за себя. Важно лишь напомнить, что до 80% потерь пришлось на советское крестьянство.
Колхозники были лишены «брони» (в крупных городах на «брони» сидело около 40% мужчин призывного возраста). А попав в армию, их уделом становилась только передовая (тогда как солдаты из городов могли рассчитывать на попадание в тыловые, инженерные части).
Фактически сталинская верхушка гнала крестьянство на убой, как скот. Народ-объект, а не субъект, одушевлённые предметы. Вековая пассивность восточнославянского крестьянства.
То, что немцы плохо подготовились к войне с СССР, говорит тот факт, что они совсем не учли этнографические особенности восточного славянства. Среди которых (особенностей) главная – верно служить своему Хозяину. Вовсе не Родине, как приучали нас пропагандисты, а именно Начальнику, Барину, Хозяину. Родина – это что-то непонятное для безграмотного человека (к 1941 г. до 60% крестьян так и оставались неграмотными), тем более что большинство из них редко когда выходили за пределы своего района (максимум – области).
Раз начальник приказал – значит, надо бежать с винтовкой на немецкие пулемёты. А если бы немецкий начальник приказал – бежали бы с винтовкой на советские пулемёты. Но немцы так и не решились дать оружие этим людям.
О верности Хозяину (на этот раз всё же немецкому) говорит характерный факт – крестьяне на оккупированных территориях провалили планы советского НКВД на организацию мощного партизанского движения.
1) По немецким архивным документам от рук партизан на всех оккупированных территориях СССР погибло всего около 35 тысяч «немцев» (далее будет пояснено – почему в кавычках). Советская послевоенная пропаганда на целые порядки увеличивала это число. Так, утверждалось, что якобы только в Орловской области партизаны уничтожили 147.835 немцев. 2) Численность немецких войск охраны на оккупированных территориях в 1943 году составляла около 200 тысяч человек. Около 40% от их числа составляли собственно немцы, причём в основном солдаты от 35 лет и старше или физически непригодные для фронта. Остальные оккупационные войска – в основном венгры и румыны (а также хорваты, итальянцы и т.д.). В качестве карателей – ведших основные действия по ликвидации партизан – немцы старались использовать части из бывших советских граждан. Например, особенную жестокость в уничтожении партизан проявило себя подразделение «Граукопф», в основном состоящее из русских. Количество полицаев из б. советских граждан, также участвовавших в борьбе с партизанами, – 330 тысяч человек. Немцы выделяли свои вспомогательные войска, как правило, для охраны коммуникаций. В среднем, 1 дивизия охраняла 250-400 км железных дорог в Белоруссии. 3) Формирование партизанских отрядов осуществляли работники НКВД (согласно приказу Берии от 26 июня 1941 года), отряды создавались на основе районных и межрайонных отделений НКВД. 4) Одна из задач партизанских отрядов была мобилизация мужчин с оккупированных территорий в Красную Армию. Так, только 1-я Белорусская партизанская бригада через так называемый Витебский коридор к августу 1942 года отправила за линию форонта около 25.000 призывников, в основном крестьян. 5) Партизанские отряды действовали только на лесных территориях. Основная их концентрация – восточная Белоруссия и Брянская область. 6) Попытки создания партизанских и подпольных городских отрядов на лесостепных территориях обернулись провалом (в степях такие отряды полностью отсутствовали). Например, в Полтавской области малочисленные отряды были уничтожены уже к февралю 1942 года. 7) Крестьян в партизанских отрядах немцы по документам проводили как «насильно призванные» либо «похищенные». От 40 до 80% крестьян впоследствии дезертировали из партизанских отрядов. Их бегство обычно происходило при перемещении партизанского отряда в другую местность (дезертирство из оседлого отряда грозило поимкой крестьянина в его деревне и расстрелом НКВДшниками). 8) Основные потери партизанские отряды несли из-за болезней. Так, захваченные немцами документы т.н. «полка Гришина» показывают, что от болезней отряд за весь 1942 год потерял 261 человека, или 38% состава. За тот же период в боях погибло 52 человека. 9) Основную часть времени партизанские отряды проводили в бездействии. Главная их задача была – напоминать местным жителям, что советская власть никуда не делась.
