<embed type="application/x-shockwave-flash" wmode="transparent" src="http://providenie.narod2.ru/providenie1.swf" height="186" width="186">
• Посм., ещё видео
Рихард фон Кюльман, статс-секретарь (министр) иностранных дел Германской империи
Такова, товарищи, подлинная картина того, чем я был и чем я стал, если говорить без преувеличения, по совести. (Аплодисменты, переходящие в бурную овацию.)
(Из "Ответа товарища Сталина на приветствия". Газета "Заря Востока", Тифлис, 10 июня 1926 года № 1197.)
Подлинными реальными спонсорами свержения Самодержавия и большевицкой революции в России были банкиры США, создавшие ФРС: Ротшильд, Морган, Вартбург, Шифф.
В 1917 году в Петроград приезжает комиссия Красного Креста, которая состоит не из врачей, а из банкиров и разведчиков во главе с Раймондом Робинсоном. Сначала им понравился Кирбиц (Керенский), начавший развал России, но потом они полюбили социал-демократов (большевиков).
Эта любовь стала регулярно подкрепляться огромными финансовыми вливаниями в их деятельность. До возвращения Ульянова (Ленина) в Россию основным организатором революции был Бронштейн (Троцкий) – это известный исторический факт.
Лейба Бронштейн, имея 10 000 $ на карманные расходы, приехал в Петроград делать революцию из США, где жил довольно безбедно, имея 5-комнатные апартаменты и личного шофёра.
Вместе с Бронштейном из Америки прибыло огромное количество революционеров (несколько сотен человек).
К ним, прежде всего, относятся Урицкий, Гольдштейн (Володарский), Лурье (Ларин), Мельничанский, Залкинд, Иоффе, Чудновский, Гомберг, Ярчук, Боровский, Фриман, Минкин-Менсон, Восков, Коган-Семков, Тобинсон, Фишман, Эйхенбаум (Волин) и многие другие.
Офицер штаба американского оккупационного корпуса капитан Монтгомери Шюлер в телеграмме, посланной 9 июня 1919 года в Госдеп США сообщал: «Здесь примерно 384 комиссара, включая 2 негров, 13 русских, 15 китайцев, 22 армянина и более 300 евреев, из которых 264 человека прибыли из Соединённых Штатов после падения императорского правления». Мойша Гольдштейн, к примеру, долгое время жил в США и состоял в Американской социалистической партии, формально числясь приказчиком в мануфактурном магазине в Лодзи.
Интересно, кто содержал их всех за рубежом, если их единственной профессией была профессия революционера?
Бронштейн плыл в Россию с американским паспортом (подлинным), так как был гражданином США, Интересно то, что паспорт ему вручал лично президент США Вудро Вильсон (тот, который подписал Акт о создании ФРС).
В июле 1917 года Бронштейн и его американская команда вступают в РСДРП и становятся большевиками. Ульянов чрезвычайно ценил Броштейна, как организатора, и приветствовал этот массовый порыв. Мало того, люди Бронштейна, едва став большевиками, буквально на следующий день получают ответственные и даже руководящие посты в партии.
Именно люди из американской команды Бронштейна берут революционную инициативу на себя: Антонов-Овсеенко арестовывает Временное правительство, Урицкий возглавляет питерское ЧК и т.д. Впоследствии, Антонов-Овсеенко прославился военными преступлениями и геноцидом русских крестьян. Создаётся впечатление, будто до них в партии большевиков и лидеров настоящих не было, да и революции без них бы не получилось.
Но зачем американским банкирам эта команда революционеров, зачем они щедро финансируют большевицкую партию – партию, как раньше говорили, «могильщиков буржуазии»?
Но это странно и нелогично только на первый взгляд. Логика, как говорится, здесь железная. Ведь финансируются революционные, а значит антигосударственные силы страны-конкурента (вспомните темпы экономического развития дореволюционной России).
Финансируется из Америки и партия революционеров в Германии (Германия тоже сильнейший конкурент Америки). А вот в США, Англии и Франции деньги на революцию не выделялись. А без денег никакой революции не будет, какой бы острой ни была революционная ситуация в стране.
Именно через финансирование поддерживается постоянная связь с лидерами революции, контролируется их работа, идёт управление их революционной деятельностью. Но банкир всегда банкир и вложенные деньги он обязательно должен получить обратно, да ещё с процентами.
Рассмотрим, как это делалось после октября 1917 года в России. Как рассчитывались с американскими банкирами наши пламенные революционеры.
В России до революции работала английская компания «Лена Голдфилдс», которая добывала 30% российского золота (помните, «ленский расстрел» рабочих приисков). Но история с Ленскими приисками только начинается.
После большевицкого переворота советское правительство передаёт концессию на разработку ленских приисков всё той же компании, которая расстреляла рабочих, – «Лена Голдфилдс».
После смерти Ульянова в 1924 году формальным лидером большевиков стал Бронштейн.
Все «концессионные дела» продавливает в правительстве именно он. Кроме золота «Лена Голдфилдс» разрешили добывать серебро, медь, свинец и др. Именно этой компании были переданы: Ревдинский, Биссердский, Северский металлургический заводы, Дегтярское, Зюзельское, Егоршинские угольные копи и т.п. Но самое странное в этой истории то, что доля СССР была всего 7%, а доля «Лены Голдфилдс» – 93%.
Зачем был подписан такой контракт? (Для сравнения: до большевицкого переворота 70 % акций компании «Lena Goldfields» или около 46 % акций «Лензото» находилось в руках русских бизнесменов объединенных в комитет российских вкладчиков компании.)
Зачем же совершилась так называемая «социалистическая революция», если лондонские и американские банкиры и промышленники принялись за бесценок выкачивать ресурсы России?
«Лена Голдфилдс» вела себя крайне нагло: требовала государственных субсидий, не платила налогов, отказалась от каких-либо инвестиций в Россию. И до 1929 года на эту компанию не было никакой управы. Именно в 1929 году она была лишена концессии.
Дело в том, что именно в феврале 1929-го Бронштейн был выслан из СССР. С 1930 года золото в Сибири стала добывать государственная компания, и вся прибыль шла в государственный бюджет. Но «Лена Голдфилдс» подала иск в международный арбитраж и СССР присудили выплачивать ей 12 млн. 965 фунтов-стерлингов.
