Поиск

Навигация
  •     Архив сайта
  •     Мастерская "Провидѣніе"
  •     Одежда от "Провидѣнія"
  •     Добавить новость
  •     Подписка на новости
  •     Регистрация
  •     Кто нас сегодня посетил

Колонка новостей


Чат

Ваше время


Православие.Ru


Видео - Медиа
фото

    Посм., ещё видео


Статистика


Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0

Форма входа

Помощь нашему сайту!
рублей ЮMoney
на счёт 41001400500447
( Провидѣніе )

Не оскудеет рука дающего


Главная » 2019 » Август » 20 » • Русская евгеника •
07:06
• Русская евгеника •
 

providenie.narod.ru

 
фото
  • Предисловие
  • Идеология русской евгеники
  • С первых теоретических работ
  • Желание управлять
  • Интернацнаука
  • Идеологическая палитра
  • Согласно общему мнению
  • Волоцкой М.В.
  • Борис Иванович Словцов
  • Не приняв большевизм
  • Помочь, проекту "Провидѣніе"
  • Предисловие

    На протяжении десятилетий советского периода о евгенике было принято говорить как о реакционной лженауке, причем именно буржуазного характера. Естественно, что никакого критического осмысления официальная марксистско-ленинская трактовка науки не предполагала, и уж совершенно обходила сам факт существования русской школы евгеники и ее расцвета в условиях пролетарского государства, причем с высшей санкции партийного руководства.

    Издание данной хрестоматии осуществлено с введением В.Б. Авдеева, чтобы помочь современному отечественному читателю составить собственное представление о таком грандиозном и исторически значимом явлении как русская евгеника. Без изучения русской евгеники общий контекст развития нового типа мировоззрения, багажом которого в значительной степени мы пользуемся сегодня, будет неполным.

    Именно в начале ХХ века человек стал пониматься как всесторонне интегрированная система взаимопроникающих биологически наследуемых признаков и социальных предпочтений. К чести русских ученых, нужно сказать, что они сумели внести значительный вклад в создание естественнонаучной картины мира и в этом ключевом вопросе. Здесь, как и в других областях русской культурной жизни, всё было весьма разнообразно и не так однозначно, как нам это силятся показать «политкорректные» историки науки.

    В сборник вошли следующие работы: Флоринский В.М. «Усовершенствование и вырождение человеческого рода»; Кольцов Н.К. «Улучшение человеческой породы», «Генетический анализ психических особенностей человека»; Филипченко Ю.А. «Пути улучшения человеческого рода»; Волоцкой М.В. «Поднятие Жизненных сил расы один из практических путей»; Караффа-Корбутт К.В. «Евгеническое значение войны»; Осипов В.П. «В вопросу о мерах психического оздоровления потомства»; Бунак В. В. «Антропологическое изучение преступника»; «Труды комиссии по изучению племенного состава населения России» и др.

    Идеология русской евгеники
    В. Б. Авдеев

    От дурного семени
    не жди доброго племени
    Русская народная пословица

    На протяжении десятилетий советского периода о евгенике было принято говорить как о реакционной лженауке, причем именно буржуазного характера.

    Естественно, что никакого критического осмысления официальная марксистско-ленинская трактовка науки не предполагала, и уж совершенно обходила сам факт существования русской школы евгеники и ее расцвета в условиях пролетарского государства, причем с высшей санкции партийного руководства. Впрочем, такого рода противоречиями и откровенными идеологическими искажениями полна вся советская эпоха.

    С первых теоретических работ

    Именно поэтому приятно отметить, что сегодня не только профессиональные биологии и историки науки предпринимают осознанные и целенаправленные усилия по реабилитации и всестороннему освещению этого интереснейшего и поистине уникального естественнонаучного и, в целом, мировоззренческого явления, но и самые широкие круги интеллектуальной публики проявляют свою неподдельную заинтересованность к этому вопросу.

    Однако, вместе с тем, отчетливо просматривается общая тенденция: наибольшую часть публикаций по данному вопросу отличает лишь однобокое хронологическое описание, без анализа его идеологической основы. Создается устойчивое впечатление, что завеса молчания с данной проблемы снята еще не полностью и инерция мышления исследователей дает себя знать, словно речь идет не об объективном направлении в истории науки, а о некоем конспирологическом заговоре с сомнительным подтекстом.

    В соответствии с вышеизложенными обстоятельствами и осуществлено создание данной хрестоматии с введением, чтобы помочь современному отечественному читателю составить собственное представление о таком грандиозном и исторически значимом явлении как русская евгеника. На наш взгляд, это был один из первых и наиболее удачных примеров гармоничного синтеза биологических и социальных наук, под эгидой которого происходит развитие всего комплекса исследований о природе человека в последнее время.

    Мы полагаем, что без изучения русской евгеники общий контекст развития нового типа мировоззрения, багажом которого в значительной степени мы пользуемся сегодня, будет неполным. Именно в начале ХХ века человек стал пониматься как всесторонне интегрированная система взаимопроникающих биологически наследуемых признаков и социальных предпочтений.

    К чести русских ученых нужно сказать, что они сумели внести значительный вклад в создание естественнонаучной картины мира и в этом ключевом вопросе.

    Выделение евгеники в самостоятельную науку принято связывать с именем выдающегося английского ученого Сэра Фрэнсиса Гальтона (1822-1911), двоюродного брата Чарльза Дарвина. Сам термин «евгеника» происходит от греческих слов «eu» – «благо» и «genos» – «род» и означает науку об исследовании возможностей улучшения человеческой природы.

    Открытие Гальтоном и освоение целой новой отрасли естествознания было обусловлено многочисленными талантами самого ученого. Свое имя он вписал в историю науки сначала как путешественник, картограф, метеоролог, создатель теории психологического портрета и дактилоскопии.

    Он изобрел множество антропометрических методик, которыми до сих пор пользуются современные ученые, а также собственноручно сконструировал приборы для этих целей. Но именно обоснование принципов евгеники снискало ему наибольшую славу.

    С первых теоретических работ Ф. Гальтона начался бурный рост исследований в этой области. Кроме того, и это очень важно в контексте развития истории науки, его концепция основывалась на анализе богатейшего статистического материала, что позволило автору избежать обвинений в умозрительных спекуляциях.

    Приоритет английского ученого в данной области сегодня никем не оспаривается. Но, если взглянуть на проблему шире, а именно: с мировоззренческой точки зрения и в контексте развития культуры в целом, – то мы без труда обнаружим, что евгенические тенденции были присущи человеческим сообществам на всех стадиях существования.