2) Численность немецких войск охраны на оккупированных территориях в 1943 году составляла около 200 тысяч человек. Около 40% от их числа составляли собственно немцы, причём в основном солдаты от 35 лет и старше или физически непригодные для фронта. Остальные оккупационные войска – в основном венгры и румыны (а также хорваты, итальянцы и т.д.). В качестве карателей – ведших основные действия по ликвидации партизан – немцы старались использовать части из бывших советских граждан. Например, особенную жестокость в уничтожении партизан проявило себя подразделение «Граукопф», в основном состоящее из русских. Количество полицаев из б. советских граждан, также участвовавших в борьбе с партизанами, – 330 тысяч человек. Немцы выделяли свои вспомогательные войска, как правило, для охраны коммуникаций. В среднем, 1 дивизия охраняла 250-400 км железных дорог в Белоруссии.
3) Формирование партизанских отрядов осуществляли работники НКВД (согласно приказу Берии от 26 июня 1941 года), отряды создавались на основе районных и межрайонных отделений НКВД.
4) Одна из задач партизанских отрядов была мобилизация мужчин с оккупированных территорий в Красную Армию. Так, только 1-я Белорусская партизанская бригада через так называемый Витебский коридор к августу 1942 года отправила за линию форонта около 25.000 призывников, в основном крестьян.
5) Партизанские отряды действовали только на лесных территориях. Основная их концентрация – восточная Белоруссия и Брянская область.
6) Попытки создания партизанских и подпольных городских отрядов на лесостепных территориях обернулись провалом (в степях такие отряды полностью отсутствовали). Например, в Полтавской области малочисленные отряды были уничтожены уже к февралю 1942 года.
7) Крестьян в партизанских отрядах немцы по документам проводили как «насильно призванные» либо «похищенные». От 40 до 80% крестьян впоследствии дезертировали из партизанских отрядов. Их бегство обычно происходило при перемещении партизанского отряда в другую местность (дезертирство из оседлого отряда грозило поимкой крестьянина в его деревне и расстрелом НКВДшниками).
8) Основные потери партизанские отряды несли из-за болезней. Так, захваченные немцами документы т.н. «полка Гришина» показывают, что от болезней отряд за весь 1942 год потерял 261 человека, или 38% состава. За тот же период в боях погибло 52 человека.
9) Основную часть времени партизанские отряды проводили в бездействии. Главная их задача была – напоминать местным жителям, что советская власть никуда не делась.
Вот, например, времяпровождение начальства одного из белорусских отрядов летом 1942 года в течение 2-х недель, согласно захваченным немцами документам:
18 июня – выпуск стенной газеты, совещание редколлегии. 19 июня – подготовка в роте к дискуссии на тему «Что такое ненависть к врагу?». 20 июня – обсуждение в роте вопросов, касающихся здравого смысла и безопасности. 21 июня – подготовка к лекции, посвящённой годовщине начала войны. 22 июня – проведение в роте собрания, посвящённого годовщине начала войны. 23 июня – политическая информация личного состава. 24 июня – выпуск стенгазеты (совещание редколлегии). 25 июня – разъяснить личному составу, как гитлеровцы бомбят мирное население. 26 июня – совещание с членами редколлегии. 27 июня – беседа с членами и кандидатами в члены (6 человек) коммунистической партии. 28 июня – подготовка к комсомольскому собранию. 29 июня – собрание комсомольцев. 30 июня – выпуск стенной газеты «Красный партизан». 10) В случае активизации партизан немцы иногда для их уничтожения снимали войска с фронта. Тогда эффективность борьбы с ними возникала в разы.
10) В случае активизации партизан немцы иногда для их уничтожения снимали войска с фронта. Тогда эффективность борьбы с ними возникала в разы.