Но, что больше всего расстроило заокеанских банкиров, так это то, что они потеряли свои связи с «пролетарским государством». Все капиталистические страны сразу же ввели ограничения на ввоз советских товаров.
Это только одно дело Бронштейна, но есть и второе.
В 1920-х годах Бронштейн возглавлял Наркомат путей сообщения. Именно тогда это ведомство заключило с представителями капиталистического мира договор такой же абсурдный, как и с «Леной Голдфилдс». Этот договор о запуске тысячи паровозов по цене 200 млн. золотых рублей.
Цена была завышенной в 2 раза, а паровозов надо было ждать целых 5 лет.
Интересно и то, что договор был заключён со Швецией, которая сама-то производила не более 40 паровозов в год. Россия выплатила эти 200 млн. золотых рублей вперёд. Почему же большевики подписали именно этот договор?
О «странностях» паровозной сделки в начале 1922 года появилась статья в советском журнале «Экономист». Её автор Фролов Л.Н. недоумевал: почему паровозы были заказаны в Швеции; почему они стоят в два раза дороже; почему не развивают отечественное паровозостроение (на путиловском заводе до войны выпускали 250 паровозов в год); почему наши заводы простаивают и в стране безработица (1 млн. чел)?
Ульянов, конечно же, был в теме махинаций Бронштейна, поэтому последовала его быстрая реакция на статью, с поручением соучастнику ограбления бывшей Российской Империи Дзержинскому закрыть журнал «Экономист» и выслать авторов за границу: «Все это явные контрреволюционеры, пособники Антанты, организация ее слуг и шпионов и растлителей молодежи.
Надо поставить дело так, чтобы этих «военных шпионов» изловить и излавливать постоянно и систематически и высылать за границу. Прошу показать это секретно, не размножая, членам Политбюро, с возвратом Вам и мне...» (РГАСПИ. Ф.2. Оп.1. Д.23211.Л.2-2об. Автограф).
Всё это говорит о том, что Ульянов, так же как и Бронштейн участвовал в ограблении страны и оплате долгов за поддержку революции. Именно через шведскую банковскую систему закачивались деньги на революцию в России. Теперь же через неё и возвращались обратно. 200 млн. золотых рублей – это огромная сумма, это 25% золотого запаса страны.
Но что делать – деньги, выделенные американскими банкирами на сокрушение Российской Империи, должны быть в любом случае возвращены.
Известно, что коллаборационисты-большевики на условиях предательского «брестского мира» выплачивали 6 миллиардов марок репараций плюс уплату убытков, понесенных Германией в ходе большевицкого переворота — 500 млн золотых рублей, а также ввели невыгодные для России таможенные тарифы с Германией. После победы стран Антанты над Германией, большевицкий аппарат во главе с Ульяновым, подтвердил все долги Центральным державам, и возобновил по ним выплаты.
Кроме того, большевики рассчитывались за революции со своими заокеанскими покровителями и через концессии, которых они навыдавали великое множество и сроком на 60 лет. При этом с каждого контракта СССР получал всего 7%. Первым банкиром пролетарского государства был Олоф Ашберг (это тот, через кого перегоняли деньги на революцию в Россию, а потом из России).
Ашберг со своим «Ниа Банкен» несомненно являлся каналом для средств, использованных в большевицкой революции, а «Гаранта Траст» была косвенно связана через свою ассоциацию с Ашбергом и его долей в компании «МакГрегор Грант» из Нью-Йорка, которая в свою очередь была агентом «Русско-Азиатского Банка», еще одного орудия перевода этих средств.
Олофф Ашберг наладил тесное сотрудничество с Лейбой Бронштейном, его старшим братом Александром Бронштейном и их парижским родственником.
Один из совместных проектов — создание в августе 1922 года первого советского коммерческого банка, вошедшего в историю под названием «Российский коммерческий банк».
Олоф Ашберг стал его первым директором. В начале октября 1922 года Олоф Ашберг встретился в Берлине с Эмилем Виттенбергом, директором «Националь банк фюр Дейчланд», и Шейнманом, главой Государственного банка РСФСР. После бесед о германском участии в «Роскомбанке» эти три банкира поехали в Стокгольм и там встретились с Максом Мэем, вице-президентом «Гаранти Траст Компани».
Макс Мэй был тогда назначен директором иностранного отдела «Роскомбанка»; кроме него директорами были: Шлезингер, бывший глава «Московского Купеческого Банка»,
Калашкин, бывший глава банка «Юнкер», и Терновский, бывший глава «Сибирского Банка». Последний банк был частично куплен британским правительством в 1918 году. Шведский профессор Густав Кассель по договоренности стал советником «Роскомбанка».
Таким образом, революция – это ещё и выгодный бизнес. Ведь всё достояние страны, уничтоженной внутренним взрывом, поступает в полное распоряжение тех сил, которые спонсировали этот взрыв.
А вот насколько хорошо или плохо для третьих лиц иметь дело с «идейными» или с «продажными» – другое дело.
В личном плане я как-то касался этого вопроса, и ответ кажется мне совершенно очевидным (см. 6-7 абзацы в записи 2008 года). Представляется, что и в общественно-политическом, межгосударственном и т.п. плане он такой же.
Я это к чему: подобно тому, как находятся люди, приветствующие революцию, но порицающие войну (тогда как всякая революция – неизбежно война и насилие, а иначе это не революция, а внутриэлитная сделка), так есть и те, кто, осуждая кровопролитие (полагая предпочтительным подкуп супостатов), склонны уважать борцов за идею и оправдывать деяния, совершаемые из идейных соображений, а если деяния уж сильно несимпатичные – отказывать совершающим в этих соображениях.
Между тем, большинство злодейств совершается как раз из «идейных» соображений, когда разного рода доктринёры пытаются заставить других жить по их правилам: готовые умирать за идею, они будут и убивать за неё.
Известное с древности высказывание о том, что «осёл, гружёный золотом, возьмёт любой город», не вполне верно. Совсем даже не любой. Если там сидят люди «с чувствами» – ничего не выйдет. Когда начинались события на Украине, приходилось слышать рассуждения: да зачем стрелять, купить тех-то или тех-то как саддамовских генералов – оно и обошлось бы. Но это саддамовских генералов было можно, но ни Ленина, ни Гитлера, ни вообще идейно озабоченных – купить невозможно.