    Рекомендациями по поводу выбора супругов с целью улучшения и прогнозирования наследственности полны многие древние летописные источники, такие как Ветхий Завет и зороастрийская «Авеста». В самых разных частях Земли встречаются народные сказки, где соединяемые в браке главные герой и героиня являются квинтэссенцией физических, психических и моральных признаков своего племени, от которых и ведется родословная.

    У многих народов существуют представления о «Золотом веке», когда люди были прекрасны телом и душой, и не существовало болезней. Евгенические тенденции со всей очевидностью прослеживаются и в классической философии. Так, например, Платон в своем знаменитом трактате «Государство», нисколько не стесняясь, сравнивает Человека с собакой и предлагает применять к нему те же меры селекции, которые уже успели хорошо зарекомендовать себя в деле выведения пород с заданными физическими и психическими свойствами.

    Известны древнегерманские, древнеперсидские и древнеримские юридические акты, ставившие своей целью государственный контроль за здоровьем населения. С древнейших времен известны и практические меры по избеганию появления на свет нежелательного потомства с отягченной наследственностью.

    Так, знахари и колдуны применяли плодово-отравляющие средства, а астрологи на основе сведений о положении небесных светил практиковали предсказания о благоприятных и неблагоприятных для соития днях. Известен обычай древних спартанцев, которые сбрасывали в пропасть со скалы младенцев с признаками физической ущербности, а детям без явных признаков врожденных патологий они создавали настолько тяжелые условия существования, что до периода половой зрелости доживали самые здоровые и выносливые.

    В более позднее время можно обнаружить ту же самую общемировую евгеническую тенденцию. В теоретических трудах социалистов-утопистов, таких например, как Т. Мор и Т. Кампанелла, ясно обозначены регламентации всех сфер жизнедеятельности идеального общества, вплоть до интимной, с целью получения потомства желаемого типа. Вряд ли стоит сомневаться, что, доживи изобретатели этих футуристических концепций до наших дней, они, видимо, одобрили бы создание банков спермы с целью воплощения «городов Солнца», воспетых этими утопистами.

    Чарльз Дарвин был весьма эрудированным человеком и истинным джентльменом, поэтому в своей «Автобиографии» счел необходимым подчеркнуть, что не считает себя создателем концепции принципиально нового типа, но лишь привел в систему весь известный ему свод данных научно-практического и мировоззренческого характера.

    Следует подчеркнуть, что эта созданная им теория и способствовала развитию целого комплекса наук о Человеке, охватывающего биологическую и социальную сферы. Именно поэтому такой крупный ученый, как Герберт Спенсер, – признанный основоположник социал-дарвинизма – в своей монографии «Принципы социологии» писал: «Вскармливание ни на что негодных за счет годных есть крайняя степень жестокости. Это – намерение накопления несчастий для будущих поколений. Нет большего проклятия потомкам, чем оставить им в наследство растущую популяцию имбицилов».

    Желание управлять

    Желание управлять наследственностью потомков ясно описано еще Платоном, поскольку он был свидетелем всеобщей деградации биологической природы современников на фоне их якобы культурного усовершенствования. Факторы вырождения всегда сопутствовали эволюции на всех ступенях развития человеческого общества.

    Не случайно, что позже в этой связи немецкий естествоиспытатель Готфрид Рейнхольд Тревиранус (1776-1837) изобрел столь общеупотребимый в наше время термин дегенерация, насмотревшись как раз на общеевропейские плоды Великой Французской революции.

    Теперь перейдем к русской культуре, вновь убеждаясь, что многочисленные описания былинных чудо-богатырей и писаных красавиц, которыми полны наши народные сказки, это не фантазии сказителей, а реальная генетическая память русского народа, явленная в архетипически узнаваемых символах, до сих пор созвучных пониманию его наиболее расово-чистых представителей.

    Не только поэтическими образами, но и фигурами реальных исторических личностей изобилует русская история в интересующем нас вопросе. Самое же замечательное заключается в том, что, как и во многих иных областях знания, пальма первенства здесь должна принадлежать России, несмотря на то, что формально основоположником евгеники принято считать Гальтона.

    Но если абстрагироваться от термина, введенного им в международный обиход, и рассмотреть сами принципы организации данной отрасли естествознания, то сделанный нами вывод становится очевидным.

    Интернациональная наука

    Интернациональная советская наука сделала почти все, от нее зависящее, чтобы утопить в безвестности имя такого русского гения, как Василий Маркович Флоринский (1834-1899), которого и следует считать основоположником евгеники. В. М. Флоринский – это яркий пример успешного государственного деятеля, одновременно реформатора науки и талантливого администратора в системе образования, укреплявшего своей подвижнической деятельностью авторитет монаршей власти.

    Он сделал очень много для завоевания отечественной наукой академического государственного и международного статуса. Именно такие личности, как он, по мнению советских партийных идеологов, ваяли в теории и на практике величественный ансамбль «просвещенного абсолютизма». Поэтому, видимо, его имени не нашлось места в отечественных учебниках истории. И лишь с крахом советского режима личности такого масштаба стали возвращаться из небытия.

    На основе опубликованной переписки: Е. В. Ястребов «Сто неизвестных писем русских ученых и государственных деятелей к Василию Марковичу Флоринскому» (Томск, 1995), – сегодня представляется возможным говорить о поистине обширных научных и общественных связях ученого.

    Он дружил с основоположниками русской антропологической школы Дмитрием Николаевичем Анучиным (1843-1923) и Анатолием Петровичем Богдановым (1834-1896), с выдающимися невропатологами и психиатрами Владимиром Михайловичем Бехтеровым (1857-1927) и Яковом Афанасьевичем Анфимовым (1852-1930), с ботаниками и географами Андреем Николаевичем Бекетовым (1825-1902), Василием Васильевичем Докучаевым (1846-1903) и Василием Васильевичем Сапожниковым (1861-1924); с востоковедами и путешественниками Владимиром Густавовичем Тизенгаузеном (1823-1902) и Петром Петровичем Семеновым-Тян-Шанским, химиками Дмитрием Ивановичем Менделеевым (1834-1907) и Александром Яковлевичем Данилевским (1838-1923), со светилами русской медицины и физиологии Николаем Васильевичем Склифосовским (1836-1904) и Иваном Петровичем Павловым (1849-1936).

    Среди государственных деятелей он пользовался благорасположением и уважением таких именитых персон, как Великий князь Константин Николаевич Романов (1827-1892), Великий князь Николай Михайлович Романов (1859-1919), а также членов Государственного совета: Константина Петровича Победоносцева (1827-1907), графа Дмитрия Андреевича Толстого (1823-1889), графа Ивана Давидовича Делянова (1818-1897) и графа Александра Григорьевича Строганова (1795-1891).