В июне из дезертиров в этом районе немцами был сформирован полицейский отряд (в основном из крестьян) численностью 150 человек.
11) 20 июля 1941 года НКВД издало приказ, разрешавший партизанам носить немецкую форму и в этой форме проводить карательные операции против населения районов, особенно активно участвующих в коллаборационистской деятельности. «Это рождает недоверие к немцам среди населения и деморализует его».
(Крестьяне встречают немцев с российским флагом-триколором)
Каров (Кандауров) Дмитрий Петрович (1902-1961) – офицер Абвера (1941-1944) и ВС КОНР (1945). Покинул Россию в 1919-м. С 1920 года – в Париже. Окончил русскую гимназию, университет. Летом 1940-го уехал по трудоустройству в Германию, работал переводчиком на авиамоторном заводе в Ганновере.
В конце 1940 года дал согласие работать в немецких разведорганах до момента создания независимого Российского государства. С началом войны с СССР прикомандирован к отряду морской разведки. С декабря 1941 года – на службе в отделе Ic штаба 18-й армии (группа армий «Север»). В 1950-е сотрудник Института по изучению истории и культуры СССР (Мюнхен).
Составил в 1950 году мемуары «Русские на службе в немецкой разведке и контрразведке», машинописный вариант. Впервые часть мемуаров публикуется в книге «Под немцами» (Энциклопедический отдел ИФИ филологического факультета С.-Петербургского госуниверситета). Блог Толкователя приводит часть этого дневника.
Один, выйдя из машины, стал целовать землю, стоя на коленях. Другой объявил, что будет ночевать в лесу, чтобы слушать русских соловьёв. Третий проявил патриотизм тем, что стал накладывать русскую землю в мешочки, чтобы отослать её в Париж. Я же не обладал характером, способным на такие сцены, и капитан Бабель был мной разочарован.
Мы прибыли в деревню Глинки. По пути нам встретился отряд советской кавалерии. Его сопровождали несколько немецких артиллеристов. Они объяснили мне, что ведут пленных в лагерь. На мой вопрос не опасаются ли они, что кавалеристы убегут, артиллерист ответил мне, что весь отряд сдался добровольно, перебив предварительно своё начальство.
Деревня Глинка была строверской. Я скоро познакомился со всеми бургомистрами района. Все они были пожилые, верующие в Бога. При советской власти все они подвергались преследованиям и сидели в тюрьмах. Всё население боялось, что немцы уйдут и снова придут Советы.
Первым моим агентом стал пожилой крестьянин Семён. Он сказал, что будет работать, так как считает, что коммунистов надо уничтожать всеми возможными способами, но денег за это получать не желает, так как это грех.
Знакомый мне по Риге переводчик создал отряд из советских военнопленных. Он рассказал, что солдаты за Сталина драться не хотят, но боятся немецкого плена. Общей мечтой было, прогнав из России немцев, перебить сталинцев и коммунистов, установить свободу, а главное – уничтожить колхозы.
Агенты все без исключения были добровольцы и могли в любой момент отказаться от работы, причём в этом случае им обеспечивали хорошие места в тылу. Исключение составляли только агенты, получившие задание и не выполнившие его. Таких отправляли в специальные лагеря около Кенигсберга, которые назывались «лагерями для знающих секретные вещи» и в которых с заключёнными очень хорошо обращались: получали они военный паёк, много папирос, в лагере была библиотека; жили заключённые по 3-4 человека в комнате и имели возможность гулять в саду.
Перейдя фронт три раза, можно было уйти на покой в глубокий тыл. В большинстве своём на это соглашались люди от 30 до 40 лет, смелые, но не любившие рисковать жизнью. Но все разведчики ненавидели советский режим.