Вот Халифат и показывает ныне наглядный пример неподкупности (действительно, подкупить смертника можно с таким же успехом, как запугать его денежным штрафом).
Людьми, склонными «покупать», сознание того, что есть люди, с которыми договориться «за деньги» в принципе нельзя, воспринимается весьма болезненно.
Помнится, в свое время БАБ, оказавшись на посту секретаря Совбеза, пытался делать какие-то гешефты с чеченцами, но был «кинут»: причём кем-то было откровенно прокомментировано: «чеченец деньги, может, и возьмёт – а всё равно сделает по-своему» (что вызвало тогда в соответствующей прессе искреннее возмущение: как же так, ведь «Сделка»! ДЕНЬГИ же дали). Ну что поделать, есть люди, которым «удовольствие» дороже денег.
Сколь бы ни была некомфортна эта мысль, но существуют (и всегда существовали) сообщества и их конкретные представители, которым ты (со своей собственной верой или вовсе без нее) не нравишься, и которые, коль скоро ты отказываешься принимать их веру, считают нужным тебя убить.
Остается либо убить их, либо умереть. И если в случае конфликтов, лишённых идейной составляющей или таких, где она второстепенна (порождённых территориальным спором или вообще каким-то «дележом») договориться бывает можно, то тут – нельзя в принципе.
Но пацифизм столь распространён, а мысль о «государственном насилии» столь отвратительна, что даже таких вполне себе осмысленных бойцов, как исламские фанаты, пытались то представить какими-то злыми чудаками – любителями пиротехнических эффектов, то говорили, что «это всё от бедности», то видели их жертвами «неправильных учителей» (искажающих «прекрасную идею»).
Главное же, люди требовали ни в коем случае их не убивать (я не говорю здесь о тех, которые требовали этого просто потому, что деятельности боевиков против «зла-государства» на самом деле сочувствовали), а непременно «судить» (без того, понятно, невозможно определить, хотели ли стреляющие и взрывающие убить или имели в виду что-то иное) и потом содержать какое-то время за казенный счёт, предполагая, что после этого к тем, на кого покушались, они станут относиться лучше.
Жизнь, однако, брала своё, и в РФ, во всяком случае со временем от удовольствия «брать живыми» (теряя на этом большее число собственных солдат) стали отказываться.
Теперь вот, когда на БВ борцы за идею развернулись во всю ширь, их приходится утюжить авиацией и артиллерией вместе с сочувствующими (как бы ни хотелось кому-то захватить камикадзе и перевоспитать его в толеранта).
Но насколько пошлые обстоятельства действительности повлияли на высокие чувства уважения к идейным людям, сказать не могу (почему-то думаю что не очень). А ведь исламисты – лишь один из частных случаев.
«Мы за народную республику без постоянной армии, без бюрократии, без полиции. Вместо постоянной армии мы требуем всенародного ополчения с выборностью начальников. Вместо опекающей народ полиции мы требуем выборной и сменяемой милиции. Мы против восстановления смертной казни» (ПСС, том 3, стр. 62).
«Кто они, эти воротилы контрреволюции? Это, прежде всего, военщина, верхи командного состава, ведущие за собой известные круги казачества и георгиевских кавалеров. Наконец, всем известны ультиматумы георгиевских кавалеров и казачьих союзов, возглавляемых теми же свергнутыми и ещё не свергнутыми генералами.
Они хотят полного торжества контрреволюции [заявляя]: "Пусть в войсках будет восстановлена дисциплина, и власть перейдет к командному составу"» (ПСС, том 3, стр. 83).
Первый способ был старый, по мошеннической традиции, которая через века идёт от предприимчивых финикян к князю Виндишгрец (Windisch-Graetz) и его соучастникам.
Способ этот заключается в подделке денег. Первоначально была сделана попытка организовать печатание фальшивых ассигнаций в Петербурге при содействии служащих Экспедиции Изготовления Государственных Бумаг.
Но в последнюю минуту служащие, с которыми велись переговоры, отказались от дела; тогда Ульянов перенёс его в Берлин и поручил в величайшем от всех секрете большевику Красину по кличке Никитич, ставшему впоследствии народным комиссаром внешней торговли СССР.
Однако маг и волшебник большевицкой преступной группировки, так изумительно сочетавший полное доверие Ульянова с полным доверием фирмы «Сименс и Шуккерт» («Siemens-Schuckertwerke GmbH»), оказался на этот раз не на высоте своей репутации.
Или, вернее, на высоте своей репутации оказалась германская полиция. Раскрытое ею дело вызвало в свое время немало шума.
«Спрашивается, как быть с ними в одной партии? Воображаю, как возмущены немцы», – с негодованием писал в частном письме Цедербаум (Мартов). Чичерин (в ту пору ещё большевик) потребовал назначения внутрипартийной следственной комиссии.
Ульянов охотно согласился на «строжайшее» расследование дела, организованного по его же собственному прямому предписанию, так как имел основание рассчитывать, что концы прекрасно спрятаны в воду.
Однако Чичерин неожиданно проявил способности следователя. Заручившись серией фотографий своих «товарищей» по большевицкому бандподполью, он представил их тому немцу, которому была заказана специальная бумага, годная для подделки ассигнаций.
При предъявлении фабриканту карточки Красина он признал в нём то лицо, которое заказало ему бумагу с водяными знаками... Когда расследование Чичерина добралось до этих «деталей», Ульянов провел в ЦК постановление о передаче расследования заграничному бюро ЦК, в котором добытые Чичериным материалы, разумеется, бесследно погибли.
Второй способ, изобретенный Ульяновым для пополнения партийной кассы, был гораздо менее банален... Ульянов поручил своим товарищам по партии жениться на двух указанных им богатых дамах и передать затем приданое в большевицкую кассу.
Дело было сделано артистически: оба большевика благополучно женились, но заминка вышла после свадьбы: один из счастливых мужей счёл более удобным деньги оставить за собою.
Забавно то, что по этому неудавшемуся мошенничеству состоялся «суд чести», – рассказ о нём дошёл от одного из судей, не большевика, человека весьма известного и безупречного.