    Эпистолярное наследие Василия Марковича Флоринского поистине огромно – это свыше трехсот тридцати монографий, статей, отзывов и рецензий по вопросам истории, медицины, в том числе и народной, системы высшего образования, организации библиотек и научных фондов. Общество русских врачей в Санкт-Петербурге в 1879 году выбрало его вместе с С. П. Боткиным своим почетным членом.

    В том же году ученый стал почетным членом Бостонского гинекологического общества (США). Он был также действительным и почетным членом многих научных обществ Санкт-Петербурга, Москвы, Казани, Томска, Екатеринбурга и Киева. С государственной службы Флоринский уходил в гражданском чине тайного советника (соответствующий ему чин – генерал-лейтенант), награжденный десятью орденами, в том числе «Высочайшим приказом № 1 по гражданскому ведомству» орденом Белого Орла.

    Василий Маркович Флоринский родился 16 февраля 1834 года в селе Фроловское Юрьевского уезда Владимирской губернии в семье сельского дьякона. Спустя три года семья переселилась в село Песковское Шадринского уезда Пермской губернии.

    В 1853 году он окончил Пермскую духовную семинарию и уехал в Санкт-Петербург, где поступил в Медико-хирургическую академию, которую окончил в 1858 году по специальности «акушерство и гинекология»; в 1861 году защитил диссертацию на степень доктора медицины.

    После двухлетней стажировки в ведущих университетах Западной Европы с целью ознакомления с передовыми достижениями в области медицины и смежных наук ученый возвратился в Петербург и был определен профессором по кафедре акушерства, женских и детских болезней при Медико-хирургической академии. С 1875 по 1877 годы служил в Министерстве народного просвещения, после чего уехал в Казань, где возглавил кафедру акушерства и женских болезней в местном Университете.

    В 1880 году, оставаясь в этой должности, был назначен официальным представителем Министерства народного просвещения при строительстве Университета в городе Томске. Флоринский лично руководил строительными работами по созданию этого учебного заведения.

    В 1885 году был назначен попечителем только что созданного Западно-Сибирского учебного округа с центром в Томске. В 1898, в связи с ухудшением состояния здоровья, подал прошение об отставке и уехал с женой в Санкт-Петербург, где и скончался 3 января 1899 года от сердечного приступа.

    Среди фундаментальных сочинений Флоринского нас в большей степени привлекает его работа с характерным названием «Усовершенствование и вырождение человеческого рода», вышедшая в 1865 году. В самом начале автор подчеркивал, что «корень народного здоровья – гигиена бракосочетания». Это четкая постановка проблемы, характерная для евгеники как самостоятельной науки, но сформулированная русским ученым на несколько десятилетий раньше массового развития «евгенического движения».

    Далее автор подверг анализу расовую дифференциацию человечества, и на основе характерных признаков описал население России и причины формирования тех или иных расовых типов с учетом с развития различных исторических процессов на гигантских территориях страны. Указывал он и на социальное расслоение в связи с существованием расовых типов. «Дворянство и духовенство чрезвычайно редко женились и женятся на инородках, особенно на татарках, поэтому в них признаки азиатской помеси должны быть отнесены к давнему времени».

    Он свидетельствовал и об исторической устойчивости расовых типов и их неподверженности влияниям среды. Расовые типы, по мнению Флоринского, есть следствие миграций мирных ассимиляций и военных столкновений различных племен, происходящих во времени и пространстве, что полностью соответствует современным положениям этнографии и генетики.

    «Таким образом, как русская жизнь и выработалась у нас под влиянием географических условий, дружественных и враждебных столкновений с соседями, – так и русский тип, или лучше сказать, русские типы складывались и формировались мало-помалу, под влиянием тех же столкновений и политических переворотов. Варяги, половцы, хазары, финские и монгольские племена, греки и прочие откладывали свои разнообразные черты на русском типе, изменяя, осложняя и разнообразя его до бесконечности.

    И по настоящее время мы не имеем права сказать, что этот тип сложился, окончательно и упрочился, напротив, как тип всякой расы и нации, он и прежде не имеет ничего прочного и определенного. В высшей степени подвижный и изменчивый, он изменился и изменяется теперь и будет изменяться под влиянием новых столкновений».

    Что мы и наблюдаем сегодня. Но вот далее, относительно прогнозов на будущее, ученый ошибся. «Новые славяно-западные типы со временем будут встречаться все чаще и чаще, потому что по складу современной истории, европейская помесь, естественно, у нас будет превалировать над азиатской». Даже такие диаметрально противоположные по убеждениям фигуры мировой истории как Бердяев и Гитлер, подчеркивали, что «коммунизм имеет сугубо азиатский характер», но именно эта модель развития и возобладала в России в ХХ веке вопреки чаяниям Флоринского.

    Далее Флоринский подчеркивал, что расовые помеси всегда сказываются на моральном и умственном развитии народа, причем как в лучшую, так и в худшую сторону. Современные философы, политологи и социологи, пишущие о всесторонней деградации русского народа должны исходить не из абстрактных влияний среды, а из факта негативных этно-расовых мутаций, на что указывал великий русский ученый еще полтора века назад.

    Как знаток истории, свои выводы он делал на основе элементарного сопоставления фактов биологического и социокультурного характера. «Процесс вырождения римской нации совершался в течение веков под влиянием исторических переворотов Римской империи, путем замещения, разделения и видоизменения анатомических особенностей, вносимых каждой нацией в потомство при помеси крови».

    Именно на основе этого, одного из первых в мировой научной практике социобиологического истолкования истории В. М. Флоринский и начал объяснять значение гигиены бракосочетания. По его мнению, именно она регулирует все эволюционные процессы в обществе. Задолго до переоткрытия законов наследуемости признаков Г. Менделя В. М. Флоринский четко сформулировал их суть, подчеркивая, что потомки наследуют не только физические, но и психические свойства своих родителей. «Характер и привычки также передаются наследственно».

    Именно на основе наследуемости индивидуальных признаков, в том числе и психических, В. М. Флоринский перешел к обобщениям более высокого порядка, обосновывая умственную конституцию целой нации и в дальнейшем влияние на формирование и развитие цивилизации. Тип умственной конституции, передаваемый по наследству вместе с анатомическими признаками, формирует цивилизационный тип, согласно убеждениям Флоринского.