Характерный пример женщина по кличке Женька. Она командовала отрядом в Красногвардейске (Гатчина). Ей было 26 лет, до войны жила в Ленинграде, работала сексоткой в НКВД и немного занималась проституцией. Через фронт её заслали в начале сентября 1941 года, она сейчас же явилась в комендатуру Северской предложила работать агенткой на немцев. Она объяснила это тем, что жизнь в СССР ей страшно надоела своей серостью и скукой, и она уверена, что своей хорошей работой сумеет заслужить себе доверие, а после окончания войны – обеспеченную жизнь за границей.
В 1943-м Женька просила отпустить её со службы, мотивируя просьбу большой усталостью, и отправить жить в Германию. Просьба её была исполнена, и кроме того, она получила крупную денежную награду Женька и сейчас (1950 год) живёт в Германии, имеет хорошо налаженный и приносящий доход магазин дамского белья.
Хуже всего жилось интеллигенции Чудова, ранее служившей в советских учреждениях. Население считало их дармоедами, и никто не хотел им помочь. В большинстве своём интеллигенция была противной и самоуверенной, но настроенная антисоветски. Монархии они не желали, Сталина – тоже. Ленин и нэп – вот что было их идеалом.
Очень хорошо жилось торговцам и ремесленникам. Приходилось удивляться изобретательности, которую они проявляли. Я видел мастерскую дамских платьев. Другие открыли рестораны и чайные дома. Были меховщики, золотых и серебряных дел мастера. Все купцы ненавидели советскую власть и желали только свободы торговли. Советские чины НКВД, с которым я беседовал на допросах, говорили, что после крестьянства Сталина больше всего ненавидели рабочие и что сексотов НКВД нередко убивали на фабриках. Ремесленникам в Чудове жилось прекрасно. Часовщики, сапожники, портные были завалены работой.
Духовенство, жившее в городе, было православное и староверческое. Начётчики староверов пользовались всеобщим уважением и были начитанными и справедливыми людьми. Православных же священников население особым уважением не отличало. На меня они тоже впечатления не произвели. Завербованные моими агентами поп и дьякон работали плохо, учились неохотно, зато вознаграждение требовали постоянно.
Торговля процветала на удивление: лавки и магазины были повсюду. Предприимчивые купцы «по-чёрному» ехали из Витебска в Германию, Польшу, Австрию, а иные добирались и западнее, закупая там товары, которыми бойко торговали у себя. В обороте были немецкие марки (настоящие и оккупационные), русские рубли (бумажные и золотые – последних, к моему удивлению, было очень много).
В городе были 2 или 3 больницы, запущенные из-за недостатка средств, но с очень хорошими докторами, которых немцы постоянно приглашали к себе для консультаций Было и несколько частных больниц очень хороших и дорогих, которые обслуживали главным образом спекулянтов.
На главном вокзале всегда – днём и ночью – толпилась масса народу, и он представлял собой базар. Все покупали и продавали. Немецкие солдаты, ехавшие домой, закупали тут продовольствие.
А кругом ходили пьяные казаки из антипартизанских отрядов, приехавшие на отдых в город. Перед вокзалом стояли носильщики и извозчики, а также бойкие молодые люди, предлагавшие перевозку на немецких автомобилях, принадлежавших казённым учреждениям и стоявших со своими немецкими шофёрами на соседних улицах в ожидании клиентов (как с этим явлением не боролась полиция, поделать ничего не могла: уж больно любили немецкие шофёры водку).
Отойдя немного дальше от вокзала, я был поражён обилием чайных и маленьких подвальных ресторанов. Цены были большие, но все эти заведения были полны народу и всюду там пили водку (польскую), самогон, немецкое пиво и балтийское вино из фруктов. Еда в этих ресторанах тоже была в изобилии.
В Витебске имелись и публичные дома, причём отдельно для немцев и русских. Там нередко происходили страшные драки: русские штурмовали публичные дома для немцев. Кинотеатры были, только фильмы в них шли немецкие, но, правда, с русскими подписями. Было также два русских театра, пользовавшихся большим успехом. Во многих кафе и ресторанах по вечерам устраивались танцы.