Впрочем, независимо от суда Ульянов довольно недвусмысленно грозил в случае неполучения денег подослать убийц к неоправдавшему его доверие товарищу. Об этом указании (вполне совпадающем со слышанным рассказом) можно прочесть в изданных письмах Цедербаума (Мартова).
Некий Виктор под покровительством Ульянова шантажом вымогал деньги в пользу большевиков, причем оперировал угрозой выписать «кавказских боевиков» (письмо Аксельроду от 3 сентября 1908 года).
Краткое, зато весьма живописное упоминание обо всей этой истории сохранилось и в рассказе самого Ульянова. Войтинский в своих воспоминаниях пишет:
«Рожков передавал мне, что однажды он обратил внимание Ульянова на подвиги одного московского большевика, которого характеризовал как прожженного негодяя.
Ленин ответил со смехом: «Тем-то он и хорош, что ни перед чем не остановится. Вот вы, скажите прямо, могли бы за деньги пойти на содержание к богатой купчихе? Нет?
И я не пошел бы, не мог бы себя пересилить. А Виктор пошел. Это человек незаменимый» [Войтинский В.С. «Годы побед и поражений», том II, с.103. // Это замечание Ленина, конечно, относится именно к указанному случаю]. В результате Ульянов получил немалую сумму денег. Необходимо привести выдержку из омерзительного и циничного письма соратника Ульянова Л.Б.Красина в Лейк-Плэссид (США) А.М.Горькому и M.Ф.Андреевой, в котором показан один из примеров матримониального способа пополнения большевицкой казны, идея которого принадлежала Ульянову:
«...Вопрос о выдаче её (Елизаветы) замуж получает сейчас особую важность и остроту. Необходимо спешить реализовать её долю наследства, а это можно сделать только путем замужества, назначения мужа опекуном и выдачи им доверенности тому же Малянтовичу.
Было бы прямым преступлением потерять для партии такое исключительное по своим размерам состояние из-за того, что мы не нашли жениха. Надо вызвать немедля Николая Евгеньевича Буренина.
Он писал, что у него есть какой-то будто бы необыкновенный подходящий для этого дела приятель, живущий сейчас в Мюнхене. Надо, чтобы Ник. Евг. заехал в Женеву для совместных переговоров со всеми нами. Если же эта комбинация не удастся, то тогда нет иного выхода, придется убеждать самого Ник. Евг. жениться.
Дело слишком важно, приходится всякую сентиментальность отбрасывать в сторону и прямо уговаривать Н.Е., так как мы не имеем другого кандидата...» Но матримониальный способ пополнения кассы был, разумеется, лишь вспомогательным.
Третий способ: главное внимание после провала вооружённого захвата власти в 1905 году, было устремлено на то, что тогда игриво называлось «эксами» или «эксациями».
Уральские боевики под руководством братьев Кадомцевых осуществляли налёты и грабежи под Уфой, захватив более 150 тысяч рублей. Группа латышских боевиков во главе с Лутером осуществила вооружённое нападение и изъяла крупную сумму денег в русском отделении Гельсингфорсского государственного банка.
Но ближайшим сотрудником и правой рукой Ульянова в этих делах стал уже в ту пору весьма известный кавказский боевик, по кличке «Коба», он же «Давид», он же «Нижерадзе», он же «Чижиков», он же «Иванович», он же Иосиф Виссарионович Джугашвили (Сталин).
Джугашвили принимает деятельное участие в том, чтобы привести кавказских бандитов в большевицкое подполье. Наиболее заметным из них оказался бандит-рецидивист Тер-Петросян (по кличке Камо).
Группа Камо состояла из воров-рецидивистов: Бочуа Куприашвили, Степко Инцкирвели, Илико Чичиашвили, Вано Каландадзе, Бесо Голенидзе, Датико Чиабрешвили, Нодар Ломинадзе, Котэ Цинцадзе и других. Несколько сделанных его бандой вооружённых ограблений наполняют большевицкий «общак», и Ульянов принимает эти деньги с удовольствием (трудности заключались только в размене купюр, номера похищенных банкнот были переписаны и разосланы во все полицейские управления Европы).
«Деньги от тифлисской экспроприации — писала Крупская, — нельзя было использовать.
Они были в пятисотках, которые надо было разменять за границей одновременно в ряде городов». При попытках размена попались Баллах (Литвинов) — будущий нарком иностранных дел, Семашко — будущий нарком здравоохранения, Костан Зарьян — писатель, один из деятелей армянского национального движения и другие.
Организует ограбления Джугашвили, причем сам в них из осторожности не участвует. В 1907 году Тер-Петросян по фальшивым документам на имя князя Дадиани ездил в Финляндию, был у Ульянова и вернулся с оружием и взрывчатыми веществами в Тифлис. 13/25 июня 1907 года группа Тер-Петросяна совершила дерзкий налет на фаэтон с инкассатором, привезшим в банк дневную выручку тифлисских магазинов.
Чтобы обезвредить охрану фаэтона, боевики Камо бросили восемь бомб (!). Из показаний полицейского: «Злоумышленники среди дыма и удушающих газов схватили мешок с деньгами, открыли в разных концах площади револьверную стрельбу и скрылись». На площади остались убитые – казаки, полицейские и солдаты, в клочья
разорванные бомбами и стонущие изуродованные прохожие, валявшиеся среди разнесенных в щепки экипажей.
О роли Джугашвили в этом деле писал в свое время «Социалистический вестник». «Личное участие Кобы в этой кровавой операции считалось в партийных кругах несомненным», – вспоминал позднее Лейба Бронштейн.
В результате вооруженного нападения на почтовый экипаж было похищено около 250 тысяч царских рублей. Ульянов не раз выступал печатно с принципиальной защитой «эксов», ему и были позднее отвезены похищенные деньги...
Когда вожди большевиков покинули Кавказ, Тер-Петросян перебрался в Берлин, где занялся новым полезным делом: он решил явиться к банкиру Мендельсону с тем, чтобы убить его и ограбить (разумеется, в пользу партии); по представлениям Тер-Петросяна, такой богач, как Мендельсон, должен был всегда иметь при себе несколько миллионов. В августе 1907 года Тер-Петросян уехал в Берлин.
Однако германская тайная полиция заинтересовалась кавказским гостем с самого приезда его в столицу.