    «Рассматривая общее движение умственного развития целой нации, мы должны прийти к тому же заключению, какое мы вывели при рассмотрении анатомических национальных типов, то есть, что умственный склад нации вырабатывается, совершенствуется и укрепляется постепенно, путем собственного упражнения и благоприятствующей помеси.

    Влияние цивилизованных народов на цивилизуемую страну точно такое же, как влияние относительно более совершенного анатомического типа на тип менее совершенный. Анатомический шаг к развитию, сделанный мозгом, путем ли личного упражнения этого органа, или под влиянием наследственной передачи, сообщается потомству, для которого достижение известного уровня умственного развития вследствие этого становится легче.

    Таким образом, нравственный и умственный уровень типа мало-помалу возвышается. От этого происходит, что одна нация воспринимает и удерживает современную цивилизацию легче, другая – медленней, развивается туже, смотря по тому, чей мозг более подготовлен, более прогрессивно развит.

    В Северо-Американских Штатах цивилизация принялась быстро, может быть, между прочим, именно вследствие того, что туда были перенесены из Европы не одни книги и науки, но и европейский мозг, размноженный производителями – талантливыми, умными и энергичными выходцами из Европы.

    Под влиянием такого обновления, такой благодетельной смеси, ум американцев не должен был проходить в своем развитии все степени догоняющего движения, как ум другой нации, предоставленной самой себе, а прямо начал с прогрессивного движения вперед.

    Таким образом, назначение цивилизующей нации состоит не в том только, что оно играет роль учителя цивилизуемой страны, но, при помеси кровей, и роль рассадника того мозгового процесса, который для первой составляет нормальный анатомический уровень».

    Итак, в силу своей собственной природной одаренности В. М. Флоринский определил, что развитие общей культуры в лоне той или иной исторической цивилизации есть результат не абстрактных идеологических влияний, но исключительно следствие совершенства ума, передаваемого из поколения в поколение как важнейший конструктивный элемент совокупности расово-анатомических различий человека.

    Таким образом, замечательный русский ученый самостоятельно вывел одно из ключевых правил классической расовой теории задолго до времени ее расцвета. Он доказал, что тип и степень совершенства цивилизации определяются уровнем морфофизиологического совершенства базовых наследственных характеристик основной части сообщества, создающей и развивающей эту цивилизацию.

    Вообще данного рода пластичные переходы от большего к малому и наоборот, то есть способность автора осмысливать масштабы истории сквозь призму брачных отношений, составляет одну из самых примечательных черт данного сочинения. «Любовь есть половой эстетический выбор с целью воспроизведения более совершенного потомства; но требования при этом выборе у разных личностей, разных сословий и наций бывают различны. Здесь играют роль запрос на те или другие качества и личный вкус.

    В этом отношении половой вкус руководится более или менее замаскированным, даже не сознаваемым, но совершенно естественным чувством (чутьем), указывающим на большую соответственность избираемого лица для половых целей. В каждом человеке, как и в животном, существует половой инстинкт, замаскированный розовыми красками в виде сердечных отношений, инстинкт весьма деятельный и в высшей степени важный, потому что он служит рычагом для продолжения рода всего живущего. Помощью его природа показывает человеку на одну из главных физиологических целей и незаметно подводит его к этой цели, окружая ее ореолом любви и нравственных отношений».

    Вторгаясь в такую деликатную тему, автор на протяжении всей книги являет нам образцы великолепного стиля, сочетающего изумительный русский язык, высокий нравственный пафос и совершеннейшую научную терминологию, в результате чего все мысли ясны и вызывают сопереживание. Так, например, основной механизм, лежащий в основе эволюции общества и прогресса цивилизации, В. М. Флоринский называет не иначе как «рациональным бракосочетанием».

    Это язык не просто изящного стилиста, но вместе с тем и академического ученого, что делает сочинение удобным для чтения и понятным по прошествии даже полутора веков.

    Поскольку его язык очень информативен, можно смело утверждать, что человек менее талантливый написал бы несколько томов, чтобы донести до читателя те же естественные истины, а Флоринскому для этого достаточно было лишь небольшой по объему, но совершенно революционной по смыслу книги. Он, как и большинство русских пионеров науки, опередил время и за это, как водится у нас, был предан забвению.

    За много лет до развития таких дисциплин, как социобиология и биополитика, Флоринский утверждал, что «крепость физического и нравственного сложения нации» определяет ее государственную и социальную жизнь. Вообще способность нации творить историю он объяснял на основе ее степени запаса органических сил», вновь и вновь повторяя, что все они слагаются на основе ее «рационального бракосочетания» и никак иначе.

    Не учет данных факторов – профанация законов истории, когда, по меткому выражению Флоринского, и «деяния рук народов оказываются прочнее, чем сами народы». И действительно, где же сегодня можно увидеть во плоти тех самых египтян, греков и римлян, что создали свои величайшие образчики культуры, что определили каноны ее понимания и оценки?

    «Факт вырождения, о котором свидетельствует нам история, точно так же, хотя и в меньших размерах, совершается и в нашу эпоху, перед нашими глазами. Вырождение этих последних происходит или путем слияния, или перехода в другую нацию, или путем измельчания, ослабления и вымирания».

    Не обошел вниманием В. М. Флоринский и влияние гигиены бракосочетания на социально-экономическую сферу жизнедеятельности общества. «Чем равномернее будет распределение народного богатства и сословных прав и преимуществ, чем меньше в обществе будет эксплуатирующих паразитов, тем с большей гармонией, с большим успехом будут развиваться народные силы, тем больше народные массы будут защищены от ослабления и вырождения».

    Главный же вывод книги замечательного русского ученого состоит в следующем: если государство желает заботиться о своем будущем процветании, оно неизбежно должно регулировать чистоту и рациональность бракосочетания своих граждан.

    Публикация этой книги В. М. Флоринского прошла незамеченной современниками, и лишь на короткий период расцвета русской евгеники, в начале ХХ века, обозначился интерес как к личности ученого, так и к его взглядам. Сам факт существования самостоятельной отечественной школы в области изучения наследственности человека, с целью дальнейшего воздействия на нее, официальной советской наукой тщательно замалчивался, и за евгеникой в СССР прочно утвердился штамп «буржуазной, реакционной науки».

    Лишь с началом изменений в идеологии Эпохи перестройки молчание вокруг интересующей нас проблемы было прервано. Но при этом большая часть публикаций по законному вопросу носит, на наш взгляд, слишком поверхностный характер и виной тому – отсутствие в научном обиходе первоисточников.