Помимо множества немецких солдат было очень много в городе и русских военных. Больше всего обращали на себя внимание казаки, носившие папахи, шашки и нагайки; кроме того, это были самые большие скандалисты. Затем, в городе были люди из особых отрядов СД – русские, латыши, эстонцы и кавказцы, которые были очень хорошо одеты в разнообразные костюмы, а на рукаве имели роковые буквы в треугольнике – СД. Людей этих, известных своей жестокостью и грабежами, никто в городе не любил, а другие военные, как русские, так и немцы, избегали с ними общаться. Имелись отряды нацменов, состоявшие из казахов и особенно татар. Много они не воевали, а больше несли службу по охране складов.
Русские, числившиеся при разных штабсротах, ортскомендатурах и т.д., отличались пышностью своих обмундирований и особенно знаков отличия. Плечи их и воротники были залиты серебром, особенно ярко блестевшими в солнечные дни, а грудь увешана орденами, которые они носили в натуральном виде, не ограничиваясь лентами на колодках. Головы их украшали или цветные фуражки, или папахи с ярким верхом. Я не сомневаюсь, что они с удовольствием носили бы и шашки, но делать это разрешалось только казакам.
В Витебске тогда были расквартированы: 622-625 казачьи батальоны, 638 казачья рота, 3-6/508-я туркестанские роты снабжения, 4/18 волжско-татарская строительная рота, восточные роты – 59-я, 639-я, 644-я, 645-я охранные, 703-я учебная, 3/608-я снабжения.
В городе было несколько газет, из них одна белорусская. Журналисты были интеллигентными людьми, убеждёнными противниками коммунизма и Сталина; советская агентура иногда убивала наиболее ретивых из них.
PS Комментарий Блога Толкователя: описанная Каровым жизнь на оккупированных территориях очень напоминает устройство жизни в ельцынской России начала 1990-х Свобода торговли, оголтелый антикоммунизм, коллаборационизм, свобода слова и как расплата за неё – убийства журналистов, открытие церквей, экономическая миграция на Запад и вывод туда же капиталов. Для окончательного сходства не хватает только оккупационных войск какой-нибудь западной державы.
Даже образованные россияне до сих пор пребывают в плену иллюзий относительно устройства жизни на оккупированных территориях СССР в 1941-44 годах. Блог Толкователя уже развенчивал множество мифов на эту тему – к примеру, о пресловутом «плане Ост» (который не был официальным и представлял из себя набросок документа) или о будущем новых государственных образований (Казацкая республика, Грузия и т.п.).
Почти полное забвение этого исторического периода понятно: в разрез с официальной пропагандой идут факты массового коллаборационизма советских граждан, появление зачатков гражданского и европейского общества на оккупированных территориях (Локотская республика, старообрядческая республика Зуева, советская республика Россоно и др.) и даже независимых государств (Белорусская народная республика в 1944 году) – см. эти и другие факты в сносках внизу.
Только что вышедшая книга И.Г.Ермолова «Под знамёнами Гитлера (советские граждане в союзе с нацистами на оккупированных территориях РСФСР в 19141-44 годах)», изд-во «Вече», 2013, показывает много интересных фактов построения новой жизни при немцах. Сегодня мы приведём из этой книги рассказ о том, как на оккупированных территориях (подчеркнём, речь идёт только о русских территориях) функционировала образовательная система.
Немцы озаботились созданием образовательными программами на оккупированных территориях только к концу 1941 года, когда стало ясно, что блицкриг против СССР не удался. Так, главный квартирмейстер группы армий «Север» в служебной записке пишет: «Поскольку трудовая повинность наступает только с 14-летнего возраста, молодые люди в городах в возрасте 12-14 лет практически предоставлены самими себе, бездельничают, спекулируют и убивают время другими способами. Такое состояние является совершенно недопустимым. Оно позволяет русским говорить о разрушительной системе немцев в области культуры, что способно создать угрозу общественному порядку».