По наводке жандармского «крота» в рядах большевиков Якова Житомирского, 9 ноября 1907 года полицейские провели обыск на берлинской квартире Тер-Петросяна, где было найдено большое количество оружия, а также чемодан с двойным дном, заполненным взрывчаткой, и литература революционного содержания; он был арестован.
По совету Красина, переславшего ему в тюрьму записку через адвоката, Тер-Петросян стал симулировать буйное помешательство и притворялся помешанным четыре года. Германские власти под конец сочли полезным выдать этого сумасшедшего Российскому правительству.
Признанный тифлисскими врачами душевнобольным, Тер-Петросян был переведен в психиатрическую лечебницу, откуда немедленно бежал – разумеется, в Париж, к Ульянову. Через несколько месяцев, с согласия Ульянова, Тер-Петросян уехал обратно в Россию, чтобы добывать деньги для партии...
Впоследствии награбленные деньги рецидивист доставлял Ульянову в Куокхала (Финляндия). Медведева-Тер-Петросян в своей брошюре «Герой Революции» пишет: «Под видом офицера Тер-Петросян (Камо) съездил в Финляндию, был у Ленина и с оружием и взрывчатыми веществами вернулся в Тифлис».
В этой связи также небезынтересно привести один забавный эпизод из воспоминаний Крупской: «Камо [Тер-Петросян] часто ездил из Финляндии в Питер, всегда брал с собой оружие, и мама каждый раз особо заботливо увязывала ему револьверы на спине».
Ульянову удалось превратить свою старую тещу в подельницу профессионального рецидивиста-грабителя; а в 1915 году, когда она умерла, Ульянов с Крупской сожгли её в крематории.
Таким образом Ульянов по кличке Ленин с помощью бандитов, сутенеров, вымогателей и прочих уголовных элементов и мерзавцев пополнял большевицкую казну, и свою, конечно. Об отношении Ульянова к его подельникам замечательно свидетельствуют его слова: «Иной мерзавец может быть для нас тем полезен, что он мерзавец».
Здесь собраны некоторые неоспоримые и официальные (только из ПСС) свидетельства того, что судимый преступник-рецидивист В.И. Ульянов по кличке Ленин был теоретиком, организатором и практиком массового геноцида, терроризма, внесудебных казней и взятия заложников.
Май 1901 года: «Принципиально мы никогда не отказывались и не можем отказываться от террора». (Ленин, ПСС, т. 5, с. 7). 1(14) августа 1902 года: «Нисколько не отрицая в принципе насилия и террора, мы требовали работы над подготовкой таких форм насилия, которые бы рассчитывали на непосредственное участие массы и обеспечивали бы это участие». (Ленин, ПСС, т. 6, с. 386). 4(17) февраля) 1905 года: «Было бы желательно и с нашей точки зрения необходимо для соглашения, чтобы вместо общего призыва к «единичному и массовому террору» задачей соединенных действий было поставлено прямо и определенно непосредственное и фактическое слияние на деле терроризма с восстанием массы». (Ленин, ПСС, т. 9, с. 280). 16 (29) октября 1905 года: «Пусть тотчас же организуются отряды от 3-х до 10, до 30 и т.д. человек. Пусть тотчас же вооружаются они сами, кто как может, кто револьвером, кто ножом, кто тряпкой с керосином для поджога и т.д. <…> Проповедники должны давать отрядам каждому краткие и простейшие рецепты бомб, элементарнейший рассказ о всем типе работ, а затем предоставлять всю деятельность им самим. Отряды должны тотчас же начать военное обучение на немедленных операциях, тотчас же. Одни сейчас же предпримут убийство шпика, взрыв полицейского участка, другие – нападение на банк для конфискации средств для восстания <…> не бойтесь этих пробных нападений... Пусть каждый отряд сам учится хотя бы на избиении городовых». (Ленин, ПСС, т. 11, с. 336, 337, 338). Позднее 16 (29) октября 1905 года: «Задачи отрядов революционной армии <…> Отряды должны вооружаться сами, кто чем может (ружье, револьвер, бомба, нож, кастет, палка, тряпка с керосином для поджога <…> пироксилиновая шашка, колючая проволока, гвозди (против кавалерии) <…> Даже и без оружия отряды могут сыграть серьезнейшую роль: <…> 4) забираясь на верх домов, в верхние этажи и т.д. и осыпая войско камнями, обливая кипятком и т.д. <…> К подготовительным относится раздобывание всякого оружия <…> (кислот для обливания полицейских) <…> как можно скорее переходить и к военным действиям, в целях <…> добычи средств на восстание (конфискации правительственных денежных средств) <…> Начинать нападения, при благоприятных условиях не только право, но и прямая обязанность всякого революционера. Убийство шпионов, полицейских, жандармов, взрывы полицейских участков <…> отнятие правительственных денежных средств <…> Отряды революционной армии должны <…> выступать и вооруженной силой, избивая черносотенцев, убивая их, взрывая их штаб-квартиры и т.д. и т.д.». (Ленин, ПСС, т. 11, с. 339, 340. 341, 342). Апрель 1906 года: «Научное понятие диктатуры означает не что иное, как ничем не ограниченную, никакими законами, никакими абсолютно правилами не стесненную, непосредственно на насилие опирающуюся власть <…> диктатуру осуществляет не весь народ, а только революционный народ <…> Хорошо ли, что народ применяет такие незаконные, неупорядоченные, непланомерные и несистематические приемы борьбы, как захват свободы, создание новой, формально никем не признанной и революционной власти, применяет насилие над угнетателями народа? Да, это очень хорошо. Это – высшее проявление народной борьбы за свободу». (Ленин, ПСС, т. 12, с. 320-322). 29 августа (11 сентября) 1906 года: «С.-д. печать давно уже (старая «Искра») указывала на то, что беспощадное истребление гражданских и военных начальников есть наш долг во время восстания <…> И та партизанская война, тот массовый террор, который идет в России повсюду почти непрерывно после декабря, несомненно помогут научить массы правильной тактике в момент восстания. Социал-демократия должна признать и принять в свою тактику этот массовый террор. Разумеется, организуя и контролируя его». (Ленин, ПСС, т. 13, с. 373, 375). Декабрь (до 23-го) 1918 года: «Диктатура есть власть, опирающаяся непосредственно на насилие, не связанная никакими законами. Революционная диктатура пролетариата есть власть, завоеванная и поддерживаемая насилием пролетариата над буржуазией, власть, не связанная никакими законами». (Ленин, ПСС, т. 50, с. 245). 