    Идеологическая палитра

    Цель настоящей хрестоматии, вместе с предпосланным к ней авторским предисловием, как раз и заключена в том, чтобы показать все богатство идеологической палитры русских евгенистов, поскольку их мировоззренческие установки исчерпываются не одним только розовым цветом. Здесь, как и в других областях русской культурной жизни, все было весьма разнообразно и не так однозначно, как нам это силятся показать «политкорректные» историки науки.

    К числу наиболее интересных и объективных современных работ, посвященных данной теме, следует отнести статью Е. В. Пчелова «Евгеника и генеалогия в отечественной науке 1920-х годов» из составленного им сборника «Родословная гениальности: из истории отечественной науки 1920-х годов» (М., 2008; из нее мы почерпнули ряд фактических сведений для биографий интересующих нас лиц).

    Автор совершенно прав, подчеркивая в ней, что такой резкий старт исследований в России в описываемый период обусловлен в первую очередь наличием академических школ в области медицины и биологии, а также высокой степенью природной одаренности самих ученых.

    Данный эта питательная среда и оказалась благодатной для расцвета евгенических идей под воздействием внешних социально-политических изменений, которые последовали за революцией 1917 года. Коммунисты пророчили радикальное изменение и обновление всех сфер жизни и открыто предрекали будущее человеку «нового типа». Именно этот идеологический импульс и вызвал к жизни феномен русской евгеники.

    Множество ученых и общественно-политических деятелей причастны к возникновению и оформлению идей этой новой науки, но мы остановимся на рассмотрении взглядов наиболее ярких фигур.

    Одним из главных создателей и признанным лидером направления был крупный русский ученый-биолог, основоположник отечественной генетики Николай Константинович Кольцов (1872-1940). Он происходил из купеческо-промышленной среды, которая во времена экономического подъема рубежа XIX-XX веков дала России множество талантливых людей в самых различных областях деятельности: от коммерции и производства до науки и искусства.

    С раннего детства Кольцов обнаружил кипучую энергию и неутомимую тягу к знаниям. В 1894 году он блестяще закончил Московский Университет, где был одним из лучших учеников знаменитого зоолога М. А. Мензбира.

    Получив золотую медаль за свою дипломную работу, в 1899 году он стал приват-доцентом; в 1897-1899 и 1902-1903 годах прошел стажировку в лучших европейских научных центрах, а в 1901 году защитил магистерскую диссертацию. В 1911 году в знак протеста против политики Министерства просвещения ученый покинул Университет, в который вернулся вновь уже после Февральской революции 1917 года. С 1903 года читал лекции на Высших Женских курсах. В августе 1917 года Кольцов организовал в Москве на частные средства Институт экспериментальной биологии.

    С января 1920 года Институт вошел в ведение Наркомздрава РСФСР, а в конце 1930-х под новым названием «Институт цитологии, гистологии и эмбриологии» был переведен в подчинение Академии наук. Целью создания данного научного учреждения было объединение в нем, на основе экспериментальных методов, различных отраслей биологической науки, особенно важных для тогдашнего этапа ее развития.

    Институт вскоре стал одним из ведущих научно-исследовательских центров в области биологии, причем тематика его исследований касалась наиболее насущных «злободневных» вопросов, к числу которых относилась и евгеника. В стенах этого учреждения Кольцову удалось собрать уникальный коллектив лучших специалистов в Советской России.

    Коммунистические власти с самого начала насторожились и с опаской отнеслись к бурной активности ученого, за что он уже в 1920 году был в первый раз арестован ВЧК по обвинению в создании контрреволюционной организации «Национальный центр». Вскоре обвиняемым по этому делу, и Кольцову в их числе, вынесли приговор – вполне в духе времени – расстрел, который так же быстро и без особой волокиты и разбирательства был отменен, а все фигуранты освобождены без каких-либо последствий. Пока.

    Будучи неистребимым энтузиастом и романтиком от науки, Н. К. Кольцов, едва покинув застенки Лубянской тюрьмы, тут же организовал при своем институте Евгенический отдел, а уже в октябре того же года вместе с другими сотрудниками создал Русское Евгеническое общество, которое и возглавил в качестве председателя. 2 октября 1921 года Н. К. Кольцов был избран официальным представителем Общества в Постоянной международной евгенической комиссии.

    Устав Русского Евгенического общества был им предусмотрительно утвержден в НКВД 6 ноября 1923 года. Основной задачей общества была объявлена работа в области евгеники и расовой гигиены, что у комиссаров вначале не вызывало никакого интернационально-идеологического отторжения.

    Был учрежден и главный печатный орган – «Русский евгенический журнал», выходивший с 1922 по 1929 годы. Позже он был закрыт властями, а Кольцов в 1930 году с началом репрессий был вынужден вторично оставить Московский Университет, из-за нездорового морального климата, царившего здесь уже по воле не царских чиновников, а большевиков.

    Незадолго до смерти Кольцов был выдвинут в академики, но в условиях травли и разгула «лысенковщины» его кандидатура была отклонена. Сохранилось письмо Николая Константиновича к Сталину, отправленное ему за три дня до смерти. В нем ученый откровенно недоумевал, почему его записали в разряд «фашистских евгеников», ведь данной тематикой он начал заниматься по прямому указанию Луначарского.

    Основные идеи по рассматриваемой теме изложены Кольцовым в первом номере «Русского Евгенического журнала» в его программной работе «Улучшение человеческой породы». Это не скучная статья по сиюминутным вопросам прикладной биологии, а актуальный и сегодня мировоззренческий манифест, написанный ярким образным языком.

    С самого начала автор дает аргументированную отповедь либеральным пропагандистам так называемой «теории среды». «И до сих пор еще многие социологи наивно – с точки зрения биолога – полагают, что всякое улучшение в благосостоянии тех или иных групп населения, всякое повышение культурного уровня их должно неизбежно отразиться соответствующим улучшением в их потомстве, и что именно это воздействие на среду и повышение культуры и является лучшими способами для облагораживания человеческого рода.

    Современная биология этот путь отвергает». Согласно мнению Кольцова, главный гуманистический идеал наивысшего счастья наибольшего числа людей «именно в силу биологических законов не может быть положен в основу евгеники как науки». Мало того, он утверждает: «Для дальнейшей эволюции человеческого типа может быть поставлен идеал такого приспособления к социальному устройству, которое осуществлено у муравьев или термитов.

    При этом уже существующее разнообразие генетических типов должно упрочиться. Должны быть развиты до совершенства типы физических работников, ученых, деятелей искусства и т. д., и все в равной мере должны обладать социальным инстинктам, заставляющим их свои способности применять для общей пользы всего социального организма».