При создании органов местного самоуправления в их структуру обязательно включался отдел просвещения. В программу начального образования включалось не более семи предметов: русский язык (его частью являлись также пение и рисование), немецкий язык, арифметика, география, естествознание, рукоделие (для девочек) и труд (для мальчиков), физкультура. Почасовой объём обучения составлял 18 часов в неделю для учащихся 1 класса, 21 час – для 2 класса, 24 часа – для 3 класса, 26 часов – для 4 класса.
Особое внимание уделялось изучению немецкого языка. После окончания 4 класса учащийся должен был «уметь изъясняться по-немецки в повседневной жизни». На уроках пения позволялось петь только русские народные песни и церковные песни.
Немцы дали право частичной автономии регионам во введении того или иного предмета в школьную программу. К примеру, изначально Закон Божий не фигурировал в списке 7 обязательных предметов, но постепенно местное самоуправление само (т.е. без нажима немцев) стало его включать в программу. К примеру, к концу 1942 года из 4-х школ Брянска изучение Закона Божьего велось в 3-х школах (причём в двух школах учителями были женщины). В школах Смоленска этот предмет был введён только в мае 1943 года по настоянию родительских комитетов.
Вторым по значимости предметом, после немецкого, шла история. «Единого учебника истории» при оккупации не было, а потому немцы составили методички для учителей по этому предмету. В них предлагалось особое внимание уделять «на положительные стороны европейской ориентации России» (немецких царей, союзы с Германией и другими странами против Наполеона и т.п.).
Положительно оценивалось переселение немецких колонистов в Россию, освобождение крестьян от рабства в 1861 году, роль христианства в очеловечении русских. Зато не жалелось чёрной краски в отношении евреев и марксистов (хотя не марксистские социалистические движения в России – народников, эсеров и даже иногда троцкистов – определялись немцами как положительные).
Один-два, а иногда и три урока во внеклассное время отводилось в школах на политзанятия. Их читали те же бывшие советские учителя по методичкам, в основном составленным белоэмигрантами под присмотром немцев. Основные темы занятий были таковы. «Германия – освободительница русской земли от большевистского ига», «Путь России в Объединённую Европу», «Биография Адольфа Гитлера», «Расы и расовая теория».
В методичках объяснялись основные принципы воспитательной работы с учениками: «Следить и требовать от учеников вежливого отношения к учителям и родителям, ко всем старшим, особенно к германскому командованию»; «Научиться молиться Богу путём активного участия на утренних линейках»; «По четвергам – учить благоговейно относиться к иконам»; «В ежедневной работе в классе подчёркивать разницу в зажиточной, культурной и счастливой жизни рабочих и крестьян в новой Европе и закрепощение их в советской России. Прививать любовь к труду, особенно ремесленному и крестьянскому, указывая, что в Германии работа крестьянина почётна».
В учебниках шло идеологическое изъятие многих слов, которые отныне больше не могли фигурировать и в официальных документах. Так, колхоз стал называться деревней, товарищ – гражданином, СССР – Россией, советский человек – русским. Методологи, занимавшиеся этим, были набраны в основном из белых эмигрантов. К началу 1943 года появились и первые «европейские» учебники, изданные в Риге – но их хватило только для северных областей России (Новгородской, Псковской и Ленинградской).
Достаточно упомянуть, что учителя были первой по численности группой среди всех трудящихся на оккупированных территориях. К примеру, в Печепском районе Орловской области числилось 2498 рабочих и служащих, из них учителя составляли 216 человек, или 8,6% от общего числа трудящихся. Эта цифра (учителя – 7-10% от числа занятых) была примерно одинаковой на всех русских оккупированных территориях.