20 августа 1918 года: «Необходимо ковать железо пока горячо и, не упуская ни минуты, организовать бедноту в уезде, конфисковать весь хлеб и все имущество у восставших кулаков, повесить зачинщиков из кулаков, мобилизовать и вооружить бедноту при надежных вождях из нашего отряда, арестовать заложников из богачей и держать их, пока не будут собраны и ссыпаны в их волости все излишки хлеба. Телеграфируйте исполнение...» (Ленин, ПСС, т. 50, с. 160). 9 июля 1919 года: «Отметим только, что наиболее близкие к Советской власти мелкобуржуазные демократы, называющие себя, как водится, социалистами, например, некоторые из «левых» меньшевиков и т.п., особенно любят возмущаться «варварским», по их мнению, приемом брать заложников. Пусть себе возмущаются, но войны без этого вести нельзя и при обострении опасности употребление этого средства необходимо, во всех смыслах, расширять и учащать». 20 сентября 1919 года: «… Это прямая ложь, что большевики были противниками смертной казни для эпохи революции. На II съезде нашей партии, в 1903 году, когда возник большевизм, составлялась программа партии, и в протоколах съезда значится, что мысль вставить в программу отмену смертной казни вызвала только насмешливые возгласы: «и для Николая II?». Даже меньшевики в 1903 году не посмели поставить на голоса предложения об отмене смертной казни для царя». А в 1917 году, во время керенщины, я писал в «Правде», что ни одно революционное правительство без смертной казни не обойдется и что весь вопрос только в том, против какого класса направляется данным правительством оружие смертной казни…» (Ленин, ПСС, т. 39, с. 183-184). 7 апреля 1920 года: «… Диктаторская власть и единоличие не противоречат социалистическому демократизму <…> Все знают, что марксизм есть теоретическое обоснование уничтожения классов». (Ленин, ПСС, т. 40, с. 301, 303). 16 июня 1920 года: «…Я лично буду проводить в Совете Обороны и в Цека не только аресты всех ответственных лиц, но и расстрелы…» (Ленин, ПСС, т. 51, с. 216). 2 августа 1920 года: «…С целью обеспечить борьбу с Сапожковым и воспрепятствовать его спешному бегству предлагаю: <…> от селений, лежащих на пути следования отрядов Сапожкова, брать заложников…» (Ленин, ПСС, т. 51, с.348). 3 марта 1922 года: «… Величайшая ошибка думать, что НЭП положил конец террору. Мы еще вернемся к террору и к террору экономическому...» (Ленин, ПСС, т. 44, с. 429). И наконец о том, чья же «диктатура» проводилась преступниками, которыми руководил рецидивист В.И. Ульянов. 5 июля 1921 года: «… Задача социализма состоит в том, чтобы уничтожить классы. В первых рядах класса эксплуататоров стоят крупные землевладельцы и капиталисты-промышленники <…> Но кроме этого класса эксплуататоров <…> существует класс мелких производителей и мелких земледельцев. Главный вопрос революции заключается теперь в борьбе против этих двух последних классов. Чтобы освободиться от них, необходимо применять другие методы, чем в борьбе против крупных землевладельцев и капиталистов. Оба последние класса мы могли просто экспроприировать и прогнать, – что мы и сделали. Но с последними капиталистическими классами, с мелкими производителями и с мелкими буржуа, которые существуют во всех странах, мы не можем поступить подобным образом. В большинстве капиталистических стран эти классы представляют очень сильное меньшинство, приблизительно от 30 до 45% населения. Если мы присоединим к ним мелкобуржуазный элемент рабочего класса, то выйдет даже больше 50%. Их нельзя экспроприировать или прогнать, – здесь борьба должна вестись иначе» (Ленин, ПСС, т. 44, с. 39, 41).
1(14) августа 1902 года: «Нисколько не отрицая в принципе насилия и террора, мы требовали работы над подготовкой таких форм насилия, которые бы рассчитывали на непосредственное участие массы и обеспечивали бы это участие». (Ленин, ПСС, т. 6, с. 386).
4(17) февраля) 1905 года: «Было бы желательно и с нашей точки зрения необходимо для соглашения, чтобы вместо общего призыва к «единичному и массовому террору» задачей соединенных действий было поставлено прямо и определенно непосредственное и фактическое слияние на деле терроризма с восстанием массы». (Ленин, ПСС, т. 9, с. 280).
16 (29) октября 1905 года: «Пусть тотчас же организуются отряды от 3-х до 10, до 30 и т.д. человек. Пусть тотчас же вооружаются они сами, кто как может, кто револьвером, кто ножом, кто тряпкой с керосином для поджога и т.д. <…> Проповедники должны давать отрядам каждому краткие и простейшие рецепты бомб, элементарнейший рассказ о всем типе работ, а затем предоставлять всю деятельность им самим. Отряды должны тотчас же начать военное обучение на немедленных операциях, тотчас же. Одни сейчас же предпримут убийство шпика, взрыв полицейского участка, другие – нападение на банк для конфискации средств для восстания <…> не бойтесь этих пробных нападений... Пусть каждый отряд сам учится хотя бы на избиении городовых». (Ленин, ПСС, т. 11, с. 336, 337, 338).
Позднее 16 (29) октября 1905 года: «Задачи отрядов революционной армии <…> Отряды должны вооружаться сами, кто чем может (ружье, револьвер, бомба, нож, кастет, палка, тряпка с керосином для поджога <…> пироксилиновая шашка, колючая проволока, гвозди (против кавалерии) <…> Даже и без оружия отряды могут сыграть серьезнейшую роль: <…> 4) забираясь на верх домов, в верхние этажи и т.д. и осыпая войско камнями, обливая кипятком и т.д. <…> К подготовительным относится раздобывание всякого оружия <…> (кислот для обливания полицейских) <…> как можно скорее переходить и к военным действиям, в целях <…> добычи средств на восстание (конфискации правительственных денежных средств) <…> Начинать нападения, при благоприятных условиях не только право, но и прямая обязанность всякого революционера. Убийство шпионов, полицейских, жандармов, взрывы полицейских участков <…> отнятие правительственных денежных средств <…> Отряды революционной армии должны <…> выступать и вооруженной силой, избивая черносотенцев, убивая их, взрывая их штаб-квартиры и т.д. и т.д.». (Ленин, ПСС, т. 11, с. 339, 340. 341, 342).