    Кольцов сознательно оправдывает действие эволюционных законов отбора наиболее приспособленных в деле построения общественного порядка. Это уже даже не принципы социального дарвинизма, против которых так активно выступала советская идеология, а открытая пропаганда идеала сверхчеловека в духе Ницше.

    «Конечно, будущий человек не должен быть развит слишком односторонне. Он должен также быть снабжен и здоровыми инстинктами, сильной волей, врожденным стремлением жить, любить и работать, должен быть физически здоров и гармонично наделен всем тем, что делает его организм жизнеспособным. Это новый человек – сверхчеловек, «homo creator» – должен действительно стать царем природы и подчинить ее себе силою своего разума и своей воли».

    Итак, по аналогии с ульем или муравейником обосновывается иерархическая структура, где на одном полюсе находится дисциплинированный работник с чувством социальной ответственности, а на другом – сверхчеловек, покоряющий мир силой воли и разума.

    Вполне закономерно Кольцов продолжает ход своей мысли, предельно биологизируя представление обо всех гранях мироздания, утверждая, что даже каноны морали подвержены действию универсальных законов эволюции. Наследственное неравенство отдельных индивидов плавно переходит в неравенство наций и рас, и речь здесь идет не о том, кто «лучше» или «хуже», а о том, что генетическое многообразие типов неизбежно порождает несходство в моральных оценках.

    «Не всякий идеал может быть проведен в жизнь в одиночку одной нацией, а только такой, который обеспечивает ей успех борьбы за существование с другими нациями. В интересах этой борьбы нация должна отказаться от многих достоинств общечеловеческого идеала и испортить его желательными в других отношениях чертами».

    То есть, сознательная «порча общечеловеческого идеала» и составляет суть евгенического идеала отдельной нации, борющейся за существование с другими нациями. «Культурное государство должно взять на себя важную роль естественного подбора и поставить сильных и особенно ценных людей в наиболее благоприятные условия. Неразумная благотворительность приходит на помощь слабым.

    Разумное, ставящее определенные цели евгеники, государство должно прежде всего позаботиться о сильных и об обеспечении их семьи, их потомства. Лучший и единственно достигающий цели метод расовой евгеники это – улавливание ценных по своим наследственным свойствам производителей: физически сильных, одаренных выдающимися умственными или нравственными способностями людей и постановка всех этих талантов в такие условия, при которых они не только сами могли бы проявить эти способности в полной мере, но и прокормить и воспитать многочисленную семью, и притом непременно преимущественно в сравнении с людьми, не выходящими за среднюю норму.

    Именно это преимущество имеет евгеническую цену, так как равенство условий размножения и для выдающихся, и для посредственных приведет только к увеличению всего народонаселения и не изменит в желательную сторону наследственных свойств человеческой расы».

    Всеобщее евгеническое просвещение народа и селективный отбор его лучших представителей, по мнению Кольцова, должны были положены в основу государственной политики. Как типично русский максималист и подлинный энтузиаст науки, Н. К. Кольцов завершил свою работу словами: «Евгеника – религия будущего, и она ждет своих пророков».

    В контексте рассматриваемой темы большой интерес представляет также его статья «Влияние культуры на отбор в человечестве» из того же «Русского евгенического журнала». Приводя статистику и анализируя исторические факты, ученый приходит к неутешительному выводу: «Культура сама истребляет те именно биологические особенности расы, которые она считает наиболее ценными для своего собственного развития.

    Именно это самоуничтожение, а вовсе не какие-то таинственные признаки естественной старости и смерти рас и народов, являлось неизменной причиной гибели всех старых культур. Ни один народ, ни одно государство, ни одно правительство не должны забывать об этой опасности.

    Нельзя безнаказанно вычеркивать наиболее культурные наследственные задатки из населения. Природа не признает ничего противоестественного и на противоестественный отбор реагирует вырождением культивирующего его народа». Таким образом, только искусственное культивирование элиты может гарантировать народу перспективу исторического развития.

    От этих общих историко-философских рассуждений Н. К. Кольцов в своей следующей работе «Генетический анализ психических особенностей человека» на основе анализа различных наследственных характеристик высшей нервной деятельности приходит к выводу, что каждый генетический тип человека создает свой облик культуры, и, соответственно этому, государство, через селективный отбор того или иного расового типа, может генерировать политически желательную культуру.

    Переводя все вышеозначенные умозаключения Н. К. Кольцова в плоскость классической философии, можно обнаружить, что его мировоззренческая концепция в этой терминологии может быть определена как четкий и последовательный биологический детерминизм. Этим, на наш взгляд, его научные работы представляют до сих пор особую ценность.

    Согласно общему мнению

    Согласно общему мнению историков науки, занимающихся данной проблематикой, следующей по величине фигурой в русском евгеническом движении был Юрий Александрович Филипченко (1882-1930). Он окончил Петербургский университет в 1905 году. В 1913 году молодой приват-доцент начал читать первый в России университетский курс по генетике, который назывался «Эволюция и наследственность», а в 1917 г. защитил первую докторскую диссертацию по генетике и издал первый учебник по генетике «Наследственность».

    В 1918 году профессор Филипченко возглавил созданную им университетскую Лабораторию генетики и экспериментальной зоологии, которая вскоре была преобразована в первую в России кафедру генетики. Он был автором множества публикаций и монографий, а его учебное пособие «Общедоступная биология» выдержала 12 изданий.

    В 1920 году к Филипченко обратился Кольцов с предложением о сотрудничестве в области евгеники, и первоначально они работали вместе. В апреле 1920 года Филипченко даже возглавил отдел кольцовского института, а в 1921 году он организовал в Петрограде самостоятельное Бюро по евгенике, которое также стало издавать свой периодический печатный орган «Известия Бюро по евгенике».

    Хотя названия его позднее менялись, издание просуществовало с 1922 по 1930 годы. Само Бюро по евгенике было преобразовано в 1930 году в Лабораторию генетики Академии наук СССР, а в 1933 – в академический Институт генетики. В 1924 году Ю. А. Филипченко возглавил Ленинградское отделение Русского Евгенического общества и стал одним из редакторов «Русского евгенического журнала».

    Ю. А. Филипченко был классическим академическим ученым-генетиком, но свое имя он вписал в историю и как талантливый организатор и популяризатор науки. В области евгеники им были сформулированы следующие главные задачи, ставшие программой деятельности возглавляемого им Бюро: во-первых, тщательное научное изучение вопросов наследственности путем проведения анкетных опросов, обследований, экспедиций в определенные регионы; во-вторых, распространение сведений о евгенике – популяризаторская работа; и, в-третьих, консультирование по вопросам евгеники желающих вступить в брак и вообще всех интересующихся собственной наследственностью.