Зарплаты у учителей были небольшие, но имелись льготы. Так, учителя в Брянске получали 400 рублей в месяц плюс 200 граммов хлеба в день и ещё 100 граммов на иждивенца в семье. В месяц ещё выдавали 100 граммов соли и 200 граммов маргарина. Раз в месяц – бесплатно кубометр дров. Предусматривались всякого рода надбавки: за проверку тетрадей – 10 рублей, за классное руководство – 30 рублей, директорам школ 15% от ставки, за знание немецкого языка – 50 рублей. Для учителей с 25-летним стажем предусматривалась 50-процентная надбавка. Существовали разного рода профессиональные соревнования – так, в 1942 году из Локотской русской республики 10 учителей были премированы двухнедельной турпоездкой в Берлин и Вену.
Учителей, как самых тогда уважаемых людей, немцы и русские служащие использовали на различного рода агитационных и просветительских акциях: они читали населению политинформацию, отвечали за организацию демонстраций и праздников. За всё это были тоже надбавки, и в итоге у большинства набегало до 700-800 рублей в месяц – а это уже было больше, чем начальников полицейских отрядов (600 рублей).
Школьное образование было платным. За одного ребёнка приходилось платить 60 рублей в месяц, за последующих в семье – по 30 рублей.
Помимо всеобщего школьного образования (обязательного – 4 класса, по желанию – далее 7-классного) немцы приступили к созданию системы профессиональных учебных заведений (аналог ПТУ и техникумов). К примеру, на территории Орловской области в период оккупации действовало 5 таких заведений – Севское педагогическое училище, Унечское ремесленное училище, Севское ремесленное училище, Понуровское ремесленное училище и Училище агрономов. Курс учёбы был рассчитан на три года.
А вот высшее образование немцы посчитали необязательным для русских. Точнее, тут были свои особенности. Аналог вузов было разрешено открыть по совсем небольшому перечню предметов – сельскому хозяйству и инженерным специальностям. К примеру, один из таких вузов был создан на базе Смоленского сельскохозяйственного института. Набор слушателей туда прошёл в ноябре 1942 года.
Немцы полагали, что высшее образование (кроме профессии агронома и нженера) могут получить только те русские, кто получил среднеспециальное образование и при этом в совершенстве владеет немецким языком. Такую молодёжь предполагалось отправлять на учёбу в Германию и Чехию. Естественно, они бы тогда уже считались немецкими интеллигентами и при возвращении на родину собственным примером пропагандировали бы «общеевропейские ценности».
За время оккупации эта практику успели применить в основном в отношении украинской молодёжи, из русских областей в 1943 году на учёбу в Германию отправили только около 30 человек. Но в будущем, при гипотетическом победе Германии, эта система была бы отлажена. Были даже известны планы: так, из Псковской области после 1944 года предполагалось отправлять на учёбу у в немецкие вузы 20-30 человек ежегодно.
Какие краткие выводы из всего этого можно вынести? Немцы в целом оставили советскую практику, когда учитель был не только школьным работником, но и мелким чиновником – его использовали для пропаганды, митингов, надзора за неблагонадёжными и т.д. Эта практика жива и в сегодняшней России – учителей почти повсеместно власти используют при проведении выборов (членами УИКов и ТИКов).
Образование было всеобщим, крайне идеологизированным и предполагалось, что его должно хватать для простой работы (в сельском хозяйстве и на заводах, учителями в школах и в мелкой управленческой работе). Особая роль отводилась религиозному образованию. Учёба была платной. В общем, примерно такой же видит систему образования нынешнее, путинское Министерство образования.
Высшая российская интеллигенция на оккупированных территориях предполагалась потомственной – из семей белых эмигрантов. В эту страту могли пробиться и способные русские, но только после учёбы за границей и при фактическом отказе от русскости.
Тоже похоже на то, что происходит сегодня в России, только за неимением белой эмиграции высшие управленцы и интеллигенты обязательно должны пройти через учёбу на Западе и через принятие западного мышления и образа жизни.
(Блог Толкователя также в одной из следующих статей расскажет, как была осуществлена земельная реформа на оккупированных территориях)
Футболку "Провидѣніе" можно приобрести по e-mail: providenie@yandex.ru
Застолби свой ник!
Источник — http://ttolk.ru