Апрель 1906 года: «Научное понятие диктатуры означает не что иное, как ничем не ограниченную, никакими законами, никакими абсолютно правилами не стесненную, непосредственно на насилие опирающуюся власть <…> диктатуру осуществляет не весь народ, а только революционный народ <…>
Хорошо ли, что народ применяет такие незаконные, неупорядоченные, непланомерные и несистематические приемы борьбы, как захват свободы, создание новой, формально никем не признанной и революционной власти, применяет насилие над угнетателями народа? Да, это очень хорошо. Это – высшее проявление народной борьбы за свободу». (Ленин, ПСС, т. 12, с. 320-322).
29 августа (11 сентября) 1906 года: «С.-д. печать давно уже (старая «Искра») указывала на то, что беспощадное истребление гражданских и военных начальников есть наш долг во время восстания <…> И та партизанская война, тот массовый террор, который идет в России повсюду почти непрерывно после декабря, несомненно помогут научить массы правильной тактике в момент восстания. Социал-демократия должна признать и принять в свою тактику этот массовый террор. Разумеется, организуя и контролируя его». (Ленин, ПСС, т. 13, с. 373, 375).
Декабрь (до 23-го) 1918 года: «Диктатура есть власть, опирающаяся непосредственно на насилие, не связанная никакими законами.
Революционная диктатура пролетариата есть власть, завоеванная и поддерживаемая насилием пролетариата над буржуазией, власть, не связанная никакими законами». (Ленин, ПСС, т. 50, с. 245).
20 августа 1918 года: «Необходимо ковать железо пока горячо и, не упуская ни минуты, организовать бедноту в уезде, конфисковать весь хлеб и все имущество у восставших кулаков, повесить зачинщиков из кулаков, мобилизовать и вооружить бедноту при надежных вождях из нашего отряда, арестовать заложников из богачей и держать их, пока не будут собраны и ссыпаны в их волости все излишки хлеба. Телеграфируйте исполнение...» (Ленин, ПСС, т. 50, с. 160).
9 июля 1919 года: «Отметим только, что наиболее близкие к Советской власти мелкобуржуазные демократы, называющие себя, как водится, социалистами, например, некоторые из «левых» меньшевиков и т.п., особенно любят возмущаться «варварским», по их мнению, приемом брать заложников. Пусть себе возмущаются, но войны без этого вести нельзя и при обострении опасности употребление этого средства необходимо, во всех смыслах, расширять и учащать».
20 сентября 1919 года: «… Это прямая ложь, что большевики были противниками смертной казни для эпохи революции. На II съезде нашей партии, в 1903 году, когда возник большевизм, составлялась программа партии, и в протоколах съезда значится, что мысль вставить в программу отмену смертной казни вызвала только насмешливые возгласы: «и для Николая II?». Даже меньшевики в 1903 году не посмели поставить на голоса предложения об отмене смертной казни для царя». А в 1917 году, во время керенщины, я писал в «Правде», что ни одно революционное правительство без смертной казни не обойдется и что весь вопрос только в том, против какого класса направляется данным правительством оружие смертной казни…» (Ленин, ПСС, т. 39, с. 183-184).
7 апреля 1920 года: «… Диктаторская власть и единоличие не противоречат социалистическому демократизму <…> Все знают, что марксизм есть теоретическое обоснование уничтожения классов». (Ленин, ПСС, т. 40, с. 301, 303).
16 июня 1920 года: «…Я лично буду проводить в Совете Обороны и в Цека не только аресты всех ответственных лиц, но и расстрелы…» (Ленин, ПСС, т. 51, с. 216).
2 августа 1920 года: «…С целью обеспечить борьбу с Сапожковым и воспрепятствовать его спешному бегству предлагаю: <…> от селений, лежащих на пути следования отрядов Сапожкова, брать заложников…» (Ленин, ПСС, т. 51, с.348).
3 марта 1922 года: «… Величайшая ошибка думать, что НЭП положил конец террору. Мы еще вернемся к террору и к террору экономическому...» (Ленин, ПСС, т. 44, с. 429).
И наконец о том, чья же «диктатура» проводилась преступниками, которыми руководил рецидивист В.И. Ульянов.
5 июля 1921 года: «… Задача социализма состоит в том, чтобы уничтожить классы. В первых рядах класса эксплуататоров стоят крупные землевладельцы и капиталисты-промышленники <…> Но кроме этого класса эксплуататоров <…> существует класс мелких производителей и мелких земледельцев. Главный вопрос революции заключается теперь в борьбе против этих двух последних классов. Чтобы освободиться от них, необходимо применять другие методы, чем в борьбе против крупных землевладельцев и капиталистов. Оба последние класса мы могли просто экспроприировать и прогнать, – что мы и сделали. Но с последними капиталистическими классами, с мелкими производителями и с мелкими буржуа, которые существуют во всех странах, мы не можем поступить подобным образом. В большинстве капиталистических стран эти классы представляют очень сильное меньшинство, приблизительно от 30 до 45% населения. Если мы присоединим к ним мелкобуржуазный элемент рабочего класса, то выйдет даже больше 50%. Их нельзя экспроприировать или прогнать, – здесь борьба должна вестись иначе» (Ленин, ПСС, т. 44, с. 39, 41).
Нравственного и патриотического воспитания она также не получила, и с раннего детства социал-демократы вовлекли Дору в антигосударственную подрывную работу. С 14 лет (с 1898 года) она уже выполняла различные их поручения.
К 18-ти годам Дора Лазуркина становится опытной подпольщицей, а в 1902 году она вступает в члены РСДРП, тогда же получает от организованного бандподполья серьёзное задание. Она направляется в Одессу и в течение почти двух лет выполняет роль связной с заграничным бюро ЦК РСДРП. Там же, в Одессе, в 1903 году она получает партийную кличку «Соня», под которой она действовала почти до февральского переворота 1917 года.