    Исследования самого Филипченко и его сотрудников отличались тщательностью и исключительно научным подходом на основе огромного количества экспериментальных данных. Ученый хорошо владел также зарубежной информацией.

    Все это в полной мере отражено в его теоретической работе «Пути улучшения человеческого рода», в которой он, основываясь на анализе богатейшего мирового опыта, настаивал на введении в СССР евгенических мер на уровне государственной политики, вплоть до принудительной стерилизации дегенератов и социально-опасных личностей. Те же самые выводы обозначены и в другой его программной работе «Что такое евгеника?»

    Многим планам Ю. А. Филипченко не дано было осуществиться, так как он неожиданно скончался в 1930 году, в самом начале официальных гонений на евгенику.

    Михаил Васильевич Волоцкой

    Одним из самых ярких и даровитых представителей молодой науки был Михаил Васильевич Волоцкой (1893-1944). Сын учителя городского начального училища, будущий ученый происходил из старинного, но не знатного русского дворянского рода. В 1918 г. он окончил естественное отделение физико-математического факультета МГУ, где учился у знаменитого антрополога Д. Н. Анучина. После окончания университета был оставлен Анучиным на кафедре антропологии и географии. Биография Волоцкого весьма насыщена.

    Он работал во многих научно-исследовательских и высших учебных заведениях, в том числе: в Научно-исследовательском институте антропологии и на кафедре антропологии Московского университета, в Институте экспериментальной биологии, в Биологическом научно-исследовательском институте им. К. А. Тимирязева, Государственном Центральном институте физической культуры Наркомздрава, в Первом и Втором Московских медицинских институтах, в Медико-генетическом институте им. Максима Горького.

    В 1935 году Квалификационной комиссией Наркомпроса он был утвержден в звании старшего научного сотрудника. В феврале 1938 г. Ученым Советом МГУ ему присвоили степень кандидата биологических наук без защиты диссертации, а в апреле 1940 г. ВАК утвердил его в звании доцента. В 1944 году он скончался вследствие несчастного случая.

    Волоцкой занимался широким спектром антропологических исследований, главным образом в области морфологии человека и антропометрии, а также индивидуальной, наследственной и географической изменчивостью капиллярных узоров пальцев ладоней и ступней. Он внес существенный вклад в развитие дерматоглифики, в частности, ему принадлежит целый ряд терминов, закрепившихся в этой науке.

    В плане развития евгеники метод М. В. Волоцкого интересен тем, что в своих исследованиях он опирался на целый спектр наук: антропологию, психологию, психиатрию, физиологию, генетику, специальные разделы медицины, криминалистики, демографической статистики, правоведения и социологии. Кроме того, его можно назвать одним из самых радикально мыслящих ученых. В фундаментальной работе «поднятие жизненных сил расы.

    Один из практических путей» (М., 1926) уже во введении автор подчеркивал: «В данном случае речь будет идти о тех способах, какими общество может и должно устранять от создания нового поколения тех, кто должен быть от этого отстранен по своей наследственной неполноценности».

    Все данное исследование Волоцкого посвящено обоснованию методов практической евгеники, среди которых принудительная стерилизация наследственно дефективных индивидов занимает ключевое место. Авторитет советской власти он привлекал для обоснования правомерности своих утверждений, в частности комментировал декрет «Об охране здоровья лиц, вступающих в брак», внесенный в 1923 году Народным комиссаром Здравоохранения на утверждение Совета Народных Комиссаров.

    Материалистический подход к изучению человека, отрицающий религиозный мистицизм, Волоцкой ставил во главу угла и считал, что только в условиях государства победившего пролетариата, а не буржуазной демократии, возможно торжество идеалов евгеники. «Идея стерилизации всегда встречала оппозицию со стороны государственной власти.

    Все сказанное приводит нас к убеждению, что в нашей стране более чем где-либо назрел момент для научного проведения в жизнь метода половой стерилизации». Рассматривая правовые аспекты медицины, Волоцкой выделил в своей работе целую главу с характерным названием «Полное отсутствие в принципе половой стерилизации карательного элемента».

    Для большей убедительности в этом исследовании ученый приводит достаточно подробное описание хирургических операций по половой стерилизации мужчин и женщин, снабженное предельно откровенными иллюстрациями. По морально-этическим соображениям в настоящей редакции этого труда мы опускаем их, поскольку основной идеологический мотив предельно ясен: «Итак, рассмотрение стерилизационной идеи показывает нам, что в ней нет ничего такого, что бы шло вразрез с общими принципами культурного строительства, и в то же время она открывает нам новые пути для оздоровления расы».

    В статье «Спорные вопросы евгеники» В. М. Волоцкой в том же ключе предпринимает попытку обоснования непротиворечивости главных идей евгеники и марксистского учения, ибо, по его мнению, только централизация власти, осуществляемая советским государством, на практике может способствовать воплощению в жизнь идеалов расовой евгеники.

    «Пора уже начать борьбу с полной анархией, господствующей в процессе производства новых поколений, когда всякий носитель наследственных страданий, как бы ни были тяжелы эти последние, может беспрепятственно производить неограниченное количество потомства. Я думаю, что такое положение вещей не может быть допущено, в особенности в коммунистическом обществе будущего.

    В отличие от капиталистического общества с его неорганизованностью, стихийностью всех процессов, в нем протекающих, в коммунистическом обществе будущего все отношения между людьми будут ясно видны для каждого, и общественная воля будет организованной волей. Нужно надеяться, что этот организационный процесс затронет, в конце концов, и столь жизненно-важную область, как производство новых поколений человечества.

    Однако трудно себе представить организацию данной области без того, чтобы в некоторых, более или менее редких случаях, личные интересы индивида не приносились бы в жертву интересам общества».

    Справедливости ради нужно отметить, что даже творцы расовой гигиены Третьего Рейха не отличались такой радикальностью постановки вопроса и в своих теоретических построениях были много мягче и толерантнее, никогда не иллюстрируя свои тезисы оздоровления расы деталями хирургических операций.

    При всем немецком прагматизме, авторов эпохи национал-социализма отличало безукоризненное следование канонам европейской академической науки, не говоря уже о том, что всюду в их книгах присутствовал флер немецкого идеализма, сообщая им характер социальной фантастики, а не строгих медико-генетических предписаний по усовершенствованию природы человека.

    Борис Иванович Словцов

    Взгляды Волоцкого, при всей экстравагантности манеры изложения, вовсе не диссонировали с общими настроениями, царившими в среде молодого русского евгенического движения всячески поддерживавшимися также представителями смежных наук. В качестве примера рассмотрим брошюру «Улучшение расы (Евгеника)» (Петроград, 1923) химика и биолога Бориса Ивановича Словцова (1874-1924).

    Он родился в семье преподавателя естествознания. В 1882-1886 годах учился в Тюменском реальном училище, позднее переехал в С.-Петербург и поступил в Военно-медицинскую академию, которую окончил в 1897 году. Еще студентом он написал работу по медицине, за что был удостоен золотой медали.

    После окончания академии Б. И. Словцов был оставлен в лаборатории знаменитого профессора Д. Я. Данилевского на три года для усовершенствования и подготовки и профессорскому званию. В эти годы Б. И. Словцов изучал вопросы биохимии мозга, обмена веществ и физиологии. В 1899 году защитил диссертацию на степень доктора медицины, а затем был отправлен на два года в командировку за границу.

    В 1903 году Б. И. Словцов стал приват-доцентом Императорской Военно-медицинской академии В Петербурге. В 1910 году он руководил созданием кафедры фармакологии при Саратовском университете, которую затем возглавил. В 1912 году Словцов вернулся в Петербург, где вел активную преподавательскую и общественную деятельность, опубликовав более 100 научных работ по широкому спектру вопросов: очерки, обзоры, монографии, учебники и экспериментальные работы, в первую очередь по проблемам фармакологии, биохимии мозга, и иммунитета. Он стоял у истоков создания Общества российских физиологов и был ответственным редактором «Русского физиологического журнала».

    Таким образом, Б. И. Словцов существенно расширил границы евгеники, используя тот комплекс наук, в которых являлся уже признанным специалистом. В своей брошюре «Улучшение расы (Евгеника)», он указывал: «Всякий народ, который хочет сохранить положительные качества своей расы, должен внимательно отнестись к евгеническим течениям. Многие задают вопрос, нужно ли это вмешательство человека?

    Ведь природа сама заботится об улучшении породы и рано или поздно уничтожит более слабые и более негодные элементы. Мы забываем, однако, о том, что наша цивилизация и культура сохраняют слабых, больных и порочных людей. Между тем статистика показывает, что именно эти отрицательные элементы плодятся сильнее и быстрее, чем более здоровые элементы общества».

    Словцов рассуждает далее о породистых производителях, о «детоводстве» и не видит ничего предосудительного в полицейском надзоре над браком. «Евгеника и расовая гигиена будто бы нарушают естественные права человека. Но такой подход к этому вопросу нам представляется устаревшим. Право начинается там, где дело идет о приобретении или созидании ценностей, и право отдельного человека не должно угрожать обществу.

    Поэтому-то правовая наука давно уже узаконила ограничение свободы душевнобольных и запрещает вступление в брак близким, кровным родственникам. Путь, по которому должно идти законодательство, это – ограждение здоровья будущего поколения. И мы можем теперь сознательно говорить о праве каждого гражданина быть рожденным от здоровых родителей. Это право должно войти в кодекс прав ребенка, который будущее общество выработает на почве тех материалов, которые будут собраны учеными, изучающими евгенику».

    И если Волоцкой ратовал за стерилизацию и полагал, что лишение детородной функции дефективных граждан вовсе никак не ограничивает их прав, то Словцов, будучи признанным физиологом, не возражал против кастрации рецидивистов и душевнобольных. И все это во имя высокой гуманистической цели: «Очевидно, евгеника теперь особенно нужна Европе для улучшения ее породы, если она считает свою культуру заслуживающей сохранения.

    Пора, быть может, и у нас задуматься над теми законодательными попытками, которыми так богат Новый Свет. Пока, однако, Европа остается инертной в этой области и ведет, в лучшем случае, только линию изучения вопроса. Остается пожелать, чтобы и наша республика со своими неограниченными возможностями пошла по стопам более юных стран и создала себе план для реального проведения евгеники в жизнь».

    фото

    Русский евгенический журнал, 1923 год.

    Не приняв большевизм

    Россия в это время переживала один из самых драматичных периодов своей истории. В Первой мировой войне и затем в гражданской погибли миллионы людей, представлявшие собой цвет нации, как в физическом, так и в моральном отношении.

    Не приняв большевизм, миллионы самых деятельных и талантливых граждан России устремились в эмиграцию. Количественная, а главное качественная убыль населения была неслыханной и ни с чем не сравнимой. Поэтому столь радикальные взгляды русских евгенистов имеют под собой реальную жизненную почву.

    Они желали всеми силами исправить демографическую ситуацию и сделать это как можно быстрее, ведь именно биологи могут оценивать суть исторических процессов не в абстрактных метафизических, а в количественных категориях состояния народонаселения страны.

    фото

    Поэтому мы вправе ожидать, что многие участники войны не только сами сохранят приобретенные навыки, но передадут измененные инстинкты своему ближайшему потомству и таким образом увеличат в нации число элементов с нисходящей психической вариацией (асоциальные элементы).

    Особенно резко уменьшается рождаемость у представителей интеллигентных классов, с другой стороны, именно среди них война вырвала наибольшее процентуальное число жертв. Ясно, что война в резкой степени ускорила процесс «опрощения» европейских народов.

    Суммируя все сказанное, мы можем утверждать, что война является фактором, стимулирующим процессы расового вырождения. Мы знаем, что Великая революция и Наполеоновские войны нанесли французскому народу такую тяжелую рану, после которой он не мог вполне оправиться.

    Франция потеряла свою генеративную потенцию, в смысле увеличения народонаселения от своих соседей, франко-прусская война нанесла стране еще одну тяжелую рану, после которой совершенно прекратился рост нации в целом.

    Помочь, проекту
    "Провидѣніе"

    Одежда от "Провидѣнія"

    Футболку "Провидѣніе" можно приобрести по e-mail: providenie@yandex.ru

    фото

    фото
    фото

    фото

    Nickname providenie registred!
    Застолби свой ник!

    Источник — http://www.ruskolan.com/

    Просмотров: 350 | Добавил: providenie | Рейтинг: 5.0/4
    Всего комментариев: 0
    Имя *:
    Email *:
    Код *:
    Календарь

    Фонд Возрождение Тобольска

    Календарь Святая Русь

    Архив записей

    Тобольскъ

    Наш опрос
    Оцените мой сайт
    Всего ответов: 50

    Наш баннер

    Друзья сайта - ссылки
                 

    фото



    Все права защищены. Перепечатка информации разрешается и приветствуется при указании активной ссылки на источник providenie.narod.ru
    Сайт Провидѣніе © Основан в 2009 году