В 1905 году Лазуркина перебирается в г. Екатеринослав (впоследствии переименованный в г. Днепропетровск), где в качестве члена комитета РСДРП организует подрывную работу на предприятиях и учебных заведениях города. Тогда же она впервые была арестована, однако вскоре выпущена на свободу.
В 1906 году Д.А. Лазуркина направляется в Петербург, а в 1907 году на некоторое время – в Москву. И здесь она ведёт подпольную работу, являясь членом Комитета РСДРП (большевицкого разлива), активным участником бунтов 1905-1907 годов, в годы столыпинской стабилизации неоднократно арестовывалась. Тем не менее, ссылки и каторги Лазуркиной удалось избежать, так как высоких постов в комитете большевиков она не занимала.
После февральского переворота 1917 года она избирается членом Петроградского комитета РСДРП (б), членом Петроградской центральной городской думы. Была избрана делегатом VI съезда РСДРП (б), который полулегально проходил в Петрограде в августе 1917 года, принимала участие в принятии на съезде Устава РСДРП (б). Позднее Лазуркина становится активной участницей большевицкого переворота 1917 года.
Впоследствии была направлена в наркомат просвещения (наркомпрос). Летом 1918 года Дора Лазуркина назначается начальником дошкольного отдела наркомпроса в Петрограде. На этой должности Лазуркина находится около четырех лет, до 1922 года. Она работает невероятно активно, встречается с рецидивистом В.И. Ульяновым (Лениным), получает всестороннюю поддержку Н.К. Крупской.
В 1922 году переходит на партийную работу, избирается членом Петроградской областной партийной контрольной комиссии. В этой должности она остается до 1932 года, а затем (1932-1934) избирается заместителем секретаря партколлегии областной контрольной комиссии.
В январе 1934 года она избирается делегатом XVII съезда ВКП (б).
Как старая большевичка, Дора Абрамовна Лазуркина была избрана делегатом XXII съезда КПСС, пожалуй, самого помпезного в истории партии с 4800 делегатами, который проходил с 17 по 31 октября 1961 года в Москве, в специально построенном на территории Кремля Дворце съездов. Этот съезд стал «историческим».
Делегаты заслушали отчётный доклад ЦК КПСС (докладчик Н.С. Хрущев), приняли новый Устав КПСС и Программу, в которой, в частности, утверждалось, что «к 1980 году советский народ будет жить при коммунизме». Важным моментом в работе съезда стало дальнейшее осуждение культа Сталина, отступившего от марксизма-ленинизма, начатое в 1956 году ХХ съездом КПСС.
РГАСПИ. Ф. 556. Оп. 14. Д. 45. Л. 20-26. Подлинник. Машинописный текст, подпись – автограф Ф.Р. Козлова.
Никто не ожидал ничего чрезвычайного, когда в предпоследний день XXII съезда КПСС 77-летняя большевичка Д.А. Лазуркина выходила на трибуну. Когда на съезде обсуждали вопрос о борьбе с последствиями культа личности Сталина, о переименовании городов, улиц и проспектов, о ликвидации памятников и выносе трупа Сталина из мавзолея, на стороне тех, кто это предложение внес, оказалась старая большевичка Дора Лазуркина, лично знавшая Ленина.
На съезде она заявила буквально следующее: «Вчера я советовалась с Ильичём, будто бы он передо мной как живой стоял и сказал: мне неприятно быть рядом со Сталиным, который столько бед принес партии» [Стенографический отчёт, т. 3, с. 121], и предложила вынести нарушителя из грибницы Ленина.
Всем было ясно, что предложение сделано с одобрения и по указке вышестоящих товарищей. Поэтому товарищи нижестоящие (точнее, нижесидящие) поддержали предложение и одобрили его бурными аплодисментами.
Выступление соратницы В.И. Ульянова (Ленина) и подруги Н.К. Крупской, члена партии с 1902 года Доры Абрамовны Лазуркиной, стало апогеем недолгого обсуждения этого в то время ключевого вопроса. Тот, кто решит, что к ней немедленно позвали психиатра, крупно ошибается.
Реакцией зала, как бесстрастно зафиксировала стенограмма, были «бурные, продолжительные аплодисменты». После этого на трибуну поднялся член Политбюро ЦК КПСС Н.В. Подгорный и зачитал проект постановления съезда: «Признать нецелесообразным дальнейшее сохранение в мавзолее саркофага с гробом И.В. Сталина».
Предложение принимается единогласно. На следующее утро её выступление было напечатано на первых полосах всех совецких газет.
В этой истории всё прекрасно. Решение съезда КПСС с 4800 отборными делегатами, единогласно и под «бурные, продолжительные аплодисменты» – было принято с одобрением и под влиянием рассказа медиума-любителя о своих спиритических опытах с Лениным и опубликовано в совецкой прессе.
Скажу кратко. Сначала я вѣрилъ въ тебя, ибо ты обѣщалъ хорошее для насъ – настоящій миръ, хлѣбъ и свободу. Я думалъ, что ты не погубишь родину. Но вмѣсто обѣщаннаго, продалъ Россію, хлѣба не далъ, свободу установилъ Николаевскую. Будь же ты трижды проклятъ, и знай что волна народной мести дойдетъ до тебя, и погибнешь ты, погубившій Россію. Не думай, что я патріотъ въ кавычкахъ, нѣтъ ты скажи лучше, что мы, рабочіе будемъ дѣлать, когда безработица будетъ, и когда дешевыя товары нѣмцы или кто либо еще привезутъ. Не превратимся ли мы въ китайцевъ. Будь же еще разъ ты проклятъ, ибо скоро начну голодать, ибо ты продалъ Россію нѣмцамъ и заливаешь страну братскою кровью подъ предводительствомъ немецкихъ офицеровъ. Проклинаю тебя и всѣхъ съ тобою товарищей по Совѣту захватчиковъ и измѣнниковъ родной страны.
Ростовъ н/Д. Декабря19.1917. Бывшій большевикъ.
(ГАРФ, фонд 1235, опись 140, дело № 8, лист 41 – 41 оборот, рукопись.)
Футболку "Провидѣніе" можно приобрести по e-mail: providenie@yandex.ru
Застолби свой ник!
Источник — https://nampuom-pycu.livejournal.com/
